Meet Cute (these dorks)

Послушайте, только потому, что Мобей-цзюнь был его абсолютным идеалом мужчины, бро просто не должен так разбрасываться секретами своего бро! Неважно, что их здесь только двое! …О чем он говорит? Это братан Огурец. Конечно, он не будет хитрым. Черт, Ци Цинци была права, это действительно Шэнь Цинцю-младший. Самолет развлекался, думая о мини-Шэнь Цинцю, который сердито печатал длинный и едкий комментарий о том, как следует кастрировать оригинал. Это чертовски весело! Он должен… никогда не упоминать об этом. Никогда. Если дорожит своей жизнью. Когда он поднял глаза после того, как осторожно отругал себя за то, что сказал то, что могло бы привести к его убийству, Шан Цинхуа заметил, что братан Огурец смотрел в пространство, нервно крутя чашку с чаем в руках. — …Что случилось, братан? Огурец, как его теперь зовут… Шэнь Юань? Шэнь Юань изящно нахмурил брови, не решаясь заговорить. Наконец, он сказал: — Как ты думаешь, произойдут ли сюжеты, не связанные с главным героем? Это то, что Самолет пытается выяснить. У него есть диаграмма и все такое. — Я думаю, это зависит от того, о чем именно речь? Все, что связано с Чжанмэнь-шисюном, изменилось, это точно. Шан Цинхуа наблюдал, как Шэнь Юань сгорбился, немного скривившись, и сказал: — …Тогда как насчет того, что Шэнь Цинцю убил Лю Цингэ? Что-о? Вот что беспокоит Огурца? — Что? Не беспокойся об этом, — Шан Цинхуа махнул рукой и снова опустился на свое место. — Во-первых, Шэнь-шисюн и Лю-шиди не ненавидят друг друга, как в ПГБД. Что ж, они не любят друг друга даже сейчас, но это больше похоже на атмосферу «не ладят», чем на настоящую ненависть. Во-вторых, Шэнь Цинцю даже в ПГБД не собирался убивать Лю Цингэ, это все неудачное стечение обстоятельтв, когда он пытался помочь смягчить искажение ци Лю Цингэ, но случайно усугубил ситуацию… пожалуйста, не бей меня! Самолет поднял руки и съежился, когда Шэнь Юань поднял руку, похоже, он очень хотел ударить его, но не рукой. Самолет был рад, что поблизости нет ничего, что бро мог бы в него бросить или чем мог бы ударить. — Не знаю, хочу ли я ударить тебя за то, насколько ты ужасен для Цзю-гэ, или как ужасен ты был как писатель, — отрезал братан Огурец, наконец, крепко кладя руку на стол. Он фыркнул, прежде чем сказать: — Так как же нам избежать… этого снова? — Чувак, бро, как я уже сказал, тебе не о чем беспокоиться. Это уже случилось! За исключением того, что на этот раз Шэнь Цинцю не стал пытаться помочь Лю Цингэ, когда увидел его в пещерах Линси, он просто увидел, как тот сходил с ума, немедленно ушел оттуда и пошел искать взрослого. В смысле, Чжанмэнь-шисюна. Затем Чжанмэнь-шисюн и Вэй-шисюн удерживали Лю-шиди, чтобы Му-шиди мог делать свое дело. Так что, братан, тебе не нужно беспокоиться о том, что твой брат убьет твою любовь! Шэнь Юань вздохнул с облегчением, когда замер. — …Прошу прощения? — Ну, я думаю, Шэнь-шисюн, вероятно, попытается убить его теперь, когда тот пытается добиться его младшего брата, но это, вероятно, не убийственное желание убить, я прав? Чжанмэнь-шисюн, наверное, тоже не в восторге… Самолет заткнулся, когда Шэнь Юань прижал обе руки ко рту главы пика Аньдин. И видя бро Огурца, с его широко распахнутыми глазами и покрасневшим лицом, когда тот взволнованно смотрел на него… Лю Цингэ, вероятно, убил бы его, чтобы поменяться местами, да? Не волнуйся, мой второй главный сын, этот Шан Цинхуа, который всего лишь пушечное мясо, больше любит высоких, темных и опасных мужчин-сосулек… эээ, более мужественных мужчин! Ему нравятся более мужественные мужчины. — О-о чем ты говоришь? — сумел выдавить Шэнь Юань. Он выглядел испуганным и покраснел так сильно, что казалось, что из его головы вот-вот пойдет пар. — Ммм, н-м, с-м, н-н! — красноречиво сказал Самолет. Шэнь Юань неохотно убрал руки со словами: — Что? — Тьфу! Я сказал, тебе нравится Лю Цингэ, верно? Или что, не говори мне, что ты не гей или что-то в этом роде. Шэнь Юань, казалось, был оскорблен — совсем немного! — и судорожно посмотрел на него. — Извини, я би, так что не надо мне тут чушь насчет отрицания. Или, по крайней мере, мне нравились женщины, пока ты не написал главу 694. Теперь все, о чем я могу думать, когда вижу грудь — это о той ужасной сцене с грудью! Если я сейчас полностью гей, это твоя гребаная вина! — Мои произведения настолько сильны, — ахнул Самолет. Он вздрогнул, когда Шэнь Юань бросил на него взгляд, который действительно мог убить его. — Э-э, хорошо, извини за то, что намекал, что ты это отрицаешь. И, может быть, за то, что написал эту главу сразу после того, как мне вырвали зуб мудрости, и я все еще был под обезболивающим. — Это многое обьясняет, — пробормотал Шэнь Юань, но Самолет его проигнорировал. — Но, братан, ты не можешь сказать мне, что тебе не нравится Лю Цингэ, — продолжил он. Шэнь Юань просто посмотрел на него, нахмурив брови, прячась за рукавом и выглядя довольно грустным. Поскольку Самолет не знает границ (а ему чертовски любопытно), он решил испытать удачу. — Огурец, братан, ты был так напуган идеей, что твой брат убил Лю Цингэ, что не можешь сказать мне, что тебе все равно. — Конечно, мне не все равно! — отрезал Шэнь Юань. — Лю-сяньшэн действительно милый! Почему он должен быть убит только потому, что ты не знал, что делать с парнем, кто красотой и силой мог соперничать с Бинхэ? И даже Цзю-гэ! И теперь, когда я знаю, что это была просто случайность… Черт тебя побери, Самолет! Подорвать репутацию моего брата и убить такого доброго человека только для того, чтобы уничтожить любой потенциальный сюжет, который может начаться! И-и-и теперь он снова рискует быть задушенными до смерти. …Стоп. — Милый? Добрый? Братан, мы говорим об одном и том же Лю Цингэ? — не мог не переспросить Самолет. — …Если ты скажешь мне, что Лю Цингэ скрытый злодей или что-то типо того, то я выкину тебя с твоего пика, — холодно сказал Шэнь Юань. — Нет! Он не такой, но послушай. Лю Цингэ хороший парень, понятно? Все это знают. Даже если Шэнь Цинцю никогда в этом не признается. Но милый? Добрый? Мы должно быть говорим о разных людях. Шэнь Юань нахмурился. — О чем ты говоришь? Какой он, кроме как добрый? Лю-сяньшэн заботился обо мне всю дорогу до Цанцюн. Шан Цинхуа подавил желание взять свой блокнот и почистить кисть, когда он подался вперед, стараясь не выглядеть слишком нетерпеливым. — Ой? Заботился о тебе? Как? — Что значит «как»? Он заметил, что я, вероятно, погибну, покинув Тяньти в одиночестве, и предложил, например, сопровождать меня. Во-вторых, он заметил, что у меня проблемы со скоростью ходьбы, и старался не спешить, и даже каждую ночь разбивал лагерь, чтобы немного отдохнуть. Также он… Шэнь Юань внезапно замолчал, покраснев как помидор. Самолет почувствовал запах сплетен. — Также он…? — нетерпеливо и настойчиво переспросил он. — Кроме того… он… позволил мне опереться на него… когда я устал… — Шэнь Юань на этот раз практически спрятал все лицо за рукавом, и у Самолета возникло отчетливое ощущение, что тот что-то скрывает. Он разберется в этом позже. Во-первых, он должен поправить его. — Ладно, смотри, братан. Лю Цингэ, которого я знаю, никогда бы не предложил сопроводить кого-нибудь, если ему этого не приказали. Он страстно ненавидит задания по сопровождению, потому что ненавидит замедляться, чтобы соответствовать чужой скорости. Чувак, он даже бросил меня, когда отправился на Тяньти, потому что я летаю слишком медленно для него, понимаешь? И позволил тебе «опереться» на него? Братан, Лю Цингэ ненавидит, когда люди вторгаются в его личное пространство. — Самолет не пропустил, как вздрогнул Шэнь Юань при слове «опереться». — Боже мой… — выдохнул Шэнь Юань. — Так ты понял? — нетерпеливо спросил Самолет. —Единственная причина, по которой Лю Цингэ сделал что-то из этого — это… — Я, должно быть, выглядел чертовски жалко, и потом… — Шэнь Юань закрыл лицо руками. — …Хм? — Я имею в виду, какого идиота обворуют в тот момент, когда его разводят на деньги? И я просто вышел из ворот без оружия… Он, должно быть, подумал, что я идиот… — в ужасе простонал Шэнь Юань, уткнувшись лицом в ладони. Самолет тоже схватился за голову. Совершенно по другой причине. О-о, мальчик. Лю-шиди так вляпался. Почему он должен был влюбиться в это ходячее недоразумение? Самолет думал, что для того, чтобы любить тупых и красивых, он написал Бинхэ. — …Огурец, братан. Он не думает, что ты идиот. — Что? Значит, ты не думаешь, что случайный незнакомец, на которого напали, обокрали и обманули в один день, — идиот? — огрызнулся в ответ Шэнь Юань. Самолет подумал об этом. — … Я думаю, он довольно жалкий. — Отлично, значит я настолько жалкий, что даже глава пика Лю сжалился. — Нет, это не!.. Нет-нет-нет! — Погодите, почему стало хуже?! К черту! Пора ткнуть мордой этого засранца! — Огурец, братан, ты полный идиот, ты ему нравишься! А-а, и это, видимо, тоже не сработало, потому что теперь братан Огурец смотрит на него самым убийственно-бесстрастным взглядом, который он когда-либо видел. — Нет. Ни хрена. Он не в моей лиге, — ровным тоном сказал Шэнь Юань. — Ты действительно думаешь, что главе пика Байчжань понравится парень, которого вырастили чопорной маленькой принцессой, которая даже не умеет держать меч? Чья суперсила, черт возьми, танец? Самолет не просто так думал, он знал, понимаете? Потому что Лю Цингэ явно любит эту чопорную принцессу, понимаете? Но Самолет может распознать проигранную битву, когда видит ее, а братан Огурец одним своим видом говорит: «Ты ошибаешься, и я собираюсь доказать это, написав эссе из десяти тысяч слов». Это определённо то самое лицо, с которым он просматривал форумы ПГБД. Самолет пошел на компромисс и решил заняться устранением ущерба. — Слушай, он не думает, что ты жалкий или убогий, хорошо? Поверь мне. Если бы Лю Цингэ считал тебя жалким, то даже не стал бы с тобой разговаривать, не говоря уже о том, чтобы позаботиться. Шэнь Юань ничего не говорит, но его мрачная аура становится светлее, так что Самолет решил, что убедил его. Но на всякий случай… — Серьезно, Лю Цингэ не из тех парней, кто отбрасывает кого-то, у кого другой образ жизни, чем у него. Я просто спросил, хорошо? Потому что подумал, что он в твоем вкусе. Шэнь Юань поднял глаза в… ужасе? — Что значит «в моем вкусе»? — спросил он. — Симпатичный, подтянутый, мускулистый и достаточно сильный, чтобы раздавить череп бедрами? — услужливо предложил Самолет. — А почему ты думаешь, что это мой тип? — огрызнулся Шэнь Юань, защищаясь, но этого было недостаточно, чтобы скрыть румянец, выступивший на его щеках. — Во-первых, я не думаю, что мы знаем друг друга достаточно, чтобы ты знал, есть ли у меня типаж! Настала очередь Самолета невозмутимо смотреть на Шэнь Юаня. — Братан. Твоим любимым персонажем был Бинхэ, пока не потемнел. Я видел докторские диссертации, которые были короче, чем то, что ты написал, о том, насколько лучше был бы Бинхэ, если бы не почернел и не зациклился на сексе. Это практически Лю Цингэ. — Что ты!.. Нет, это!.. Ты не можешь просто!.. Твой Ло Бинхэ из ПГБД абсолютно отличается от Лю-сяньшэна! И то, что мне понравился персонаж в рассказе, не значит, что он в моем вкусе! — …Братан, я мог видеть, кто покупал мерч, понимаешь? Ты купил подушку-дакимакуру с Ло Бинхэ. — Ну, может быть, если бы ты не убил его так ужасно и без причины, то, может быть, я бы вместо этого купил подушку с Лю Цингэ! — рявкнул Шэнь Юань, закрыв лицо рукавом. — …Братан… — Нет, знаете что? Самолету нравится его голова там, где она есть. Он просто… он просто добавит дополнительную упаковку дынных семечек в следующий список закупок и пересчитает ставки с Ци Цинци. Удачи, Лю-шиди. Она тебе понадобится.