Некий гаремный реванш: девятая муза

Хотя Джунко ни на шаг не отходила от Шокухо, им выделили пару охранников. Ещё одна пара стояла у камеры, где содержалась Майдоно, и держала усыпляющие пушки так, чтобы при необходимости накрыть ими всех. Шокухо слегка поёжилась от такого обращения, но нисколько не возражала. Здесь, в Реформатории, к безопасности относились параноидально, особенно после недавнего побега Падальщиков. Шокухо была уверена: усыпляющее оружие лишь вершина айсберга, вокруг немало штук, что не видны глазу, но сработают безупречно. Но она сама собиралась работать безупречно, и потому щёлкнула пультом сразу после того, как силовое поле камеры спало. Майдоно встала и посмотрела на неё пустым взглядом. В тюрьме её лишили всей маскировки, оставив истинный облик неказистой девушки с жидкими светлыми волосами. Серой мышки, неспособной привлечь внимание — особенно внимание, соответствующее амбициям. Шокухо сама была такой, и потому сейчас смотрела с сочувствием. Если бы не Тома, то она вполне могла стать такой Майдоно. И дело сейчас опять в Томе… Она не стала ничего говорить — зачем? Вместо этого ещё раз щёлкнула пультом и погрузилась в память Майдоно. Мазерс действительно управлял ими. Не стесняясь показываться напрямую и говорить, что надо сделать. Или наоборот, сидеть в углу комнаты и слушать их планы. Однако всё изменилось, когда он напрямую увидел Изначальное Дитя. — Вы только посмотрите, — в памяти Майдоно он встал напротив колбы, где неподвижно стояла девушка, и прикоснулся к стеклу. — Каким злодеем нужно быть, чтобы совершить такое с беззащитным ребёнком, а потом снять с себя всю ответственность? Мы… — он посмотрел на Майдоно, уголки губ сурового лица дёргались, словно не знали, какое выражение изобразить. — Мы не должны использовать этого ребёнка для уничтожения Академия-сити. Они непохожи на тех, кто станет идти по пути Алистера Кроули. Я… должен проверить как следует. Он ещё раз посмотрел на колбу и продолжил: — Майдоно, отправляйся в Академия-сити без Неоки, у него будет своё задание. Постарайся привлечь внимание к себе и к Изначальному Дитя, а затем пробуди его. Если они решат убить ребёнка, значит, они не заслуживают снисхождения. А вот и секретный проход, по которому они пробрались в город. Начинается в холмах, в нескольких километрах от города, и там циркулирует поезд. Случайно не тот самый, на котором до Буйства Коронзон ездил один из членов Совета? Шокухо думала, что поезд был уничтожен вместе со всеми подземными путями, но нет, он стоял недвижим. Майдоно сумела телекинезом погрузить на него обе колбы, с Дитя и с Аю, а затем преспокойно доехала до города. Шокухо тщательно запомнила весь путь, даже несмотря на то, что поезд уехал обратно. Надо будет послать туда группу, может даже две, исследовать проход с обеих сторон. Далее всё не отличалось от того, что рассказал Тома. Майдоно обустроила колбы и саму себя, начала ждать. Затем Тома пришёл, в ответ на предложение вступить в его гарем наорал на Майдоно и ударил её. Далее волна, взлёт Майдоно, сражение с Гунхой… из её мыслей Шокухо не выудила ничего интересного, за исключением огромной обиды и ярости. Она отключилась от памяти Майдоно и сразу вышла из клетки. Охрана без слов поняла, что всё завершено, и силовое поле вернулось на место. Джунко смотрела обеспокоенно, но мгновенно зашагала рядом, также не решаясь спросить. Шокухо понимала, насколько тяжело сейчас Томе, и часто жалела, что они не могут просто бросить всё это и побыть наедине несколько дней. Недель. Пока всё не придёт в норму. Но увы, на ней лежит город, и Тома возложил на неё эту ношу, потому что доверился. Потому что не видел кандидата лучше. И сейчас поздно что-то отматывать. Остаётся лишь как-то совмещать и заботу о городе, и заботу о Томе. Благо в обоих случаях есть на кого положиться. Когда силовое поле вновь включилось, то в Майдоно ничего не изменилось. Даже взгляд остался таким же пустым. И только через несколько секунд на губах появилась улыбка. Мугино позвонила уже после того, как Аю ушла — и оказалась совсем недалеко от его дома. Отинус залезла в карман куртки и отказалась вылезать, да Тома и не настаивал. Снега на улице поубавилось. Народу тоже, многие ещё отсыпались от празднества. В доме, где была назначена встреча, вообще оказалось столь тихо, что Тома даже встревожился. — Не бойся, мы будем наблюдать твоими глазами! — Сен-Жермен чувствовала себя всё увереннее. — И сразу завизжим, если что! Хоть так. Но до указанного офиса Тома добрался без проишествий, а внутри помимо Мугино обнаружил ещё и мрачно кивнувшую Куроёри. — Привет, — сама она стояла у окна, внимательно смотря на город. — Извиняй, заняло время. Отправляла ниндзю разбираться, ибо тут замешаны люди, которых она знает. — Замешаны? — Тома устроился за небольшим столом напротив Куроёри и внимательно посмотрел на неё. Та лишь скривилась. — Не замешаны, просто знают кое-что, — проговорила она, отчего-то натягивая капюшон на лоб. — Ханзо рассказывал про легенду, ходящую среди Нулевиков. О том, что если у тебя возникнут серьёзные неприятности, то может прийти человек без лица, называющий себя Айхана Етцу. Он предложит тебе свою помощь, даст право называться своим именем, и единственное его условие — сражаться со злом. Если согласишься, то твоя жизнь станет просто раем, — Куроёри вновь поморщилась. — Но Ханзо упоминал это как легенду, сам он никогда не получал такого предложения и не знал никого, кто бы получил его. За одним исключением. Мугино продолжала смотреть в окно, и Тома решил дослушать до конца. — Был один парень, Тоитока, я его через знакомых знала. Обычный такой хулиган — пил, прогуливал, будущего не имел, уровень нулевой. А затем как-то резко взялся за ум, и на все вопросы якобы отвечал, что встретился с Айханой Етцу и тот указал ему нужный путь. Я сейчас попробовала найти его, и еле сумела — в правительственном здании работает, в отделе контроля работы ветряков. Хотя ещё год назад гордился тем, что может выхлебать бутылку чего угодно и остаться на ногах. — Я тоже думала, что это легенда, особенно когда эта метаморф начала крутиться под ногами, — Мугино наконец повернулась и тоже села за стол. — Она вроде даже как-то упоминала, что позволяет остальным называться своим именем. Но только называться, не помогать. Плюс, у неё был подручный Йокосука, и он куда-то пропал, я пока не смогла его найти. — Значит, всё это правда, — Тома осторожно коснулся виска. — Наша Айхана Етцу была не настоящим Шестым эспером. — Может, — Мугино стала такой же мрачной, что и Куроёри. — А может, и нет. Ситуация какая-то странная, я ещё несколько историй слышала, могу тебе скинуть потом, но во всех одно и то же. Приходит, предлагает помощь, предоставляет её, и никогда не обманывает. Никакой грязной либо двойной игры, никаких тёмных делишек, никаких даже законных ответных услуг. Просто будь хорошим мальчиком. От этого всего неприятно воняет, но проблема-то в том, что мы в Академия-сити. Вполне возможно, что у этого Шестого точно так же геройство в заднице играет, как у Третьей было, только методы другие. Тома прикрыл глаза. Может, вполне может быть. То, что этот Етцу не понравился ему при первой встрече, ещё ничего не означает — Камисато тоже сначала не понравился, даже почти в таком же духе. Но Тома не собирался принимать его помощь, место внутри уже занято. — Вот именно! — возмутилась Сен-Жермен. — Мы можем тебе помочь и без Айхан! Хочешь, научим жонглировать? Отлично развивает координацию! — Спасибо, Мугино, — с двумя голосами в голове ему точно не справиться. — По Майдоно с Неокой что-нибудь есть? — Отослала весь архив Пятой, уж извини. Но там, честно говоря, ничего такого, за что можно зацепиться. Куроёри слушала их с прежней мрачностью, по-прежнему не снимая капюшон. Не сняла она его и на улице, когда все трое вышли наружу и разошлись в разные стороны. Времени до возвращения девушек ещё прилично оставалось, и потому Тома решил завернуть к Божественному Хирургу. Сразу по нескольким причинам. — Честно говоря, немного странно видеть вас расхаживающим на двух ногах, мистер Камидзе, — сначала медсёстры не хотели его пускать, и Тома даже решил не настаивать, но пожилой доктор вышел к нему сам. — Хотя я очень этому рад. — А уж я-то, — усмехнулся Тома. — Простите, Божественный Хирург, что опять сбежал. — О, не волнуйтесь, мистер Мазерс мне уже всё объяснил. Но старайтесь всё-таки не увлекаться, мистер Камидзе, мало ли чем такое может обернуться для вашего организма. Вы ведь пришли навестить Изначальное Дитя? — Это тоже, — они отправились в больничный коридор. — Вы ведь знали о ней заранее? Алистер показал мне, что вы тоже стояли у истоков Академия-сити. — Немного сильно сказано, мистер Камидзе. Алистер Кроули во многих вещах справлялся без меня и без моего ведома. Но да, вы правы, я знал про эту девочку. И вы хотите знать, почему я ничего не сделал для неё? — Я… — Тома помолчал, пока они не подошли к самой последней двери в коридоре. — Я думаю, что вы уже давно сами прочли себе мораль, Божественный Хирург. И что не я тот человек, кто обвинит вас в грехах, если такой человек вообще существует. — Обвинения самого себя не имеют значения, если за ними не следует искупление, — доктор встал перед дверью. — А я, к сожалению, не сумел искупить свой грех. Разве что сейчас буду пытаться. Он открыл дверь, и сразу сказал: — Привет, Акико. К тебе пришёл друг. Тома медленно зашёл внутрь и сразу постарался улыбнуться девочке, сидящей внутри огромного надувного замка. Девочка посмотрела на него ничего не выражающим взглядом, и поползла к противоположной стороне. Она по-прежнему носила форму жрицы мико, которая была ей велика. Женщина в тёмном платье медленно поднялась с корточек и кивнула. Кошачьи ушки она так и не сняла. — Её зовут Акико? — тихо спросил Тома, поклонившись Мине Мазерс в ответ. — Никто не знает, как её зовут, — Хирург подошёл поближе к замку, но остановился в нескольких сантиметрах от него, словно не пересекая невидимую границу. — Думаю, даже Алистер не знает, так что я решил выбрать ей имя по своему желанию. Акико, это Камидзе Тома, тот человек, что спас тебя. Не хочешь с ним поговорить? Мина молча повернулась к Акико, которая поползла обратно. Тома встал рядом с Хирургом, также стараясь не заходить за невидимую черту, и девочка села, внимательно оглядывая его. На вид лет двенадцать, волосы из спутанных теперь были завиты в две тёмные косы. Лицо сосредоточенное, губы практически не шевелятся. — К сожалению, Акико не любит говорить, — заметил Хирург. — Но прекрасно всё понимает. Поговорите с ней. — Привет, Акико, — мягко сказал Тома. — Прости, если я напугал тебя там, внизу. Девочка замотала головой, но не от страха. Похоже, она жаждала опровергнуть его высказывание, показать, что нисколько не испугалась. — Тогда хорошо, — он старался улыбаться как можно мягче. — Какая милая, — прошептала внутри Сен-Жермен. — Я люблю, когда за моей магией наблюдают дети. Они всегда так весело смеются! — Акико, ты хотела бы поиграть с другими детьми? — продолжил Тома; девочка вновь замотала головой. — Акико может испугаться других детей, — только сейчас Мина заговорила. — И они её. Поэтому мы пока не настаиваем и ждём подходящего момента. — Мистер Камидзе, — Хирург подтвердил её слова кивком. — Могу я попросить вас в свободное от ваших подвигов время приходить сюда? Мистера Согииту и мисс Кадзари я уже попросил, они даже обещали приводить друзей, но чем больше народу объявится, тем лучше. — Я и Майку попрошу с Марией, они наверняка не откажутся, — кивнул Тома и вновь посмотрел на девочку. Та смотрела в ответ, словно изучая ярко-чёрными глазами. — Хирург… — он понизил голос, словно боялся, что Акико услышит. — Вы ведь тоже считаете Алистера злодеем за то, что он сотворил такое? — До свиданья, Акико, — вместо ответа тот обратился к девушке, и та лишь кивнула. — В следующий раз мистер Камидзе придёт с друзьями. Они вышли из кабинета, и Хирург запер двери; Мина осталась внутри. Тома подумал, что не получит ответа, но доктор тихо сказал: — Алистер Кроули был прежде всего великим человеком. И, как любой великий человек, он совершал подвиги, достойные превознесения, и преступления, не заслуживающие прощения. Я участвовал во многом из этого, и потому не могу его осуждать. Но если вам интересно моё мнение, мистер Камидзе, — они двинулись к выходу в главный холл. — Академия-сити спасла и погубила множество жизней. И всё зависит от того, что для вас наиболее ценно. Тома задумался, затем оглянулся на дверь. — Вы ещё ничего не сказали Мазерсу? — уточнил он. — Нет, и прошу вас не сообщать, — Хирург тоже выглядел усталым. — Это не его жена, но если мистер Мазерс узнает о ней, то я не берусь предсказать его реакцию. Вряд ли она нам понравится. — Не то слово. Обещаю, что буду молчать. — Спасибо, мистер Камидзе. — Вы теперь ещё и на звёзды смотрите, учитель. Акселератор повернулся — голова Эстер прибыла без тела, поднявшись над перилами небольшой беседки, открытой всем ветрам. — Я про эту вашу астрологию прочитал, — он даже не потрудился встать со стула, и голова сама приземлилась на небольшой столик перед ним. — У нас её глупостью считают, мол, по дате рождения всю судьбу предсказать. Оказывается, она работает, но так ненадёжно, что с ней мало кто связывается. — Мы просто много не знаем о движении звёзд, — вздохнула голова. — Поэтому постоянно и даты неправильные, и обстоятельства, и интерпретации. А потом ещё Змееносца ввели, это ещё больше всё запутало. — Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, как это происходит. Люди решают, что некая вещь работает, и она начинает работать, даже если дебильна по всем параметрам. — И это, увы, не к лучшему, — голова слегка перекатилась. — Ага, тоже читал, — Акселератор вновь посмотрел в ясное небо, мигающее мириадами звёзд. Млечный Путь весь был как на ладони. — Просто кажется, что этот Кихара рассуждает точно так же. Мол, если он думает, что вся фигня с философским камнем правда, то она и станет правдой. — А вы не верите, учитель? — Я не верю, что камень — это Тёмная Материя. И как материя, и как человек. Что, богиня зафиксировала его в одной форме, и он из-за этого ужас огромный испытал? Он и так постоянно в одной форме ходит, не то что метаморф. — Вы не говорили с ним, учитель? — Нет. Потому что предъявить могу лишь сомнение, — Акселератор положил руку на небольшую книгу, что читал незадолго до этого. — Кихара, может, и натягивает, но у него хотя бы есть теория. У меня теории нет. — У меня тоже нет, — вздохнула голова. — Я даже не могу просто узнать, в чём истина. — Запрещают? — Запрещают. Оллерусу тоже запрещают… Они вновь уставились на небо, а затем голова задумчиво сказала: — Знаете, учитель, единственное, что приходит мне на ум — философским камнем может стать какое-то другое существо из Тёмной Материи, прошедшее подобный путь. Но таких существ нет, даже Лилит Кроули хоть и создана Тёмной Материей, но не является ею. — Вы всё привязываетесь к тому, что надо элементы объединять. Может, и тут что-то метафорическое? — Может, учитель. Но тогда вариантов невероятно много. Тот же Гермафродит, например, означает, что философский камень может быть создан лишь обоеполым человеком? — Не думаю, что таких очень много. — Шестая эспер и Сен-Жермен мертвы, Алистер Кроули тоже. Я и Оллерус даже в статусе Магических Богов обладаем чётким полом. Среди магов я больше никого более-менее подходящего не знаю, а про не-магов остаётся лишь гадать, — голова в перекате упала со стола, но тут же приподнялась над ним. — И я только предположила про Гермафродита, совсем необязательно дело в нём. Это может быть что-то, что вообще пока никто не открыл, даже как концепт… — Да уж, — Акселератор понимал подобные метания. Философский камень не получится так просто обнаружить, давно бы уже каждый прорывной маг таскал в карманах горстями. Это если камень вообще существовал — он в книгах натыкался и на такое, ибо никто особо не понимал, как вся возня с камнем началась и как древние алхимики обнаружили стадии. Прямо говорить «уважаемый Николас Фламель обладал богатым воображением и нуждался в объяснении того, почему золота нет» никто не решался, но на то, что алхимики заигрались с метафорами, намекали многие. Чертовски непростая штука эта магия. И оттого интересная, хотя и опасная. Создаётся впечатление, что в любой момент… Он резко задрал голову — а Эстер даже подлетела, но ощущение мгновенно ушло. Даже словно бы привиделось, но не им же обоим. — Вы тоже ощутили это, учитель? — голова чуточку снизилась. — Словно что-то невидимое пролетело… Даже не невидимое — какой-нибудь стелс-самолёт точно заслонил бы звёзды хоть на мгновение. Просто что-то пронеслось и мгновенно исчезло, на недоступной глазу скорости. Интересно, клоны ничего не засекли? — Возможно, вы даже предугадали мой вопрос, мистер Камидзе, — Хирург всмотрелся в экран компьютера, на котором отображались снимки. Тома не знал, чем тут могли помочь фотографии его организма, но доктор настоял. — У вас есть какие-то объективные проблемы от такого сосуществования? — Вы не сможете изъять из меня Сен-Жермен, — догадался Тома, пока не вставая со стула. — Наоборот, — Хирург пока не отрывался от монитора. — Мистер Сен-Жермен хоть и весьма необычный, но вирус, и у нас есть возможности избавиться от него. Однако такая операция вырвет вас из жизни на очень долгое время, и лично я не хотел бы избавляться от мистера Сен-Жермена, тем более таким способом. Поэтому, если это не вопрос жизни и смерти, то я посоветовал бы вам пока не торопиться. — А про неё вы что сможете сказать? — Тома фактически повторил вопрос Сен-Жермен, которая как-то робела в присутствии доктора. — Про неё? А, понимаю, — Хирург повернулся к ним. — Честно говоря, мистер Камидзе, я никогда не встречал мистера Сен-Жермен лично и потому не составил собственного мнения. Если же обращаться к тому, что слышал, то в определённых кругах его принято презирать. Он или она часто ставят форму превыше содержания, эффектность выше эффективности и своё мнение в пику рациональному. И, как мисс Шокухо и другие успели убедиться, мистер Сен-Жермен не склоняется к светлой стороне, хотя и злым его никак не назвать. Полагаю, определение «взрослый ребёнок» подходит ему идеально — как ребёнок, мистер Сен-Жермен может быть невероятно добрым и беспредельно жестоким. — Не надо так, — почти проскулила Сен-Жермен. — Я не настолько плоха. Я… делала ошибки, но я так старалась всем угодить… — Так что смотрите, мистер Камидзе, — Хирург не слышал голос внутри его головы. — Я могу положить вас в больницу хоть сейчас, но будьте готовы к тому, что минимум на месяц вы тут останетесь. Весёлая ситуация. С одной стороны, продолжать делить свой разум, особенно с такой персоной. С другой… — Можете точно сказать время? Чтобы знать, действительно ли месяц. — Вам надо подумать, — кивнул Хирург. — Хорошо, я действительно должен буду подготовиться и изучить вопрос как следует. Может, месяц — это слишком пессимистично, хватит и пары дней.