В безвыходной ситуации нарисуйте дверь

— То есть труп настолько не хотел находиться с тобой в одной комнате, что просто встал и ушёл? — глава культа недоверчиво вскинул брови, скрестив руки на груди в защитном жесте. Салиба хищно облизывался и ничего не отвечал, только морщины его ходуном ходили, и даже думать не хотелось о причинах такого оживления на старческом лице. Не то чтобы ходячие мертвецы были такой уж диковинкой, и не то чтобы они были долговечны, но от них оставались следы отнюдь не в виде обглоданных костей. Впрочем, некоторых не хватало, и об этом думать хотелось ещё меньше. Вытравить Салибу из маленькой комнатушки было нереально, и посланные на эту миссию либо не возвращались вовсе, либо возвращались не целиком. Фраза «Тебя Салиба покусал?» была не издевательским замечанием на тему внезапных наклонностей, а банальной констатацией факта, что нередко отправляла культистов в лазарет. Впрочем, оттуда тоже не все возвращались, за что стоило сказать спасибо доброй Вайолет, но если мертвецы от неё и выходили, то строго после ритуалов — остальные безмолвно лежали, скромно разлагаясь без участия чьего-то желудочного сока и других телесных жидкостей. Конечно, Салиба был по-своему ценным приобретением, но некоторыми сокровищами стоит делиться с другими, и этот свой клад основатель культа готов был подарить хоть бюро — лишь бы забрали. Вот только нечеловеческое очарование Салибы, запрятанное глубоко под его морщины, творило чудеса даже с инспекторами, и те ходили к нему, как на работу, и не всегда возвращались назад. Стоило, наверно, оставить Салибу наедине с его развлечениями да и тихонько сменить штаб-квартиру, но это были родные для основателя культа стены, и уступать их он не собирался. Удовлетворять голод Салибы, обретавший порой совсем неприличные черты, основатель культа не желал ещё сильнее, чем находиться с этим мужчиной наедине. Иногда соблазнам Чаши было жуть как сложно сопротивляться… В конце концов этот язык вытворял такие вещи, что даже в самых смелых книжках не напишут, даже в запрещённых и без цензуры! Был, однако, один экзорцист всего живого и не очень, специализирующийся на таких вот тяжёлых случаях. Поговаривали только, что характером он не вышел и сам был опаснее изгоняемых им существ, но чем культ не шутит ради своего же блага — книжка была прочитана, всё для призыва собрано, а слабые духом были изгнаны подышать свежим воздухом где-нибудь на лилейных лугах. Глубоко вдохнув и выдохнув, как перед собственной неминуемой казнью, основатель культа громко воскликнул: — Изиим! Изиим! Изиим! Даже Салиба вздрогнул и настороженно прищурился, наблюдая за тем, как из алого дыма разворачивается… Нечто, что могло облизать свой рот, свой череп, свои ноги и всю комнату разом не размыкая зубов — сам взгляд его сулил неотвратимое удовольствие, от которого колени в ужасе тряслись и ноги подкашивались. Хорошо, что Салиба уже сидел — упал бы от нетерпения, заприметив наконец достойного ценителя удовольствий. Основателю культа как никогда хотелось перекреститься и спрятаться в радушных объятьях Матери Муравьёв, даже если она решит в этот день быть убийцей, а не целительницей. Обворожительно оскалив зубы, Изиим учтиво поклонился, явно прицениваясь, какое удовольствие доставить призвавшему его в этот мир. На лице основателя культа всё было написано, и дух кивнул, разворачиваясь к Салибе. Что же, их разговор по душам будет неотвратимо приятен, а разговаривать Изиим может дольше, чем кто-либо другой. И не только языком, о, не только. Радость от успеха оказалась недолгой — дом был очищен от хищной приманки для неокрепших и соблазнённых тел, вот только экзорцист… Есть ли экзорцист ещё сильнее, что способен изгнать Изиима? Словно читая мысли и шаря рукой по бедру основателя культа, Изиим жарко зашептал в самое ухо: — Если ты согласишься и признаешь меня самым-самым, то я расскажу, как нарисовать особую дверь, в которую можно войти и выйти, войти и выйти… Вот говорила же Кэт, что всё этим закончится — плату за услуги Изиим принимал отнюдь не в денежном эквиваленте, и был ненасытен настолько, что никто с ним связываться не рисковал. В конце концов его не отвадил даже огонь Кузни, потому как его страсть была во сто крат жарче. — Ну же, я знаю многое о дверях и том, как создавать их буквально из ничего, располагая всего лишь телом, соблазнительным и горячим телом… — продолжал шептать Изиим, пока его рука забиралась в совсем уж неприличные уголки, все разом. — Мамочка… — шокированно шептал основатель культа, готовый выбежать в любую дверь, хоть в нарисованную. Изиим расскажет и покажет, как позвать Мать Муравьёв. В конце концов вдруг великая экзорцистка всего ненасытного — её седьмой титул? Изиим же знает, чего жаждут его призвавшие.