Тепло для замёрзшего сердца

Когда Наруто открыл дверь, Саске едва не сбил его с ног, обхватив руками за плечи, утыкнувшись лицом в грудь. Наруто понадобилось целых три секунды, чтобы неловко ответить на порывистое объятие с порога, и ещё пять — чтобы понять, что Саске… Плачет. — Идиот, идиот… Господи, какой он идиот… Он бормотал что-то несуразное, отчаянно цепляясь за домашнюю футболку Наруто, впиваясь пальцами, прижимая к себе так крепко. Будто Наруто вот-вот ускользнёт, улетучится, растворится. Будто ничего на свете больше не имеет значения. С завтрашнего дня наступала новая неделя, и отпуск Наруто кончался. А сегодня днём Саске внезапно написал ему и попросил поделиться своим новым адресом. Наруто всё ещё помнил реакцию Итачи; она отравляла ему сознание, бесконечно занимала мысли и не давала сосредоточиться на переписках с Саске. Наруто чувствовал себя паршиво, и последние сутки в сообщениях отвечал односложно, безэмоционально. Ненамеренно, но… Так получалось. Он не мог притворяться, что слова Итачи не оставили след. Вообще-то, он видел этот след каждый раз, когда смотрелся в зеркало — синюю гематому, расползшуюся по щеке и грозящую задержаться как минимум на полторы недели. Слова Итачи непроизвольно посеяли коварное зерно сомнений в душе Наруто. Они — темной паутиной заволокли ещё недавно светлые мысли. Развеяли сказку, сдули розовый туман, смешав его с сигаретным дымом. Так что когда Наруто присылал адрес Саске, он не очень-то хотел, чтобы он приезжал. Но он приехал. И он плакал. А у Наруто всё ныло под рёбрами. — Тшш, — только и смог прошептать он, аккуратно затягивая Саске вглубь квартиры и закрывая за ним дверь на лестничную клетку. Саске будто даже не заметил. Он продолжал всхлипывать, не снимая куртки и ботинок, просто держась за Наруто, как за спасительный плот в океане боли, которая топила его, захлёстывая штормовыми волнами. — Бесчувственное бревно… Он всегда таким был. Идиот, идиот… — Саске, успокойся. Я здесь, — Наруто мягко ему напомнил, сразу разобрав в чём дело. Что бы Итачи ни сказал Саске, это имело последствия. Грубые, разрушительные. Даже Наруто едва выдержал напор, вспоминая вспышками холодные глаза и бесстрастное, полное болезненного равнодушия выражение. Что уж говорить о чуткой душе Саске, для которой сегодняшняя драма, возможно, была самым первым глубоким переживанием в жизни? — Я не… просто не могу поверить… Всё, что он… — Давай ты успокоишься и расскажешь мне, что случилось. Хорошо? — и опять Наруто чувствовал эту усталость. Казалось, он только от неё освободился, но теперь она вновь липла к его мышцам, векам, языку. Тяжёлая, неподъёмная. На часах едва перевалило за пять вечера, а Наруто уже хотел спать и не просыпаться вплоть до будильника, пока не придётся встать на работу. — Ладно, — Саске всхлипнул в последний раз, принудив себя остановиться, и медленно разжал объятие, отпуская Наруто. Может, ему и правда полегчало от этой спонтанной близости. Наруто надеялся. Ведь он не был уверен, что сможет поддержать сейчас так, как Саске на то рассчитывал. Дать то, за чем Саске сюда пришёл. — Ванная за дверью налево. Я пойду поставлю чайник, выпьешь чего-нибудь горячего, — Наруто слабо улыбнулся уголками губ, и Саске… Он наконец-то сделал шаг назад, полностью посмотрев на Наруто, и его глаза тут же расширились в немом ужасе. — Это… это Итачи? — он показал на левую сторону своего лица, намекая. Наруто горько хмыкнул. — Всё нормально, я этого ожидал. Получилось даже нежно. Саске не оценил шутку. Его челюсти сжались, и новые слёзы заблестели в покрасневших, тёмных глазах. — Он… Наруто не хотел слышать ещё один поток сбивчивых, гневных ругательств в адрес Итачи, а потому оборвал бесцветным голосом: — Я подожду на кухне. Когда умоешься, проходи дальше в квартиру и найдёшь меня. Он развернулся спиной к Саске, уходя. И не то чтобы Саске заслуживал такого скудного гостеприимства, просто Наруто ещё о многом предстояло подумать в одиночестве. Прошло слишком мало времени, чтобы он мог расставить всё по полкам в хаотично перевёрнутом внутреннем пространстве. Он невольно представил: если бы Итачи перевесил Саске на весах важности в этом беспорядке, смог ли бы Наруто прийти к нему и страдать о разбитом сердце, умолчав об именах? Случилось бы ли так, что Итачи важно выслушал его, выплёскивая в стакан виски из тяжёлой бутылки? Был бы твёрд, как скала? Кивнул бы понимающе? Он бы дал Наруто совет, помог отвлечься, протянул руку. И стало бы проще, наверно. Когда Наруто переживал разрыв семьи, с Итачи было хорошо, спокойно, и Саске не мог дать той же опоры, будучи слишком юным и нестабильным в собственных эмоциях. Однако у Саске было то, чего никогда по-настоящему не хватало Итачи. Сердечность. Чувственность. Эмпатическая восприимчивость. Ведь, если задуматься, в конце именно это и является главным — дать эмоциям волю. Принять и испытать их. Не разбирать ситуацию на молекулы, пытаясь бесстрастно, математически просчитать вероятность положительных последствий тех или иных исходов. Гораздо важнее слышать себя, не опираясь на обманчивый рассудок. И Саске с первого дня невольно учил Наруто этому. Лучше?.. Хуже? Выбор был сделан. Наруто запрещал себе о нём жалеть. Он сказал Итачи всё, что мог сказать; дал обещания Саске. Он ступил на путь, с которого нельзя было сойти, и если он позволит себе сомневаться сейчас, он заблудится окончательно и потеряет обоих братьев. Допустить это было равно окончательному саморазрушению. Так что, взяв себя в руки, Наруто оставил электрический чайник кипятиться, а сам достал две кружки и бросил в одну разовый пакетик. Он ещё не знал, что будет пить Саске, хотя кроме жасминового чая и растворимого кофе Наруто предложить было нечего. — Окей, я здесь. Наруто вздрогнул, когда за спиной раздался знакомый голос. Саске звучал более собранно. Серьёзно. Наруто услышал, как он отодвигает стул сзади, за небольшим обеденным столом, и садится. Пространство резко перестало быть пустым и одиноким; Наруто спиной ощутил тёплое присутствие. — Что будешь пить? — спросил Наруто, не оборачиваясь. — Без разницы. То же, что и ты. Наруто кивнул, доставая второй пакетик чая и разливая кипяток. Развернувшись и поставив одну из кружек рядом с Саске на стол, он сел напротив, и между ними целую минуту висела неприятная, вязкая тишина. Наруто невольно вспомнил, как ещё вчера здесь ругался Итачи. Его слова: «Мне мерзко слышать, когда ты говоришь о Саске». Его тяжёлый, гневный взгляд. Его бледное лицо, на котором даже во время удара не дрогнул ни один мускул. Словно каменное. Всё это было слишком свежо в памяти Наруто, он не успел переварить и отбросить. И Саске, возможно, думал сейчас об Итачи тоже. Какую бы речь он ни задвинул, он прочистил Саске мозг тщательно. — Он сказал тебе держаться от меня подальше, хах? — первым нарушил тишину Наруто, отхлёбывая чай. Ауч. Слишком горячо. Поморщившись, он прикусил губу. Саске судорожно выдохнул, играя с этикеткой оставленного в своей кружке пакетика. — Вроде того. Я не думал, что бывает тридцать разных способов сказать одно и то же. Наруто хмыкнул. — Он так умеет. — Наруто… Ты жалеешь? — наконец задал Саске серьёзный вопрос. Конечно, если Наруто позволил себе сомневаться — Саске наверняка был в тихом ужасе. Он старался этого не показывать; возможно, слёзы были последней его несдержанной реакцией. Но Наруто боялся даже представить, какие переживания раздирали Саске изнутри. Ему было жаль, что он сам чувствовал себя отстранённым от себя самого же и не мог найти слов, чтобы развеять боль. Но по крайней мере, он всё ещё хотел облегчить ношу Саске. Сомнения пройдут, Наруто знал, твёрдо и на сто процентов. Разговор с Итачи был похож на землетрясение, но это не значило, что построенные чувства между ним и Саске рухнут, как непрочные стены из старого камня. — Нет, — ответил Наруто честно. — Наш разговор всё равно был неизбежен. — Нет, я… я не про разговор. Я про нас. Ты жалеешь теперь? Когда всё это, ну… Когда ты увидел последствия? Итачи, он… был очень зол и… Чёрт, он ударил тебя, — Саске хмуро помотал головой. — Но я знаю, что он важный для тебя человек, поэтому… — Ты тоже важный для меня человек, Саске. Саске вскинул голову. И посмотрел так, будто это были последние слова, которых он ожидал. Наруто мягко улыбнулся ему. — Я? — Конечно, ты. Я знал, что Итачи будет против этих отношений. Или, по крайней мере, он не примет их с лёгкостью. Но это должно было случиться, чтобы… — Тогда почему? — дыхание Саске сбилось на словах, когда он оборвал Наруто, продолжая смотреть большими глазами. — Почему ты так… сейчас? И в переписке? Как будто ты не хочешь, чтобы между нами что-то было дальше? Наруто глубоко втянул воздух носом. — Мне просто тяжело, Саске. Я ещё… пытаюсь привести в порядок мысли и… — То есть, ты сомневаешься? Наруто не знал, сможет ли вытерпеть ещё один эмоционально насыщенный разговор за столь краткий промежуток времени. — Саске, прошу тебя… — прошептал он, накрывая лоб ладонью. Он думал, что услышит новые вопросы. Думал, Саске попытается залезть ему под кожу в поисках немедленных ответов. Однако вместо этого, раздался скрип стула по напольной плитке, а потом живое присутствие — ближе. Слишком близко. Рука Саске накрыла его руку поверх лба и аккуратно отняла от лица. Когда Наруто с недоумением отклонился от стола, Саске, не растерявшись, сел боком к нему на колени, втискиваясь в небольшое пространство меж краем мебели и грудью Наруто. Повернулся корпусом, лицом. Сердце Наруто пропустило удар. Глаза Саске вблизи всё ещё казались припухшими, но ресницы уже высохли, и взгляд сквозил не виной, не страданием, а самым искренним сочувствием. Самой согревающей нежностью. Будто Саске было плевать на душевные раны внутри себя — сейчас он хотел вылечить Наруто. Саске не сказал ни слова, но его выразительный взгляд обещал гораздо больше, чем громкие признания, вливаясь в смягчённую тишину. Сознание Наруто… успокаивалось. Хаос замирал, и мысли беспомощно зависали в пространстве, свободные от удушливой тяги к панике. Они ещё не нашли свой дом, но уже перестали мчаться бессмысленным потоком в разных направлениях и гладко, медленно поплыли по мрачному полотну тревожного разума. Наруто вздохнул. Саске осторожно накрыл ладонью синяк, оставленный Итачи — всё ещё бордово-синий, свежий и уродливый. Но Саске от него не отворачивался. Наоборот — он погладил и провёл вдоль повреждённой кожи подушечкой большого пальца, боясь надавить и сделать больно. Очертил размытые границы пятна, вниз и вверх по скуле, немного заходя под нижнее веко. Наруто обнял Саске за пояс, удерживая у себя на коленях. Они молчали. Саске склонил набок голову, продолжая изучать каждую чёрточку лица Наруто: чуть нахмуренный лоб, брови, крылья носа, не сбритую сегодня утром щетину вдоль линии челюсти, подсохшие губы… Ох. Наруто не мог поверить, как легко и глупо позволил себе забыть. Забыть, сколько Саске давал ему. Какое место занял в его жизни за пару этих сумасшедших месяцев. — Я не хочу, чтобы ты сомневался, — наконец прошептал Саске, налюбовавшись вдоволь, а потом прикрыл глаза, опустился. И поцеловал. Так робко и нежно, будто боялся сломать Наруто. Прикосновение губ к губам. Никакого движения — лишь воздушная мягкость и тлеющий в соединении кожи жар. Но у Наруто онемела вся душа, и он с ужасом почувствовал, как в горле образуется ком. Саске. Конечно, он пережил разговор с Итачи ради этого Саске, и в их чувствах не могло быть ничего мерзкого и порочного, с любой разницей в возрасте. Итачи был слишком далёк от понимания — с ним никогда не происходило подобного, Наруто был уверен. Он не знал, что значит положить всё разумное на алтарь и принести в жертву одному тёплому поцелую. Наруто закрыл глаза и обнял Саске крепче, обвивая кольцом рук повёрнутый боком торс. Саске довольно вздохнул, размыкая застывшие губы. Через секунду — они с Наруто уже целовались по-настоящему, вспоминая, что такое быть рядом, стирая преграды и противоречия в чувствах. Это длилось несколько секунд. Сладких, тягучих, блаженных секунд. Саске оторвался первым, играя с короткими волосками на затылке Наруто и тяжело вздыхая. — Знаешь, пока… — Саске сглотнул, опуская глаза на воротник футболки Наруто. — Пока Итачи говорил со мной, я думал только об этом. О нас. О тебе. Мне было больно его слушать, но я знал, что его слова — всего лишь слова. Полная ерунда. И всё равно, когда он закончил… на какое-то время я… — Мм, — оборвал его Наруто, протягивая руку и заправляя непослушную прядку черных волос Саске за ухо. Погладил большим пальцем ушную раковину. Медленно, ласково. — Ты прав. Его слова — всего лишь слова. Саске вздохнул опять. А потом опустил голову ниже, утыкаясь носом Наруто в шею. — Я испугался, — продолжил Саске, на этот раз — едва слышным шёпотом. — Когда ты стал так отвечать в сообщениях. И когда я пришёл… Но потом я понял, что дело не во мне. Тебе очень тяжело, да? Такой простой вопрос, но искренний — до последнего звука. Наруто не нужно было отвечать: за него всё сказала тишина. А Саске продолжал сидеть боком на коленях, расслабляюще поглаживая по плечу, касаясь кожи под коротким рукавом футболки, чуть сжимая в пальцах расслабленные мышцы. И с чего вдруг Наруто решил, что у Саске не получится дать ему комфорт, который когда-то своим присутствием давал Итачи? Да и комфорт ли здесь важнее? Наруто успокаивала одна лишь близость. Он понял: если бы лишился её, жалел бы до конца своей маленькой жалкой жизни. Но Саске был здесь. И он волновался: не за себя — за Наруто. Его сердце болело за Наруто, будто едва он понял ситуацию, ему стало гораздо легче отбросить собственные чувства и полностью раствориться в другом человеке. — Извини, если заставил думать о худшем, — наконец сказал Наруто, прикрывая глаза. Да, ему было тяжело, но Саске делал каждый трудный момент легче. — Пойдем, эм… Ляжем на кровать. Тебе так неудобно. Наруто предложил, чуть ёрзая на стуле, и Саске тут же согласно закивал, охотно выскальзывая из кольца рук и прочь с коленей. Недопитый чай остался забытым на столе. Они быстро добрались до спальни, и стоило Наруто улечься — Саске забрался следом; сразу юркнул под бок, устраиваясь в тепле, позволяя обнять и прижать себя одной рукой ближе к груди. Наруто медленно вздохнул, чувствуя, как мягкие волосы щекотят ему подбородок. Не удержался — чмокнул Саске в макушку, проводя ладонью по его спине в рубашке. Поглаживая, как свернувшегося рядом ради ласки котёнка. — Может, тебе дать что-нибудь переодеться? — спросил Наруто, чувствуя жестковатую ткань выходной одежды под пальцами. — Мм, — отрицательно помычал Саске. — Потом. Давай просто полежим? — Хорошо. Просто полежим. Такие странные обстоятельства, такое неспокойное время, но у них ещё ни разу не было возможности «просто полежать». Наруто закрыл глаза. Да, не было. И так приятно оказалось совсем никуда не торопиться. Быть рядом друг с другом. Отбросить все мысли, забыться в тишине, в умиротворении, и не стремиться выжать из каждой секунды максимум. Ничего не хотеть. Молчать. Слушать едва различимый шум автострады с улицы, пробивающийся сквозь стекла балконных окон. Дыхание Саске. Немного неровное, но лёгкое и мягкое. Его сердце, что билось совсем рядом. Сейчас Наруто по-настоящему понял, что не продал бы это ни за какие сокровища мира. — Мне кажется… это даже хорошо, что всё так сложно, — вдруг заговорил Саске. — И что Итачи ведёт себя как придурок. — М? — приоткрыл один глаз Наруто. — Если бы всё было проще, мы бы… Ну, я бы, скорее всего, не ценил всякие мелочи. Иногда я вспоминаю свои первые отношения в старшей школе, — Саске усмехнулся Наруто в грудь, обдавая ткань горячим воздухом. — Это было так скучно. Сейчас я понимаю, что у меня просто не было чувств. Совсем. Скорее… стало интересно? Мне даже немного стыдно теперь перед Сакурой. Я вёл себя ужасно, а она была ни в чём не виновата. — Ну, это нормально, — грустно улыбнулся Наруто одними губами. — Мы раним многих людей, пока пытаемся разобраться в себе. — Да, но… с тобой это так… — Саске сделал паузу и погладил живот Наруто сквозь ткань футболки: бездумно, отвлечённо. Продолжил полушёпотом: — С тобой я уверен. Мне не нужно ничего понимать, потому что всё происходит само по себе, и я даже… не думаю об этом. Вот почему, наверно, мне не так страшно сделать тебе больно или… или ошибиться. В смысле, я боюсь, что однажды тебе станет со мной скучно, или, может, кто-то ещё появится в твоей жизни, или Итачи… Не знаю. Есть странные мысли, но в остальном я просто… Это похоже на интуицию. Я знаю, что всё правильно, когда всё правильно, но не могу объяснить. Хотя почему я вообще должен это объяснять? Ты понимаешь, о чём я? Наруто тихо, по-доброму засмеялся, скрывая то, как болезненно сжалось сердце в груди. Знать, что всё правильно, когда всё правильно? Верно. Он сам не смог бы сказать лучше. — Да, я понимаю, — мягко согласился он. — Вот. А Итачи… я просто разочаровался в нём, — вдруг признался Саске, потирая нос о футболку Наруто. — Хм? — Раньше я так переживал из-за того, что не могу его догнать, не могу быть как он. Но теперь я даже не понимаю зачем. Если догнать его значит стать таким же бесчувственным идиотом, я точно пас. Наруто выдержал паузу, подбирая слова. — Саске. Это хорошо, что твои идеалы рушатся, но всё-таки Итачи не бесчувственный. Ему… мне кажется, я сам никогда не задумывался, что он на самом деле переживает. Точнее, я был уверен, что у него всё на своих местах, но… может быть… — Может быть, ты ошибался. — Может быть. — И мы здесь не виноваты, так? Наруто неопределённо хмыкнул. Со слов Саске всё казалось таким простым, и Наруто хотелось верить этой простоте. Хотя бы сегодня. Хотя бы сейчас. — Нужно подождать, — наконец сказал Наруто, потирая плечо Саске. — Итачи тоже непросто. Я уверен, он о многом сейчас размышляет. — Класс. Пусть размышляет, но разговаривать с ним я больше не буду. — Он люби… — Если ты скажешь, что он любит меня, я тебя пну. — Саске. — Я серьёзно, — Саске действительно звучал серьёзно. Не капризно, без капли сомнений в жёстком тоне. Его тело напряглось, и он сжал футболку Наруто на животе в кулак, продолжая тихо, но раздражённо: — Если бы он любил меня, он бы не говорил того, что говорил. Я даже не хочу вспоминать. Но из этого всего я понял, что единственный человек, которого он действительно любит, — это он сам. Хн. Я уже сказал маме, что полностью переезжаю обратно, и она согласилась. Попросил её не спрашивать ни о чём Итачи, но… не знаю. Надеюсь, у него хватит мозгов не рассказывать ничего родителям. Я не хочу, чтобы они тоже меня прессовали. Тогда мне придётся совсем сбежать из дома. И вновь Наруто не сразу разобрался, что сказать. Что ответить на этот внезапный всплеск честности и негодования. Теперь он уже не мог ничего растолковать Саске об Итачи — Саске сделал выводы сам. Итачи упал в его глазах. Развеялась иллюзия. И Наруто не понимал, к лучшему оно или к худшему. К лучшему — потому что Саске освобождался от давления и ещё сильнее рвался быть собой? К худшему — потому что восстановить отношения с Итачи становилось сродни невозможному? И они ещё сильнее отдалились друг от друга. Наруто старался не чувствовать, будто это его вина. Объективно — всё это была вина Итачи, но Наруто не мог… Казалось, от мыслей о лучшем друге, который в самом деле впервые так крупно ошибся, просчитался, проиграл, рушилась привычная картина мира. Рвался давно напечатанный шаблон. И это в его-то возрасте? Наруто усмехнулся в потолок, качнув головой. Как всё обернулось. — Всё верно, — наконец нашёлся он в словах. Задумчиво. Шёпотом. Ласково разглаживая пальцами прядки волос Саске. — Ты молодец. И дыхание Саске сорвалось. Он зашевелился и аккуратно поднял голову, чтобы посмотреть на Наруто. Всё ещё. Несмотря на то, как далеко он зашёл и сколько вещей понял. Наруто видел, как Саске нуждается в одобрении, в похвале. Он будто знал, что поступал правильно — о том ему говорил внутренний компас. Но он по-прежнему не был целиком уверен в своих решениях и взглядах, потому что они не были проверены временем, и он ещё не видел результат. Он шёл на ощупь, вслепую, но он был прав. И Наруто счёл своей обязанностью сказать об этом. — Я, эм… — забормотал Саске, внезапно смущённый. — Вообще-то, я ничего такого… — Нет. Ты правда молодец. И ты… Ты ведь знаешь, что тебе не нужно жить с Итачи или отдаляться от семьи, чтобы стать самостоятельным? — напомнил Наруто с лёгкой улыбкой. — Всё дело в решениях, которые ты принимаешь сам, — вот что действительно важно. Щёки Саске тронул румянец, но он тут же скрыл лицо обратно у Наруто в груди. Уткнулся носом. Выдохнул, будто молча говоря «спасибо». А Наруто держал его рядом, близко, и думал: какое же безумие творилось вокруг. Он сам так нелепо остался в дураках. Он боялся, что Саске начнёт сомневаться и бросит его ради более лёгких, близких по духу отношений — в итоге в первый же переломный момент Саске не сомневался ни капли. Наруто — да. Саске думал, как сохранить. Наруто — как не потерять. И в том была существенная разница. Наруто осторожничал, Саске — шёл напролом, потому что не нёс багаж ответственности за чужие судьбы, не пытался разгрести свою запутанную жизнь с разных сторон, мешками собирая мусор. Он думал лишь о себе, о своём счастье и о счастье дорогого для себя человека. Он действительно был уверен. И в груди вдруг стало так больно, сладко, горячо и холодно разом. Наруто захлестнуло. Его страхи оказались беспочвенны, его последние сомнения в Саске не имели никакого смысла. На миг Наруто даже испугался: неужели его счастье возможно? Неужели он по-настоящему, целиком и безвозвратно позволит себе довериться этому маленькому чуду? Да. И он не осознал бы этих важных вещей сейчас, если бы не Итачи, однако сам по себе разговор с ним, сохранённый в памяти, вдруг стал казаться Наруто всё более нелепым. Почему он позволил Итачи так думать о себе? О чём вообще Итачи в самом деле думал? Кого именно хотел защитить? Против чего отстаивал свою точку зрения? Не было ли это всё… напускным? Не давил ли он на больные точки, тщательно выискивая любую брешь в броне Наруто, чтобы сбить его с пути? Зависть? Обида? За безразличным лицом и уверенным фасадом Наруто никогда не замечал, что Итачи может испытывать такие простые, но тяжёлые эмоции. Так знал ли он вообще Итачи в итоге? Что происходило между ними? Что происходило с Итачи? Наруто нахмурился; его дыхание стало тяжелее, и он даже не заметил своего напряжения, пока Саске не поднялся опять и не положил ладонь на его здоровую щёку. — Эй. Ты снова много думаешь? Наруто тихо усмехнулся. — Вроде того. Саске заёрзал, поднимаясь повыше, и в неуверенности прикусил губу. Его взгляд бегло скользнул ко рту Наруто и вернулся обратно к глазам. — Хочешь, эм… Наруто не дал ему продолжить, вскидывая руку, обнимая ладонью лицо Саске в ответ и кладя большой палец в центр его разомкнутых губ. — Один поцелуй, — Наруто прошептал. — Что угодно, — легко согласился Саске, отнимая руку Наруто от лица и наклоняясь вниз, чтобы коснуться губами. Что угодно. Наруто выдохнул в ласковый рот, помогая Саске устроиться сверху, усадив удобней у себя на бёдрах. Он не хотел, чтобы они заходили дальше, но тепло и тяжесть тела Саске, мягкое скольжение его губ и языка отвлекали от неправильных, сумбурных мыслей. Наруто вытянул из-под пояса его джинсов край рубашки и нырнул ладонями под ткань на спине. Горячо, гладко, приятно на ощупь; его кожа — как нагретый солнцем шёлк. И сейчас Наруто был ценителем. Хотел прощупать всё — убедиться, что текстура безупречна, равномерна и достойна удовлетворить самый утонченный вкус. Саске баловал его. Саске позволял ему. И шумно дышал в ответ на движения любопытных рук Наруто, перемешивая поцелуй с тихими довольными стонами. Боже. Наруто хотел бы уметь столь же легко отвлекаться. Но тяжесть по-прежнему сидела в груди, не давала окунуться в момент с головой, и он знал, что если и будет намерение — не сможет. Член не встанет, глубокое желание не проснётся. Он просто… — Саске, — Наруто прошептал сквозь поцелуй, сжимая руками голые бока под рубашкой, привлекая внимание. Саске заботливо оторвался, нависая сверху; прядки его волос падали вниз, бросая тени, обрамляя слегка порозовевшее лицо. — Всё… нормально? — спросил он, обеспокоенно хмурясь. Наруто лишь усмехнулся, качнув головой, мол, не могу поверить, что ты спрашиваешь это меня. Он и впрямь чувствовал себя странно. Впервые ощущал такую неуверенность рядом с Саске, такую оголённую уязвимость. И наверно, она отразилась в его глазах. Залегла в чёрточках лица, в морщинках и хмурых складочках. Саске изо всех сил пытался понять её, найти причину, пока смотрел внимательно, не осуждая, но молча ожидая ответа. — Я не… кхм, — наконец заговорил Наруто, сглотнув. — Ничего, если мы остановимся на поцелуях сегодня? Саске вскинул брови и разомкнул губы, будто желая что-то спросить, разобраться. Но потом он резко облегчённо выдохнул и уронил голову вниз, смущённо зарываясь в шею Наруто. — Боже. Я думал, ты скажешь мне уйти. — Что? — вздрогнул Наруто. — Конечно, нет. Я не хочу, чтобы ты уходил. — Хорошо. Тогда мне всё равно, чем мы будем заниматься, эм… Я просто хочу побыть с тобой. Он бормотал в кожу так же уязвимо и неуверенно, как Наруто чувствовал себя внутри. И вдруг стало понятно: они оба сегодня были хрупки, шагали осторожно по тонкому-тонкому льду. Но вместе было уже не так страшно. Не так безнадёжно. Наруто обнял Саске крепче. И казалось сюрреальным, что ещё в начале дня, в начале этой встречи Наруто так бессмысленно хотел остаться один, боясь в очередной раз попросить помощи, боясь столкнуться с Саске. — Оставайся сколько хочешь, — прошептал он Саске на ухо. — Я вызову потом такси. Мы можем… заказать еду, если ты голодный. — Да. Звучит здорово, — Наруто услышал, почувствовал его улыбку. И сейчас, в этой комнате, в этот момент, всё было хорошо. Наруто гладил Саске по волосам, пока они успокаивались после поцелуев. Думать о завтрашнем дне и о новых встречах с Итачи на работе не хотелось; в конце концов, Наруто и правда сделал выбор, а примет его Итачи или нет, зависело уже от него.