Демон в блеске ночных цветов

      All I need is your love tonight       All I need is your love tonight       All I need is your love…       Запах пота и зала сливается в невыносимую вонь. Подпевания ломают ритм и энергию песни. Липкие тела вызывают отвращение. Но не здесь. Здесь всем всё равно — на себя, на других, на мир за стенами зала. Болезненный пульс попадает в ноты, а ноги и руки бессмысленно устают от непрекращающихся танцев. Жар весёлых оболочек парит над мокрыми головами и под мини-юбками. Суставы двигаются на шарнирах, глаза плывут по волнам чарующей атмосферы, сознание погружается в космос. Биение сердца слышно в ушах и на танцполе. Давление скачет вместе с оболочкой, подчиняясь манящему ритму очередного ремикса. Раскрепощённость кажется как никогда материальной, а страсть — как никогда голодной. Вокруг толпа, но ни одной живой души. Лишь призраки, зовущие в свой мир: незнакомый, далёкий от обычаев и традиций, неподвластный даже самым сильным принципам и крепкой воле. В этом мире работает всего один закон: да здравствует веселье! И как хочется погрузиться в эту счастливую, безумную, агрессивную реальность! Как хочется стать её неотъемлемой частью, очередным органом беснующегося существа!.. Как хочется быть рядом с другими оболочками, трущимися друг о друга!..       Лука медленно раскрывает глаза. Картинка плывёт, рвётся в пляс, не даёт продохнуть и перевести дух. Но ловит две чёрные точки, глядящие сверху вниз. Почти не видимое лицо тушит толику душевного огня, но искусственный туман, раскрашенный цветными бликами, рвёт сердце на части. Глаза закрываются, чтобы открыться впритык к бледному кончику носа. Никто ничего не узнает. Здесь нет никакой личности, никакой индивидуальности, никакой биографии! Две незнакомые оболочки ничего не теряют и не находят. И на высокой ноте Лука ловит тяжёлый поцелуй. Никакого наслаждения и тепла — только жгущий мороз и сухость. Острые зубы, пронзающие мягкий язык. Пощипывание. Явственный вкус живой крови. Желание продолжения, не сравнимое ни с какими радостями и мечтами! Но заповеди давят на совесть, и руки тянутся обратно вверх. Тогда до левого уха доносится громкий шёпот… и всё вокруг замолкает, оставаясь на заднем плане. Девственный взгляд ловит малейшие движения незнакомца, но полная картинка то и дело ускользает прочь. Внимание приковывают чёрные глаза, самодовольная ухмылка и острые зубы хищника, сухие растрёпанные волосы, тёмная бородка… Но не всё вместе, словно взрослое лицо размывают накатывающие волны. К горлу подступает горький ком. Слова застревают, и остаётся только ждать, что произойдёт дальше. Будет ли это опасно? Будет ли больно? Останутся ли шрамы? Но рычащего голоса больше нет. И нет незнакомца. Он испарился в густом тумане.       Лаиль. Имя, дарующее страх, слабость, вдохновение, праздник и горе — и Лука стремится к нему. Он хочет ощутить адский холод ещё раз. Кровь на губах леденеет и сохнет, сквозь живой вкус продирается неземной металл. Рваный ритм очередной музыки подхватывает стук сердца, делая нестерпимо больно, но и это не может остановить человека, познавшего нечто неизведанное. Он рвётся сквозь толпу. Он ищет тёмный силуэт. Взмокшие тела толкают его из стороны в сторону и разделяют с последним шансом пережить что-то новое. Душа клокочет, сердце бешено смешивает кровь с желанием — никакого покоя. Вдруг звёздно-чёрные волосы вновь виднеются над головами. Лаиль свободно поднимается к танцовщице, шепчет что-то ей на ухо, и она очарованно целует его… Сердце гудит и стонет. По венам льётся ненависть. Ненависть к блуднице, что бесстыдно обхаживает незнакомца! Душа рвётся наружу, страдая от боли и одиночества. Ноги тяжелеют, шаг замедляется, но это не помешает Луке дойти до цели! Дыхание усложняется. Кажется, что воздух поступает в лёгкие лишь наполовину… Но Лука доходит до платформы. Руки тянутся к ограждению, цепляются за него и подтягиваются на два метра вверх. Чёрные глаза увлечённо следят за ним. А за глазами царит тишина, прерываемая лишь одной мыслью. Но какой?       Что-то отбрасывает Луку обратно. Охрана. Но они не хватают Лаиля — нет, они ругают лишь Луку, переглядываются, пропадают в толпе. Когда глаза поднимаются, на платформе вновь оказывается только танцующая девушка. Лаиль снова бродит среди игрушечных оболочек в поисках новой жертвы. Но Лука не собирается отступать. Он ищет мёртвые глаза… Однако ж они мертвы по-особенному, не как у прочей толпы. В них есть свет. Адский свет, манящий загадочностью, жаром, дыханием севера, тысячелетней мудростью… Незабываемые глаза показываются среди танцующих зомби. Музыка чарует, и они не замечают странное существо, что расхаживает среди них, словно среди сдуваемых ветром деревьев. А существо тем временем находит новую жертву. Шепча на ухо, оно готовится получить своё… Но Лука сейчас совсем другой человек. Забываясь среди лабиринтов чувств, он хватает свою добычу за руку, тянет к себе — его обдаёт мертвецкий холод. Мрачный поцелуй кажется единственным стоящим событием в жизни. Руки тянутся вниз, не слушаясь разума. Душа медленно покидает тело… но всё прекращается. Почему? Неужели поцелуй не стоит того?! Неужели он плох?! А внутри бушует шторм. Негодование и страсть, болезненное жжение, молнии и туман — сердце рвётся на части!.. Гамма эмоций, мыслей и чувств стремится уничтожить Луку — бесправного раба собственных ощущений. Но демон не исчезает снова… Демон? Почему же демон? Падший ангел — и не меньше! Он возвышается рядом, и в его чёрных глазах царит смятение. Он насторожен. Он недоволен. Он не знает, что и думать! И Лука пользуется этим, чтобы вновь ощутить на губах привкус смерти…