Добро пожаловать в семью!

      Когда из динамика радионяни раздаются детские всхлипы, молодого человека накрывает первая волна панического страха. Он медлит несколько секунд, ожидая, что младенец успокоится сам и, возможно, заснет. Но затем разворачивается по направлению к спальне, из которой доносится постепенно усиливающийся плач ребенка.       Вторая волна накатывает при виде младенца, который суетливо ворочается в кроватке в ожидании, когда к нему придёт мама, но вместо неё появился другой человек. Присущая Артёму самоуверенность тает на глаза, и он напрочь забывает всё, о чем говорилось часом ранее. – Тише, приятель. Давай не будем плакать?       Наклоняясь через бортик детской кроватки, Артем видит голубые глаза, полные слез. Пустышка, которая не вовремя выпала из рта, явилась причиной раннего пробуждения мальчика. «Не волнуйся, он будет спать до трёх или дальше», – прозвучал в голове отрывок фразы. «К этому времени я обязательно вернусь».       Стрелки преодолели отметку в тринадцать часов дня.       Зимний морозный воздух, просачивающийся с улицы через приоткрытую дверь, заставляет Ирину вздрагивать от подступающего к ногам холода. Кафе радушно принимает гостей в утренний час, широко распахивая перед ними двери. Шерстяной пиджак поверх блузки не приносит должного тепла, поэтому, обхватывая ладонями керамическую чашку, женщина чуть старше средних лет согревается от холода и гипнотизирует плавающие на поверхности листья свежезаваренного зеленого чая.       Усталость после бессонной ночи в совокупности с нарастающей паникой отдаёт пульсацией в височную область, и хирург не может быть до конца уверена, что у неё получится самостоятельно справиться с новообретенными симптомами. Мягкое бархатное кресло напротив остаётся незанятым. «Он имеет право знать».       Ирина рассчитывала, что успеет подготовится к разговору на работе, но с первых минут смены её помощи попросили в операционной, а потом были срочные поручения от руководства, нерешенные задачи. Время для осмысления появилось только по дороге в кафе. «Он должен знать».       При звуке дверного колокольчика женщина поворачивает голову больше из любопытства, в то время, как молодой человек, с которым назначена встреча, заходит внутрь. Взгляд, полный любви, вбирает в себя каждую мелочь и незначительный жест родного человека, общение с которым в последнее время даётся Ирине с трудом. Сделавшимися дежурными телефонные разговоры не передают того, как сильного она скучала. «Он сможет меня понять».       Личные встречи – редкость и бывают приурочены к праздничными датам: международный женский день, день рождения или новогодние праздники, как в этот раз. После полугодовой разлуки кажется, что знакомые черты сменились незнакомыми, будто она видит его впервые. Сегодняшним утром хирург впервые смотрит на него по-новому, что заставляет поразиться его высокому росту, мужественной походе и ярким голубым глазам, которые оглядывают столики в поисках мамы.       Одаренная сдержанной улыбкой, женщина замечает приближающуюся фигуру и, пылая от смущения, готовится в любой момент покинуть кафе, если ситуация выйдет из-под контроля. Чувство тошноты, ненадолго заглушенное горячим чаем, изнутри подступает к горлу, а затем усиливается нервной дрожью всем теле. Приглашая сына присоединиться к завтраку, Павлова неумело подавляет болезненные ощущения и только лишь бледностью лица выдаёт неважное состояние. – Привет, мам. Прости, что задержался: пробки.       Мимолетный поцелуй в щёку и кроткие объятия становятся долгожданным событием для Ирины. – Я сама недавно пришла, – ободряюще произносит Павлова, – и кстати взяла смелость заказать для тебя большой американо с корицей и медовик. «Как ты любишь». – Спасибо, – парень кивает в ответ.       Любуясь на взрослого сына, Ирина чувствует бесконечную привязанность к нему и в тоже время незримую связь, ослабевающую год от года. Любовь, которую она готова дарить ему без остатка, живёт в сердце и предназначает только для него одного. Почти для него одного. – У тебя всё хорошо? Освоился на новом месте? – С заботой в голосе спрашивает Ирина, наконец занимает удобное положение в кресле. – А тебе разве не докладывают по секретной связи, как у меня дела?! – Парень прищуривает глаза в ожидании, что ответит женщина. – Ну, прекрати, – бурная реакция Ирины на критическое заявление следует моментально. – Ты совсем ничего не рассказываешь, в гости не приходишь, на звонки через раз отвечаешь. – Я говорил, – с обреченностью в голосе произносит молодой человек, – что была сложная многочасовая операция. Закончили под утро, и я сразу поехал отсыпаться.       За этот случай он извинялся несколько раз, но всё же чувство вины не даёт покоя до сих пор. Маминой временами чрезмерной заботы не хватало во время стажировки в Кракове, и по возвращении в столицу создавалось впечатление, что Ирина наверстывает упущенное. – Тёма… – Мне давно не шесть лет. – Я за тебя волнуюсь, – Павлова горько чеканит каждое слово, чтобы самой вдуматься в их смысл. Её беспокойство не утихло, когда сын переехал к друзьям, где «все свои», и когда устремился за девушкой в Польшу. Неужели он думает, что заботы о нём когда-нибудь прекратятся?! «Ты мой сын».       С холодным порывом воздуха, ворвавшемся вместе с посетителем, её настроение вмиг меняется. Когда Артём отвлекается на официанта и десерт, Павлова вытирает краешком салфетки мокрый след на щеке и прячет свои глаза, устремляя их на заварочный чайник. – Мамуль, давай не будем, а?! Так как сегодня двадцать восьмое декабря, а моё новогоднее дежурство не за горами… – молодой человек извлекает из рюкзака небольшой бумажный пакет. На столе перед Ириной появляется коробка с любыми духами Chanel, – я хочу поздравить тебя с Новым годом. – Ой, – от неожиданности Ирина вздрагивает, не решаясь притронуться к подарку.       Аромат, шлейф которого остается в ванной после всякого использования, стал невыносимо противен в последнее время. Его запах даже после стирки следовал за Павловой по пятам, куда бы она не направлялась. Оставалось надеяться, что явление носит временный характер и не затянется надолго. – Я что-то сделал не так? – Нет! Ты угадал с подарком, спасибо большое, –ловя на себе встревоженный взгляд, продолжает женщина, – но у меня совершенно выпало из головы, что скоро Новый год, и я не подготовилась. – Не переживай, я не требую ничего взамен, – отмахивается парень, не подозревая о сюрпризе, который его ожидает. – Хотя, кажется, у меня есть подарок.       Под нарастающий сердечный ритм её рука, скользнув к сумочке, находит там сложенное вдвое медицинское заключение с результатами обследования, которое предназначалось увидеть первым другому человеку, но с ним Ирина уладит разногласия чуть позже. Лист бумаги аккуратно передается молодому человеку.       Через секунду она видит, как глаза, бегающие между строк, останавливаются и вновь возвращаются к началу. Женщина, уверенная в том, что сын смог разобраться в результатах, не находит в лице предполагаемого замешательства или шока. Артём неуверенно откидывается на спинку кресла и вновь принимается читать. – Это… какая-то шутка… новогодний прикол? – С запинкой спрашивает Артём, не зная, что именно должен сейчас говорить. Невозможность повлиять на ситуацию загоняет его в тупик, а ревность берёт верх над разумом. – Нет, Тёма, это не прикол. – По возможности сдержанно отвечает Павлова, смущаясь от слов сына, будто она совершает самое тяжкое преступление в жизни. – А можно узнать, – ядовито произносит парень, теряя остатки самоуважения, – отец ребенка в курсе твоего положения? – Пожалуйста, будь посдержаннее: люди смотрят, – шепотом отвечает Ирина, наклоняясь ближе к сыну. Обстановка вокруг накаляется, а люди, погруженные в личные заботы, обращают повышенное внимание к столику у окна. Теперь Павлова сожалеет, что решилась пригласить Артёма в людное место. – Он знает? – Требуя ответа снова повторяет он. – Стоит поторопиться, ты ведь не собираешься рожать?! – Извини, но не тебе решать, что мне делать! – Прерывая гневную тираду, Ирина забирает заметно измятый от переживаний лист, и собирается расплатиться за чай. Духи остаются без внимания. – Спасибо, мама. – Притворная нежность парня тут же разбивается о непробиваемую стену безразличия, защищающую Павлову в рабочей обстановке. – Сюрприз мне понравился. Очень! Надеюсь, на выписку пригласишь?! – Тём, – она говорит мягко и сдержано, наделяя слова новым смыслом и зная, что желает положить конец череде ссор, – когда будешь готов поговорить, как взрослые люди, позвони.       Голос Артёма, хрипло напевающего детскую песенку, раздается в комнате. Покачиваясь из стороны в сторону, молодой человек больше часа занимает младшего брата и убаюкивает его. – Приучили тебя к рукам мама с папой, да? Совсем без внимания не можешь?! – Мальчик, уютно устроившись на груди, то погружается в сон, то снова начинает кряхтеть и извиваться.