***
«Но он же спал не на голом бетоне, как такое могло случиться?» — задавался вопросом Зелл, пока частный врач на маленьком листочке калякал заключение с наименованием необходимых лекарств. «Молодые люди, у вас в принципе прохладно в комнате. Вон, потрогайте батареи, они же ледяные», — возмутился терапевт и, пощупав в самом деле холодные трубы, с хмурым видом передал Саше небольшой список, полностью состоящий из нечитаемых или вовсе непонятных названий. «Купите в ближайшей аптеке», — строго заключил специалист, а после, получив оплату за предоставленные услуги, отправился к следующим пациентам. После ухода врача Зелл, словно не желая принимать произошедшее, в спешке миновал свою спальню, где сейчас страдал от болезни Андрей, и молча двинулся в сторону комнаты, оборудованной под студию, в углу которой располагался старый матрас с подушкой и пуховым одеялом. Мрачным взглядом скользнув по импровизированному спальному месту, сделанному им специально для Лаггера, Саша издал тяжёлый измученный вздох.***
Приняв из чужих рук гранёный стакан, Андрей как можно быстрее опустошил его и, поморщившись от неприятного послевкусия, снова лёг на кровать. — Не яд, говоришь? Гадость какая-то. — Между прочим, к твоему сведению, это пиздецки дорогое лекарство. Я все чеки сохранил, потом расплатишься, — с недовольством в уставшем голосе пробурчал парень и хотел уже было покинуть спальню, как вдруг Лаггер окликнул его. Заполучив необходимое внимание, больной слегка замешкался на мгновение, то ли набираясь смелости, то ли ища силы, чтобы начать. Спустя несколько секунд неловкого молчания, он всё-таки решился озвучить свою маленькую просьбу: — Сань, ты можешь побыть со мной немного... пожалуйста? — Ладно. Раз уж ты просишь, — отрешённо бросил в ответ Зелл и, не став как вчера задумываться о чужом комфорте, без лишних колебаний расположился на соседней подушке, в который раз мысленно благодаря себя за покупку двуспальной кровати поистине королевских размеров.***
— Да, тогда ещё б градус, и я стал бы водкой! — рассмеялся с лёгкой хрипотцой в голосе Андрей, когда купленные его самоотверженным товарищем таблетки, наконец, начали действовать. Пускай, нос по-прежнему был заложен, но зато жар спал, а горло отдавало лишь еле заметной болью где-то в районе гланд после коротких комментариев Лаггера относительно своего самочувствия. Саша, не проронив ни слова, стряхнул градусник, а затем, опершись бедром на угол комода, устало потёр покрасневшие от напряжения глаза. Шёл уже второй час ночи. Около пяти часов назад врач покинул их "холодное царство". И за всё это время Зелл ещё ни разу толком не прилёг. Поразмышляв на тему собственного невезения, парень пришёл к выводу, что его, скорее всего, прокляли. Да, именно так: наверняка среди преданных подписчиков недруга нашлись несколько ведьм и колдунов, которые, как предположил Саша, устроили шабаш в полнолуние и наложили на него какой-то заговор, печать неудачи или ещё что похуже. Ведь иначе объяснить происходящие одна за одной беды не представлялось возможным. Рассуждая в таком ключе, "крестовый поход" за лекарствами для Андрея уже не выглядел простой чередой случайностей, словно бы специально подкинутых судьбой в качестве испытаний для нашего героя. А ведь, подумать только: он всего-то возжелал проявить акт великодушия к интернет-врагу и вместо того, чтобы сдать Лаггера в местную клинику, решил оказать заботу, настояв на его лечении в домашних условиях. Казалось бы, мог ли этот жест являться не чем иным, как порождением влияния лучших качеств личности, скрытых за туманом напыщенного эгоизма и мнимой хладнокровной расчётливости? Ага, как же. Зелл соврал бы, назвав добровольное взятие на себя роли сиделки истинным примером настоящего альтруизма, гуманизма и похожих вещей, приверженцем которых парень никогда не был и, наверное, не будет. Внимательно пересчитав все наличные деньги в квартире и облазив каждую весеннюю куртку на предмет неожиданных заначек, Саша искренне удивился, внезапно столкнувшись с горьким осознанием того, что место в платной палате с сопутствующими процедурами лечения для больного, может в конечном итоге серьёзно ударить по кошельку. Окончательно обнулять свой банковский счёт Зелл не собирался ни в какую; парню хватило той несчастной эпопеи с миллионом, будь он дважды проклят. А потому, всё ещё мысленно кроя матом Андрея со слабым здоровьем, Саша с трудом подавил внутреннее раздражение, взял список лекарств и в темпе вальса направился в ближайшую аптеку. Несмотря на то, что температура не падала ниже нуля градусов, призрачное присутствие зимы ощущалось благодаря резким порывам холодного ветра, неприятно бьющих в лицо подобию мокрых не то снежинок, не то капель дождя, а также отвратительной грязи на дорогах из-за частых ливней, которые в январе должны были каким-то чудесным образом (молитвами горожан, не иначе) смениться пускай и редкими, но снегопадами. Пожалуй, только яркие сверкающие гирлянды с цветастыми вывесками на витринах являлись единственными поставщиками новогоднего настроения для тех немногих смельчаков, решивших выйти в столь не предпраздничную погоду. Особенно сейчас, когда с неба сыпал мерзкий "недоснег" количество народа на улицах оставляло желать лучшего. В основном, это люди, спешащие с работы или же те, кто очень хотел успеть до закрытия большинства магазинов и торговых центров. По правде говоря, наш герой в сегодняшний поздний вечер сильно завидовал им всем: ведь каждый из прошедших мимо незнакомцев, скорее всего, скоро окажется дома, где тепло, светло, спокойно и нет никаких проблем с отоплением, а также всяких больных громко кашляющих Лаггеров, нуждающихся в постоянном присмотре и заботе. С такими мрачными мыслями Саша по пути к первой аптеке оглядывался по сторонам, рассматривая окружавшую его серость и слякоть. Впрочем, как ни странно, словосочетание "серость и слякоть" как нельзя точно описывало внутреннее состояние Зелла в текущий момент. Это было так не похоже на обычно беснующийся у него в душе ураган из эмоций, чувств и идей. Из всех существующих погодных бедствий парню ближе всего казалась именно буря. Он представлял себя штормом; сильным таким, срывающим крыши домов, переворачивающим корабли в море, безжалостно уничтожающим всё в зоне досягаемости. По одному щелчку пальцев он мог бы стирать с лица Земли целые города, и тогда простые смертные смотрели бы на него с благоговением в испуганных глазах, они относились бы с уважением к могущественному природному катаклизму, способному лишить людей в мгновение ока их жалких жизней. Только завидев на горизонте сгущающиеся чёрные как смоль тучи, они в страхе упали бы на колени, моля Владыку о пощаде. И лишь убедившись в покорности никчёмных слуг, Он, разрушив несколько построек им в назидание, проявил бы снисходительность и с великодушием поистине благородного божества отступил, оставляя после себя ещё долго висящую в воздухе пелену из ужаса, горя и железного беспрекословного повиновения. Однако сейчас его ветряные порывы с трудом едва подняли бы сухие опавшие листья. Истощённый борьбой с врагом, Саша практически мог ощущать, как его внутренняя буря постепенно исчезала с каждым днём, ведь грозовые тучи уже потеряли ту чарующую черноту, молния давно перестала сверкать так ярко, а дождевым каплям больше не хватало сил пробить насквозь металл домовых крыш своими точными ударами. В итоге, всё, что осталось от некогда великого погодного ненастья — лужи, грязь, слякоть и серая дымка удушающего тумана, насквозь пропитанного горечью, болью и разочарованием. Как раз таки по этой причине Зелл решился на данную авантюру с контрактом: парень думал, что, если у него появится шанс как следует отыграться на обидчике, слабый презираемый всеми ветерок в его душе вновь превратится в неутихающий ураган, способный внушать страх и уважение одним только видом. Кто же знал, что последствия долгого нескончаемого шторма могут оказаться настолько непредсказуемо плачевными? Когда цепочка мыслей, уже в который по счёту раз, замкнулась на Андрее, Саша не выдержал издевательств со стороны собственного разума, а потому со всей накопившейся злостью раздражённо пнул ногой подобие маленького хилого сугроба, состоящего из убранного дворником мусора и осколков грязного льда. Случайно встретившись с хмурым взглядом одетого в форму мужчины преклонного возраста с большой лопатой, парень через секунду отвёл глаза в сторону и поспешил уйти подальше от печально покачавшего головой старика-уборщика. Знание того, что он одним движением уничтожил труды, возможно, весь день работавшего здесь человека, неприятно ударило по сознанию, окончательно испортив и без того не шибко-то весёлое настроение — бытие разрушительным штормом теперь уже не выглядело для нашего героя таким привлекательным. «Ну и безвкусица, — про себя отметил Зелл, через пару десятков метров наткнувшись на чересчур мерцающее и аляповатое, по его мнению, оформление одной маленькой палаточки с шаурмой, где, несмотря на поздний час, неустанно трудился её работник. — Руки бы оторвать дизайнеру этого мракобесия». Непривычно большое количество агрессивных мыслей за сегодня повергло Сашу в шок, заставив его совершенно неожиданно задуматься об уменьшении слишком высокого (даже для него) градуса токсичности. Однако сам факт того, что он вынужден переться куда-то в такую по-настоящему гадкую погоду лишь подливал масла в огонь. Не прошло и нескольких минут, как парень вдруг вспомнил про существование всяких онлайн-тренингов от несомненно мудрых интернет-гуру и решил попробовать один из их хвалёных методов избавления от негатива. Размышлений о гармонии, материи, природе и других возвышенных вещах хватило ненадолго — Зеллу банально стало скучно, а потому он принялся за попытки расшифровать наименования лекарств из списка. Интересное занятие, не правда ли? Ехидная полузамёрзшая лужа, скрытая под тонким слоем коварного белого покрова, так не считала. Благо, кучка мокрого снега, весьма заботливо оставленная дворниками, отчасти смягчила падение — видимо, судьба возжелала таким образом ещё немного поиздеваться над нашим героем и не позволила получить серьёзные несовместимые с жизнью травмы, обеспечив удачное приземление на его многострадальную задницу. Если опустить все матерные выражения и проклятия, которыми парень безбожно осыпал дорогу, лужу, погоду и лежащего дома больного Андрея, можно было сказать, что он упал молча. «Господи, ну почему всегда я?..» — прозвучала единственная цензурная фраза из его уст, пока Саша отряхивался от кусочков льда, мысленно оценивая полученный ущерб. Исключая тупую боль в районе копчика вместе с предполагаемым ушибом локтя, из пострадавшего стоило отметить разве что слегка размокшую в мутной воде бумажку от врача, одежду Зелла (тоже слегка размокшую), и, пожалуй, его гордость (представьте себе, теперь тоже слегка размокшую!). После такого звёздного падения парню очень захотелось развернуться обратно, прийти домой, со всей силы втащить Лаггеру и... продолжить свой первоначальный маршрут. Как бы ни было это тяжело признавать, но Саша в глубине души понимал простую истину: интернет-враг заболел, безусловно, по его вине. Не заиграйся он с ролями "хозяин-животное" и предоставь гостю спальное место получше, чем старый матрас с несколькими тряпками, Андрей не мучился бы от жара, страдая от боли по всему телу из-за переохлаждения. На самом деле, Зелл до сих пор корил себя за жестокое безразличие, с которым он отнёсся к недругу, когда тот на второй день проживания у него только начал шмыгать носом и жаловаться на боли в пояснице. И лишь после того, как Лаггер в буквальном смысле упал в обморок ввиду резко скакнувшей до 40 градусов температуры, Саша осознал, к какому жуткому исходу привёл его эгоизм. Да, они враги, но разгоревшийся между ними конфликт — не повод игнорировать существование таких важных вещей как гуманность и элементарные нормы приличия. Это не аквариумная рыбка, которую принято смывать в унитаз, в случае, если она всплывёт кверху брюхом. Это не маленький грызун, о чьей смерти можно забыть уже через неделю после захоронения его трупика в картонной коробочке. Андрей живой человек. Да, он иногда поступал неправильно, о чём Зелл, как заботливый интернет-враг, никогда не устанет припоминать, но доводить неприятеля до столь плачевного состояния ни в коем случае не являлось его конечной целью. Судя по тону врача, когда тот осматривал хрипящего и кашляющего Лаггера, ситуация действительно приобретала серьёзный оборот. В тот момент Саша пообещал доктору, что обязательно позаботится о больном друге. Парень не помнил точно, почему именно он так сказал. То ли ради поддержания разговора, то ли, чтобы не выглядеть бездушной скотиной в глазах терапевта. Впрочем, неважно: он взял ответственность за выздоровление Андрея — значит, должен идти до конца. Набравшись решимости, Зелл сквозь ветер и слякоть устремился к месту назначения. В первой аптеке, к глубочайшему сожалению, не оказалось парочки необходимых лекарств, а потому наш герой, вежливо отказавшись от предложенных фармацевтом дешёвых аналогов, в итоге был вынужден оббегать ещё несколько магазинов, пока в списке не остался последний пункт, аккуратно подчёркнутый врачом двумя линиями. Отвратительный контраст уличного холода и тошнотворной жары в помещении, нарастающая с каждой минутой боль по всему телу, упаковки несчастных таблеток с непонятными труднопроизносимыми названиями, раздражающие толпы людей в неприлично маленьком пространстве — пройдя через всё это, по меньшей мере, пять раз подряд, Саша понял, что теперь, кажется, ненавидит аптеки. Выйдя из шестого по счёту магазина, парень, абсолютно опустошённый и морально выжатый, двинулся дальше: внизу листочка всё ещё красовался выделенный набор букв, который продавцы, подобно учёным календарь Майя, трактовали по-разному, но один за одним заявляли об отсутствии лекарства не то, что на прилавке, но и на складе. Впрочем, Зелл отчасти мог их понять: в поздний час, наверное, очень тяжело сосредоточиться на пятне полуразмытых чернил, особенно при наличии гигантской толпы периодически воюющих друг с другом покупателей и угрожающих немедленно позвать управляющего, если очередь сию секунду не сдвинется хотя бы на миллиметр. Осень-зима, как известно, является так называемым периодом болезней, временем наибольшей прибыли для аптек, а для измученных работников — потерей несоизмеримого с зарплатой пугающе огромного количества нервных клеток. Переступив порог, наверное, самой отдалённой от его дома аптеки, Саша искренне удивился, оказавшись единственным её покупателем на данный момент. Каково же было его изумление, когда фармацевт, внимательно присмотревшись к скомканному и местами промокшему от снега клочку бумаги, сказала, что парень, оказывается, искал не то лекарство — вода размыла синие чернила, сделав текст ещё более сложно расшифровываемым. Тем не менее, в спокойной обстановке перебрав все возможные варианты, она, в итоге, всё же нашла именно ту пачку таблеток, которая и числилась завершающей в списке. Зеллу безумно хотелось кричать, но он сдержался, лишь тактично кашлянув. Пожалуй, внешний вид нашего героя явно демонстрировал, сколько всего он успел пережить за сегодняшний вечер. По одному только выражению лица было ясно без лишних слов: парень буквально готов убивать всё, что движется, а что не движется — двигать и убивать. Оплатив заветную упаковку, он отправился домой, про себя надеясь, дабы Андрей не отошёл в мир иной в его отсутствие. Родная квартира встретила Сашу привычным холодом и мёртвой тишиной. Оставив обувь с верхней одеждой в коридоре, он практически влетел в спальню, по пути мысленно рассуждая, какое лекарство стоит дать больному в первую очередь. — Андрей, я дома, — тихо оповестил о своём возвращении Зелл уже стоя перед кроватью, на которой лежал Лаггер. Не получив абсолютно никакой реакции на произнесённую фразу, парень не на шутку забеспокоился: его не было около двух часов, мало ли что могло произойти за столь нехилый промежуток времени. — Андрюш? — Саша позвал интернет-врага чуть громче, а после, быстро приложив руку к его лбу, не сдержался и через мгновение принялся неистово тормошить Лаггера за плечи. — Шо? Зелл, признаться честно, никогда до этого дня не задумывался о том, сколько же радости может подарить ему пресловутое "шо?" из чужих уст. — Блять, Андрей, ёбаный в рот, нахуй ты меня так пугаешь, а, блять?! — радость и злость смешались воедино, явив собою обыкновенный, почти неразборчивый, поток ругательств. Впрочем, это было самое мягкое из всего, что знатно перенервничавший Саша, не способный более держать эмоции при себе, мог сделать в пылу чувств. По пути домой он множество раз представлял, как швырнёт в лицо Лаггеру пакет с лекарствами, как будет кричать, как выскажет всё накопившееся недовольство, как захлопнет перед ним дверь спальни, гордо вздёрнув нос... Но сейчас Зелл больше всего горел желанием залезть на интернет-врага сверху, заключить в объятия, услышать его сдавленный стон из-за боли в пояснице, прижаться крепко-крепко и заснуть, прямо лёжа на его разгорячённом теле. — Вот шо ты орёшь... — сонно с возмущением в охрипшем голосе протянул в ответ парень, медленно потирая глаза и слегка ёрзая на месте. — Я просто заснул, а ты тут лапаешь меня холодными грязными руками, ещё и трясёшь как грушу. Дай помереть спокойно хотя б, ну, твою же ж за ногу... — Нет, Андрюша, нет-нет, я не позволю тебе сдохнуть, пирожочек ты мой любимый, — Саша прекрасно знал, что, произнося эту фразу соответствующим тоном, он очень походил на маньяка, но его данный факт абсолютно не заботил, — блять, я, короче, ради твоих сраных лекарств оббегал пол города, наебнулся в лужу, пиздец как замёрз и, кажется, ушиб руку. Попробуй, блять, не пить таблетки, я их запихну в тебя насильно, нахуй. Ты понял, дорогой мой? В ответ на его тираду Лаггер понимающе покашлял, а затем, хрипя и шмыгая носом, со слабой улыбкой попросил воды.***
— Кстати, по поводу отопления: написано, там проблемы какие-то. В общем, починят на днях, — громко зевнув, поделился важной новостью Зелл и отвлёкся от экрана телефона. — Ты, между прочим, спать собираешься? — К тебе такой же вопрос, — прокашлявшись, еле слышно отмахнулся Андрей, а после смерил интернет-врага изучающим взглядом. — Дерьмово выглядишь. — Хах, ты тоже, — не сдержал язвительного смешка Саша и, зарывшись пальцами в свои волосы, одним движением зачесал их набок. От вида того, как Лаггер улыбнулся ему в ответ, на душе сразу стало спокойнее. Судя по периодически проскальзывающим шуткам, состояние больного относительно стабилизировалось за два часа после приёма лекарств, а это значило, что он должен скоро пойти на поправку. Мысленно порадовавшись столь чудной новости, парень медленно потянулся, разминая уставшие, ещё не отдохнувшие от недавней прогулки и падения, кости. Это была одна из тех ночей, когда он гадал: стоит ли лечь спать сейчас и сбить режим к чёртовой матери, или же, всё-таки, лучше дотерпеть до завтра и заснуть, как полагается? Разнообразия в сию дилемму в этот раз вносила новая переменная по имени Андрей, похоже, полностью оккупировавший его постель на период болезни. Идти спать в студию Зелл не хотел от слова совсем — шутки шутками, а та комната буквально за пару дней без отопления превратилась в настоящее холодное царство. Отнимать у Лаггера стоящий возле кровати еле-еле работающий из последних сил старый обогреватель советских времён являлось натуральным преступлением. Пожалуй, у проблемы оставалось всего одно решение, и оба парня прекрасно понимали, какое. Вот только никто не решался поднять данную тему. Хотя, кажется, решаться на обсуждение придётся в первую очередь именно Саше, что, откровенно говоря, очень сильно злило его. Зелл искренне не понимал, с какого перепугу он должен просить Андрея уступить ему половину его собственной постели. Это он здесь хозяин, в конце концов, а потому не обязан произносить столь постыдную фразу по типу «давай поспим вместе». Но, если, всё же, отбросить в сторону вежливость и прямо заявить о личных неоспоримых правах на спальное место, то он наверняка взъестся, мол, «неужели ты выгонишь больного человека на холод?», и тогда Саше, мужественно защищая гордость, придётся тактично ретироваться, итогом чего станет ночь в промёрзшей насквозь студии. В общем, парень придумал пойти другим, более сложным путём: ему необходимо подтолкнуть оппонента первым предложить разделить постель. При таком раскладе Зелл покажет себя с лучшей стороны, а Лаггеру, возможно, будет приятно, что интернет-враг великодушно согласится поспать с ним на одной кровати. Но план блеснул гениальностью только в голове нашего героя; на деле всё выглядело куда прозаичнее — эта битва двух великих разумов длилась суммарно уже около получаса, усталость наступала с новой силой, но Андрей,***
— Почему ты убежал вчера? Зелл резко прервал свой монолог, а затем, против воли погрузившись в воспоминания, с тщательно скрываемым смущением отвёл слегка растерянный взгляд в сторону. Андрей еле заметно заёрзал, и Саше вдруг показалось, словно он хочет убрать голову с его коленей, но тот всего лишь свернулся калачиком, видимо, надеясь, что лёгкая боль в позвоночнике пройдёт, если кардинально поменять позу. Устроившись поудобнее, Лаггер уткнулся носом в чужой живот, чётко давая понять — он не собирается уходить. Парень почти с облегчением выдохнул, а после позволил своим пальцам вновь зарыться в мягких светло-русых локонах интернет-врага. — О чём ты? Никуда я не убегал... — умело спрятал своё волнение за маской фальшивой невозмутимости Зелл, нарочито беззаботно рассмеявшись над фразой больного так, как будто тот рассказал хорошую шутку. Однако глубоко внутри он успел уже в сотый раз возненавидеть себя за столь глупую оплошность, совершенную минувшей ночью. — Из-за температуры тебе могло просто почудиться. — Но ты же... — Я? Что "я"? Прекрати нести чушь, — спешно перебил собеседника Саша, с трудом сохраняя мнимый дружелюбный тон. Он правда не хотел грубить, но по-другому избежать разговора на неудобную тему было нереально. — Ты заснул первым. И я ушёл спать в студию. Вот и всё. Андрей ничего не ответил, а только шумно выдохнул, сразу же вызвав у парня волну приятных мурашек по телу. — Нет-нет, так не надо, — с этими словами Зелл, еле слышно усмехнувшись, слегка сжал короткие волосы Лаггера и аккуратно потянул назад, — ты мне соплей хочешь на футболку напускать, родной? — Я закапал капельки, никаких соплей там нет... — тихо высказался в оправдание больной, а затем поднял расслабленный взгляд серо-зелёных глаз на собеседника, который на автомате улыбнулся ему в ответ. На самом деле, Саша был даже рад, что у тех таблеток есть побочный эффект в виде состояния мышечной слабости, лёгкой сонливости и нежной эйфории, в котором сейчас прибывал Андрей. От интернет-врага так и веяло каким-то домашним уютом, умиротворённостью, из-за чего у парня тут же возникло странное непреодолимое желание его потискать, словно котёнка. Зелл с интересом размышлял, останутся ли у его подопечного чёткие воспоминания о случившемся во время этого состояния? Саша не мог точно определиться, хочет ли он, чтобы Лаггер запомнил все его заботливые касания, ласковые словечки, взгляд, полный любви. Предположение о вызове контрастом "кнута и пряника" в голове Андрея настоящего диссонанса до ужаса пугало, ведь это, в свою очередь, могло привести чуть ли не к подрыву авторитета "строгого хозяина" и разрушению статуса "непоколебимого дрессировщика", которым наш герой очень дорожил. У животных всё донельзя просто, считал Зелл: при отсутствии уважения, подчинение, как правило, исчезает также стремительно, а вместе с ним — и контроль над поведением условного "питомца". Стоит ли упоминать, что непосредственно потери контроля он боялся как огня. Чёрт знает, на какие чудовищные вещи взбешённый Лаггер будет готов пойти в случае, если его "господин" где-то оступится, переборщит, перейдёт границу допустимого — всё же, когда живым существом правит ярость, оно, независимо от того, человек это или животное, мгновенно превращается в неудержимую машину для убийств. Именно поэтому, каждый раз, доходя до края, Саша останавливался, а после с хищным взглядом и довольной ухмылкой, подобно змее, медленно отступал, с наслаждением наблюдая за тем, как морально растоптанный Андрей в очередной раз по кусочкам собирает жалкие остатки гордости. В первые дни данное зрелище приводило Зелла в дикий восторг: ко всем маленьким актам унижения он подходил с особой внимательностью, продумывая всё до мелочей. Однако уже на третьи сутки прежнее воодушевление со сладким чувством предвкушения практически сошли на нет. И дело даже не в том, что Лаггер ни с того ни с сего стал чересчур пассивным и как будто утратил прежнюю искру в глазах; признаться честно, Саша сам безумно удивился, резко потеряв интерес к этому всему. Он правда старался поначалу растормошить еле живого Андрея, надеясь на реакцию парня, которая и сумела бы возродить в нём стремление продолжать, а потом после нескольких безрезультатных попыток натурально сдался и, приказав интернет-врагу приготовить ужин, с обиженным видом ушёл в спальню. Мысленно возвращаться к произошедшим тогда событиям Зелл категорически отказывался. Откровенно говоря, он запомнил всё обрывками: звон посуды, обморок, паника, приезд врача... Рассматривая умиротворённо дремлющего на его коленях Лаггера, Саша чувствовал себя отвратительнейшим человеком на Земле. Как он мог быть таким невнимательным? Хороший дрессировщик никогда бы не довёл любимого питомца до столь плачевного состояния. Даже хозяева к своим животным не относятся так паршиво. Они кормят их, ухаживают, следят за здоровьем, причёсывают и уделяют им много времени. «Но даже здесь я конкретно проебался!» — парень очень злился на себя, ведь до сих пор не хотел мириться с наличием собственной вины в случившемся. «Мне и рыбку в банке никто не доверит, а тут целый Андрей...» — с грустной улыбкой прошептал Зелл, а затем нежно провёл большим пальцем по щеке интернет-врага. В ответ на этот жест Лаггер в полудрёме неосознанно чуть-чуть повернул голову в сторону уходящего прикосновения, что заставило Сашу моментально одёрнуть руку, словно от пламени свечи. Он вновь вспомнил о недавнем "ночном инциденте": интересно, можно ли считать поцелуй своеобразным извинением? То есть, естественно, Зелл не собирался просить прощения — на кону его авторитет, а потеря авторитета значила потерю уважения, а потеря уважения могла стоить буквально всего. Простая и понятная цепочка, тут не нужно владеть гениальным мозгом