Все теперь без меня

https://youtu.be/T-NEWqToa0E На темном небе над «Муромцем» висело облако – сидящая собака: разинутая пасть, прижатые острые уши, пушистый хвост. А возле самолета стоял незнакомый автомобиль, возле которого прохаживался незнакомый шофер. На автомобиль и шофера с большим подозрением смотрел военлет Туманский. Дверца открылась, и вышедший из своей машины Фрунзе увидел Сталина. - На два слова, дорогой. Твой летун подождет. Михаил отпустил шофера из кремлевского гаража, который сегодня его возил, и сел в сталинскую машину. - Я сегодня имел беседу с нашим Тартареном из Тараскона*, - без предисловий начал Сталин, посасывая незажженную трубку – видно, она помогала ему думать. – Он согласился отойти от дел по состоянию здоровья. К концу года его здоровье настолько пошатнется, что мы передадим тебе все его полномочия. Тогда же мы доведем до сведения Владимира Ильича доказательства измены троцкистов и их сговора с белой эмиграцией. Думаю, он благословит большую чистку. - Хорошо, - сдержанно ответил Михаил и взглянул на собеседника, ожидая продолжения. - В конце беседы он мне сказал: «Я знаю, кого вы прочите на мое место. Фрунзе большой талант, может, даже гений. Но короля играет свита, а его свита состоит из малограмотных народных героев, к которым он питает слабость, и сомнительных военспецов. Он умен, но доверчив, плохо разбирается в людях и видит в них только хорошее». Я думал об этом и нашел, что кое в чем он прав. Так ли необходимы тебе в Москве Буденный с Ворошиловым и Котовский? - Иосиф, Буденный и Ворошилов и твои друзья тоже. Вспомни оборону Царицына, вспомни Польский поход. - Они мои друзья, - подтвердил Сталин, - но мы говорим о деле. Полезно ли для дела тянуть их за собой на высоту, на которой у них закружатся головы? - Иосиф, ты что пил? От имеретинского не должно быть таких последствий. - Не горячись, джигит, - примирительно сказал Сталин, - мы с тобой оба – охотники. Тот, кто один на один брал секача**, всегда поймет другого такого же. Чем твой бессарабский Робин Гуд настолько лучше других командиров корпусов? - Если командовать войсками Московского гарнизона будет Котовский, ни один взвод не покинет казармы, чтобы выступить в защиту Троцкого. А чем лучше… тем, что он непрерывно учится, растет под усложняющиеся задачи. То же самое относится к Ворошилову и Буденному. - А твои военспецы? У Новицкого родной брат – белогвардеец, белоэмигрант, а этот твой протеже Хлудов вообще одиозная личность. - Иосиф, мне неприятен этот разговор. Из тех, кого я наметил для перевода в Москву, нет ни одного человека, способного загубить доверенное ему дело. И ни одного, за кого я бы не поручился. Этого недостаточно? Что ж, больше не о чем говорить. - Не горячись, джигит! – повторил Сталин. – Так делается большая политика. - Предателями так становятся, - резко бросил Фрунзе и открыл дверцу автомобиля, собираясь выйти. Сталин вдруг рассмеялся, очень добродушно и весело. - Я же говорил, что мы поймем друг друга, пусть и не сразу. Honores mutant mores***, дорогой. Мне было интересно, насколько изменился ты? - Иосиф, тебе самому такое понравилось бы? – спросил Фрунзе обманчиво ровным тоном, который был верным признаком бешенства. - Я готов извиниться. - Я тебя слушаю. - Признаю, что в отношении тебя был неправ. Я горец, дорогой. Там, где я родился и вырос, - там, где родился и вырос ты, - еще помнят, что в жизни мужчины все остальное может быть, а может не быть, но без друзей он ничто. Это еще помнят в краях, где можно в один день лишиться всего, если нет тех, кто по первому зову придет с оружием защищать твой дом. Это уже забыли в более благополучных местах. - Золотые слова, - насмешливо ответил Михаил, - только как я могу тебе доверять, после твоих проверочек на вшивость? - Можешь и ты мне устроить проверочку, не обижусь. А я уже узнал все, что хотел. Не воспринимай это как личное, дорогой. Слишком многое стоит на кону. Не сохранит державу тот, кто отказался от друга. - Мне было очень неприятно, Коба, - прозвище означало, что извинения приняты. Они обменялись рукопожатием, и главком Украины и Крыма направился к своему самолету. - А правда, что ты выучился водить машину? – уже в спину окликнул его Сталин. - Правда, - обернулся Фрунзе. – Уж донесли? - Зачем? - Нравится мне, - пожал плечами Михаил, - надо же чему-то учиться, а то мозги заржавеют. Я бы и аэроплан выучился пилотировать, да медкомиссия не пропустит. *Наш Тартарен из Тараскона - насмешливое прозвище, которым наградил Троцкого Сталин. **Секач - матерый кабан с длинными клыками, бросающийся на охотника. ***Почести меняют нравы (лат.) Сталин был семинаристом, знал латынь и греческий и, кстати, в юности писал недурные стихи.