***
За окном раздавались удары грома, что, рокоча, покатывался над долиной, сотрясая округу и ночное небо, по которому быстро летела густая толпа чёрных туч. Крупные, гонимые сильным ветром дождевые капли ритмично барабанили по стеклу, и те дребезжали, сотрясаемые шквалом; казалось, оконная рама вот-вот поддастся и распахнется, словно ее кто-то толкал снаружи. Шум, разведённый непогодой, напоминал небесную оглушительную музыку, которую играла сама Мать Природа, дабы выплеснуть накопившиеся эмоции, переполняющие её до краёв. И с этой мелодией сливались хлюпающие звуки, шлепки и стоны, которые наполняли одинокий заброшенный домишко, расположившейся на вершине подле горной реки, создавая новые музыкальные темы. По истине самая странная, но такая сладостная аранжировка, которую только приходилось внимать целой округе. Старшая дочь леди Альсины Димитреску задыхалась от участившихся задорных криков экстаза, что разносились по всему небольшому помещению, сгущая и без того интимную атмосферу. Она скакала на жилистом члене парня, оседлав его верхом, как умелая безудержная наездница; её светлые распущенные волосы подвижными волнами расплавленного золота струились по спине и плечам, а ручки, не знающие куда себя деть, наминали упругую грудь. Бэла так необычайно неистово стонала, что Стеф больше наслаждался её сладкими звуками и томным дыханием, нежели извивающимся над ним женским телом, что с каждым разом принимала его в себя ещё глубже. И он с превеликой радостью глянул бы на сотрясающуюся от удовольствия беловолосую ведьму, если бы не был так занят её средней сестрой. Кассандра, удобно устроившись напротив блондинки, интенсивно подмахивала бёдрами на лице парня, подставляясь влажной промежностью под его разгорячённый язык и губы. — Да! Да-а! — кричала она, сбивчиво дыша, и попутно заливаясь задорным хохотом. — Хороший мальчик! И смех её подхватывала старшая, впутывая его в свои стоны и учащённое дыхание, отчего у Стефа просто напрочь срывало голову. Ему несомненно нравилась эта безнравственная грязная игра, которую затеяла охмелевшая Кассандра и присоединилась к ней не менее охмелевшая Бэла, вследствие чего не оставили молодому человеку никакого выбора (да он, в принципе, и не сильно-то сопротивлялся), однако считал, что было бы лучше будь они с блондинкой только вдвоём, и чтобы именно она так энергично елозила на его лицо, потираясь клитором о высунутый язык. Стефан был довольно пьян, отчего мозг размягчился и периодически отключался, предоставляя работу животным инстинктам, посему начал ощущать себя легко и как-то эйфорично; местами даже забывал чьи бёдра он с удовольствием наминал, поглаживал, и чьи половые губы так яростно ласкал, слизывая с них липкую природным смазку, но быстро приходил в себя, когда слышал сдавленный задорный смешок, а также чувствовал рвущую боль в коже волосистой части головы, когда рука схватывала его клок, дабы сильнее вдавить лицом в свою возбуждённую промежность. Как бы он не терялся в собственном сознании, как бы сейчас не представлял, что проникает язычком в изнемогающее влагалища Бэлы, продвигаясь вглубь мучительно медленно, Стеф осознавал, что над его лицом вращала упругими бёдрами именно Касс, а не её старшая сестрица. Однако, так или иначе, всё было не так уж плохо (отнюдь не плохо), ведь беловолосая ведьма тоже полностью овладевала им – сверху, сидя, чуть выгибаясь назад; прыгала на нём строго вверх-вниз, пока тот лежал бревном и ублажал её горячо любимую сестрёнку, что иногда помогала ей ладонями массировать грудь. Иногда она даже нагибалась к ней и начинала посасывать бледно-розовые соски, что затвердели словно от мороза. Стефану чрезвычайно сильно желалось взглянуть на столь развратную картину, понаблюдать за тем, как девушки могут удовлетворять друг друга подобно тому, как это делают с ними парни, но Кассандра, переставая ощущать тепло и влагу языка, губ на своём разгорячённом естестве, мощнее вдавливала в себя его голову, добавляя к общим усилиям силу своих бёдер. Тогда молодой человек мало того, что лишался возможности поглазеть на дивные виды, так ещё и дышать становилось тяжеловато. Особенно, когда дыхание постоянно сбивалось от невероятного удовольствия, получаемого за счёт нарочного сжатия мышц, туже обхватывающих его за член, в момент, когда старшая Димитреску совершала очередной прыжок. И как же, чёрт побери, это было восхитительно! Да, он не мог смотреть на соблазнительные ласки сестёр, да не мог лицезреть, как их красивые стройные тела извиваются на нём сверху, но он мог прекрасно слышать абсолютно всё: довольно громкие шлепки ягодиц по его бёдрам, шумное дыхание, бесстыдные стоны, а также внезапно раздавшийся звук, напоминающий чмоканье как при страстном глубоком поцелуе. И от последнего Стеф насторожился. Даже перестал скользить языком внутри Кассандры. Бэла тоже остановила движения, но лишь на какое-то время: сделав небольшую паузу, словно впала в некое оцепенение от неожиданности, блондинка стала медленно двигать туловищем вперёд, назад, по кругу, и приглушённо постанывать, словно плотно сомкнула губы. Сомнений не было – сёстры слились в поцелуе. И от этого осознания, молодого человека бросило в блаженную дрожь. Потреся головой, зарываясь в половые губы брюнетки ртом, Стефан принялся энергично ласкать влагалище, периодически покусывая клитор. Средняя тут же выгнулась, громко охнула сестре в губы и села на парня всем своим весом, из-за чего тот непроизвольно вскинул бедра выше, толкнувшись во вторую дочь Альсины сильнее и глубже. Следующий стон вырвался уже из её горла, и он был настолько громкий, что Бэла, мигом разорвала поцелуй, запрокинула голову назад и изящно изогнула спину, упершись руками в мужскую грудь, едва не впиваясь в бледную плоть длинными аккуратными ногтями. Ещё один приступ приятнейшей дрожи, что разлилась по телу парня, оседая в кончиках пальцев, а напряжение тугим комком завязалось где-то в области живота; и эта дрожь была вызвана слишком стремительно приближающегося оргазма. Оторвавшись от облизывания промежности Кассандры, Стеф глухо застонал, не в силах более сдерживаться, а после мощным напором выплеснул вязкую жидкость прямо внутрь лона блондинки, щедро забрызгивая шейку матки горячим семенем. Оно заполнило влагалище до краёв, начав лужей вываливаться наружу; оно медленно стекало по бедрам девушки, стремясь к его телу. Зрелище, должно быть, что надо. Блестящее от смазки мужество обмякло и плавно выскользнуло из старшей дочери Леди Димитреску, но та была не согласна выпускать его. Влагалище блондинки волнами мышц пыталось втянуть в себя ускользающий ствол наслаждения до последнего. Однако, у парня уже не было никаких сил. За сегодняшний день его хозяйством попользовались три раза. — В чём дело, Стефан? — совсем слегка возмутилась Бэла, щёлкнув пальцем по упавшему члену. — Я с тобой не закончила. Ты мне ещё нужен! В ту же секунду сверху раздался насмешливый хохот Кассандры, что не торопливо, перекинув одну ногу через голову парня, принялась слазить с его лица, позволяя тем самым по полной мере отдышаться. — Какая досада, м? — её смех заставил произвольно сжаться зубы. — Видимо, силы он обрёл не там, где нужно. После чего черноволосая ведьма, совсем не обращая внимания на то, как злобно смотрит на неё Стеф, поползла, словно кошка, на четвереньках, по расстеленному на всём полу покрывалу, который троица отыскала в закромах гардероба, прямиком к старшей сестре. — Я просто... — хриплая отдышка постепенно угасала. — Сильно устал за сегодня. Чуточку передохну и... — О, можешь не спешить. Я с удовольствием подменю тебя. Кассандра обняла Бэлу сзади, прижимаясь к ней всем телом, и уткнувшись бледным хищным личиком в золотые волосы, прошептала ей на ухо: — Хочешь поиграть со мной ещё, Бэла? По всему красивому телу старшей безумным галопом пробежали мурашки. Касс это заметила. — Ну конечно, — насмешливо бросила брюнетка, усаживая сестрицу промеж своих ног и растопыренных Стефа. — Мне просто невозможно отказать. — Ничего подобного. Я просто слишком пьяна и не... — И не удовлетворена. Угу. Не переживай, я об этом позабочусь. Хотела было блондинка что-либо сказать, как-то возразить, но Кассандра не позволила. Своим тёмным дыханием, что щекотало щёку, и резкими действиями просто-напросто застопорила её. Немного раздвинув бёдра Бэлы и облизнув пальцы, Касс провела рукой по её гладким слипшимся половым губам, вызвав у той очередную волну предательских мурашек. — Тебе повезло, Стефан, — усмехнувшись, сказала она, немного погрузив указательный палец во влажную борозду сестры. Бэла сразу изогнулась, принимая импульс возбуждения, который волной прошелся по её позвоночнику. — Перед твоими глазами разворачивается такое редкое представление! Когда блондинка запрокинула голову и протяжно застонала, молодой человек выпрямился и занял полусидячее положение, дабы, стало быть, лучше видеть. Черноволосая вновь рассмеялась. Как же соблазнительно Кассандра, запустив и второй палец в сочившееся соком узкое нутро, вгоняла их в сестру, так медленно, так аккуратно, так ласково натирая чувствительные стеночки; как же сексуально она убирала её непослушные золотые пряди волос за ухо, и как же непристойно кусала старшую то за щёку, то за подбородок, то опускалась к шее, скользя кончиком языка по мышце, выступающей между шеей и плечом. Он понимал, что брюнетка делает это специально, что она таким образом дразнит его и показывает старшей, кто из сестёр занимает доминирующую позицию, но какие же бурные эмоции это непотребство вызвало! Стефу хотелось присоединиться, продолжить развлекаться сразу с двумя, но одновременно где-то внутри, под рёбрами разгоралась дурацкая ревность, из-за которой появлялась мысль покинуть дом и остыть под адски холодными каплями дождя. Согнув ноги в коленях, дабы не задеть устроившихся между ними девушек, парень быстро поднялся и под насмешливые смешки брюнетки, а также учащённые вздохи блондинки, стал ходить по помещении туда-сюда. — Настолько всё плохо? — съязвила черноволосая ведьма, продолжая длинными пальцами вбиваться в лоно старшей сестры до самого конца. Он остановился. — О чём ты, чёрт побери? — Неужто тебя ЭТО, — второй рукой она схватил её за грудь, демонстративно помяв. Бэла прикусила губу, сдерживая стон, который так и намеревался вырваться изнутри. — Не возбуждает? — Кассандра, — простонала ей в щёку старшая дочь Альсины. — Да, моя радость? Нравится? — она с такой силой сжала грудь сестры, что та невероятным усилием воли удержалась от крика. — Сильнее? Бэла, начав интенсивно вращать бёдрами, ответно насаживаясь на её пальцы, будто бы выпрашивая большего, закинула руку брюнетке за шею и, повернув голову в сторону парня, приоткрыла свои золотые глаза. Смотрела она на него недолго, почти сразу же перевела взгляд на сестру. — Ненав... ох! Мх... ненавижу... тебя! Казалось, что всё в этом жестоком и бренном мире веселило Кассандру. Абсолютно всё. Потому что даже сейчас, когда родной (относительно) и близкий ей человек заявляет о ненависти, её ровные белоснежные зубы обнажаются в насмешливой улыбке, а из груди вырывается бархатистый смешок. «И чего здесь удивительного? Жестокий и бренный мир для жестокого и бренного человека – сплошная забава». — Но ведь лжёшь! — насмешливо воскликнула она. — Ты любишь меня. Каждый клеточкой своего тела. Бэла не ответила. Лишь сильнее запрокинула голову, позволяя Касс вновь обласкать её шейку, глубоко выдохнула и запустила пальцы в чёрные густые волосы на её затылке. Несомненно, Стеф понимал, что старшая дочь Леди Димитреску и впрямь любит свою среднюю сестру, точно так же, как и младшую (хотя... так же ли?), посему громкое заявление о ненависти мгновенно обесценивалось, но ему как-то от этого лучше не становилось, да и молчание морально давило. Он никогда не встанет между ними, чего бы их со старшей не объединяло. И Кассандра ему это только что очень наглядно доказала. Однако, всё же вопрос о том, как они к этому пришли, оставался открытым. «Неужели поэтому ты так рвёшься узнать правду, Бэла?». — Любишь же, ну, — продолжила Касс, схватив сестру рукой, которой ещё недавно мяла ей грудь, за подбородок. — Давай же, Бэла, скажи это! Но она под уже быстрой фрикцией пальцами лишь застонала. — Так нас мама учила, да? "Любите только друг друга, потому что ближе вас никого не будет." Неужели ты и правда сомневаешься в нашем родстве? И в следующее мгновение, явно не вытерпев, Бэла резко дёрнула Кассандру за волосы, запрокидывая её голову так, чтобы их лица были на одном уровне. Та недовольно зашипела. — Ты права, — как-то победно изрекла блондинка, смотря в звериные янтарные глаза. — Люблю. Несмотря ни на что. И хочу. Сильно, страстно и прямо сейчас. Она вновь на какое-то время помедлила с ответом. Но когда увидела, как уголок губ брюнетки тянется вверх, тут же кинула: — Хочу в этом одиноком доме, расположенного под стенами нашего замка, — после чего повернула голову на Стефана, что стоял, раздвинув ноги и сложив на груди руки, в нескольких шагах от них, и улыбнулась. — Хочу чувствовать в себе сразу вас двоих. После таких ошеломительных (для сразу обоих) слов сестры Кассандра просто обомлела. Но лишь на мгновение. Спустя секунды на её лице вновь заиграла хитрая ухмылочка, а в глазах цвета жжённого янтаря блеснули плотоядные искры. Стеф в изумлённом оцепенении тоже долго стоять не стал, даже почувствовал, как его хозяйство постепенно готовится ко второму заходу. Да, возможно за Бэлу всё сказало выпитое вино и всё ещё неудовлетворённая потребность, но как приятно было слышать эту долгожданную фразу. И как хотелось слышать её постоянно. — Чего стоишь, рот разинув? — вытащил его из мыслей грубый голос, несомненно принадлежащий Кассандре. — Тебе особое приглашение нужно? — А? — Иди к нам, Стефан, — присоединилась к сестре блондинка, медленно потираясь спиной о её тело. — Нужно заканчивать то, что мы начали. Её интонация была сделана таким ласкающим голосом, что Стеф, как ни желал изображать из себя напряжённого и какого-то обиженного не удержался и распустил губы в довольную, глупую улыбку, после чего сразу же сделал пару-тройку шагов в их сторону. Когда молодой человек остановился напротив Бэлы, она, чуть отстранившись от сестры, приблизила своё лицу к его паху и упёрлась ладонями в деревянный пол, накрытый тонким покрывалом; при этом её промежность и попка были в полной власти хитрой Кассандры, что не прекращала совать и не до конца вытаскивать из неё пальцы. — Хочешь помочь ему, сестрица? — чуть ли не проурчала средняя дочь Димитреску. — Не без маленькой корысти, — шутливо ответила старшая, погладив слегка обмякший член. Стеф моментально затаил дыхание. — Надеюсь на ответную услугу, когда он погрузит в меня свой любопытный агрегат. Касс громко рассмеялась. Сёстры определённо были сильно захмелевшими, и не до конца отдавали отсчёт собственным действия, словам, не контролировали мысли и желания, отчего вели себя не так скрытно и фальшиво, как обычно. Они вели себя так, как в первую очередь хотели. Не даром говорят, что алкоголь раскрепощает человека, снимает всякие барьеры в общении, а вино ещё и к тому же сближает, не только открывая сердца, но и развязывая им языки. Теперь Стефан понимал, зачем Бэла вынесла из винной комнаты несколько бутылок их семейного вина. Нет ничего проще, чем делать глупости на пьяную голову. Только жаль, что парень, в отличие от них, по всей видимости, начинал стремительно трезветь. В какой-то момент, когда Стеф в очередной раз погрузился в бесполезные хмельные думы, Бэла, не став долго томить, нежно взяла его член в ладонь. Стефан закатил глаза от удовольствия. — Ай! — внезапно воскликнула она. — Ты что, кусаешься? — Совсем чуть-чуть. Мне прекратить? — Нет. Усмехнувшись, Касс ещё раз укусила сестру за поясницу, а затем, ощутив ответную дрожь её красивого тела, выпрямилась и незначительно ускорила движение руки в тесном влагалище. Тут же из груди беловолосой девушки сорвался еще один короткий, но чуть более громкий стон. Касс точно доставлял удовольствие больше всего сам факт того, что она имеет собственную сестру, чем всё остальное, вследствие чего Стеф заметил, как она запустила свободную руку промеж своих ног. Тем временем, Бэла начала двигать ладонью, пальцы которой аккуратно сжимали основание полового органа, вверх-вниз. Очень медленно. От каждого её движения по спине пробегала дрожь. Парень с особым интересом наблюдал за наиприятнейшими манипуляциями блондинки, которая усиленно приводила его член в боевую готовность, и временами поглядывал за действиями брюнетки, что одновременно ласкала себя и сестричку, попутно покрывая влажными поцелуями её ягодицы, бёдра и слегка выгнутую спинку. Эффект, который рвалась достичь старшая Димитреску, был быстрым: его мужество, наконец, налилось кровью, увеличилось. Еще пара движений – и член совсем затвердел – стал твёрже, чем её худенькая рука. Издав сдавленный стон, вызванный стимуляцией пальцев в лоне, она улыбнулась. — М-мх, так-то лучше. А после подалась вперед и приблизила лицо к его паху практически вплотную, едва касаясь пухлыми губами влажной головки. — Эти вены-ы-ы, — сладко протянула Бэла и провела указательным пальцем по стоячему половому органу молодого человека, намеренно задевая наточенным ноготком чувствительную кожу, заставляя больше нервов в его теле замкнуться и заискрить. — Интересно, я почувствую их сладостную пульсацию, бурлящей внутри крови, если возьму его... — Фу, Бэла, — брезгливо поморщившись, фыркнула Касс. — Ты что, собираешься сунуть эту мужланскую висюльку себе в рот? — Замолкни и делай своё дело. — Если да, то смыкай зубы. Иначе я к тебе ни на шаг не подойду. — Нет, нет! — поспешил встрять Стеф. Его голос прозвучал несколько нервно. — Смыкать не надо... ну, пожалуйста. «Во второй раз я этого не переживу». Сёстры посмеялись в унисон. И от этого молодому человеку стало не по себе. Однако, он слишком быстро отогнал параноидальное мысли и расслабился, когда старшая, очевидно подразнивая, слегка провела кончиком язычка по головке, на коей выступала капелька смазки. Стефан судорожно выдохнул, чем вызвал новый сдавленный смешок из уст Бэлы. Мелодичный смех, сливающийся со стоном сладкого наслаждения, которое ей доставляла своими пальцами и уже языком Кассандра, отзывался по его телу внушительными волнами дрожи. В следующее мгновение старшая дочь Альсины осторожно лизнула бархатистый кончик, поймала его губами, всё ещё держа член худыми пальчиками и ласково его сжимая, а потом посасывающими движениями стала спускаться по стволу ниже. Она медлила, застывая губами на новом уровне, лаская чувствительную плоть языком, прижимая её к небу, а потом просто засасывала чуть глубже, снова замирая. — О-о-о, чёрт, — выдохнул Стефан, роняя голову назад, и зарываясь пальцами в её золотистые волосы. Несмотря на то, что он получал несомненное удовольствие, где-то глубоко в голове постоянно проскальзывала тревога, что зубы действительно рано или поздно сомкнутся, и парень вновь испытает огромный шквал боли на своём затвердевшем "страдальце". Бэла же расслабленно и спокойно завоёвывала его целиком, чтобы потом с причмокиванием резко отпустить и снова поймать одну лишь головку. Когда он слышал её томное постанывание, заглушающееся мокрым причмоком, не мог сдерживаться и сам, выпуская из его своей груди уже громкие глубокие выдохи. Его стоны и частое дыхание звучали для неё, словно звук приближающегося триумфа, лаская слух и раззадоривая сильнее. Тогда она подняла глаза, чтобы наблюдать за реакцией Стефана, и осталось очень даже довольной: во взгляде серых очей приступил искренний щенячий восторг, а рот слегка приоткрылся в попытке ухватить недостающий воздух. Ей бесспорно понравилось наблюдать за тем, как сверху парень пожирал её восхищённым взором, полным страсти и обожания. Это разжигало в ней непреодолимое желания. И если бы не Касс, что, стоя на четвереньках, продолжала лизать её половые губы, ласкать преддверие влагалища и запускать пальцы в сочившеюся вязкими соками глубь, блондинка быстро бы покончила с доставлением удовольствия Стефу и потребовала бы вновь почувствовать его разгорячённый орган в себе. Именно там, где всё пылало жаром невыносимой похоти. Но, к его счастью, брюнетка справлялась со всем прекрасно. По всей видимости, потому что делала это не впервые, отчего возникало всё больше вопросов. Схватив молодого человека за бёдра, Бэла не выпускала изо рта закаменевшее мужество и продолжала так же глубоко заглатывать, поглощая его в свое горло, словно что-то лакомое. Сверкнув животными глазами цвета расплавленного золота, она, благодаря витиеватым венам, что оплетали вздутыми змейками твёрдый член, стенками глотки ощущала его ускоренный пульс; действительно прочувствовала, как от каждого движения головой удар крови, заполоняющей детородный орган, отдается в ней. Это несомненно разжигало аппетит. От одной лишь мысли о тёплой, тягучей, алой крови здорового мужчины беловолосая ведьма затрепетала и приглушённо, но так сладко застонала, медленно, со шлепком, выпуская изо рта его мужество. С сизых пухлых губ от головки потянулась тонкая нить липкой слюны. По истине завораживающий вид. Вытерев тыльной стороной ладони рот, блондинка немного подвигала бёдрами навстречу умелому язычку сестрицы, протяжно выдохнула, после чего скользнула кончиком по основанию полового органа молодого человека снизу-вверх, оставляя за собой влажный след и очерчивая им набухшие горячей кровью жилки. Стеф затрясся сильнее. Тогда блондинка языком ощутила, как его член начал пульсировать, вздрагивать, напрягаться, а дыхание стало походить на судорожное, что говорило о приближающемся финале. Бэлу это совсем не обрадовало. Она прекратила ласки, а затем рукой схватилась за отвердевшую плоть и несильно сжала её, чтобы парень не кончил раньше времени. — Ну уж нет, — отчеканила она. — В этот раз ты так просто не отделаешься. Стефан с силой стиснул зубы. Сдерживаться было тяжеловато, но он старался как мог. Бэла бесспорно права: свою работу молодой человек ещё не выполнил. — Подожди. Я сейчас, — прохрипел Стеф, после чего отошёл от девушек и направился в сторону письменного стола. На ветхой поверхности чьего-то рабочего места были разбросаны всякие пожелтевшие бумажки, стояла старенькая печатная машинка, а также две узкие бутылки вина собственного производства, одну из которых он незамедлительно схватил. — Ты с этим поосторожнее, — маленькая язвительная подначка определённо сорвалась с губ Кассандры, которая уже успела отстраниться от промежности старшей сестры и, развернув её к себе лицо, резво повалила на расстеленное – немного подмятое – покрывало. — Иначе вообще упадёт и больше не встанет. Ехидный задорный женский смех резанул ему уши. Но он на него никак не отреагировал. Лишь прислонил закрытое горлышко к зубам, вцепился ими в натуральную пробку, с лёгкостью вытащив её, а после сделал жадный глоток прямо из горла и молча поставил бутыль на место. Вино быстро разлилось по организму, попало в кровь и на минуту опьянило Стефа. Закрыв глаза, он ощутил себя большим деревом, пережившим засуху и наконец дождавшимся сезон обильных дождей, что своими крупными каплями увлажняли его почву. За окном оглушительно громыхнуло. Свернувшая косая молния на минуту озарила происходящее снаружи, но ему до этого не было никакого дела. Всё самое интересное происходило здесь, внутри старого одинокого домика, расположенного подле сокровищницы замка Димитреску. Кассандра улеглась на сестру сверху и стала жадно целовать её сначала в губы, потом в шею, медленно опускаясь груди, а после и живот не оставила без внимания, обласкав бледную кожу вокруг пупка языком. Как же красиво со стороны смотрелись два прекрасных стройных голых женских тела, что извивались и тянулись навстречу друг к другу. Его член, так и не получивший второй разрядки, заныл и сильнее налился кровью, грозя излиться прямо сейчас, прямо на пол, чтобы лишить себя и хозяина очередного случая изведать тесноту и влажность нежного лона одной из них. — Вижу, вам и двоим хорошо, — кисло улыбнувшись, подметил он и стал медленно продвигаться к развлекающимся сёстрам. — Если ты думаешь, что так легко отделаешься – ошибаешься. Бэла, прикрыв глаза, выдохнула с особым наслаждением, а затем запустила пальчики в распущенные чёрные волосы Касс, что оставляла выразительную дорожку влажных поцелуев на животе, неторопливо приближаясь к паху. — В… мх, — когда брюнетка дошла до вожделенного местечка, старшая дочь Альсины собрала тёмные густые пряди в кулак и чуть надавила на её голову, вдавливая туда, куда нужно. Вторая еле слышно посмеялась. — В танго могут танцевать и трое. «Прекрасные слова». — Да? И какую позицию мне в нём занять? Кассандра тут же отстранилась от промежности сестры, приподнялась на локтях и кивком головы указала назад, прямо на свои приподнятые красивые ягодицы. Гадать не имело смысла – намёк был хорошо понятен даже без лишних слов. Стефан тут же занял указанное место. Присев на колени, в прекрасной близости от упругих прелестей средней дочери Леди Димитреску, он осторожно погладил её правую ягодицу. Реакция могла быть какой угодно: Касс не любила прелюдии, терпеть не могла нежности и лишнюю тактильность – брюнетка больше предпочитала сам процесс с примесью жестокости, пыток и кровавых фонтаном. Но исключительно в сторону жертвы. Посему, не став даже думать о грубом шлепке по попке, он просто лёгким прикосновением дал знать, что находится позади. Касс промолчала. Ягодицы черноволосой ведьмы бесспорно выглядели восхитительно, а бледно-розовый бутон промеж бёдер, в которой вновь так и хотелось впиться губами – ещё лучше, однако, самое интересное находилось чуть дальше: старшая из сестёр Димитреску лежала на спине, одной рукой сжимая собственную грудь, а другой ласково поглаживая и перебирая чёрные волосы Кассандры. Её пухлые сизые губы дергались, испуская протяжные стоны, а взгляд золотых глаз был направлен прямо на молодого человека: в нём так и читалось предостережение и какая-то маленькая долька ревности, от которой Стефу стало неуютно, но между тем немного спокойнее. «Я всё ещё что-то да значу». Тогда парень, чуть обождав, когда Бэла произнесёт хоть что-то, и не получив желаемого, аккуратно, очень медленно провёл пальцами по слипшимся от липкой влаги бархатистым створкам. Брюнетка, не отрываясь от ублажения своей старшей сестрички, мгновенно задрожала, а затем интуитивно выпятила попку, соблазнительно задрав её к верху. Стефана будто током ударило от нарастающего возбуждения и желания проникнуть в среднюю – самую строптивую – дочь Леди Димитреску, и ощущать её холодную плоть своей. Однако, при старшей, под её красноречивым взором, сосредоточиться на мысли о том, как он доставляет Касс удовольствие, в разы сложнее. Особенно с моральной точки зрения. Хотя… был ли смысл вообще об этом переживать? Бэла и сама, оказывается, не прочь поиграть со своей второй сестрицей в такие… любопытные игры, да и она охотно приняла участие в организации ЭТОЙ забавы, посему могла бы и догадаться, к чему всё приведёт. Лоно Кассандры пылало от нарастающей и не утолённой страсти, и Стеф понимал, что томить больше не стоит. Он немного надавил ей на спину, вынуждая опуститься чуточку ниже, чтобы бёдра оказались на уровне его паха, а после двумя смоченными слюнями пальцами раздвинул половые губы и осторожно погрузился внутрь, в тесную и мокрую пещерку. Касс сдавленно простонала и дернулась настолько сильно, что молодому человеку пришлось ухватиться за упругие ягодицы, дабы член из неё не выскользнул. И с этого момента начал входить в неё полностью до самого паха, сначала плавно и медленно, делая при этом, равномерные движения вперед и назад всем телом, отчего гладкая прохладная мошонка с влажными шлепками билась о бледно-розовые складочки, затем заметно набирая темп. От получаемого наслаждения дыхание Стефана вновь участилось. Стоны, хрипы, мокрые шлепки, соединились в одно целое, заполоняя собой помещение; и к этим сладостным звукам, из которых шум разводили трое человек, присоединилась уже такое обыкновенное и привычное жужжание мух, что молодой человек не обратил на него никакого внимания. Однако, до тех пор, пока эти огромные плотоядные насекомые, по всё той же старой схеме, не принялись нагло наседать на него. Спина, грудь, волосы, лицо, даже ягодицы – всё было оккупировано мясными мухами, что бесцеремонно ползали по нему, щекотали кожу своими лапками, неприятно жалились, а иногда чертовски больно вгрызались в плоть. Складывалось впечатление, что они пытались сожрать его заживо. Стеф ощущал себя каплей абрикосового варенья, начинённого миндалём, которую случайно с ложки брызнули прямо на стол, после чего налетевшие мушки стали лакомиться столь дивной сладостью. В принципе, отчасти так и было: скопившейся за день пот липким плащом кутал всё его обнажённое тело, из-за чего к нему прилипало абсолютно всё. Омерзительное чувство. Когда болезненные укусы насекомых стали попросту невыносимыми, а не пойми откуда взявшийся зуд настолько извёл, что хотелось, подобно зверю, почесать спину о какую-нибудь твёрдую поверхность, молодой человек принялся толкаться в Кассандру всё глубже, резче, дабы его энергичные движения вынуждали мух перепугано взмывать вверх. И в какой-то степени это даже помогало. Но лишь на время. В основном, такие сильные толчки оказывали воздействие больше на саму Касс, чем на её маленьких жужжащих дружков: с каждым полноценным погружением члена в её тесные глубины, брюнетка слишком сдавленно всхлипывала и задыхалась в море ярких ощущений, которые накатывали на неё с головой. Благодаря важному содействию Стефа в столь деликатном и до невозможности приятным деле, пыл средней дочери Альсины сильнее раззадоривался, и она всё интенсивнее и тщательнее вылизывала возбуждённую плоть старшей сестры, раздвигая её гладкие лепестки язычком, и проникая им внутрь. Из них и впрямь получалась отличная сплочённая команда. Но, невзирая на то, что Стеф, уже держась за тонкую женскую талию, вдалбливал член в истекающее лоно Кассандры с бешеной скоростью, и получал от этого неимоверное удовольствие, всё равно попутно с этим испытывал некую удрученность. Ведь на девушку, в которой сильнее всего желалось вновь побывать, он мог лишь смотреть. Сверху-вниз. Что, так или иначе, и делал. Слипшиеся пряди золотых растрёпанных волос на бледном лице, приоткрытый ротик, из которого рвались, один за другим, томные стоны, а также полные желания и страсти глаза, что точно так же взирали только на него, но уже снизу-вверх, — вот что его действительно волновало. Бэла... несмотря на взъерошенные волосы и сильнее потёкший макияж, она всё ещё была красива; всё ещё изящна, особенно в момент, когда изгибалась дугой от того, как сестричка кусала её за клитор, а после втягивала этот набухший комочек в рот и начинала посасывать, словно конфетку. Ему катастрофически сильно хотелось оказаться на месте средней дочери Димитреску, и от красочных представлений, как уже он ласкает промежность блондинки, коя распласталась под ним, сладко постанывая и наминая свои груди, его мужество начало предательски пульсировать. Поддало жару в эту разгорячённую печь, постепенно нахлынувшей эйфории, и непередаваемое чувство как мягкие стенки влагалища черноволосой ведьмы плотно сжимают его член, и ощущение того, как он ловит им ритмично нарастающую пульсацию её внутренних мышц, которые сильнее содрогались в преддверии мощного оргазма. И в одно мгновение, когда брюнетка кончила, дрожь её удовольствия передалась его телу, окончательно снося крышу и уничтожая остатки терпения; а крик, чуть не сорвавший той голос, действует, подобно стимулятору, отчего Стеф едва не изливается в неё. Но не успевает. Слишком внезапно и не вовремя Кассандра оборачивается в рой плотоядных мушек и, обдавая его чёрной жужжащей волной, оказывается позади. — Т-твою... твою мать! — успел лишь просипеть парень. И в следующую секунду, почувствовал грубую и крепкую хватку на своём необычайно сильно ноющем хозяйстве. — Больно? — сладко пахнущее дыхание обдало теплом его щёку. — Я могу сдавить его намного сильнее... Стеф практически моментально скрючился, стоило только Кассандре больно сжать его всё ещё эрегированный член своей холодной рукой. Оргазм подошёл к завершению, не успев начаться. — Тебе кончать ещё рано, щеночек. Моя горячо любимая сестрица просто изнывает от желания ощутить ЭТО, — она плотнее сомкнула пальцы на твёрдой, но такой чувственный плоти, отчего парень даже ойкнул. — В себе. — Кассандра, ты опять за своё? — М? В смысле "за своё"? Я просто хочу, чтобы ты тоже насладилась им в полной мере, Бэла, — второй рукой средняя из сестёр Димитреску стала дразняще скользить по накаченному прессу Стефана. — К тому же, в прошлый раз, кажется, я вам помешала. Она посмеялась. Как постоянно и делала. — Ну и ну, Кассандра, — иронично изрекла блондинка, приподнимаясь на локтях. Её ноги были слишком неприлично раздвинуты перед ним, позволяя разглядеть всю прелесть женской природы. — Неужели хочешь посмотреть на то, как он мной овладеет? — Хм. Это... занятно. Мне просто доставляет невероятное удовольствие, когда ты вся такая холодная, напыщенная и гордая лежишь под кем-то изнеможённо и безвольно, позволяя этому кому-то брать над тобой полный контроль. — её кулак, словно железные тиски, мощнее сдавливает детородный орган молодого человека, а ногти второй ладони потихоньку впиваются в белоснежную плоть, вызывая у того болезненный стон. — Ведь, признайся, ты только это и умеешь: подчиняться тому, кого... любишь. Лишь иногда, когда играешь старшую сестрицу, ответственную дочь и достойную наследницу, начинаешь раздавать команды направо и налево. Да... я знаю все твои секретики, Бэла. — Последнее тебя бесит? — блондинка явно хотела сказать не это – хотела возразить, но она находилась сейчас совершенно не в том настрое, чтобы спорить со своей неугомонной сестрой. — Чуть-чуть. Но только не тогда, когда Я беру над тобой верх. А по поводу того, что кто-то лежит сверху ... — далее черноволосая ведьма, выпустив на какой-то незначительный промежуток времени из руки член парня, схватила сестру за ноги и силой дёрнула на себя так, чтобы её промежность оказалась впритык к паху Стефа. — Ты же этого и ждёшь. Разве я не права? А после, снова взявшись за твёрдое хозяйство, самостоятельно, сходу ввела его во влагалище сестры практически всю длину, подталкивая молодого человека сзади. Парень и девушка вскрикнули в унисон. Кассандра же самодовольно рассмеялась, и, пользуясь случаем, сомкнула ноги Бэлы таким образом, чтобы она сдавила своими бёдрами таз молодого человека. — Надеюсь, ты рада, — Касс попыталась выдавить из себя серьёзность, но, как и всегда, вышла лишь какая-то насмешка. — Я же говорила, что мы развлечёмся. Та ей, разумеется, не ответила. Попросту не могла: из горла вместо слов вылетали глубокие протяжные стоны, кои мгновенно вгоняли Стефана в безумие. Он, положив руки на пояс беловолосой ведьмы, чтобы проще было нанизывать её себе на член, следуя природным инстинктам, принялся двигать бёдрами, снова и снова всаживая твёрдый орган в невероятно тесные и мокрые глубины влагалища. И молодой человек подметил, что каждый раз находиться в ней было всё приятнее и приятнее. Он настолько увлёкся процессом, что даже позабыл об устроившейся совсем близко Кассандре. Однако, ненадолго. Брюнетка быстро напомнила о себе, резко и больно схватив его за, быстро шлёпающую по промежности её старшей сестры, мошонку. — А-А! — неожиданно вскрикнул он и ещё крепче сцепил ладони на талии Бэлы, отчего та, ощутив дискомфорт, изогнулась. — Блять! За что?! — Добавляю перчинки, — конечно же Касс посмеялась с его реакции, но на главное блюдо оставила другое: немного поиграв с набухшими шарами, черноволосая девушка крутанула их. Небольшой дом прорезал пронзительный писк. И хоть казалось обратное, этот тонкий высокий звук, полный боли и отчаяния, принадлежал мужчине. — Это напоминает мне случай на летней охоте, когда я отсекла какому-то местному крестьянину его хозяйство под самый... корешок, — брюнетка указательным пальцем провела по его подбородку. — У него было точно такое же выражение лица! — в следующее мгновение она хохотнула. — И он практически так же взвизгнул. Словно резаная свинья. Забавно однако получилось: вышла поохотиться за серной, а поймала жирного трусливого хряка! Казалось, Стефан сегодня смог понять абсолютно всё! Но не это. Кассандра мало того, что едва не сбила своей мучительно болезненной выходкой весь его настрой, так ещё и принялась рассказывать об отсечениях половых членов на своей безумной охоте! А это как-то убивало всё желание. Его мужество просто чудом не обмякло и не вывалилось из лона её сестры, продолжая стоять колом. По всей видимости, прочие "секс-издёвки" девушек над беднягой успели его закалить, что не могло оставить ту же брюнетка равнодушной. — О, так тебе такое нравится, да? — игриво поинтересовалась она, ещё раз помяв окаменевшие гениталии парня. — Как интересно. Я это запомню. И не успел он даже головой потрясти, давая отрицательный ответ, как Кассандра, перегорев по новой маленькой забаве, выпустила из хватки его мошонку, а затем обняла сзади, просунув руки подмышками. Чувствовать спиной её приподнятые груди было не менее приятно, чем касаться их губами или накрывать ладонями; она пустила этим ещё один заряд возбуждения в его тело. Временами объятия – это всё, что нужно. Но Кассандра была бы не Кассандрой, если бы всего-навсего захотела нежности: скользнув ладонью по плоскому торсу с чётким рельефом вниз, она вонзила длинные ногти ему в живот, резким движением руки вверх слегка вспоров плоть от паха до пупка. По-звериному зарычав, Стефан наклонил голову и глубоко втянул в лёгкие воздух. Как же жгла эта неглубоко рассечённая царапина, из которой выглянули крохотные капельки крови. Бэла, явно учуяв солоноватый запах, тут же приподняла голову и стала завороженным взглядом всматриваться в скатывающуюся тёмно-красную струйку, что торопливо стремилась к его паху. Однако, надолго её не хватило: издав очередной утробный звук, полный удовольствия, она приложила пальцы ко лбу и запрокинула голову обратно, как-то таинственно улыбнувшись. Невзирая на все попытки средней дочери Альсины причинить ему боль и унизить перед глазами старшей (все её действия, будто бы были нарочно нацелены на нарушение эрекции), Стеф всё ещё стойко держался в бою. И как бы неприятно не жгла рвущаяся плоть, как бы сильна не была резь, он продолжал вторгаться в Бэлу до упора, обеими руками нанизывая её на себя. Касс же в свою очередь, оставив его корпус в покое, взялась за атаку жилистой шеи. Но не в привычном понимании: она стала водить ладонями по его горлу, периодически дотрагиваясь до челюсти и щёк, а после и принялась касаться её губами, лаская язычком выпирающие мышцы; пальцами другой руки она с наслаждением пробирались в чёрные волосы, сжимая их в кулак и оттягивая назад, дабы заполучить на сладкой мускулистой шейке больше места. Её дыхание участилось, что можно было заметить по вздымающейся груди, которая толкалась в спину молодого человека, а аппетит нарастал. Иногда Касс даже покусывала её, словно поддразнивая в первую очередь себя. Эти болезненные ласки отзывались во всём существе Стефана сладостными спазмами, отчего тот почувствовал сильную дрожь в ногах, в кончиках пальцев, трепет по туловищу, рукам, а пульсацию на своём, готовым в любую минуту извергнуться белой лавой, мужестве. И мышцы живота и влагалища Бэлы мгновенно сократились, обхватив его орган тугой манжетой, а бёдра сомкнулись, крепко сдавив его таз, лишая всякой возможности двигаться. Оргазм накрывал их обоих. Когда на блондинку, наконец, накатила мгновенная, фантастически приятная судорога, а тело насквозь пронзил мучительно-сладкий спазм, она грациозно выгнулась и вскрикнула так, что пик Стефа тоже не заставил себя долго ждать: приятное растеклось по всем его мышцам. Парень резко замер, затем вытянулся, словно струна, с видимым трудом сдерживая стон и шумно выдыхая, после чего быстро высунул свой изливающийся член и мощной струёй спустил остатки ей на живот. — О… боги, — тяжело хрипя, выдал он. Бэла, спокойно лежа, вытянув руки вдоль тела, лишь утробно посмеялась сквозь учащённое дыхание. Мухи вновь закружили над его головой. У Стефана уже настолько не было сил, что он ничего больше не желал, кроме того, как просто взять и повалиться на смятое перепачканное покрывало плашмя, устроиться возле блондинки, после чего закрыть глаза и уснуть дня так на три. И, возможно, парень сделал бы сейчас именно это, если бы не Кассандра, что, плотно обвив его грудь обеими руками, жадно не вцепилась в его шею. Ровные зубы, неестественно белоснежные, в минуту пронзили бледную плоть с омерзительным хрустом рвущихся мышц, и молодого человека прожгла адская боль. — А-А-А! — завопил он, интуитивно запустив руку в чёрные растрёпанные волосы ведьмы. Однако, несмотря на невыносимую резь, хватать её за патлы и оттягивать голову назад, дабы та отцепилась от шеи, Стеф не стал. Лишь, шумно выдохнув и закрыв глаз, провёл ладонью по тёмным, как смола, волосам. К этому маленькому перекусу после секса можно было привыкнуть – делали они это постоянно. Но вот от кого, от кого, а от старшей Димитреску он такого не ожидал: безумным, оголодавшим взглядом, она наблюдала за тем, как её сестра, соблазнительно чавкая, лакомиться горячей кровушкой прямо из глотки молодого человека, с силой наминала собственную грудь и завистливо кусала губы. Тотчас же, недолго думая, Бэла резво вскочила и, объяв его торс кольцом из собственных рук, впилась ровными, но до невозможности мощными клыками в плечо Стефана, едва ли не вырывая из того солидный кусок плоти. В сей раз он взвыл ещё громче и пронзительнее; и вновь не решился с этим нападение что-либо делать. Всего-навсего второй рукой обнял блондинку за талию, привлекая к себе плотнее, а затем, вскинув голову, судорожно зарычал. Из раза в раз это было больно, местами нестерпимо, однако, мысль, что таким образом, что своей кровью он насыщает ведьм жизнью, утоляя их нечеловеческий голод, заставляла его выносить любые муки и не прекращать их сладкую трапезу. И в момент, когда парень осознавал что творит, в мозг тут же проникало отвращение к самому себе. Казалось, что это не они нуждались в его крови и плоти, а он нуждался в их мощных челюстях, острых ногтях, ловких язычках, слизывающих и всасывающих из глубоких ран капельки крови, а также в красивых обнажённых телах, что сильнее прижималась к нему, медленно потираясь грудью о спину и торс. Это определённо было самое настоящее помешательство – зависимость, словно у заядлого пьяницы, организм которого не мог нормально функционировать без дозы спиртного в крови. Только в его случае – без жгущего ощущения всех троих в своих венах. Но, если так посудить, что в этом такого? Пусть себе лакомятся, пусть испивают его до суха – он потерпит. В конце концов, благодаря нечеловеческим силам Матери Миранды, парень всё равно не умрёт, а раны очень быстро затянутся. Какая уже к чёрту разница, что его рассудок сломлен и болен, если он проклят точно так же, как и они? Самое время начать забывать про свою жалкую человечность. Кассандра несомненно права. Когда девушки с полна насытились горячей и вкусной кровью, они, протяжно выдохнув в унисон, обессилено улеглись на покрывало. — М-м, я бы развлекалась так постоянно! — бархатисто посмеявшись, воскликнула Касс и подпёрла голову кулаком, дабы удобнее было смотреть на истекающего кровью молодого человека. — Боюсь, что на постоянно меня не хватит, — тяжело дыша, ответил Стефан. «Боги, такое чувство, что я не чувствую свой член…». — Ну что за скучный мужлан! — Мы и впрямь вымотались, Кассандра, — Бэле тоже с трудом давалось выравнивать дыхание. — Это было… восхитительно. — Да? — пощекотав пальчиками кожу старейшей сестры, брюнетка стала размазывать рукой по её бледному телу уже остывшее семя парня. По животу, и выше. При этом смотря ей исключительно в глаза. — Я же говорила, что будет весело. Он такой головокружительно картины Стеф чуть ли не теряет сознание. Как же это сексуально выглядело. — Признаюсь, всё, что ты предлагаешь, весело. Но из-за этого тебе всегда попадает от мамы. — НАМ попадает от мамы, да, — она неторопливо проскользила пальцами вверх, вдоль груди, к шее, к пухлым губам… ко рту сестры. После чего аккуратно протиснулась кончиками внутрь. Как-то загадочно улыбнувшись, Бэла облизнула её пальчики, заляпанные вязкой белой жидкостью, сделав это с заметной сексуальной игривостью. Тогда-то Стефан окончательно сдался и изнурённо упал на постеленное покрывало с правой от старшей дочери Альсины стороны, прямо лицом вниз. День и ночь у него выдались чересчур изнурительными.***
Глухая ночная тишь опустилась на всю округу подле горной глухо бурлящей реки. Гром, наконец, прекратил мучить землю своими оглушительными раскатами, что содрогали долину, молния больше не озаряла светлой вспышкой тёмную небесную гладь, а капли дождя не так яростно стучали в окна, перестав тревожить покой временных обитателей одинокого заброшенного домика. В его ветхих, но таких надёжны стенах тоже царила тишина, в которой мелькало лишь размеренное сопение и редкий тихий храп. Хозяева сладко спали. Однако, не все. Беловолосая девушка, что лежала по середине, объятая с обеих сторон брюнеткой, уткнувшейся в её плечо, и брюнетом, который лежал на боку, положив голову ей на грудь, задумчивым взглядом смотрела в обветшалый потолок. Сон покинул её уже давно. Взглянув мельком в запотевшее окно, она заметила, как за ним начинало светать, а значит, поспать у неё больше не получится. Какое-то тревожное чувство наполняло её душу, беспокоило мозг, из-за чего та не могла расслабиться и погрузиться в сновидения, подобно её сестре и лежащему рядом молодой человек, посему всю ночь остававшуюся ночь Бэла не смыкала глаз. Когда просто лежать и бессмысленно пялиться в потолок ей надоело, блондинка, поцеловав среднюю сестрицу в лоб, а парня в уже слегка щетинистую щёку, принялась осторожно выбираться из их крепких объятий и вставать на ноги. Далось это не так просто, особенно, стараясь не разбудить каждого, но всё же с задачей, как и всегда, она девушка справилась. Тихо пройдя на мысочках несколько шагов по помещению, попутно собирая и тут же надевая разбросанное по всюду нижнее бельё, старшая дочь Альсины Димитреску остановилась подле письменного стола. И прежде чем сделать то, что она изначально намеревалась, окинула небольшой дом беглым взглядом. Какой же бардак они здесь развели! Не будь это место их тайным пристанищем, она бы отправила сюда Камелию и приказала той вылизать каждый уголок до чиста, но… об этом домике, который, по идеи, последние месяца был заброшен, не стоило знать кому-то из приближённых матери. Пусть и дальше думает, что в нём живёт сторож сокровищницы. Вдоволь насмотревшись на царивший здесь беспорядок и мельком полюбовавшись голыми телами Кассандры и Стефана, Бэла всё же собралась духом и слегка дрожащей рукой взялась за круглую ручку выдвижного ящичка. Из открывшегося тайничка на неё смотрел родительский дневник с тёмной кожаной обложкой; он взывал её к себе, молил прикоснуться к корешку, требовал раскрыть и пролистать чуть желтоватые станицы, и она, не сдержавшись, ответила на этот зов. Жадно схватив в руку записную книжку, девушка направилась к окну, чтобы свет наступающего рассвета выхватил из тусклой темноты комнаты расписанные красивым изящным почерком листы. Дойдя до застеклённой рамы, в кою пробивался серый проблеск, Бэла ещё раз глянула на сестру, а после трепещущими пальцами аккуратно, словно она могла порваться, развернула первую страницу материнского дневника.