Только честно

Игорь с самого начала, стоило узнать и осмыслить счастливую новость о пополнении в семье Громов-Хазиных, не лелеял надежду, будто всё пройдет гладко и со скучными трудностями, как в рекламах витаминов для беременных. Сложно стало ещё в тот момент, когда Петя вышел из туалета с тестом в дрожащих пальцах и колоссальным ужасом на лице. — Дядь, ты станешь батей. С днём рождения, ебать! Игорь, собирающийся в магазин за продуктами к предстоящему новоселью, замер в одном положении: полусогнутый, с ложечкой для обуви в ботинке. Выработанное умение в считанные секунды анализировать ситуацию подвело в самый неподходящий момент. Не дождавшись ответной реакции, Петя швырнул тест на обувную тумбу и, громко топая, ураганом скрылся на кухне. Игорь запоздало понял — побежал курить. Петя дымил агрессивно, затягиваясь слишком быстро и периодически давясь. Сидя на подоконнике, крутил в пальцах коробок со спичками и в нервном тике качал ногой. Всего этого не должно было случиться. Каждую течку, которую Игорь проводил со своей импульсивной страстной омегой, они предохранялись. Разве что в один из последних разов… но Игорь успел высунуть, а узел не распускал и подавно! Никакой беременности не должно было случиться, однако вот… они здесь. Забирать сигарету Гром не стал, только незаметно отодвинул пачку: теперь им надо думать не только о себе, но и о внезапно образовавшемся щенке. Подошёл поближе и накинул на подрагивающие плечи свою кожанку. Пусть Петька никогда не сознавался, но Игорь видел, какое влияние оказывает одежда, пропитавшаяся его запахом. Петя зябко запахнул куртку и, вдавив окурок в банку из-под консервов, посмотрел со вселенским непониманием. Молча спрашивал, что делать и как жить дальше. У них только-только всё наладилось. Три месяца назад Петя твёрдо решил — в жопу полицию, его судьба адвокатура. Начал много заниматься, освежая знания (не зря параллельно с работой юридическое несколько лет назад получил), записался на курсы и собрался готовиться к экзаменам. Беременность с далеко идущими планами не вязалась совершенно, пуская под откос не только их, но и все приложенные усилия. Игорь был настроен куда более оптимистично. — Петь, не надо убиваться. Я мечтал о ребёнке от тебя. Это самый лучший подарок, — Игорь закрыл окно, присаживаясь на противоположную сторону подоконника. Пластик жалобно заскрипел под тяжестью двоих людей. — Тебе легко говорить, ты не собирался наконец-то исполнять свою мечту! — Да станешь ты хорошим адвокатом. Ребёнок – не помеха работе. Ты сам Димке говорил, помнишь? — Да уж, в минуту жизни трудную буду думать, что щенок у меня хотя бы не от Цветкова, — слегка улыбнулся Петя. Раз может подтрунивать над Костиком, значит, всё ещё не так плохо. Отодвинув куртку и задрав футболку, он провёл ладонью по плоскому животу. — Если после родов кожа обвиснет, ты не перестанешь меня хотеть? — Дурак, — фыркнул Игорь, но, поймав напряжённый взгляд, предельно честно пообещал: — Нет, не перестану хотеть, и любить тоже. — Вот и дотрахались в архиве, — Петя разлохматил волосы. — Зато отец выкусит. Помнишь, он говорил, типа из-за наркоты у меня всё полетело, и хер я теперь залечу? — тут он резко задумался. — Бля, а если у пиздюка проблемы будут? Я же реально себе порошком весь цикл в хлам убил, течек до тебя вообще не было. Ещё и на рейдах столько раз в живот прилетало… О, Игорь прекрасно всё помнил. Помнил, как сначала даже не сообразил, что переведённый из столицы майор — омега. От Пети не пахло. Совсем. Вёл он себя и подавно не в пример канонам, заложенным в современном обществе относительно «слабого пола». Был прямолинейным до жопы, хамоватым и выёбистым, думал, что всё знает и умеет лучше всех, а другие — так, грязь из-под ногтей. При этом альфа в нём не чувствовался, пусть их в наркоотделе Петя тоже умудрялся строить, как на линейке. Сумасшедшая бета — решил единогласно весь участок. И как же Игорь охренел, когда после очередного совместного дела Петя потёк прямо в машине. Сладко и пряно, до похотливой пелены перед глазами. Гром до сих пор себя уважал, что победил животные инстинкты и не накинулся на растерявшегося Хазина прямо там, в его дорогущей обожаемой тачке. Такой страсти и желания с Игорем раньше никогда не приключалось, он привык хладнокровно контролировать ситуацию и держать эмоции в узде. — Не будет никаких проблем, Петь. Ты же потом, когда цикл в норму пришёл, несколько раз проверялся. Здоров. Петя тогда торопливо парканулся, приподнялся на сидении, лицезрел мокрое пятно, да так и рухнул, подбирая под себя ноги. На Игоря посмотрел ошарашено и напугано, будто его прямо здесь и сейчас собрались насиловать. — Слушай, это… не знаю, почему, я давно уже без течек… блять, и здесь, сейчас… — пролепетал еле разборчиво, мигом растеряв весь свой фирменный гонор и бахвальство. — Перебирайся на пассажирское, я поведу. — Куда? — К тебе. Сбегаю в аптеку за подавителями. Не боись, Петьк, нормально всё будет, — безапелляционно отчеканил Игорь, на всякий случай вдыхая через рот. Как же Хазин пах, господи, как пах. Обычно в палитре ароматов, исходивших от течной омеги, преобладали сладкие, душистые оттенки, чтобы альфам наподобие пчёлок захотелось выбрать именно этот цветочек, заполучить его и опылить. Игорю такое никогда не нравилось. Сладости он не любил столько, сколько себя помнил, а от приторности вовсе бросало в тошноту. С Петей по-другому. Его запах не из лёгких и невесомых, как полагается, а обволакивающий, глубокий и тяжёлый. Подавляющий волю и стирающий границы дозволенного. Сразу понятно — не бесхребетный тюфяк, а сильная омега с непробиваемым характером и внутренним стержнем. Такую не взять просто потому, что течка, и любой альфа стал желанным по определению. До аптеки в тот день Игорь так и не дошёл. Петя накинулся на него, стоило попасть в квартиру. И было понятно — не потому, что подкосила подкравшаяся течка, а потому, что по-настоящему хотелось. Давно и без тормозов. Игорь брал нежно и аккуратно, полной грудью вдыхая рвавший крышу запах, слизывая его с шеи и груди. Петя стонал, извивался, постоянно умолял о большем и шептал, как ему хорошо и какой Гром ахуенный. Это была идеальная ночь, положившая начало всему. Спустя четыре месяца Петя попросил повязаться метками. Игорь, конечно, согласился. Он не чувствовал себя унизительно из-за того, что позволил омеге себя укусить. В конце концов, это была его омега, а отпечаток зубов на шее служил лишь очередным подтверждением серьёзности их отношений. Беременность протекала своим чередом. В общем и целом, ничего особенного. У Пети округлился живот, сам он стал привередливей в еде, повадился капризничать и периодически страдать, что любимая водолазка не обтягивает так же сексуально, как раньше. Игорь, не очень хорошо говоривший словами через рот, утешал по-своему: целовал появившиеся щёчки, гладил по бокам и животу и брал Петю до искр перед глазами, чтобы больше не возникало сомнений в собственной привлекательности. Вроде, помогало: Петя ходил оттраханный, довольный и весёлый. Ровно до того момента, пока эффект не спадал. Тогда Петька куксился и вздыхал с новой силой, бесясь, что вынужден жрать за троих, будто у них ожидается не лапочка-дочка, а безумная двойня. Игорь, как хороший альфа, быстро подстроился, но новые отмычки к Петиному хорошему настроению подбирать не перестал. Первым звоночком стала куча одежды на кровати. Вернувшийся с выходной пробежки Игорь замер перед ней по стойке «смирно». Озадаченно потёр подбородок, точно помня, что перед уходом её не было, взял в охапку и засунул обратно в шкаф. Петя крутился на кухне, воюя со сковородкой, маслом и яйцами. Готовка ему не давалась: яичница стабильно получалась пересоленной и пережаренной, сосиски вздувались и лопались, рожки разваривались, а рис слипался. Как правило, кулинарию брал на себя Игорь, но теперь, когда Петя решил поиграть в хозяюшку, они старались все домашние дела решать вместе и учиться новому. Точнее, Гром учил, а Петя злился, что ни черта не получается. На следующий день куча материализовалась вновь, только значительно больше. Часть шмоток была разбросана по кровати. Игорь убрал так же молча, как и в первый раз. Потом ещё разок, и опять по новой. В один из дней утомлённый Гром вернулся позже обычного (какой-то сумасшедший возомнил себя бандитом из восьмидесятых и попытался ограбить банк) и застал странную картину: Петя завалился спать на раскиданную одежду, вместо одеяла используя кофты и толстовки. Он был на сложном пятом месяце. Слишком заёбанный, Игорь не стал разбираться в причинах, списав всё на загоны из-за поменявшегося размерного ряда. Рухнул рядом, обнял и вырубился. Наутро барахло на кровати возросло, а проснувшийся Петя никак это не прокомментировал, пытаясь покорить рецепт омлета с помидорами. Постепенно одежда начала во что-то сформировываться. Петя мог подолгу сидеть на кровати и перекладывать её с места на место. Иногда надевал Игоревы скучные однообразные футболки и то складывал, то раскладывал кофты и водолазки. Как будто познавал дзен. Вот тут Игорю сделалось не по себе: всё ли с его омегой в порядке? До Пети он никогда не жил с омегами, тем более, в положении, поэтому подозревал, что многого не знал. Когда половина их гардероба сложилась в аккуратный кружок, в середине которого были свалены мягкие толстовки, Игорь, наконец, прозрел: Петя вил гнездо! Он слышал, что такое происходит во время беременности, но никогда не задавался вопросом, для чего и как оно работает. Хотел прогуглить и углубиться в тему, но Петя огорошил максимально не вовремя. Взял Игоря за руку, подвёл к кровати и небрежно спросил: — Что думаешь? Только честно. — Ты про кучу? Нормально, наверно. Тут, кстати, моя домашняя футболка. Я возьму? — у Игоря было оправдание: он не понял, как правильно реагировать. — Бери. После этого в Пете что-то перемкнуло. Сначала он полностью разобрал гнездо, упихав одежду в шкаф, и уткнулся в ноутбук, проходя тестовые задания для своей вожделенной адвокатуры. Игорю такие перемены не понравились и он, подбирая слова настолько аккуратно, насколько мог, спросил, всё ли в порядке. Сегодня они ради разнообразия собрались идти в кино. Петя невнятно пробубнил, что никуда не хочет, и вообще, оставь меня в покое, Игорь, не видишь, занимаюсь. Гром, конечно, оставил, с беспокойством поглядывая на раскуроченную кровать. К собственному сожалению Игорю стоило признать, что он и до беременности не всегда понимал, как лучше подступиться к своей паре, а теперь и подавно. Вскоре инстинкты опять взыграли, и Петя начал возводить с нуля новое гнёздышко. Более аккуратное, ровное, из гармонично подобранных по цвету вещей: от тёмно-синего к серому и чёрному, потому что других они толком не носили. Игорь как никогда остро ощутил нехватку шмотья. В свою конструкцию Петя приватизировал все его футболки, толстовки и кофты, ещё и вздыхал выразительно, мол, не хватало ему. Пришлось совершить над собой усилие и в компании Пчёлкиной прошвырнуться по магазинам. Всё время, пока Петя занимался строительством, Игорь ютился на старом добром маленьком диване, после которого адски ломило спину и поясницу. С нетерпением ждал, когда же гнездо приобретёт вид, который устроит требовательного Хазина. Пока процесс сильно затягивался и усложнял жизнь. Петя слишком часто разбирал гнездо, частично переделывая вновь и вновь. — Слушай, ты не думаешь заканчивать? — не выдержав, прямо спросил Игорь. — Нет, — спокойно отрезал Петя. — Можно мне хотя бы с тобой спать? — выразительно потёр поясницу. — Не надо. Тем же вечером, читая тематические статейки в интернете, Игорь понял несколько важных вещей. Первое: гнездование — важнейший процесс в жизни беременной омеги. С помощью вещей она создаёт личное пространство, в котором сможет чувствовать себя максимально комфортно. Второе: если омега не пускает в своё гнездо альфу, значит, она не уверена, что готова воспитывать с ним щенят. Третье: Петя Игоря, очевидно, избегает и не доверяет. Последний факт мощно саданул под дых. Разбитый горькой действительностью, Игорь предпринял ещё одну неловкую попытку попроситься в кровать, но, ожидаемо, получил от ворот поворот. Такого испытания для их прочных и доверительных отношений он как-то не ожидал. Не найдя ответа в интернете, отчаявшийся Игорь пошёл туда, куда в здравом уме никогда не собирался идти, чтобы советоваться по вопросам личной жизни — к Косте Цветкову. У того несколько месяцев назад родил Димка, поэтому, возможно, он тоже сталкивался с проблемой недопуска в гнездо своей омеги. — Вил, конечно, что за вопросы, Гром? — фыркнул Костя, выбирая эспрессо на кофемашине. — Все омеги этим занимаются. Аккуратность гнезда показывает, насколько они хозяйственны. Петя тоже начал? Надеюсь, ты похвалил его? Игорь замялся, во всех деталях вспоминая свою первую реакцию и случайно вырвавшиеся слова. — Нет? — поразился Костя. — Гром, ты сдурел? Хазин, оказывается, святой у нас, раз не обиделся на такое. Торопливо переведя тему на Димку с малышкой Светиком, Игорь какое-то время поболтал с лучившимся счастьем и благополучием Цветковым, после чего с тяжёлым сердцем вернулся заканчивать рабочие дела. Его самого дома ждал непростой разговор о личном. Из-за его неосведомлённости у них с Петей скопились тяжёлые недомолвки, гвоздём колупавшие фасад прочных проработанных отношений (чего только стоили Петькины загоны по прошлому). Видимо, когда в школе на уроках полового воспитания объясняли про гнездование омег, Гром играл с соседом в крестики-нолики. Перешагнув порог, Игорь прислушался. Дома стояла гнетущая безрадостная тишина. Телевизор не работал, даже любимая Петина рэпчина про бухло и сук не скрашивала опустившийся на квартиру вечерний полумрак. Хазин нашелся в своём любимом за последнее время месте — на кровати. Подогнув колени к объёмному животу, лежал на боку и смотрел вперёд ничего не выражающим взглядом. Не осмелившись соваться на интимную территорию без разрешения, Игорь опустился на колени, поверх бортиков гнезда рассматривая любимое личико. — Петь… — Игорь, я всё. Больше не могу сделать лучше, как ни стараюсь. Это мой предел. Игорь вздохнул и грустно улыбнулся. Ему было жуть как стыдно за своё поведение. В последнее время Петя только и делал, что пыхтел над делами, пытаясь стать лучше. Гнездо, готовка, учёба. И так по кругу. А он не помог. — Петенька, у тебя самое красивое гнездо, которое я когда-либо видел. Я счастлив, что смог заинтересовать такую замечательную омегу. И мне жаль, что я на самом деле оказался невнимательным солдафоном. — Сколько приятных слов, — усмехнулся Петя, немного приходя в себя. Отодвинулся подальше, освобождая пространство. — Ложись ко мне, дядь. Соскучился по тебе. — Ты уверен? — Игорь с благоговением смотрел на свою омегу, зарывшуюся носом в его старую кофту. Петя вроде ненавидел этот кусок полинявшей тряпки, но сейчас почему-то обнимал. — Да. Пожалуйста. Осторожно, стараясь не задеть бортики, Игорь улёгся в свободное мягкое пространство. Поджав длинные ноги, повернулся на бок, смотря Пете в глаза. Тот подложил ладонь под щёку и улыбнулся уголками мягких розовых губ. Любяще, со всей нежностью, на которую был способен. Потянувшись, коснулся Игоревой брови и повёл ниже, очерчивая глаза, крылья носа, скулы и губы. Игорь тут же чмокнул пальцы. — Откуда ты знаешь, что это гнездо хорошее? — Первое тоже было замечательным, — заверил Гром. — Я посмотрел в интернете, как они выглядят у других омег. У тебя самое лучшее. Очень аккуратное и милое. — Спасибо, — Петя опустил глаза и счастливо разулыбался. Игорь в самом деле пошатался по форумам для альф, на которых будущие папаши делились фотками и обсуждениями гнёзд, и пришёл к выводу, что Петя у него невероятно талантливый и старательный в этом вопросе. У него получилось не простое гнёздышко, а настоящее произведение искусства. Симпатичное, уютное и красивое. И как Игорю не хватило ума, чтобы похвалить работу с самого начала? Видать, на задержаниях часть мозгов всё-таки успело вышибить. — Петь… — Всё в порядке, Игорёк, я не злюсь. Ты всегда был немного пришибленным. Фыркнув, Игорь щёлкнул его по носу и притянул к себе, бережно обнимая. Петя прижался, ткнулся лицом в плечо и показательно зафырчал, когда Игорь положил горячую ладонь на живот, где то и дело пинался их щенок. Такой же строптивый и энергичный. Весь в отцов.