dreamer / сновидец

      Снова. Снова перед ней эта чёртова стекляшка с изображением её самой. Хочется обхватить руками голову, закрыть глаза, сосчитать до ста и очнуться уже не в кошмаре, а в привычной комнате. Но это далеко не осознанный сон, поэтому Мирабель даже подумать о таком не может.       Уже больше недели её терзает один и тот же кошмар с изображением предсказания Бруно. Мутное стекло излучает слабый свет, левитируя где-то в темном пространстве, а вдалеке слышатся вскрики семьи Мадригаль и грохот рушащегося дома. Это продолжается бесконечно долго, пока первые лучи солнца не будят девушку. Тогда она облегченно выдыхает, глядя на потолок без единой трещины и слыша утреннюю возню за пределами комнаты, стирает капельки пота, выступившие на лбу от беспокойного сна, и садится на кровати, прижимая колени к груди.       Однако этой ночью сновидения повернулись к девушке совершенно неожиданной стороной. Как и обычно, она стояла посреди пустоты: стеклянный взгляд был устремлён на свет, излучаемый пророчеством, уши заложило от бесконечного воя вокруг. Пересилив оковы сна, Мирабель вдруг смогла поднять руки, вцепиться ими в волосы, сжимая кудрявые локоны в надежде, что это поможет очнуться. Нет, она всё ещё слышала этот невыносимый шум, и, наверное, будет слышать до тех пор, пока не покинет своё родное семейство. Так ведь будет лучше? Она наконец не будет путаться у всех под ногами, бесполезная, без-дарная; дверь её самой обыкновенной комнаты больше не будет уродливо выделяться на фоне остальных необыкновенных. Так ведь будет лучше?..       Мирабель понимает, что зря хотела управлять своим телом в этом кошмаре. Это не даровало ей спокойствия, наоборот — теперь она захлебывается болью, которую принесла и себе, и семье. В любую минуту магия дома Мадригаль может исчезнуть, и в этом будет виновата она. Как она сможет оставаться здесь как ни в чем не бывало, если все будут вечно недовольны ей? Если она своим существованием может испортить им жизнь? Девушка никогда не унывала из-за отсутствия дара, но она не думала, что это может стать опасным. Она опаснее чем те, у кого способностей намного больше, чем у неё. Забавно.       Сквозь бурю эмоций Мирабель вдруг чувствует мягкое прикосновение к плечам, которое едва заметно оглаживает их в успокаивающем жесте — она и не заметила, когда её начало трясти. Между тем поглаживание, оказавшееся чьими-то тёплыми руками, поднимается чуть выше, едва ощутимо щекоча шею кончиками пальцев и останавливаясь на скулах. Несколько секунд эти руки словно изучают контур лица Мирабель, нежными прикосновениями пробегаясь по подбородку, носу, большими пальцами очерчивая области под нижними веками, проверяя наличие слез. Неожиданно для себя Мирабель понимает, что ничего не видит, находя глаза крепко зажмуренными (и когда она только успела их закрыть?), но открыть их не решается. Наконец, большие тёплые ладони охватывают лицо девушки, и, подавив изумленный вздох, Мирабель встречает чужие губы на своих. Это такое же мягкое прикосновение, как и предыдущие; оно не оказывает давление, ни к чему не подталкивает. Девушка стоит немного испуганно, вытянувшись по струнке, когда касание отступает, и ей хочется открыть глаза, но прикосновение возвращается, и Мирабель с удивлением обнаруживает, что сама была готова тянуться за поцелуем — ей стало спокойно. Грохот разрушения и множество кричащих голосов остались далеко, а единственным органом чувств для девушки стали губы. Чужие ладони всё ещё придерживают её лицо, а поцелуи вдруг стали осыпаться на лбу, пылающих от смущения щеках, носу, снова на губах. Мирабель так и стояла бы истуканом, если бы эти убаюкивающе тёплые руки вдруг не отстранились. Испугавшись имеющего возможность вернуться кошмара, девушка внезапно для себя в ту же секунду хватает те руки, возвращая на прежнее место, и ей снова становится восхитительно спокойно ощущать чужие губы на своём лице. Может, Мирабель кажется, но поцелуи стали чуть более уверенными, уже по-настоящему отпечатываясь на её губах. «Наверное, это посчиталось за согласие», — подумалось девушке, но мысли упархивают из головы, словно стремительные ласточки, исчезают в окружающей пустоте и возвращают разум к единственной точке соприкосновения с реальностью (которая на самом-то деле лишь сон). Чужие руки аккуратно скользят к плечам, вызывая волну мурашек на шее и вынуждая сделать то же самое — не стоять же Мирабель, держа свои руки у щёк. Девушка вспыхивает от секундной мысли о том, что могла бы прикоснуться к чужому лицу, чуть крепче стискивает чужие плечи и вдруг оступается, из-за чего захватывает в кольцо рук того, кто стоит рядом. В тот же миг он (почему-то Мирабель думает, что это определенно должен быть какой-нибудь он) издает тихий вздох удивления и следует её «примеру», но не просто обнимает, а прижимает ещё ближе, уже впиваясь в губы поцелуем. Девушка теряется в ощущениях, она достаточно сильна, чтобы не млеть в этих теплых руках, но образовавшееся вместе с ним чувство защищенности позволяет дать слабину, отдаться нежным объятиям и не менее нежным поцелуям. Это ведь всего лишь сон, как никак.       Робость проходит, уступая место подростковой храбрости, и Мирабель крепко обнимает чужое тело, целует и чувствует такое умиротворение, словно в жизни не занималась чем-то более приятным. Поцелуи становятся всё более влажными, и девушка удивлённо притормаживает, когда её губ касается кончик чужого языка. Из-за того, что замирает она, замирает и он. Оба словно вспоминают, что нужно дышать, сердца заходятся в бешеном ритме. Мирабель хочется сказать что-то глупое вроде «Может, на сегодня хватит?», потому что и вправду хватит — ещё немного и она соскользнет на пол, ноги словно онемели. Вместо этого она вдруг решается наконец открыть глаза и увидеть стоящего перед ней человека. Сначала взгляд цепляется за знакомую вышивку на пончо, затем — поднимается выше, захватывая короткую бородку, крупный нос, большие грустные глаза. Густую вьющуюся шевелюру. — Бруно?.. — неверяще (она ведь видела его только на семейном древе и двери комнаты) выдыхает Мирабель ему в губы, и теперь её словно током пронзает от ощущения близости, да ещё и не со случайным человеком, черт возьми!       Девушка чуть ли не с ужасом смотрит в расширенные от испуга глаза дяди и едва не вскрикивает, когда он вдруг отскакивает от неё и, стремительно развернувшись, исчезает где-то в темноте. Мирабель остаётся стоять на месте.       А потом просыпается.       Ее все так же будит заглядывающее в комнату солнце. Тишина. Ещё слишком рано. Мирабель замечает сброшенную на пол подушку и словно в прострации поднимает и кладёт её на место. Сон уже выветривается из головы, и к концу дня девушка уже точно всё забудет. До неё донёсся тихий шорох в стене прямо у кровати.