Гребанное Рождество.

      Приглушенный свет типично нью-йоркского пасмурного зимнего утра уже вовсю хозяйничал в маленькой, но на редкость уютной квартирке на двадцать первом этаже. Из-за такой приличной высоты, хоть высотный дом и стоял прямо на оживленном авеню, в этом уголке спокойствия всегда было тихо, так что шипящая на плите яичница с беконом да закипающий чайник были единственными источниками звука этим поздним утром на странно чистой для двух парней-студентов кухне. Джейсон снял щелкнувший чайник со станции и залил засыпанный в две кружки кофе кипятком. Выключил плиту и убрал с конфорки готовую яичницу.       Вдруг из-за спины послышалось громкое и требовательное «мяу». Ньюстед обернулся, встречаясь с двумя зелеными глазами-блюдечками, вылупившимися прямо на него. Большой пушистый рыжий котяра нагло восседал на обеденном столе, явно требуя еды тоже.       — Не пизди, Биджу, — вполголоса обратился к коту Джейсон, — тебя кто в семь утра вставал кормить? Однако же, пройдя мимо и потрепав вымогателя по мягкой башке, он выудил из кухонного ящика пакетик с его любимым кормом. Кот тут же спрыгнул со стола и понесся к миске, тыкаясь в нее носом и мешая выложить содержимое упаковки.             — Больше до вечера чтобы не требовал, — он сдул с глаз упавшую на лицо кудряшку и, кинув пустой пакетик в мусор, открыл окно, чтобы перекурить. Кофе еще заваривался, да и начинать есть один он не собирался.       Взгляд упал на слегка погрустневший цветок в горшке на подоконнике. Опять они забыли его полить, да что ж такое. Растение было совершенно уродливым, если честно, но его в этой квартире оставили хозяева, так что, ну, не гробить же его. К тому же, даже это зеленое недоразумение и то привносило в квартиру жизни. Джейсон взял стоявший в уголочке рядом пульверизатор, побрызгал на листья, раскрутил его одной рукой, другой в это время затягиваясь, и вылил остаток воды в землю. Штука была на редкость живучая, так что уже через пять минут бодро поднимет стебельки.       Ньюстед неспешно курил, думая, чем бы сегодня заняться. В университет им было не нужно, хоть день и был будний, но все занятия, выпадавшие на этот день, они на этот семестр уже отходили. Была еще целая куча мелких предрождественских дел, может, взяться за них…       Из коридора послышалось ленивое шлепанье босых ступней по серой плитке, и уже через пару секунд Джейсон целовал Марти в мокрый после утренних водных процедур нос. Тот довольно зажмурился, явно все еще пребывая в последних минутах полудремы, и не глядя клюнул в ответ куда-то чуть больше в подбородок, чем в губы.       Обоих окутал мягкий шлейф из мятной зубной пасты и клубов мальборо голд. Такой привычный, но слишком особенный.       — Привет, — Фридман уполз на высокий барный стул, тут же растекаясь по столешнице в расслабленных потягушках. Точно такое же действо под этим же столом устраивал Биджу. Джейс мягко улыбнулся в ответ, начиная выставлять их завтрак перед вторым парнем.       — Выспался наконец? — получив в полной мере довольный кивок и солнечную улыбку в ответ, Ньюстед сел напротив. — Тогда приятного аппетита, и чем мы сегодня займемся, решай сам. С меня был завтрак.       Застучали столовые приборы, под ногами вылизывался кошак, а мысли Фридмана потихоньку разгонялись в привычный повседневный ритм. Дел, на самом деле, было дохуя и больше, но к большей части как-то совершенно не хотелось прикасаться, но тут, взяв в руки пакет молока, чтобы плеснуть в кофе, Марти зацепился взглядом за праздничное оформление упаковки, и его осенило.       — Поехали в икею, — Фридман заулыбался, как дитё малое в предвкушении поездки в парк аттракционов, не меньше. Джейсон вылупился на него, застыв с вилкой над последним кусочком бекона в тарелке.       — А зачем?.. — отказаться он даже не пытался, да и невозможно это было, глядя на искренне загоревшегося идеей Марти. Но не уточнить, была ли у поездки хоть какая-то цель, он всё-таки не мог.       — Как зачем, за подарками, — пожал плечами Фридман. В принципе, какое-то зерно логики в этом было, хоть они и купили уже большую их часть в музыкальных да мерчевых магазинах, но кое-что ещё оставалось.       — А ещё я хочу акулу из икеи.       — Биджу ее сожрет.       Кот возмущённо мявкнул из-под стола, хотя это, в общем-то, были обоснованные опасения. Животное, как и полагается всем рыжим, было эксцентричным и все свои игрушки, а ещё несколько раз – цветок на подоконнике и чьи-то тёплые носочки, раздербанивало когтями в пух и прах. Про цветок они усердно скрывали от хозяев, из раза в раз реанимируя калеку.       — Тогда я сожру его, — и Марти с предупреждающим недобрым прищуром нырнул под стол, глядя на кота. Животное оскорбленно фыркнуло и, гордо задрав свою пушистую рыжую метелку-хвост, удалилось из кухоньки, где ему перестали быть рады. Джейс весело прыснул. Что Мастейн, что Роуз, что Биджу ‒ одна, блять, порода.       — Тогда купим две акулы, может, численный перевес эту жопу заставит одуматься. По комнате разлился тихий смех, наполняя позднее утро еще большим уютом.       Долго возиться не стали, потому что икея ‒ это на весь день, пока до нее дотащишься, пока там тысячу раз потеряешься... В общем, по-быстрому убрали посуду и собрались, поймали такси прямо на улице и где-то через час после внезапного решения уже заходили в огромное здание магазина. Хоть у кого-то в их компании дела делаются быстро и без лишних разборок.       — Давай потом фрикаделек поедим, — Марти смотрел в сторону фирменного кафе, в котором, естественно, даже в будний день толпилась чертова толпа народу.       — Если мы будем скупать тут акул и все кружки, как в прошлый раз, нам не хватит на фрикадельки, — поржал Джейс, вспоминая, как они въезжали в ту квартиру, в которой теперь живут.       На самом деле, она была в ужасном состоянии, и, наверное, именно поэтому сдавалась так дешево, несмотря на выгодное расположение. А еще только там им не отказали, услышав про кота, так что выбирать в целом не приходилось. Своими силами они отдраили там каждый уголок, кое-где подкрасили стены, понавезли своей мебели и техники, у кого что было. А потом в один прекрасный день отправились в эту самую икею, выкроив, вроде бы, последние деньги на шторы да полотенца, так, самое необходимое. Но в итоге каким-то чудесным образом они протаскались по этому затерянному миру целый день, с утра до вечера, смеясь и толкаясь, залезая во все выставочные композиции, набрали еще кучу всякой херни, подушечек каких-то, свечек, ковриков, подставок ‒ Джейсон просто в панику впал, увидев сумму на чеке и представив, в какой минус улетела его кредитка. В итоге, еле доперев это добро до дома, уже вечером, они оставили сумки в коридоре и, не раздеваясь, устало плюхнулись на еще лежавший просто на полу матрас, практически моментально отрубаясь в обнимку.       Ньюстед улыбнулся собственным воспоминаниям.       Тут перед расплывшимся в ностальгическом блаженстве лицом пару раз звонко щелкнули, и Джейсон отмер наконец. Фридман смотрел на него с вопросительной улыбкой, но, получив в ответ лёгкое мотание кудрявой башкой ‒ мол, ничего такого, ‒ просто взял его под локоть и потащил... В неизвестном направлении. На самом деле Марти и сам не знал, что конкретно хотел, но был свято уверен ‒ оно тут точно есть и само попадётся на глаза.       — Да в жопу им эти кружки не сдались, они экологию захерачивают стаканчиками из кофейни, — самой спокойной на свете интонацией выдал парень, а Ньюстед в очередной раз поразился, как его милейший, обычно тихий благоверный в один момент мог выдать пулемётную матную тираду или подъебать так, что вся компания лежала, а объект стёба переживал экзистенциальный кризис. Ну, тут можно брякнуть лишь про чертей да про омуты, и лишь крепче прижать к себе чужой локоть.       — Может, опять Хадсону плюшевую змею подарить? — задумчиво продолжал размышлять Фридман.       — Не, тебе Роуз не простит плагиат его подарка.       — Ох ебать, вот это страшно, — закатил глаза Марти, хотя знал, что вообще-то да, Эксл этой самой змеей и придушить мог. — Давай тогда Роузу антистресс-подушку...       — Йонне будильник подарим, чтобы не опаздывал каждый день...       — А это Вало вместо пепельницы, его размерчик, — Фридман ткнул в огромный салатник.       Короче, первые полчаса просто таскались, тыкали во все пальцами и припоминали друзьям все хорошее. Потом все-таки добрели до отдела с мягкими игрушками.       — Акулы! — спохватился Марти, явно уже забыв про них за это время.       — Вон, — усмехнулся Ньюстед и показал на большую сетку, целиком заваленную этими самыми акулами. — Кто последний, тот вычесывает Биджу. И Джейсон вдруг ломанулся к этим акулам сломя голову, оставляя позади не ожидавшего такого нападения Фридмана.       Но уже через секунду Марти, маневрируя мимо ошалевших покупателей, ринулся за Ньюстедом. Оба с двух сторон обрулили каких-то подростков, Фридман, даже не глядя, бросил громкое "миль пардон!", и вот они затормозили, вцепившись в эту несчастную сетку, с искрящими весельем и легким бесоебством глазами и лыбами до ушей.       — Я первый!       — Нихера, я!       — А ты знаешь, что рифмуется с «я»?       — Вот дома и расскажешь. Повисла тишина, всего на пару вдохов, после которых все ближайшие посетители в недобрых и осуждающих непонятках оборачивались на двух сгибающихся от ржача великовозрастных дебилов. Натурально вытирая слезы, они наконец вернулись к этим несчастным акулам, и Фридман схватил первую попавшуюся.       — Давай так, я буду чесать хвостатого, а ты ‒ держать, — и парень уже было развернулся, как из рук бесцеремонно вырвали мягкую игрушку. Одного вопросительного взгляда хватило, чтобы услышать не совсем привычное объяснение.       — Мне ее глаза не нравятся, злая она какая-то.       С изучающим прищуром Джейсон поджал губы и отбросил игрушку, залезая в эту сетку чуть ли не с головой. Он перебирал каждую, заглядывал им всем в морды, бурча что-то под нос про еще злых, грустных, туповатых, и что-то о негативной энергетике, зарываясь все глубже в эту кучу акул. Кучу. Блядских. Одинаковых. Акул.       — Нюсь, — Фридман задумчиво склонил голову на бок, оценивая уровень сумасшествия любимого. — Они, блять, одинаковые, ты в курсе?       — Да нихуя! — Ньюстед высунул одну руку с поднятым вверх указательным пальцем, а через секунду вынырнул из сетки сам. Держа в руках игрушку, выуженную с самого дна. — Вот с ней мы подружимся. Посмотри ей в лицо! Джейсон повернул акулу так, чтобы ее дурацкая морда с пластиковыми глазами смотрела прямо в лицо Фридману. Тот вылупился на неё в ответ, а через секунду его пробрало на дикий хохот, он аж напополам согнулся.       — Да уж… Она… Прекрасна, — по слову из-за приступов ржача ответил Марти. — Найди мне вторую, только чтобы не со злыми глазами. Задумчиво побарабанив пальцами по напряженным от мыслительного процесса губам и возведя глаза в потолок, Джейсон впихнул добытую тканевую супер-рыбу в руки благоверного и снова нырнул в кучу игрушек, бросив напоследок очень серьёзно:       — Охраняй.       И Марти охранял. Закусывая губу, чтобы не укатиться в истерику окончательно, наблюдая за тем, как его парень выискивает ещё одну "ту самую". Под рёбрами, за всем этим сумасбродством, кипело... Что-то. Может, сама любовь в чистом её виде. Кто ещё мог превратить обычный поход в долбаную икею в экскурсию долбоебизма? Кто ещё мог на самых серьёзных щах выбирать для него долбаную плюшевую акулу? А кто ещё мог готовить самые лучшие завтраки и подружиться с его стервозным котом?       Правильно, никто.       С чертовой старшей школы никто так и не смог безвозмездно дарить столько тепла, окружать в таких количествах заботой и безопасностью. Ненавязчиво, естественно, словно это было само собой разумеющееся ‒ как потребность дышать. И Фридман дышал полной грудью, отдавая этому недоразумению с бритыми ‒ кстати, он лично их сбривал ему уже года четыре каждые две недели по воскресеньям ‒ висками весь тот свет, что зарождался в нём от каждой секунды рядом.       Джейсон вынырнул из кучи игрушек ещё раз, держав в руках ещё одну.       — Вот эти нам подходят. С дурной лыбой он посмотрел на Марти, отвечавшего ему такой же, только запечатавшей в себе к тому же все внезапно нахлынувшие сентиментальные чувства, за которые совсем не было стыдно и которые не хотелось прятать за скромной полу-улыбкой, уж только не рядом с Ньюстедом. Фридман сделал шаг вперёд и внезапно крепко обнял одной рукой за шею, повис бы на нем совсем, да мешались акулы в руках у обоих.       — С пополнением в семье, — рассмеялся Фридман, отпуская парня и уже неспешно двигая дальше, навстречу новым стеллажам с неведомой херней.       Ну, в общем, ещё полтора часа спустя и по порции фрикаделек с картошкой фри кудрявое семейство выползло из маленького подпространства Швеции с одним загруженным немыслимым количеством свечей и парой мотков гирлянд рюкзаком, с пакетом до жути уютных пледов, и у каждого ‒ по плюшевой акуле под мышкой. Зрелище, конечно, не удивительное, но весьма своеобразное.       Оба чувствовали приятную усталость, лениво перекидываясь мелкими планами из серии «зайти ещё за вкусняшками для Биджу», «что готовить на ужин» и «под какой фильм этот самый ужин прикончить». Или зарубиться с Томми и Никки в какой-нибудь кооператив по типу Бэн и Эд блад пати.       Вокруг шумел торговый центр, пестрили украшенные витрины с безликими манекенами в новогодних шапках и с кучей декоративных коробочек под их ногами. Джейсон невольно засмотрелся, даже задрал голову в потолок, вглядываясь в сетку огоньков, что завершали картину предстоящего праздника. На лице невольно расползлась очередная улыбка. Он вообще неприлично много улыбался, только для начала обескураживая своим вечно серьёзным и даже чуть злобно-агрессивным выражением.       Марти поудобнее подхватил свою акулу, скосившись взглядом в сторону Ньюстеда и автоматически загораясь точно такой же улыбкой. Собой он, за удачную идею наведаться в икею, был доволен неимоверно, но ещё больше – тем, что Джейсон светился ярче, чем вся эта новогодняя мишура. Наблюдать эту картину было куда интереснее, чем пялиться на любую наряженную витрину. Хотя…       За спиной Ньюстеда мелькнула знакомая яркая вывеска, и Марти перевёл на неё взгляд, моментально останавливаясь и отставая от не успевшего ничего понять парня.       — Дже-ейс, — протянул Фридман и тут же умчался в тот самый отдел – огромный магазин сладостей, куда они периодически все дружно наведывались, когда совсем детство в жопе заиграет, за самыми вкусными мармеладными полосочками и всевозможными видами шоколадных конфет, а Йонне, как истинный финн, стабильно таскал оттуда бумажные пакетики с лакрицей, насчёт которой мнение в компании радикально разбилось на два лагеря. Вилле же, как совсем суровый финн, предпочитал баловаться салмиакки. На его стороне был только Монро, за что оба получили гордое звание больных ублюдков. Иногда они устраивали показательные представления, треская эту самую лакрицу в хлориде аммония на общих посиделках в кофейне. Джейсон однажды стащил у них кусочек и, признаться честно, подумал, что ему разъест этой гадостью всё внутренние органы и он умрёт самой страшной и мучительной смертью.       С усмешкой припомнив тот случай, Ньюстед остановился у ближайшей лавочки, сгружая на неё покупки. Он слегка потянулся, разгоняя по плечам мягкую усталость, после чего автоматически достал телефон, где висело одно непрочитанное от Майкла.              "Вы же в молле?"       "Ага, а че хошь?"       "Возьмите консервированный горошек, ну тот, который Марти в свои салаты бахает"       "Я название не помню :<"        Очередной тихий смешок вырвался вместе с выдохом, и он, отправив простенькую эмоджи «окей», уже полез открывать твиттер, как перед ним из ниоткуда выросла фигура в тяжёлой косухе.       Он поднял глаза, и прекрасное настроение начало по капельке иссыхать.       — Привет, Ньюкид.       Напротив собственной персоной стоял Хэтфилд.       У Ньюстеда, кажется, даже зубы скрипнули, хотя Джеймс этого явно не заметил, продолжая преспокойно стоять, как сраный столб, засунув руки в карманы косухи, и пялиться на него, как на манекен на одной из витрин вокруг.       — Привет, Джеймс. Джейсон выдавил из себя приветствие, стараясь не спалиться, что появление Хэтфилда возродило в нем старое школьное полыхание пятой точки. В голове пронеслись, кажется, сразу все разы, когда Джеймс донимал его, насколько изобретательности хватало, до тех пор, пока в какой-то момент ему, видимо, просто-напросто не надоело, и Ньюстед не вздохнул спокойно. Но несмотря на это, Хэтфилд до сих пор был последним, кого ему хотелось бы видеть в завершение такого чудесного дня, тем более, что взгляд у того как будто совсем не изменился с тех времен. Ну или Джейсону так казалось, потому что он словил флешбеки.       Они так и стояли друг напротив друга. Молча. Пиля друг друга взглядами, образуя вокруг атмосферу странного вакуума. Ещё чуть-чуть ‒ и на фоне замелькают полупрозрачные кадры из школьных пизделок в курилке, бряцанье шкафчиков, в которые больно вписываешься затылком, и сраные скомканные бумажки с отвратными матерными посланиями.       Джейсон отнюдь не был последним лошком школы. Он, по правде говоря, вообще лошком не был. Среднестатистический паренёк с приличным кругом друзей-знакомых, замечательным парнем в лице Фридмана, с коим у них только начинался бурный роман, и вот всякое такое. Только Хэтфилду он чём-то пиздецки не угодил. И мнение его за столько лет не поменялось, судя по растянувшейся односторонней задиристой усмешке.       Только бывший однокашник собрался открыть рот и выдать какую-то колкую доебку, как из-за спины Ньюстеда донеслось слегка нараспев:       — Привет, Джеймс. Челюсть парня в косухе с щелчком закрылась, а во взгляде пробежало... Опасение? Мина сразу стала какой-то кислой, а гордо расправленные плечи чуть опустились, и он потеряно выдал:       — Пока, Джеймс. И просто прошёл мимо, обруливая за метр внимательно следящего за ним одним глазом Марти. Второй был скрыт под кудрявой чёлкой.       В очередной раз Джейсон понял целое нихуя, наблюдая, как с уже расслабленной улыбкой Фридман разворачивается к нему, как тут снова:       — Здарова, Ларс! — мимо них почти урагом пронеслась ещё одна парочка «Биба и Боба», только в лицах Ульриха и Хэммета. Ну хоть с ними отношения были нейтрально-подъебистыми. — Кирюша, привет! Парни живенько поздоровались, Кирк что-то проворчал насчёт "Кирюши", а Ларс, по-гоблински заржав, стал толкать его в сторону удаляющей спины их закадычного товарища. Вот так встреча, блять.       Джейсон смотрел вслед удаляющейся процессии, пытаясь обработать в мозгах весь этот… Диалог, если можно это так назвать. Мозги упорно выдавали фатальную ошибку. Это типа Хэтфилд сам себя отшил, что ли?..       — Марти, — с полным недоумением посмотрел он на уверенного и довольного собой парня, — это че было?       — Не знаю, — пожал плечами он, загадочно улыбаясь. — Может, наш Джеймс стал вежливее и подошёл просто поздороваться? И Марти спокойно удалился обратно в магазин сладостей, ибо из-за внеплановой встречи выпускников, вообще-то, даже не успел набрать себе мармелада.       Фридман, незаметно покосившись на оставшегося за стеклом Джейса, усмехнулся себе под нос. О, он тоже прекрасно помнил их школьные времена.              — Марти, я в порядке, сам дойду, — храбрился Ньюстед, зажимая кровоточащий нос уже противно пропитавшимся рукавом своего худи. — Подумаешь, херня, ты иди… Фридман молнией зыркнул на своего парня. У того кровища была и на подбородке, и заляпала воротник толстовки, и все никак не собиралась останавливаться. Да столько крови вылить ещё попробовать надо.       — Нет, — отрезал Марти. — Отлежишься там хотя бы, пока не остановится. Я подожду. Ньюстед вздохнул, насколько это ему позволяло положение. Нос к тому же ужасно отёк, дышать было невозможно. Хэтфилд все-таки неплохо его приложил.       Началось все как обычно. Джеймс выловил его в коридоре перед каким-то уроком, бравируя какой-то очередной несмешной и очень обидной подколкой. Ньюстед и без того был не в духе, схлопотав до этого двойку за тест по алгебре, а тут ещё и это. Хлопнув дверцей своего шкафчика, он с какой-то матерной репликой в сторону Хэтфилда собрался уйти куда подальше, как тут почувствовал резкий рывок за плечо назад. Слово за слово, толчок за толчок… В общем, кажется, теперь у Ньюстеда сломан нос.       Марти довел Джейса до школьной медсестры, которая лишь ни черта не удивленно вздохнула и усадила парня на кушетку, пытаясь разобраться, насколько с его носом все плохо.       Стоя в дверях, Фридман брякнул, что вернется минут через двадцать, и скрылся. Чехол с гитарой оттягивал плечо, но кудрявый не обращал внимания ‒ он был слишком зол, хотя лицо сохраняло нейтральное выражение. Минут семь он бегал по этажам, заглядывал в коридоры, выискивая блядского Хэтфилда, но того нигде не было. Чертыхнувшись, он уже расстроился, что тот смылся, как тут Джеймс буквально вывалился перед ним из мужского туалета. Бровь рассечена, под челюстью уже начинает наливаться синяк ‒ в Марти приятно заурчала темная гордость, что его парень успел наподдать Хэту в ответ.       — Хэй, — он привлек внимание, махнув рукой. В коридоре все равно тишина и пустота, так что даже голос повышать не пришлось, его тут же заметили. — Поболтаем? И, не дожидаясь хоть какого-то согласия, Фридман развернулся и уверенно взял путь в пустой музыкальный класс. Джеймс заинтересованно хмыкнул и потащился следом, не возражая. Причина такой жажды общения от Марти ему была ясна как день, но интересно стало послушать, может, этот мелкий с гитарой его удивит. О, знал бы он, насколько был прав...       Марти зарулил в аудиторию, по-свойски усаживаясь на один из стоящих неровным кругом стульев и расчехляя гитару. Джеймс недоуменно задержался в дверях – это что, Фридман решил поджемить? – но в конце концов прошёл за ним и плюхнулся на место напротив, раскинул ноги и сложил руки на груди.       — О чем болтать будем? — с самодовольной улыбкой спросил он, ожидая попыток уломать его отстать. Но Марти даже не посмотрел на него, водружая гитару на колено и начиная тихий перебор. Хэтфилда это раздражало; тратить время, глядя на импровизацию Марти, ему вообще не всралось, но он почему-то молча ждал, чем это все обернётся.       Спустя пару минут Фридман, не отрываясь от игры, всё-таки подал голос.       — Джеймс, ну зачем ты так, — негромко и разочарованно, словно терпеливая бабуля, услышавшая от несносного внука-подростка очередную гадость, проговорил Фридман. — Может, угомонишься уже? Джеймс громко хмыкнул. Нет, лично к Фридману у него не имелось ничего плохого, а вот Ньюстед, по его мнению, поступал, как последнее ссыкло, отлеживаясь в медпункте, пока его не самых внушительных габаритов парень разбирался тут за всех.       — И не стремно тебе за Ньюкида тут распинаться? — он вытянул ноги перед собой в расслабленной вальяжной позе. — Он не мужик, что ли, сам со своими проблемами не разберётся? Пусть приходит, мы с ним еще раз поговорим, или из вас двоих яйца только у тебя есть, а? Выдав это, Хэтфилд вдруг заметил, что Марти больше не перебирает струны. Он положил на них ладонь, а потом вдруг поднял ее и провел по деревянному корпусу с такой нежностью, как будто кошку гладил.       Хэтфилд моргнул в недоумении. И вдруг…       Из аудитории на весь пустой коридор разнесся треск ломающейся гитары и дикий ор Джеймса. А ещё через секунду он пулей вылетел из класса, потирая до дикой боли ушибленное плечо и голову и лая что-то про то, что Фридман совсем отбитый, ебанутый, жить ему надоело и что-то ещё, чего Марти, оставшийся в аудитории вздыхать над останками своей акустики, уже не услышал.       Через обещанные двадцать минут Марти забрал Джейсона из медпункта, вместе они дождались его отца, а на пропавшую гитару кудрявый чем-то невнятно отмахнулся. Но с того дня Хэтфилд больше не доебывал Ньюстеда, а когда рядом был Марти ‒ вообще старался держаться подальше. Даже спустя столько лет его страусиные яйца сжимались до размера муравьиных при виде этого "психа ебнутого".              Тихонько сам с собой похихикав от воспоминаний, чем заставил кассира странно на себя пальнуть, Фридман на еще более приподнятом настрое вернулся к Джейсу и, так умильно и привычно встав на носочки, опираясь на плечо своего парня, звонко чмокнул того в щеку.       — Все, домой?       — Не-а, — Ньюстед заправил опять свалившуюся на глаз челку Марти за ухо. — Майкл просил закупиться каким-то там горошком. Фридман понимающе протянул "а-а-а-а-а". Оба подхватили рюкзаки, акул и двинули в сторону ближайшего гипермаркета, обсуждая, чего бы еще тогда прихватить по дороге.       В итоге они снова оставят все деньги мира в том магазине, купят Биджу пару новых игрушек и... кукурузу вместо горошка.       Но это уже совсем другая история.