***
Джоске истекал кровью. У него в животе был обломок от лестницы. Киру только что переехала машина скорой помощи, он лежал мёртвый на дороге. Поэтому и наступило облегчение, из-за чего парень плюхнулся на землю. К нему подбежал Какёйн, что не удивительно, так как он был врачом. — Джоске, не двигайся и не вынимай обломки. Если начнёт клонить в сон, разговаривай с кем-нибудь и не смей засыпать. – парень кивнул и посмотрел на Рохана, который тоже подбежал к нему. — Как это случилось? – спросил Коичи. — Из-за взрыва. – поясняет парень. — Нужно срочно в больницу. – сказал Нориаки.***
Что ж, его раны готовился зашивать лично одни из лучших врачей фонда Спидвагона, которым являлся обладатель Hierophant Green. Какая честь. Джоске вкололи обезболивающее, парень не выдержал и всё-таки заснул. Темнота, слышен только плач ребёнка. Что это? Сон? Да. Осознанный. Джоске ищет источник плача и находит маленького мальчика. Присмотревшись получше, Джоске узнаёт в нём себя. Он маленький. Почему он плачет и где его мама? — Ну? И чего ревём? – спрашивает голос. Внезапно всё заливает ослепительный свет. К нему подходит другой мальчик, только постарше. Джоске не видит его лица. Оно сокрыто светом. Далее Джоске говорит, что он потерялся, на что старший мальчик вздыхает. Берёт его за руку и уводит. Они исчезают в свете. — Джоске. Я же сказал, не спать. – строгий голос Какёйна вернул его в реальность. Они уже почти закончили зашивать раны. Затем его перебинтовали, сказали, что и как делать, пока он ранен, и отпустили, так как парень выглядел хорошо, и больше его жизни ничего не угрожало.***
Сейчас вся компания прощалась с Рейми. Девушка взлетела, как ангел, улыбаясь и повторяя слова благодарности всем. Джоске смотрел ей в след до тех пор, пока та не исчезла. Затем он посмотрел на Рохана. По лицу художника текли слёзы. Не мудрено. Ведь она спасла ему жизнь. Пускай Кишибе её и не помнил, он был явно ей благодарен. Странно, но сон, который увидел Джоске заставил его задуматься, не забыл ли он что-то важное. Парень вернулся домой. Первое что он услышал, войдя внутрь это звук пылесоса. Ах да. У матери же отпуск, вот она вся в домашних делах. Джоске снял обувь и вошёл в комнату, где Томоко, напевая какую-то только ей известную мелодию, пылесосила пол. Женщина посмотрела на парня, поздаровалась с ним и продолжила заниматься делами. — Мам? – Томоко остановилась и снова обратила своё внимание на парня – А когда я был маленький, я терялся? — О. Да ладно, ты помнишь? – удивилась она. — Что? Реально терялся? – удивился не меньше матери парень. Женщина вздохнула и выключила пылесос. — Да, терялся. — Как это случилось? — Ну, знаешь. Если ты спросишь любого родителя, то он ответит тебе: «Я отвернулся только на секунду, а случилось такое». Вот и я отвернулась, а ты ускакал, куда глаза глядят. Мы были в Токио, в больнице. Ты как раз перестал болеть. — А-а, что случилось потом? — Ну мы с твоим дедушкой запаниковали. Понадеялись, что ты где-то в больнице и начали бегать по ней с врачами. Пока мы бегали на стойку регистрации тебя вернул мальчик. — Мальчик? — Медсестра сказала, что не думала, что с ним потерявшийся ребёнок. Она вообще всё мимо ушей пропустила. Мальчик ей нагрубил и ушёл. А я её была убить готова. Мы с дедушкой бросились искать вас и нашли. Правда, пока мы обнимались, мальчик ушёл, ни сказав ни слова. Ты потом так о нём мило рассказывал. — Серьёзно? – Хигашиката всё больше и больше поражался этой ситуации. И, кажется, он начал что-то припоминать. — Ага. Как сейчас помню твои слова: «Он ворчун, но он милый» - посмеялась Томоко. – Видимо, Ро-чан был с характером. — Ро-чан? — Ты его так звал. Ро-чан. — Ро-чан… - тут парня осенило и он закричал – Рохан! Парень побежал назад в прихожую и начал надевать обувь обратно. — Что случилось? – не понимала Томоко. — Джоске. Парень убежал прочь из дома, кивнув на прощание: «Люблю тебя, мам!». Томоко покачала головой и закрыла дверь. Она никогда не сможет понять его замашек.***
Джоске мчался к особняку Рохана на всех парах. Он не сбавил скорости, даже когда дом Кишибе показался в поле зрения. Парень остановился только у порога и начал трезвонить ему в дверь. — Ты совсем охренел?! – грозно крикнул Рохан, отворяя дверь. — Ро-чан! – школьник ткнул в него пальцем и замер, жадно глотая воздух. — Ты что, откинулся на десять лет в развитии? – иронично заметил Кишибе – И ты что, сюда бежал? Придурок, что ли? Ты же ранен. Именно в этот момент, когда подросток вспомнил про раны, они начали болеть и чесаться. Он скукожился, схватившись за живот. — Входи, раз пришёл, дебил – вздохнул Рохан и пропустил согнувшегося школьника к себе. Дом мангаки уже почти отремонтировали после пожара, заметил Джоске. Они прошли на кухню и Рохан начал готовить чай. — Так ты помнил меня? – спросил Хигашиката, когда боль более-менее унялась. — Да, помнил. – кивнул Рохан, ставя чайник на плиту. — Почему сразу не сказал? — Знаешь, когда тебе размазывают лицо по полу, очень трудно что-то говорить. — Я же тебя потом спрашивал, когда пришёл с Какёйном-саном и Джотаро-саном. — Мне не хотелось. – чайник закипел и начал гудеть. Рохан снял его с плиты и налил чаю. Он поставил перед гостем чашку, а сам сел на против. – Ты меня избил, разнёс мой дом. Я только-только из больницы и тут ты на пороге. У меня не было особо настроения придаваться воспоминаниям о прошлом. — Ты получил за то, что пытался навредить Коичи. — Нет. Я получил за то, что оскорбил твой кок. — В попытке подчинить меня твоему станду. — Дело прошлого, Джоске. Не имеет значения. Но громить мой дом тебе было не обязательно. – Рохан вскинул подбородок и отпил чай. Хигашиката закатил глаза. Дело прошлого значит, да? А почему избиение не дело прошлого? – К слову, это касается и того случая. Просто забудь. — Почему? Неловко вспоминать, Ро-чан? – саркастично спросил школьник. — Не зови меня так. Я простил это тебе четырёхлетнему. Сейчас не прощу. – начал злиться мангака. — Знаешь, Рохан, по-моему, ты просто боишься. — Боюсь? Я? – у Кишибе начал дёргаться глаз. — Ты стараешься быть заносчивым засранцем. И, скорее всего, в каком-то смысле, так и есть. Но этот случай доказывает, что у тебя есть другая сторона. — С тех пор прошло почти двенадцать лет. И я помог тебе только потому, что не хотелось домой. — Да ну? Помог только из-за этого? А как ты оправдаешь для себя слёзы во время ухода Рейми? — Хигашиката, ещё хоть слово и ты вылетишь из моего дома. – художник стукнул по столу. Психологом себя возомнил, мелкий кретин. Какая наглость. — Что? Нечего сказать, поэтому затыкаешь мне рот? — Пошёл вон из моего дома! — Ладно. Как скажешь, Ро-чан. – парень бросился бежать, потому что в него полетел чайник. Тот врезался в стенку кухни, пролетев мимо головы Джоске. Подросток выбежал из дома, а Рохан продолжал в него кидаться разными предметами, пока тот не скрылся из вида. — Говнюк! – крикнул мангака ему вдогонку. Он зашёл обратно, захлопнув дверь. Вот ведь урод мелкий, как только ему стоит появиться в его жизни, так сразу всё идёт наперекосяк. Он припомнит это. Точно припомнит. Когда-нибудь. Рохан опёрся на стенку и сполз по ней на пол. Его трясло от злости, но Джоске был прав. У него есть что-то вроде постыдной стороны, которую он разглядел. Почему постыдной? А как ещё можно защититься? Рохан действительно был о себе высокого мнения и никогда не стеснялся этого. Но это мнение разделяли далеко не все. В частности, его родители. Как только он стал мангакой и издал свой ваншот, они были в бешенстве. Родители были уверены, что Рохан пойдёт на «настоящую», по их мнению, работу. Станет юристом, как мать, или политиком, как отец. Тот год запомнился Кишибе частыми скандалами. В конечном итоге это ни к чему не привело. Его лишили родительских денег и пригрозили оставить без наследства, но это не сработало. В результате Рохан просто уехал к жить к бабушке с дедушкой. А потом и вовсе переехал в собственное жильё. Каждая иена была заработана лично им и не имела отношения к состоянию его семьи. Сейчас общение с родителями идёт очень туго. Они явно поняли, что ошибались, но не хотят признавать это. Неужели Рохан такой же? Он ведь так и не извинился перед Коичи, хотя сожалел о том, что сделал. Перед Джоске за оскорбление его причесона. А Окуясу он вообще сжечь пытался. Да. Он точно такой же.***
Лето. Прекрасная пора для школьников. Учёба наконец окончена, и можно расслабиться. Джоске купил себе крутые дизайнерские ботинки, как и хотел, на деньги своего отца. Делал уроки, заданные на каникулы. Всё шло своим чередом. Одно только огорчало. Рохан перестал с ним разговаривать вовсе. Почему Джоске так это разочаровывало, он не знал. Они и раньше-то не шибко общались. Хотя до этого Рохан хотя бы его не игнорировал. И вот. Он снова здесь. Около дома мангаки. Что он собрался говорить? Хоть бы он знал. Джоске заметил, что жалюзи, которые висели в кабинете художника, раскрылись. Он прямо чувствовал взгляд геторохромных глаз Рохана. — Что ты здесь забыл? – с порога спрашивает художник. Ну, хотя бы он заговорил с ним, уже не плохо. — Послушай, это не займёт много времени, выслушаешь? – в ответ на слова школьника Рохан опирается на дверной косяк. Видимо, это значит: «да». – Прости меня. Наверное, я задел больную для тебя тему в прошлый раз, когда мы разговаривали. Но несмотря на это, я благодарен тебе за то, что ты помог мне тогда. Ты говоришь, что помог мне только потому, что не хотел идти домой, но ты мог занять чем угодно, а не возиться с четырёхлетним потеряшкой. Джоске одаряет Рохана лучезарной улыбкой. Мангака молчит, смотря в какую-то точку на земле. — Ну, я, наверное, пойду… — Я… Мне… в общем. Чтоб ты знал, я взрослый человек и умею брать ответственность. Поэтому я беру ответственность за свои поступки в прошлом. – произнёс художник с важным видом. Джоске похлопал глазами, не выдержал и пустил смешок. – Чего смешного? — Это извинение такое? — Заткнись. — Ага. Ясно. – Джоске посмеялся уже в голос – Ты мне нравишься. — А ты мне нет. – почему-то слова школьника заставили покраснеть Рохана. – Ты наглый несносный паршивец. — Есть такое. Извинения приняты. Бывай. Рохан долго провожал взглядом Джоске. В груди разливалось какое-то непонятное тепло, и это невольно заставило улыбнуться. Закрывая дверь, Кишибе знал, что теперь всё будет хорошо.