Холодно

Когда в Заун и Пилтовер приходит зима, Силко ощущает это особенно остро. Не то чтобы в нижнем городе в отличии от верхнего как-то сильно холоднее, нет. Температура понижается всего градусов на пять-шесть, а ночью немного больше. Но если днем в кабинете еще терпимо, хотя Севика каждый раз жалуется, что он устраивает чертову баню, то ночью ему кажется, — даже при работающем радиаторе отопления, выставленного на полную мощь, — будто его закидывает куда-то в морозные горы Фрельйорда. Что важно — он там ни разу не был. Он знает, что началось это через несколько лет после той травмы, которую ему оставил Вандер. Сначала не сильно, но с каждым годом холод чувствуется все сильнее. Особенно последние несколько зим. Иногда Силко думает, что в какой-то момент просто замерзнет насмерть, потому как даже алкоголь спасает только временно, грея кровь. Он не может спать по ночам и всерьез задумывается, что перебраться жить в Шуриму не такая уж и плохая затея. Подумаешь, почти вымершая пустошь — зато тепло. Зато Джинкс никакой холод нипочем. Девчонка настолько жаркая, что, кажется, запусти ее в вечные льды, она там все растопит. Иногда она остается ночевать у него в комнате. Просто ночевать, потому как засыпает под какой-нибудь рассказ и уже не хочет уходить. В такие дни Силко может нормально спать, не ощущая, как немеют руки и ноги. Джинкс вырабатывает свое тепло, как маленький ядерный реактор, согревая. Но в последнее время она все реже бывает даже в «Капле». Занята так сильно, предпочитая пропадать почти сутками в своей мастерской, что Силко готов умолять ее заходить почаще. Он хочет, чтобы она хотя бы пару раз в неделю оставалась у него, но считает, что это может выглядеть странно. Нелепо. Когда ему кажется, что он скоро сойдет с ума от недосыпа, то в кабинете объявляется Джинкс. Он смотрит на девчонку и ежится от одного ее полураздетого вида — ну, хотя бы поверх топа у нее теперь надета рубашка. — Ну и парилка тут у тебя! Джинкс плюхается на диван, закатывает длинные рукава и подвязывает полы рубашки под грудью. Силко же лишь кривит губы: ему хотя бы малой части ее тепла было бы достаточно для того, чтобы не ощущать холод изнутри. — Останешься сегодня? Вопрос сам вырывается у него изо рта, а Джинкс делает жалобное выражение лица. — Я почти закончила. Мне так жаль, что я почти здесь не появляюсь, но еще чуть-чуть… Он перебивает ее. — Все нормально. Делай свою работу. Она улыбается, так открыто и легко, подходит к нему и обнимает. Прижимается щекой к его и оставляет смазанный поцелуй на скуле. Силко прикрывает здоровый глаз, когда чувствует жар девичьего тела, и его холод отступает, не в силах побороть ее тепло. Он не задумывается, когда кладет ладонь на обнаженную кожу поясницы Джинкс, и та вздрагивает от неожиданности. К ней будто лед приложили. — Почему ты… Она хмурится, быстро отстраняется и хватает его за руки, ощущая, насколько те холодные. — Что происходит?.. В ее голосе и словах слышна паника, и Силко торопится выдернуть свои ладони из ее. Но Джинкс не позволяет, смотрит с долей укора и непонимания. — Чертова зима. В этот раз еще холоднее, чем в прошлый. Он понимает, что скрывать уже смысла нет, потому поджимает губы. Джинкс отстраняется от него, и холод моментально вновь окутывает тело. — Это же… не какая-то болезнь? Джинкс не может отвести взгляд от мужчины, продолжает сжимать его ледяные ладони в своих, горячих. Чувствует, как те медленно согреваются. — Нет. Думаю, это из-за… Силко дергает изуродованной щекой, потому что девчонка так и не отпустила его руки. — Что-то можно сделать? Синджед?.. — Не думаю. Он замолкает, не хочет говорить ей, что только она может подарить тепло. Силко не знает, как это связано и почему именно Джинкс, но та словно догадывается. Возможно, по моментально согревшимся мужским ладоням в ее хрупких руках. — Тебе надо было сказать мне сразу. Она огорченно качает головой, а затем вновь приникает к нему, прижимается телом и устраивается боком у него на коленях. Только сейчас ощущает, что Силко действительно будто весь ледяной, хотя позади него мерно гудят два обогревателя. — Я остаюсь. Джинкс замолкает и прикрывает глаза. Она чувствует, как он медленно отогревается. И позволяет ему, не мешая, доделать отчет по поставке шиммера. Когда уже далеко за полночь, он заканчивает, и они вдвоем покидают кабинет, направляясь на третий этаж к спальням. Джинкс не может выкинуть из головы, что с этим нужно что-то делать. Она завтра же с утра пойдет к Синджеду и поговорит; ученый точно должен знать, что делать, ну, или, как минимум, что-нибудь придумать. Потому, ложась в постель, она ждет только мужчину и, когда тот наконец устраивается, приникает к нему со спины, прижимается и обнимает, закидывая на его бедро ногу. Одеяло вроде теплое, но будто не греет, хотя Джинкс все равно становится жарко. Она старается придвинуться еще ближе, поделиться теплом, ей не жалко; а затем и вовсе забирается горячей ладонью под мужскую теплую кофту, устраивает ту на солнечном сплетении. И только после того, как чувствует, что Силко согревается и засыпает, может позволить себе уснуть тоже. Утром она уже находится у Синджеда, обрисовав всю ситуацию. Нетерпеливо ждет, пока ученый закончит описывать какой-то очередной свой опыт и соизволит ответить ей на вопросы. — С этим нельзя что-то сделать, Джинкс. Его голос звучит, как наждак, и она чуть морщится. — Но откуда-то это взялось? Почему именно зимой? Продолжает переминаться с ноги на ногу и вновь ждать ответ. — Не могу знать. Возможно, магнитные поля, удаленность от солнца, а может, и разрастающаяся бездна под нами, чем черт не шутит? — Синджед несколько секунд разглядывает все больше хмурящуюся девчонку и может понять ее обеспокоенность. — В анамнезе он полностью здоров. Так, возможно, — он подходит к Джинкс, склоняется над той и заглядывает ей в лицо, — что это просто в его голове. Джинкс вопросительно вскидывает бровь и складывает руки на груди. — В каком смысле? — В прямом. Он всегда, сколько я его знаю, был один. Пока не появилась ты. Ты его согреваешь, так попробуй просто быть рядом. Или же немного больше, — ученый кривит в усмешке тонкие, бескровные губы и отходит обратно к своим пробиркам. — Ты поняла, о чем я говорю. Других вариантов нет. Несколько минут Джинкс еще стоит, прокручивает в голове слова ученого. А затем бесшумно скрывается в переулках. К ночи она вновь в «Капле». Дожидается, когда Силко как обычно закончит с делами и документацией, а потом направляется в ванную. Долго стоит под душем, смывая с себя весь запах пороха от своих экспериментов, которые она сегодня наконец закончила. Отмывает руки от копоти и смазочных масел, которые, кажется, за все это время намертво въелись в кожу. И смотрит на себя в зеркало. Не моргая и не шевелясь. А затем собирает влажные волосы в одну косу, накидывает на голое тело рубашку, застегивая только на несколько пуговиц, и медленно выходит, идя в комнату к Силко. Приоткрывает дверь, видит, как мужчина расправляет кровать, медленно подходит. Он поднимает на нее взгляд и вопросительно склоняет в бок голову, замечая внешний вид девчонки. И когда Джинкс оставляет между ними только несколько сантиметров пространства, заглядывает в его лицо снизу вверх. У нее бешено колотится сердце, бьется о ребра грудной клетки мотыльком и норовит выскочить. Она думает, что Силко оттолкнет ее, потому как то, что она хочет сделать, совершенно безрассудное, глупое и неправильное. Она никогда даже не думала в этом ключе о нем. Если только всего пару раз, но тут же отметала эти мысли. Неторопливо она поднимает руку и легко толкает в грудь, чтобы мужчина сел на край кровати. Видит в его взгляде настороженность и непонимание и чуть закусывает губы, прежде чем расстегнуть пуговицы на длинной рубашке и скинуть ту с хрупких плеч на пол. В горле у нее пересыхает от волнения, но лицом она не выдает ни единой эмоции. Силко смотрит ей в глаза еще несколько секунд, а затем опускает взгляд ниже. Проходится по всему ее стройному телу и, когда возвращается обратно к лицу, к синим глазам, осторожно кладет ладонь ей на талию. Джинкс вздрагивает от холодного прикосновения и чуть тянет уголки губы в улыбке, пока мужская рука медленно опускается вниз, останавливаясь у нее на бедре, чуть сжимая. Она уверенно садится к Силко на колени и обхватывает горячими ладонями его лицо, проходится большим пальцем по старым шрамам, оглаживая. — Думаю, я знаю, как избавить тебя от постоянного холода. Джинкс не дает ему возможности ответить, боясь услышать что-то не то; зажмуривает глаза, чтобы было не так страшно, и прижимается к губам с поцелуем. И когда через секунду он ей отвечает, она довольно улыбается. Убирает руки от его лица и судорожно хватается за ткань лонгслива, тянет вверх. Он помогает ей избавить себя от верхней части одежды, и девчонка прижимается сильнее к его обнаженной, прохладной коже, согревает собой. Ей жарко, а от мужского тела будто исходит холод, и для нее это создает отдельный контраст, заставляя мурашкам пробежаться по спине. Силко медленно ложится на спину, поддерживая Джинкс за поясницу, и утягивает за собой. Так, что она теперь нависает над мужчиной, заглядывая ему в лицо. Все еще ждет, что он внезапно может передумать, но этого не происходит, и она прижимается губами к его шее; плавно опускается ниже, прикусывает до красных следов кожу на острых ключицах. Слышит, как Силко шипит через стиснутые зубы, а его пальцы сильнее сжимаются на ее боках; она зализывает языком укус, будто извиняется за свою несдержанность, и возвращается к его рту, оставляя быстрый, смазанный поцелуй на губах. А затем у Джинкс спирает дыхание в тот момент, когда мужчина вжимается в ее бедра своими и дает почувствовать его возбуждение. Прикрыв глаза, она сглатывает ставшую вязкой слюну по пересохшему горлу и сжимает его плечи, царапая ногтями. Чувствует, как от низа живота расходится тепло, которое собирается у нее между ног, делая ее еще более мокрой. Теперь она сама сильнее прижимается к мужчине бедрами; неосознанно трется о твердую плоть через ткань брюк, которые и так уже влажные из-за нее; выгибается в спине, когда Силко ведет одну руку выше с ее талии, гладит нежную кожу и останавливается аккурат под ее грудью, будто и не собирается продолжать. Что главное — она подмечает, ладони у него уже не такие холодные, и это заставляет ее радоваться где-то внутри. — Пожалуйста, не… Джинкс тихо всхлипывает и закусывает нижнюю губу. Хочет сказать, чтобы он не останавливался, но лишь впирает свой просящий взгляд в лицо Силко, и это срабатывает через секунду. Он грубо сжимает одну ее грудь, пальцем оглаживает светло-розовую ареолу, задевая сосок, и потом проделывает то же самое со второй. Джинкс дрожит под его прикосновениями и льнет к мужской ладони, стоит ему поднять ту от девичьей груди выше: оглаживает изгиб ключицы, проходится по шее, а затем большим пальцем по пухлой губе, чуть надавливая. Девчонка склоняется к нему резким, каким-то дерганным движением и буквально врезается в его рот; несдержанно кусает, до боли, но получает такой же яростный укус в ответ. — Джинкс?.. Силко отстраняется от нее, удерживая и вопрошающе заглядывая ей в мутные от возбуждения глаза. Смотрит, как та облизывает припухшие губы и тяжело дышит. — Нет. Джинкс отрицательно мотает головой, а Силко зло сжимает челюсти и отводит взгляд в сторону. Одновременно размышляет о том, когда она успела и с кем, и в тот же момент о том, что она давно взрослая девочка, да и он никогда не думал о ней в этом плане. Точнее, будет правильнее — заставлял себя не думать. Все, что сейчас происходит, вообще кажется ему каким-то театром абсурда, и он сам не понимает, как все вышло из-под контроля того, что Джинкс просто собиралась оставаться на ночь рядом, а теперь сидит на нем голая. И самое отвратительное, что, ему кажется, выглядит это все так, будто Джинкс делает это только из чувства долга. И когда он вновь смотрит на нее, то она довольно улыбается, прикусив губу. И почему-то совсем не выглядит так, словно совершает это не по своему желанию. — Иди ко мне. Джинкс тут же приникает, ластится, как кошка, ложится на мужчину и невесомо оставляет поцелуй на его губах. — Я хочу этого. Тебя. С неожиданной серьезностью заглядывает ему в глаза, словно ей зачем-то нужно это доказывать. Она боится, что он сейчас откажет в самый последний момент; боится, что он думает о том, будто она делает это только, чтобы помочь ему. И готова сказать, что это совсем не так. Просто обстоятельства выстроились в такой последовательности. И если бы не эта ситуация, Джинкс бы все равно в какой-то момент решилась сообщить ему. Но стоит Силко услышать ее тихие, однако уверенные слова, он прикрывает здоровый глаз и ощущает, как будто дышать становится легче. Джинкс нужна ему. И он даже не представлял, насколько сильно до этого момента. Он тянет девчонку на себя, заставляя ту приподнять бедра. Но она соображает быстрее; страх отверженности, что еще можно было заметить минуту назад, сменяется облегчением и довольной улыбкой, которую невозможно скрыть. Джинкс помогает ему избавиться от пижамных брюк и белья, вновь устраивается удобнее на мужских бедрах и, не разрывая зрительного контакта, одним плавным движением опускается на него сверху. Тихий стон разрушает тишину спальни, и девчонка закатывает от удовольствия глаза. Слышит, как рвано выдыхает под ней Силко и сильнее сжимает пальцами ее талию, ощущая, какая она горячая, мокрая и до невозможности узкая. Он удерживает ее на месте, чтобы та не начала двигаться раньше времени, иначе он точно кончит, стоит ей совершить пару движений. Девчонка смотрит на него из-под полуопущенных длинных ресниц, привыкая к ощущению наполненности у себя внутри, а затем начинает медленно двигаться вверх-вниз. Приподнимается как можно выше и медленно опускается, чтобы уловить все ощущения, не упустить ни одного. Но через несколько минут не выдерживает и начинает набирать темп, крутит бедрами и попеременно кусает губы от удовольствия. Чувствует, как мужские руки гуляют у нее по бокам и талии, поднимаются выше, задевают грудь, а потом Силко перехватывает ее за загривок, наматывая часть длинных волос, и склоняет к себе, чтобы оставить очередной жалящий поцелуй на пухлых губах и поймать ее тихий стон. — Моя. Джинкс прошибает, словно электрическим импульсом, от того, с какой интонацией он говорит это в ее губы, и может лишь кивнуть. В этот же момент Силко резко меняется с ней местами, и сам нависает сверху. Подтягивает девчонку к себе, так что она тут же обхватывает его бока ногами, а шею руками, зарываясь пальцами в короткие волосы на затылке. Он входит в нее одним резким движением, и Джинкс прогибается в спине; прикрывает глаза и шумно тянет носом воздух. А потом дрожь пробивает ее снова, когда мужчина больно прикусывает ее за кожу на шее и опаляет ушную раковину горячим дыханием. — Моя. Поняла? В ответ она лишь невнятно стонет, когда чувствует первые грубые толчки, и сильнее сжимает мужские бока ногами. Ей нравится, просто до одури нравится эта вспыльчивость, потому что она привыкла видеть Силко всегда холодным и сдержанным. Но не здесь и не с ней, потому как сейчас она видит и особенно хорошо чувствует совсем иное. А особенно четко она понимает, что ни один, кто был раньше даже близко, не сравнится с ним. Когда она ощущает, как напряжение, которое давно собиралось внизу живота, готово взорваться, сжимается; сильнее прижимается к мужчине и задерживает дыхание. А когда импульс взрывается, расходясь точечными разрядами по телу, шумно, с протяжным стоном выдыхает. Хватает подрагивающими пальцами за подбородок и смотрит мужчине в глаза, прежде чем наконец выдохнуть ему в губы свой ответ. — Твоя. Всегда. Силко шипит, когда она в какой раз за ночь кусает его, а потом нежно проходится по укусу кончиком языка. Ускоряет движения, грубо, властно — втрахивая ее в уже давно влажную от их тел постель. Будто хочет выбить из девчонки все воспоминания о тех разах, что были не с ним. И когда чувствует подходящий момент, почти на самом изломе, выходит из нее; прижимается плотнее к впалому девичьему животу, утыкается лбом в ее липкую от пота и духоты шею и кончает. Джинкс мгновенно запускает свои пальцы ему в волосы, удерживает около себя, пока он пытается отдышаться. Чувствует горячую, вязкую жидкость, что размазывается между их телами, и довольно тянет в улыбке губы. Ей хорошо — так хорошо, как никогда и ни с кем не было. Она чувствует жар, который наконец исходит от Силко вместо холода, и, когда он поднимает на нее лицо, прижимается своим лбом к его; прикрывает глаза и замирает. Думает, что больше никогда не даст холоду позволить добраться до его тела. Каждую ночь она будет оставаться здесь, в его спальне. И когда утром Джинкс просыпается, то чувствует только тепло. Батареи выключены, а одеяло сбилось в ногах, потому что и так жарко. Она довольно прячет еще сонное лицо в подушку, ощущая, как ее крепко обнимают со спины.