Сон в двести лет

«Агата, прости…» Её последняя и первая мысль. …первая? Анна не открывая глаз, ощупывает рану на животе, но её больше нет. Анна не чувствует боли, дышит размеренно, и кругом нет запаха больничных палат. Всё как будто бы хорошо, кроме одного «но». Её сердце не бьётся. Наверное, так и должно быть после смерти, в том другом мире, где Морана раскрывает свои объятия для верных ей дочерей. Только Анна не Агата, она никогда не училась прилежно, не вращала мечами безустали, истязая себя тренировками, не спасала жизни людей, убивая голыми руками нечисть. Агата – настоящая последовательница Богини, прекрасная надежда на будущее, а Анна всего лишь младшая никчёмная сестра, нарушившая запрет на любовь. Да только любовь ли это была, если в тебя втыкают нож снова и снова, не отводя яростных голубых глаз, одевая когда-то ласковые руки в алые перчатки из её крови. Из Анны вышла никудышная Мара. Девушка всё ещё не открывает глаз. Должно быть, впереди ждёт страшный суд перед лицом самой Богини Смерти. Её Богини. Так какой же будет жизнь после … ? Рядом слышится шёпот, кто-то настойчиво, но тихо переговаривается. Если бы у Анны билось сердце, то оно пустилось бы вскачь и неслось с перебоями вперёд к сестре, чтобы быть рядом. Агата ведь не остановится, она одна пойдёт мстить, убивать, растерзывать в клочья принца, что так любил Анну. Принца, что убил её. -- Агата… Хриплое звучание её голоса прерывает шепот вокруг. Анна как будто пролежала в могиле века, а не умерла буквально вчера, заходится кашлем, сотрясая своё слабое тело. Её бережно приподнимают чьи-то руки, прикладывают к губам ковш с водой, заставляют выпить. -- С пробуждением, Анна. Она открывает глаза. Человек в чёрно-золотой маске шакала стоит напротив скрестив на груди руки, взор тёмных глазниц проникает в душу, заполняя каждый уголок страхом, превращая его в скулящее отчаяние. Анну ждала не Морана, её ждал конец самого конца. Тень. Морок. Чьи-то руки всё еще поддерживали Анну за плечи. Она повернула голову. Ярко-зелёные глаза смотрели на неё с беспокойством, чёрные длинные волосы падают на глаза, тонкие губы сжаты в линию – молодой человек, с которым она незнакома, примерно её возраста, может немногим старше. Он что-то пытается ей рассказать, но слова еле доходят до воспалённого мозга. Что тому виной, смысл пророненных в спешке слов или то, что рядом находится Морок? -- Анна, прошу не пугайся, прошло двести лет с тех пор как ты умерла. Морок -- не враг, он поднял тебя из могилы, пожалуйста, послушай, нам нужна твоя помощь. Нам нужна правда! Двести лет… двести д в е с т и. Столько не живут. Все, кого она могла знать, разлагаются в душных могилах. Все, кого она когда-то любила, спят сном мертвецов. «Агата, милая, я надеюсь, ты прожила долгую и счастливую жизнь» -- Анна, пожалуйста, послушай. Все Мары погибли на ступенях дворца, сражаясь за твою честь. Но что, если все они погибли за зря? Только ты знаешь правду, Анна! Все. Мары. Погибли. … И не воскресли. Не ушли к Богине. Не переродились. Тела закопаны по неизвестным могилам, неизменно молодые и прекрасные, пронзённые мечами насквозь за правду -- которая оказалась ложью, за месть – предназначавшуюся не тому. Анна впивается отчаянным взглядом в молчаливые пустые глазницы Морока и тихо-тихо шипит уверенная, что он услышит каждое её слово. -- Верни. Агату. Анна закрывает глаза. Ей надо поспать.