Профессиональная попаданка: Слизеринка

      Воскресное утро было чудесным. Промозглый ветер нагнал рваные тучи, похожие на комья старой грязной ваты, с озера несло запахом рыбы и подгнивших водорослей, по земле стелился туман и всё было мокрым после ночного дождя. В общем — самая приятная атмосфера, чтобы посидеть в корнях облысевшего кривого дуба и почитать что-нибудь бесконечно увлекательное вроде «Введения в магическое материаловедение». Хеймдалль был занят своими делами, моё присутствие при которых было неуместным, а парни уже перестали меня опекать, так что я осталась одна. С того места, что я выбрала для чтения, открывался прекрасный вид на Чёрное озеро, которое было таковым в буквальном смысле, мрачный Запретный лес и серое небо. Усевшись поудобнее, я открыла главу про древесину и погрузилась в увлекательное чтение отборной нудятины.       Надо сказать, что я выбрала такое место, с которого мне было совершенно не видно замок, зато меня заметить оттуда было вполне себе легко. Замок был почти пуст, и я находилась от него на некотором удалении, так что могла снять ободок — мало ли что. И под «мало ли что» я предполагала, что могла понадобиться Хеймдаллю по какому-нибудь совершенно любому поводу. Но произошло нечто неожиданное: ко мне направлялась группа из четверых молодых людей. И они вовсе не были дружелюбно ко мне настроены. Впрочем, был шанс, что они всё же просто решили прогуляться по чудесной погоде, так что я продолжала читать, пока живописная группа не перегородила мне и без того не очень яркий свет. Я подняла взгляд, продолжая держать книгу.       — Что вам угодно? — спросила я. На берегу больше никого не было.       — Смотри-ка, манеры есть, — заметил один из парней. Кого-то он мне напоминал.       — Валорнайт, твоя сестра вроде говорила, что эту девчонку нужно проучить не только за игру? — повернулся к нему другой. А понятно, кого напоминал. — Так давай, начинай.       — Что же ты не бежишь, столкнувшись с превосходящим противником, как все слизеринцы? — ехидно заметил брат той горе-соблазнительницы.       — Ну, во-первых, на территории школы действует антитрансгрессионый барьер, а вы меня окружили, — я скривилась, но подниматься не спешила. — А во-вторых, кто вам сказал, что вы — превосходящий противник?       Лицо Валорнайта — вообще-то красивое — исказилось гневом и злобой. Он отступил на полшага и выхватил палочку, наставляя её на меня.       — Экспелиармус! — рявкнул он.       Это очень плохое заклинание. А если бы у меня была только одна палочка или я бы не успела выбросить защитное заклинание? Дело в том, что обезоруживающее заклинание правильно относить к боевым, что делает его использование несколько проблематичным для того, кто не сумеет от него защититься. Потому что отнятая в бою палочка имеет неприятное свойство изменять преданность. Иными словами, будь я обычной первокурсницей, меня бы данным заклинанием не просто лишили палочки, чтобы сделать то, что они там собирались — я бы осталась без палочки совсем. Так что я вскочила и рассекла перед собой воздух своей палочкой прежде, чем столкнулась с этими последствиями. И в этот момент я услышала мысли Девоны — оказалось, что она направлялась ко мне, но когда услышала, что в меня направили заклинание, припустила назад в замок, в учительскую, надеясь застать кого-нибудь из преподавателей.       Книга, которую я читала, упала у меня с колен, и это было прискорбно. Тот факт, что она была редким образчиком занудства, не делал её менее ценным экземпляром моей библиотеки. Тем временем моё Протего отразило валорнайтосвкий Экспелиармус так, что он в него же и прилетел, отчего палочка выпорхнула у него из рук куда-то ему за спину. У меня была пара секунд, пока нападавшие были шокированы. Когда противник не один, эффективнее использовать посох, так что я потянулась за ним.       — «Хеймдалль!» — позвала я, вытаскивая длинную магическую палку. — «Иди в учительскую».       — «Зачем?» — отозвался в моей голове его голос.       — «Придёшь — увидишь», — повторила я недавно сказанную им фразу.       Не дав юношам с Гриффиндора — а это были именно они, судя по шарфам и эмблемам на мантиях — собраться с мыслями, я ударила посохом о землю, отчего та вздрогнула у них под ногами, опрокидывая всех четверых на спину.       — А, нечестные приёмчики, — изрёк поднимающийся Валорнайт. — Чего ещё ждать от слизеринки?       У меня даже лицо онемело. Ну, в моей голове никак не могло уложиться, как может парень лет на пять меня старше, пришедший в компании трёх друганов нападать на, по сути, маленькую девочку, говорить при этом, что это у неё, видите ли, приёмы не честные. Вот никак вообще. О какой тут вообще честности может идти речь? Парни вставали. Если бы я действительно играла совсем уж нечестно, то могла бы наложить на них Инкарцеро и преспокойно подождать, пока кто-нибудь придёт. Или вообще уйти. Вот только применять такие заклинания на студентах было вроде как нельзя. Ну, были ещё Остолбеней и Петрификус Тоталус, которыми их можно было парализовать. И если подняпрячься, можно было и ещё припомнить. Вот только я не собиралась этого делать — я хотела дать молодым да горячим возможность наделать глупостей. Ну, и они не заставили ждать.       Посох — это прекрасная, твёрдая и длинная палка, которая вдобавок может проводить заклинания. Тем он, собственно, и хорош для драки с противником, у которого есть численное преимущество. Гриффиндорцы наставили на меня палочки, и я сильнее согнула колени и сделала резкий выпад вперёд, сразу пригибаясь. Валорнайт получил навершием моего посоха промеж бровей, отчего потерял ориентацию, а вот дереву за моей спиной крепко досталось: парни произносили заклинания вслух, и это были Дифиндо, Инкарцеро и Редукто. Как бэ… Я пригнулась к самой земле и широким махом снова опрокинула их на землю. Дурацкая это была драка — они поднимались, получали посохом, как банальной дубиной, орали и падали. Я даже заклинаний больше не использовала. На то, чтобы попытки подняться за новым тумаком прекратились, понадобилось минут десять. Я всё ещё стояла, держа своё оружие наготове, когда краем глаза заметила, как от замка в нашу сторону спешили трое преподавателей. Я повернулась, чтобы понять, кто именно это был, и рассмотрела профессора Снейпа, Хеймдалля и профессора МакГонагалл. Н-да…       — Что здесь происходит? — ещё на подходе спросила замдиректора.       — Уже ничего, — я выпрямилась и убрала посох.       — Она на нас напала! — протянул Валорнайт.       — Вы сами-то слышите, что говорите? — поджал губы профессор Снейп. — Минерва, я думаю, молодых людей нужно отправить к Поппи. А мисс Нильфхейм расскажет нам, что здесь случилось.       — Хорошо, — скривилась она. — Будьте любезны доставить их, Хэймдэлл.       Хеймдалль окинул меня быстрым взглядом, убеждаясь, что я в порядке, взмахнул палочкой, и, не сказала бы, что прямо сильно потрёпанные, студенты поплыли за ним к школе. С озера налетел короткий, но очень холодный порыв ветра, и профессора МакГонагалл передёрнуло. Она строго посмотрела на меня и велела следовать за ней в учительскую. Я наклонилась, чтобы поднять книгу — несколько страниц намокли и замялись, но это легко можно было исправить, так что я закрыла её и поспешила в замок. Профессор Снейп шёл рядом со мной с хмурым выражением лица.       В учительской некоторое время стояла тишина. Профессор МакГонагалл стояла за столом, а я и профессор Снейп — напротив. Повинно голову опускать у меня причин не было, так что я просто смотрела на неё и ждала, что же дальше. Прошло минут пять, когда в помещение вошли Хеймдалль и директор Дамблдор. И ситуация эта мне не нравилась.       — Итак, мисс Нильфхейм, расскажите нам, что вы там устроили, — мрачным тоном через поджатые губы изрекла замдиректора.       — Это устроила не я — я читала на берегу, — я подняла книгу, раскрыла на мокрых страницах и положила её на стол. — Ко мне подошли четверо студентов, и один из них попытался забрать у меня палочку. Его собственную, кстати, надо бы найти и вернуть ему… Так вот, у него не получилось, тогда они направили на меня палочки, и я использовала посох… Может, я вам просто воспоминание скину?       — Вы утверждаете, что студенты моего факультета напали на вас на ровном месте? — изогнула бровь профессор МакГонагалл.       — Это уже у них надо спрашивать, насколько ровным было то место, — вздохнула я.       — Сколько заклинаний вы использовали? — сощурилась она.       — Одно… — протянула я, вспоминая. — А, нет — два. Протего и Треморе Терра.       — И вы устроили драку? — изрёк директор.       — А мне надо было дать попасть по себе Инкарцеро? — я резко обернулась к нему.       — Мисс Мистефонси примчалась сюда со словами, что кто-то атаковал мисс Нильфхейм Экспелиармусом, — вкрадчиво заговорил Хеймдалль. — Оснований не верить этому у меня нет. И я тоже хочу спросить у вас директор — мисс Нильфхейм следовало безо всякого сопротивления позволить им сотворить с ней всё, что им вздумается?       — Однако мы видим, что на мисс Нильфхейм даже мантия не помялась, тогда как те четверо студентов в лазарете, — повернулся к нему Дамблдор. — Почему?       — Потому что они слабаки? — изогнул бровь мой наставник. — И на мой вопрос вы не ответили. Фрейе следовало позволить им сотворить с ней любое задуманное непотребство?       — Ну, что вы такое говорите, Хэймдэлл? — покачал головой директор. — Я уверен, у них ничего такого в мыслях не было.       — А что было? — низким, глухим голосом спросил профессор Снейп. Я повернула к нему голову. Он сжал кулаки и выглядел напряжённым. И как будто даже побледнел слегка. — Мисс Нильфхейм, будьте добры ваши воспоминания.       Я достала палочку и вытянула из памяти последние полчаса, чтобы захватить и немного времени до того, как на меня напали. Профессор Снейп закупорил пробирку с моим воспоминанием, и мы все угрюмой гурьбой направились в кабинет директора. Ну, я лично не очень-то хотела в этот вояж, однако меня никто не спрашивал — потащили и всё. Там Дамблдор подвесил в центре кабинета думосбор, вокруг которого столпились преподаватели, и влил в него мои воспоминания. И через несколько секунд я наблюдала цвет профессуры Хогвартса в очень интересной позе с согнутой спиной. Через несколько минут они начали выныривать.       — Хэймдэлл, — произнесла замдиректора. — Я намерена назначить всем четверым своим студентам отработки у вас. Помимо того, что снимаю по пятьдесят балов с каждого. Это совершенно неприемлемое поведение!       — Минерва, а ты не слишком строга? — вздохнул Дамблдор. — Это же всего лишь детская шалость.       — Я так не думаю, — хором ответили ему преподаватели.       — Но у молодых людей наверняка была причина, — снова произнёс директор.       — Почему бы нам у них самих не спросить? — предложил Хеймдалль.       И наша эффектная делегация направилась в больничное крыло. Преподаватели шагали быстро, и мне приходилось почти бежать, чтобы успевать за ними. Более того, моё плечо цепко держала рукой профессор МакГонагалл. Коридоры промчались мимо, и мы буквально ворвались в лазарет. Причём, как-то так вышло, что я оказалась за спинами преподавателей и не могла видеть своих обидчиков. Или как их правильно назвать в сложившейся ситуации? Потерпевших?       — Мистер Валорнайт, мистер Бейкер, мистер Яворт и мистер Эндрюс, — профессор МакГонагалл глубоко вздохнула. — Потрудитесь объяснить, что вы устроили.       — Это не мы, это она. Мы просто гуляли, а она… — отозвался кто-то из них.       — Мы все видели воспоминания мисс Нильфхейм о произошедшем, — прервала его замдиректора. — Меня интересует только причина, по которой вы решили это сделать.       — Это из-за матча, — произнёс чей-то другой угрюмый голос. — Не могла она честно выиграть у Гарри. Мы хотели только объяснить, что нельзя использовать подлые слизеринские приёмы.       Из меня невольно вырвался короткий хрюкающий смешок. Мои приёмы прямо вершина подлости — прикрыть ловца противника, пожертвовав плечом, например. Ничего подлее никто никогда в жизни не делал. То ли дело четверо страшекурсников, напавших на первокурсницу — прямо образчик благородства и доблести. Куда мне до них?       — Очень интересно, — произнёс Хеймдалль. — А мистер Поттер говорил о какой-либо подлости во время игры? Или вы это сами придумали?       — Гарри слишком добрый, чтобы такое сказать! — это был третий голос. — Но мы-то слизеринцев насквозь знаем — она его специально… что-то сделала, чтобы обыграть и унизить!       — И что же именно она сделала? — голос Хеймдалля сделался таким, от которого у меня по спине холодок пробежал — опасно ласковым.       — Я не знаю! — отозвался парень. — Но что-то она должна была сделать, иначе она просто не могла выиграть!       — Интересное, но ничем не подкреплённое мнение, — заметил профессор Снейп. — Лично я видел лучшее владение метлой.       — В этом я вынуждена согласиться, — строго произнесла МакГонагалл. — Вы совершили проступок, напав на студента другого факультета. Более того, вы использовали весьма разрушительные атакующие заклинания. Так что я уже лишила каждого из вас пятидесяти очков. И я назначаю вам по десять отработок.       — Я думаю, у меня хватит пяти, — тем же опасным тоном заметил Хеймдалль. — Остальные пять будут у мистера Филча. Уверен, это его не расстроит. Тем более, ближайшие пару недель будут дожди и грязь.       — Поппи, насколько серьёзны травмы молодых людей? — снова заговорила замдиректора.       — Они больше обидные, — послышался голос мадам Помфри. — Ни переломов, ни сотрясений — только синяки. Можно от простого падения больше травм получить.       — Ясно. Мисс Нильфхейм, — позвала она и обернулась ко мне. — Драка есть драка. Вы понимаете это?       — В школьных правилах запрещены магические дуэли, — отозвалась я. — Я не использовала атакующих заклинаний, как вы видели. А магловский мордобой правила не запрещают, — в этот момент, будучи всё ещё без ободка, я услышала два внутренних смешка — Хеймдалля и профессора Снейпа. — Всё, что я делала — защищалась. Я не сторонник драк.       — Вы правы, — она глубоко вздохнула. — Учитывая все обстоятельства, я не сниму с вас очков. Однако я назначаю вам две отработки у профессора Эдельштейна. Формально, поскольку мне известно, что вы и так оказываете ему некоторую помощь.       — Это нечестно! — раздался голос кого-то из парней.       — Мистер Бейкер! — развернулась к нему профессор МакГонагалл. — Мне никогда в жизни не было так стыдно за студентов Гриффиндора, как сегодня! И за одно только это я бы назначила вам отработки у мистера Филча до конца учебного года! Однако директор называет ваше поведение шалостью, так что мы остановимся на этом наказании.       — Но это нас побили, — продолжал гнуть своё парень.       — Если бы меня и троих моих приятелей в пятнадцать побила одиннадцатилетняя девчонка, я бы об этом так громко не кричал, — заметил Хеймдалль и повернулся ко мне. — Мисс Нильфхейм, одна отработка, насколько я помню, это один академический час. Вы вполне сможете отработать сегодня после обеда перед тренировкой. Идёмте.       — Она и в этот раз использовала какие-то подлые слизеринские приёмчики, — на этот раз я видела, кто это сказал — Валорнайт.       — Если я услышу ещё хоть одно оскорбление в адрес мисс Нильфхейм, я назначу вам отработки у себя, — холодно заметил профессор Снейп. — Тем более подобные и тем более от вас.       Как по мне, так это была жирная точка в дискуссии. Тем более, что подходило время обеда. Я лично уже почти развернулась — по крайней мере, собралась это сделать и даже вернула ободок на голову — к выходу, когда директор Дамблдор прочистил горло, чтобы тоже что-то сказать. Повисло тяжёлое молчание в ожидании его слов.       — Драка в стенах школы не может быть оправдана ничем, — произнёс он. — Даже при смягчающих обстоятельствах, Минерва, это проступок. Так что к отработкам я снимаю с мисс Нильфхейм тридцать очков.       — Полагаю, увиденное в думосборе даёт мне право начислить за эффективную защиту от злонамеренной магии десять очков, — изогнув бровь, отметил Хеймдалль.       — Я добавлю за верную и быструю реакцию десять очков мисс Мистефонси, — изрёк профессор Снейп.       — Десять очков мисс Нильфхейм за сохранение холодного рассудка в столь резких обстоятельствах, — произнесла замдиректора, чуть прищурившись глядя на директора. — И раз уж мы здесь, я так же хочу добавить ей пятьдесят очков за помощь мистеру Криви. Хотя учитывая те обстоятельства, эту помощь вообще трудно переоценить.       — Минерва, — мягко заговорил директор, будто бы намереваясь пожурить её. — Твои решения отбрасывают твой же факультет на последние место.       — Это не даёт мне оснований быть пристрастной, — холодно заметила она.       Профессор МакГонагалл, развернулась, обозначила улыбку уголками губ и кивнула мне, а затем направилась к выходу, чеканя шаг. Я опешила от того, что она только что сделала, и почему-то чувствовала себя неловко. Помнится, в ту ночь, когда мы тут колдовали над парализованным телом Колина, она не была ко мне столь дружелюбно настроена. Скорее даже наоборот… Надо было поколотить её студентов, чтобы получить её благосклонность?       Большинство студентов в воскресенье обедали в Хогсмиде. Старшекурсники, по крайней мере. Так что столы Большого зала были полупустыми, а сидели за ними только студенты первого и второго курсов. Обычно преподаватели входили через боковую дверь, но сегодня через неё вошёл только директор и мадам Помфри. Ну, мы выходили из лазарета толпой — сначала профессор МакГонагалл, потом я, Хеймдалль и профессор Снейп, потом директор, поколоченные и мадам Помфри. Замдиректора, декан Слизерина и мой наставник прошли через главный вход, а я плелась за ними, почему-то испытывая желание вообще потеряться. Честно говоря, когда я оказывала помощь Колину, очки были последним, что меня интересовало, так что напоминание об этом происшествии — и вообще о той ночи — было странным. Тем более при непосвящённых в события. Однако шок ждал меня впереди. Я думала, что преспокойно доплетусь до конца стола, где уже сидели Вей, близнецы и Девона, которая вертелась, как взволнованный уж на сковороде, и усядусь там, однако как только моя подруга меня заметила, она вскочила и вихрем налетела на меня.       — Как ты? Они ничего тебе не сделали? — громко выпалила она, так что весь зал слышал.       — Всё хорошо, — я ответила тихо и кивнула на живописную группу, шумно рассаживавшуюся за столом Гриффиндора. Как единственные старшекурсники, они привлекали массу внимания, и хотя синяки стремительно исчезали с их лиц, их всё равно можно было заметить.       — Так они…       — На тебя напали четверо? — к нам повернулся Вей. — Это пятый курс?       — Да, мистер Хейан, пятый, — произнёс Хеймдалль. Я резко обернулась к нему и увидела, как они втроём усаживались за наш — слизеринский — стол. — А что?       — Я хотел бы это увидеть, — вздохнул Вей.       — Почему нет? — негромко спросил профессор Снейп. — Этот вопрос вполне можно решить.       — Вы ещё общий показ предложите, Северус, — заметила профессор МакГонагалл.       — Да ни к чему это, — улыбнулся Хеймдалль. — Я планирую возродить Дуэльный клуб. Мы будем готовы к середине декабря примерно. Там всё и увидите.       — А почему они напали-то на тебя? — Девона подтолкнула меня к столу, и мы уселись.       — Гриффиндор головного мозга, — буркнула я.       К моему невероятному удивлению, смешки подавили не только немногочисленные слизеринцы, но и сидевшие вместе с нами преподаватели. Включая декана самого, собственно, Гриффиндора. Я, честно говоря, не совсем поняла, как ситуация пришла к такому исходу. Нет, профессор МакГонагалл как раз-таки казалась мне воплощением описания гриффиндорца — честная, справедливая и сильная. И всё же эта ситуация была странной. Хотя, мало ли что там у неё в голове происходило — может, она как раз лучше понимала, как сделать то, к чему дурными окольными путями стремился директор. Мне-то откуда знать? Хотя…