Профессиональная попаданка: Слизеринка

      Пока мы беседы беседовали с василиском, Северус и гриффиндорцы нашли какой-то проход и предположили, что вести он должен наружу. Замаскирован проход был никак. В тёмном месте пещеры, где один кусок камня выступал перед другим, располагался узкий коридор с прорубленными в камне ступенями. Они были небольшими и не особенно крутыми, но я не сомневалась, что лестница эта будет длинной. И так и оказалось. Идти по ней можно было только по одному, и первым шёл Хеймдалль. Везучее трио шагало следом, а мы с Северусом замыкали процессию. Я сжимала в руках посох и меч — Мерлин его знает, что ещё в этом подземелье водится. А вот озираться особо не приходилось — между стенами был едва ли ярд, а до потока — два с половиной. Чем дальше мы отходили от входа в коридор из пещеры, тем становилось холоднее и сырее. Стены, подсвеченные Люмосом, лоснились от влаги, было слышно, как где-то текла и капала вода. Что-то маленькое где-то шебуршилось, но к нам выходить не спешило. Гриффиндорцы начали сдавать в темпе и дышать глубже, а конца коридора всё ещё было не видать. Но Хеймдалль определённо не собирался останавливаться на передышку. Потому что вполне могло оказаться, что бесконечная лестница ведёт в никуда, и нам нужно будет возвращаться и снова искать выход. Но наш узкий коридор с лестницей втёк в коридор пошире. Это был скорее лаз круглой формы с влажным песком на дне, плавно поднимавшийся вверх.       Мы наконец добрались до расщелины за стадионом для квиддича. Логично… Только там я наконец убрала оружие и выдохнула. Мы были в безопасности, насколько это можно было сказать про Хогвартс. Перед ещё одним подъёмом всё-таки пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Я знала, что у Хеймдалля с собой есть мётлы, и мы все вполне могли долететь на них до самого замка, но он определённо не был намерен их доставать. В итоге, когда мы добрались до его кабинета, с гриффиндорцев градом катил пот. И да, мы опоздали на ужин.       Открыв кабинет, Хеймдалль впустил трио, а я входила уже когда Северус отправлял Патронуса профессору МакГонагалл. Я безо всякого стеснения прошла в гостиную, где стащила кольчугу и мрачно посмотрела на кофеварку, а потом надела ободок. Поправив форму для квиддича — переодеться мне возможности не представилось — я вернулась в кабинет и уселась на диван в углу. Хеймдалль сидел за своим столом и мрачно барабанил пальцами по столешнице, за его левым плечом стоял Северус, сложив руки на груди, а перед столом с повинно опущенными головами изучали носки своих ботинок Гарри, Рон и Гермиона. Если бы они подняли свои головы, то увидели бы весьма редкое выражение на лице нашего преподавателя ОПТИ: его желваки едва ли не отплясывали от плохо сдерживаемого гнева. Мне хотелось сказать ему какую-нибудь расслабляющую ерунду, но в голову приходило только попросить угомонительного, что его настроения определённо не улучшило бы.       Дверь распахнулась, и в кабинет буквально влетела профессор МакГонагалл, а следом за ней мадам Помфри. Замдиректора быстро обвела взглядом всех присутствующих, остановившись на Северусе.       — Что значит «нашли Тайную комнату»? — наконец выдала она.       — Именно это и значит — нашли Тайную комнату, — низким голосом произнёс Северус.       Профессор МакГонагалл пробормотала что-то невнятное и буквально осела на руки мадам Помфри. Сознания замдиректора не потеряла, но вот связь с реальностью — на пару секунд. Хеймдалль подскочил, и они вместе с Северусом усадили её в его преподавательское кресло. Я метнулась в гостиную за чашкой, чтобы налить туда воды.       — А василиск? — сипло спросила профессор.       — Цезарь — так его зовут — всё ещё там, — мягко отозвался Хеймдалль. — Он не настроен против учеников, как мы выяснили… Фрейя, ты не скинешь воспоминания?       — Да, конечно… — протянула я. — С какого момента?       — Давай с того, как ты попала в комнату, — чуть сощурился он. — Я тоже хочу взглянуть.       — Ладно, — я поморщилась и достала палочку.       А ведь Хеймдалль не в курсе, что произошло до того, как Гарри открыл дверь… Эта мысль, признаться, навела меня на малодушную идею обрезать воспоминания, но я отогнала её. В конце концов, выбора у меня особо не было. Я извлекла воспоминание и бросила его в думосбор. Он вместе с шаром так и стоял на столе Хеймдалля, как мы его бросили, когда помчались на спасательную операцию.       — Положите ладони на основание шара, — мягко произнёс Хеймдалль, чуть придвигая шар.       — Вы мне прорицать предлагаете? — озадаченно повернулась к нему профессор.       — Нет, — он мотнул головой. — Пытаемся сделать использование думосбора более удобным.       Профессор МакГонагалл кивнула и коснулась пальцами основания шара. Прошло несколько минут, пока она просматривала моё воспоминание, а затем она перевела озадаченный взгляд с шара на меня. Я пожала плечами и отвела глаза.       — Мисс Нильфхейм, вы хоть понимаете, насколько опасна эта тварь? — медленно произнесла профессор МакГонагалл.       — Я-то да… — я вздохнула. — Потому, собственно, мы туда и отправились. Кольчуга… — я прикусила язык: о том, что мы уже имели непосредственный опыт столкновения с этим конкретным василиском, знали немногие. — Но как насчёт них? — я кивнула на гриффиндорское трио.       — Мне даже спрашивать не нужно, чтобы понять — они понятия не имели, с кем столкнулись! — голос её взвился. — Это же надо додуматься — идти в комнату василиска без какой-либо защиты и с одними только палочками! — она повернулась к своим студентам с крайне суровым выражением на лице. — Вы хоть немного прочитали о них? О том, что на василисков не действует практически никакая магия? Что помимо проклятия взглядом они могут убить потрясающей силы ядом? Нет?       — М-мы читали, — тихо отозвалась Гермиона.       Пока профессор говорила, Хеймдалль успел посмотреть воспоминания. И они определённо его не порадовали. Наставник так сверкнул на меня очами, что у меня от лица отлила кровь. Мало мне было осознать бренность бытия на выходе, так теперь ещё и его красноречивый взгляд явно выражал, что ждёт меня… хм… непростой разговор — назовём это так.       — И что же вы читали, мисс Грейнджер? — холодный голос Хеймдалля окутывал, как бархат. Вот честно — лучше б он орал. — Друзей ваших я не спрашиваю — они ничего не читали.       — Я… Я читала «О тварях», — осторожно произнесла она.       — Так, — протянул он. — И чего вычитали?       — Ч-что пауки обращаются в бегство перед василиском, испытывая перед ним глубинный ужас, — голос Гермионы дрожал. — Ч-что их взгляд убивает, если посмотреть им в глаза. И… ещё что у них очень сильный яд.       — Всё? — Хеймдалль склонил голову набок.       — Т-там ещё было о том, что Король змей может прожить тысячи лет, — добавила она.       — Ага… — протянул он и сделал несколько шагов, чтобы остановиться у окна. С полминуты стояло гробовое молчание, после которого он развернулся и обозрел предельно внимательным взглядом всех троих гриффиндорцев. — А нет там раздела о том, что делать, если вы встретили василиска, м?       — Я… Я думала… Ч-что он уж очень старый, и… Я думала, ч-что взгляд его ослаб, и потому он никого не убил, — Гермиона судорожно вздохнула. — И что у него уже нет яда, раз он не убил им своих жертв.       — И ещё мы подумали, что Гарри сможет с ним договориться, — подал голос Рон.       — Вы что, ещё и сами его позвали? — мрачно поинтересовался Северус. Гарри нервно кивнул. — О, Мерлин…       Раздался короткий стук в дверь, и, не дождавшись ответа, вошёл директор Дамблдор. Лицо его было совершенно непроницаемым, однако он обвёл всех нас пронзительным взглядом. Затем директор вздохнул и посмотрел на меня.       — Мисс Нильфхейм, — фальшиво улыбнулся он. — Что бы ни происходило, почему именно вы оказываетесь там?       — Я? — мой голос дал петуха.       — Вы, — директор кивнул. — Весь этот год, что бы ни случилось, вне всяких сомнений вы будете там.       — Вот как… — протянул Хеймдалль. У меня не нашлось способности что-либо сказать. — Что ж, в следующий раз, кому бы не понадобилась помощь, ни мастер, ни я бросаться туда очертя голову не будем.       — Хеймдалль, мальчик мой, — куда искреннее улыбнулся ему Дамблдор. — Я не это имел в виду…       — Я услышал, — поджал губы Франкенштейн. — Довольно геройства с нашей стороны.       — Он прав, — мрачно заметила я и подняла глаза на директора. — Это был последний раз. В следующий — что бы ни произошло — я не вмешаюсь ни под каким соусом. Я готова разделить равное наказание с гриффиндорцами вплоть до отчисления…       — Нет! — внезапно выпалила Гермиона. — Это только наша вина — это мы полезли в Тайную комнату! Не знаю, как Фрейя нашла нас, но он сожрал бы нас! Через каких-то несколько секунд!       — Ох… — директор внезапно улыбнулся и сел на ближайший стул. — Ни о каком отчислении не идёт и речи, разумеется. Как я понимаю, дело разрешилось благополучно?       — Без травм, — Хеймдалль кивнул и снова многозначительно на меня посмотрел. Ох, и влетит же мне… — Очень повезло, что обстоятельства так сложились, и мы прибыли вовремя.       — Что ж… — протянул директор. — Я думаю, мне следует назначить отработки. Как насчёт… — он на несколько мгновений задумался, пристально глядя на меня. — Десяти отработок у мистера Филча каждому?       Я кивнула. Ну, если он рассчитывал меня этим застращать, то попытка с треском провалилась. Я знала, что школьный завхоз на отработках заставляет студентов работать руками и без магии. Ну так для меня это не в новинку. А вот гриффиндорское трио явно приуныло, хотя когда директор только пришёл, все трое явно воспряли духом.       — Прошлое наказание, как я вижу, ничему не научило вас, мистер Поттер, — вкрадчиво произнёс Северус. — Похоже, вы тогда посчитали, что ничего дурного не сделали, и потому никаких наказаний вам и не назначили. Видимо, чтобы вы задумались, наказание для вас должно быть очень основательным. Я бы предложил запретить вам играть последний матч сезона, — он сощурился. — Но тогда наказан будет весь факультет. Минерва?       — Это было бы хорошим уроком, — припечатала она.       Повисло молчание. Отсутствие Поттера на матче означало для Гриффиндора однозначную потерю шанса на первое место в чемпионате, а то и на второе. Но и моё отсутствие, если до этого дойдёт, скажется на нашем турнирном положении не лучшим образом. Потому что по какой-то странной и довольно дурной традиции в командах Хогвартса нет запасных игроков. Да, правила таковы, что если игрок получил травму, несовместимую с продолжением игры, команда продолжает игру без него, но если по какой-то причине игрок в принципе не может выйти на поле, заменить его некем. Особенно, если он ловец.       — Тогда мы должны найти равное наказание и для мисс Нильфхейм, — заметил Дамблдор.       — Вы даже не взглянули на обстоятельства, директор, — заметила профессор МакГонагалл. — Мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Грейнджер отправились в Тайную комнату, безосновательно решив, что смогут совладать с тысячелетним василиском одними только палочками. Они не потрудились даже обратиться к кому-то из преподавателей по этому поводу. Мисс Нильфхейм — мы оба с вами знаем, как именно — обнаружила, куда они направилась, и ринулась на помощь. Замечу, что отправилась она в защитном одеянии и с мечом, которым она недурно владеет. Я не думаю, что её поведение в данной ситуации можно расценивать как безрассудное.       — Отстранение от игры, если вы примете такое решение для мистера Поттера, ударит и по Фрейе, — заметил Хеймдалль. — Мастер вряд ли сильно огорчится, если её не выпустят на поле. Чего не скажешь об остальной команде.       — Что ж, — директор поднялся. — Отстранять игроков от квиддича мы не будем. Однако отработок это не отменит. Остальное я оставлю на деканов.       Он вышел, и профессор МакГонагалл попросила меня дать ей воспоминания. Мне не жалко, конечно, но было даже интересно, зачем. Декан Гриффиндора мрачно посмотрела на своих подопечных и вывела их прочь. Чего, собственно, они туда попёрлись, мы так и не узнали. А так хотелось… Хотя у меня по карманам можно было бы найти пару-тройку предположений, заниматься этим мне не хотелось. Я всё ещё стояла у стола после того, как передала воспоминания, и изучала его поверхность. Где-то над моей головой Хеймдалль и Северус видимо попереглядывались, и декан Слизерина ушёл, оставив нас наедине. Повисло глухое молчание. Я перебирала в голове слова, чтобы сказать хоть что-нибудь в своё оправдание, но как-то они в законченную мысль не складывались. Я глубоко вдохнула, готовясь нести бессвязный оправдательный бред, но тут произошло нечто очень внезапное: Хеймдалль обнял меня, буквально вжав лицом в свою грудь.       — А если бы он тебя сожрал? — тихо спросил он.       Ну, я бы ответила, что не сожрал же, но я не то что говорить — я даже вдохнуть толком не могла. Вырываться, впрочем, я тоже не спешила — угомонительного мне так и не досталось, так что назвать своё состояние нормальным у меня бы просто не повернулся язык. А это успокаивало. Спустя примерно полминуты он меня отпустил, и я судорожно вздохнула.       — Я уже успела подумать об этом, — тихо изрекла я. — Это… влупиться в василиска с разбега и правда было совершенно идиотской идеей. Но я…       — У тебя не было выбора, — выдохнул Хеймдалль. — Не думаю, что у тебя было время на стратегию. И не думаю, что сам придумал бы что-то лучше. Угомонительного?       Я кивнула, и он на несколько секунд исчез в гостиной, откуда вернулся с той же фляжкой. Я отхлебнула, и приятное спокойствие плавно растеклось по всему телу. И в этот момент о себе напомнил тот факт, что мы пропустили ужин. Хеймдалль вызвал школьного домовика, и через пару минут нам не только принесли еду, но доставили мою школьную мантию.       Тот факт, что гриффиндорцы нашли Тайную комнату, был секретом. Естественно, уже в понедельник об этом знала вся школа. До меня слухи дошли только к обеду, и они весьма разнились. Причина моего присутствия в подземельях варьировалась от самостоятельно поиска до слежки за Поттером, а действо в самой комнате — от приручения змея до его забарывания мечом. Выслушивая варианты, я только хлопала глазами и периодически сжимала переносицу. Потому что рассказывать, как дело было на самом деле, абсолютно не хотелось, да и что бы я ни рассказала, через пару рук оно бы превратилась в несусветную чушь.       В среду в школу прибыл Руфус Скримджер. Было бы логично, если бы он вызвал нас в директорский кабинет, но этого не случилось — глава Аврората пришёл в кабинет Хеймдалля и несколько минут молча на нас взирал. Потом он тяжело вздохнул и покачал головой.       — Опять? — глухо спросил он.       — Мы не намеренно, — вздохнул Хеймдалль. — Я понимаю, что с этой ситуацией в любом случае надо было что-то решать…       — Да это, по большому счёту, вопрос даже не к вам двоим, — поморщился Скримджер. — Преподаватели ведь знали о василиске. В этом году были нападения?       — Да, — Хеймдалль кивнул. — Кошка Аргуса — миссис Норрис, Колин Криви и Джастин Финч-Флечтли. Всем им повезло не столкнуться с прямым взглядом Короля змей. И ещё сэр Николас, хотя не совсем уверен, можно ли его считать.       — И школа умолчала это? — было не совсем понятно, спросил он или просто утверждал. — Но насколько я знаю, в школьном лазарете не должно быть зелья от вызванного таким взглядом паралича.       — Оно есть в нашей аптечке, — отозвалась я. — Чего там, собственно, только нет.       Мистер Скримджер глубоко вздохнул, покачал головой и задумчиво уставился в пол. С минуту мы провели в тишине, а затем глава Аврората снова глубоко вздохнул и поднял голову.       — И как быть с василиском?       — Ты меня об этом спрашиваешь? — изогнул бровь Хеймдалль.       — А кого мне спрашивать? — поморщился мистер Скримджер. — Ты ведь с ним говорил. Я видел воспоминание мисс Нильфхейм перед тем, как прийти сюда.       — Тогда ты должен был и всю беседу слышать, — Хеймдалль нахмурился. — Я не знаю, как нам с этим быть. По закону василиска полагается убить. И в плане обороны школы он вряд ли ещё когда-либо потребуется. Но… Мне было бы жаль так поступать. Тем более, что господин Цезарь сказал, что готов пожертвовать зрением и подчиняться декану Слизерина. А яд и кожа василиска на дороге не валяются, знаете ли.       — У вас, как я узнал, есть свой, — хмыкнул мистер Скримджер.       — Редких ингредиентов много не бывает, — пробормотала я, но это, разумеется, от его внимания не ускользнуло. — К слову, стоило бы осмотреть подземелья.       — Ах да, верно, — кивнул Хеймдалль. — Если о том, где именно обитает василиск, никто не знал, там должны быть его сброшенные шкуры.       — Вообще, это странно… — протянула я.       — Что именно? — повернулся ко мне мистер Скримджер.       — Насколько я поняла, преподаватели в курсе, что в замке есть василиск, — я нахмурилась. — Интересно, конечно, как давно, но это не меняет того факта, что именно он убил Миртл пятьдесят лет назад.       — Интересно… — протянул глава Аврората. — Думаю, мы осмотрим подземелье, и уже тогда будем что-то решать на этот счёт. Что до василиска… Профессор Снейп ведь уходит из школы, верно? — Хеймдалль кивнул. — Тогда отложим решение по нему до того, как определится новый декан. А до тех пор надо разрешить ему питаться, чтобы потом никого с голода не сожрал, — он поднялся. — Кстати, почему ты ничего не сообщил мне о нём? — мистер Скримджер нахмурился, снова обращаясь к Хеймдаллю.       — Наверное, потому что это вроде бы как не моё дело, — он пожал плечами.       — Пожалуй, — кивнул глава Аврората и ушёл.       Передать василиску разрешение кушать крыс и опасных тварей в лесу, исключая кентавров, Хеймдалль отправился без меня, но с Гарри. Они сходили туда до тренировки в четверг, когда Маркус устроил нам собрание. Последний матч сезона должен был стать достойным завершением для нас. Да и Маркус, по идее, учился последний год — совсем скоро ему предстояло сдавать ЖАБА. Конечно, свою последнюю в школе игру он хотел провести на высшем уровне. И мы пообещали ему приложить все усилия, чтобы так оно и оказалось.       Симуляция на тренировке была изнуряющей. Она началась сразу же, как только мы вышли на поле, и Хеймдалль даже не потрудился дать нам вводную. У него вообще было какое-то дрянное настроение, но расспрашивать я не стала. К тому же снитч с первой минуты тренировки никуда особо не улетел, и мне пришлось гоняться за ним. Впрочем, за два часа он дал мне две передышки минут в пятнадцать, но поймать его мне удалось только в самом конце. Кукла ловца на этот раз напоминала поведение Оулзая — крутилась вокруг, мешала и путалась под метлой. На ужин мы приплелись в состоянии ни петь, ни свистеть, и там мне сообщили, что в пятницу на полпятого назначена первая отработка у мистера Филча. Команда по квиддичу и все, кто ещё оказался рядом, озадаченно на меня уставились, но я только отмахнулась.       Мистер Филч не был оригинален: он заставил нас оттирать кубки, таблички и медали в Зале Трофеев. Для этого дела он выдал нам самую, как мне показалось, утлую ветошь, которую только смог найти, по ведру мутной воды и с неприятной улыбкой предложил приступать. Я подняла ведро и направилась к ближайшей указанной витрине. Велено было мыть руками без магии, так что я тщательно промыла хлипкую тряпицу и принялась драить большой серебряный кубок кому-то за что-то, тихо напевая себе под нос. Удивительно, но мутная вода прекрасно очищала металл от пыли — никакой другой грязи на наградах, ясное дело, не было. Закончив с кубками в витрине, я помыла и саму витрину, и раму, и даже пол вокруг. Мистер Филч подошёл оценить мою работу и убедиться, что я делала её, как было велено. Приняв очищенную витрину, он мою отработку засчитал и отпустил. Гарри, Рон и Гермиона ещё мучили свои задания.       В кабинете Хеймдалля я обнаружила четверых его отработочников с Гриффиндора. Если быть точнее, они расположились в учебном классе, а не в его рабочем кабинете. Когда я вошла, все четверо склонились над толстыми книгами и что-то из них переписывали. Сам Хеймдалль сидел за своим столом и проверял какие-то домашние задания.       — Твои отработки напомнили мне об этом, — он кивнул на гриффиндорцев. — Совсем вылетело из головы.       — Что они делают? — тихо спросила я.       — О, я дал им артефакты перевода, — отозвался Хеймдалль и криво улыбнулся. — Они переводят мне «Преступление и наказание». Как закончат, закроют все отработки.       — Оу… — протянула я. — А подготовка к экзаменам?       — Я этим займусь, — он снова улыбнулся, и мне на пару секунд стало даже жаль этих парней. — Кстати, Хагрид сегодня передал сообщение от Магориана. Мы сможем посетить кентавров и попытаться наладить с ними контакт в воскресение.       — Ы-ых, — я вздрогнула. — Мы сможем пострелять в субботу?       — Если матч не затянется, — он кивнул.       После ужина Хеймдалль снова забрал отработочников — на этот раз на особую комплексную консультацию, а я решила вообще пораньше лечь спать. Что, собственно, и сделала аж в девять вечера. Так что проснулась я в пять. За стеклом было заметно, как волновалось Чёрное озеро, сквозь толщу воды доносились глухие раскаты грома — на улице бушевала гроза. Я надеялась, что совсем скоро она закончится, но вот аж два раза. На время утренней пробежки дождь ослаб, превратившись в промозглую морось, которая проникала везде, однако к началу матча снова разразилась буря. Дождь лил такой, что рассмотреть что-то можно было не дальше пятнадцати ярдов. Разумеется, ни о переносе игры, ни о том, чтобы поправить погоду, и речи не шло, так что мы наложили согревающие чары и натянули специальные очки перед тем, как вылететь на поле. Форма промокла в мгновение. Ветер был кошмарный — пробирал прямо до костей, да и дождь был не по-весеннему ледяной. Так что никакие чары почти не согревали.       Следить за игрой у меня не получалось совершенно, так что я сосредоточилась на снитче. Я летала над всем стадионом, мёртвой хваткой вцепившись в метлу, и смотрела по сторонам. Трудно было сказать, сколько времени прошло, когда я, наконец, его заметила. Золотой мячик блеснул в самом низу, почти под гриффиндорскими трибунами, и я увидела его буквально каким-то чудом. Хотелось бы мне носиться за ним прямо под трибунами, но вот щас. Снитч выдавал такую траекторию, будто в него попала молния, и менял направление так быстро, что метла едва не вырывалась из рук. А полёт требовал такой концентрации, что я понятия не имела, какой сейчас шёл счёт. Но я стремилась как можно скорее закончить матч.       Со стороны могло показаться, что и у меня, и у Диггори какие-то проблемы с мётлами, потому движения у нас обоих были резкие и рваные. А снитч как будто издевался, пролетая между нами и чуть притормаживая так, чтобы при развортах мы с пуффендуйцем едва не сталкивались. Я с содроганием думала о том, что придётся убрать руку с древка, чтобы схватить золотой мяч — я ж не Поттер, чтобы его глотать, в самом деле. Бешеным зигзагом мы на три круга облетели весь стадион, после чего снитч резко полетел вверх. Диггори помчался следом, уходя в вертикальную свечку. Я могла бы лететь быстрее, но предпочла сесть ему на хвост. Я предположила, что снитч снова сменит направление в самый неожиданный момент. На совершенно невероятной скорости мы поднимались так долго, что умудрились взлететь аж над низко собравшимися тучами. Там слепило яркое солнце, разлившее свет абсолютно везде. Снитч ярко блеснул в его лучах и камнем полетел вниз. Я протянула руку и как будто поймала тяжеленный кирпич. Вцепившись в него покрепче, я развернулась и куда более плавно направила метлу вниз, снова слетая в тучи и ливень.       Мы выиграли со счётом двести десять — шестьдесят. До поимки снитча голов команды наколотили поровну. Но стоило комментатору объявить конец игры, как абсолютно весь стадион ринулся в замок. Буквально бегом. Никому не хотелось провести ни одной лишней минуты на улице по такой погоде. Я неслась в спасительное тепло, так и зажав снитч в руке. Мадам Трюк я отдала его только в холле, с трудом разжав закоченевшие пальцы.