Идите к чёрту, Олег Борисович

Сашка проснулась, когда уже начало светать. «Какой странный сон, — подумала она, а потом открыла глаза. — Чёрт». Северус ещё спал, недовольно завернувшись в плед. Между ними лежала пустая тарелка и кипа книг. Сашка вздохнула и проверила: угрожающая надпись никуда не исчезла. «Значит, я не умерла, — кисло подумала Сашка. — Это всё меняет. Ну и гад же он, мог бы хоть намёк оставить! Или это наказание за полёт? Я же снова нарушила правила! Что они сделают со мной на этот раз?!» Северус, видимо, почувствовал её копошение и резко вскочил. — Да блин, я пытался не уснуть, но ты так сопела, — смущённо произнёс он. — Да расслабься, — Сашка хлопнула его по плечу. — Всё нормально. Продолжим поиски? Сегодня уже тридцатое… Ещё немного, и мне мало не покажется… — Я предлагаю поступить рационально, — протирая глаза, сказал он. — Бери своего бумажного, и пошли к директору. Пусть он теперь голову ломает. Замок, украшенный к Рождественским праздникам, был поистине великолепен. Запах стоял такой, будто кто-то разлил апельсиновое масло. Студенты же были совершенно обыкновенные. Какая-то ладно сложенная рыжеволосая девушка перехватила их возле движущейся лестницы. — Эй, Сев! — крикнула она. — Кто это с тобой? Северус демонстративно промолчал. — Привет, я Лили, — помахала она Сашке.  — Александра, — представилась она. — Куда это вы с Севом так рано? — Пошли, Саша, — потянул её за рукав Северус. — Мы спешим. — Ээ, пока, — помахала девушке она. Северус что-то пробурчал себе по нос. — Ты что это с ней так? — Не твоё дело. Сашка пожала плечами. Дамблдор оказался высоким седым мужчиной с довольно длинной белой бородой. Образ дополнял остроконечный колпак с сияющими звёздочками и очки-половинки.  — Вы Дед Мороз? — вырвалось у Сашки помимо её воли. Он ухмыльнулся в усы: — А Вы хорошо себя вели в этом году? — Кажется, не очень, — призналась она. Дамблдор выслушал её сбивчивую историю, накручивая на палец свой длинный ус. — Мне кажется, я однажды слышал о таком, — задумчиво изрёк он. — Да? — обрадовалась Сашка. — Только мне нужно обязательно до Нового года вернуться. — Оставьте мне свой артефакт и ни о чём не беспокойтесь. Кстати, вы уже думали о новогоднем желании? А Вы, мистер Снейп? Сашка помотала головой, а Северус что-то буркнул себе под нос. После встречи с Лили его настроение явно испортилось. — Говорят, что некоторые новогодние желания, которые загаданы правильно, сбываются, — в шутку или всерьёз произнёс Дамблдор. — Только никто не знает, чьи, — пространно закончил он. — Идите, дети, на завтрак, а то всю овсянку съедят без вас. — Какой-то он странный, — протянула Сашка, намазывая джем на бутерброд. Рыжеволосая Лили помахала им с другого конца стола. Северус молча жевал тост. — Ты что такой мрачный? Это из-за неё? — шёпотом спросила Сашка. — Не расскажешь? — Когда уйдём подальше отсюда. Они шли вдвоём между занесённых снегом деревьев. Северус нашёл для Сашки тёплую одежду и даже уменьшил свои запасные ботинки. При свете дня замок оставался всё таким же впечатляющим, только огни пока не горели. — Знаешь, — сказала Сашка, — обычно я стараюсь сама решить свои проблемы, но сейчас я рада, что учебник остался у Дамблдора. Пусть они как-нибудь без меня разберутся, а я просто проведу эти два дня с тобой, а потом, видимо, отправлюсь домой. — Не знаю, смог бы я ему довериться, — недовольно сказал Северус. — Что ты мрачный такой? Кто эта девушка? Она тебя чем-то обидела? — Ничем, кроме того, что мы дружим с ней уже 5 лет, а теперь она встречается с моим врагом. — Врагом, даже так? — Поттер, — выплюнул Северус, — и его компания с первого курса ко мне лезут. Один из них оборотень, который чуть меня не убил. Смотри, — он оголил рукав, — вот шрамы от его когтей. — И правда, довольно ужасные, — подтвердила Сашка. — Если бы он меня укусил, я бы тоже стал оборотнем. И теперь Лили с ними! Северус зло пнул сугроб и тут же грязно выругался, схватившись за ногу. — Чёртов пень! — Давай на бревне посидим, — предложила Сашка. — Я уже нагулялась. Её колено касалось его бедра, но зимние мантии были такими толстыми, что Северус, кажется, ничего не замечал. — Мы с ней с 11 лет дружим, — вглядываясь в снежную даль, продолжил Северус. — Она… — Да можешь что угодно рассказывать, — подбодрила его Сашка. — Мы с тобой как случайные попутчики. Всё равно скоро я уже вернусь домой. Надеюсь, — уже тише добавила она. — Она… я любил её. А она… — А теперь не любишь? — Не знаю, я злюсь, что она с этим. Я видел, как они целуются. Он сжал кулаки. — А парень, с которым мы встречались, женился на другой назло мне. Потому что я не могу держать язык за зубами, — призналась вдруг Сашка. — Ты знаешь, слова — они на самом деле влияют на многое. Словом можно и убить, если захочется. — Да, ты права, — медленно сказал Северус. — Я ведь тоже обидел её. Обозвал. И теперь она встречается с другим, — он тяжело вздохнул. — Погоди, женился, ты говоришь? Тебе сколько лет? — Двадцать исполнилось. — Ничего себе, — поднял брови он, — выглядишь младше. — А тебе? — Почти 17. — Думала, больше. Сашка взяла Северуса за руку. Его ладонь была холодная и сухая. Он судорожно сжал её пальцы. — Ты всё ещё любишь его? Того парня? — Нет, — пожала плечами Сашка. — Я не уверена, что «любовь» — именно то слово. Оно слишком сильное. Его нельзя говорить просто так, а то оно потеряет свой смысл. Так хрупка, оказывается, ткань мира. Я рада, что оказалась здесь. Но там… меня ждёт сложный экзамен. И я перестану быть человеком. — И кем тогда ты будешь? — Я стану словом. Глаголом повелительного наклонения, как мне говорили. И… смогу, наверное, открывать новые реальности. Или менять что-то в нашей. Я бы… Вот что бы ты загадал, если бы новогодние желания и правда сбывались? — Странно это всё. Хотя, магия — она же тоже странная. А насчёт желания — не знаю, я никогда в это особо не верил. А зачем себя мучить и придумывать то, чего не может быть? — А я бы… Знаешь, я бы загадала, чтобы в мире вместо страха была любовь. Чтобы люди просто жили и чувствовали, чтобы были вместе не из страха одиночества, а потому что им и правда хорошо. Чтобы не было ревности и всего, что с чистым, настоящим чувством не связано. Фарит, мой куратор, знаешь, — Сашка повернулась к Северусу и заглянула в его глаза, тёмно-карие, как и у неё, — Фарит — это олицетворение страха. Он сказал, что мы… мы никогда бы не учились, если бы не боялись. Что только страх боли, смерти, потери, социального неодобрения делает нас кем-то, заставляет вращаться, как шестерёнки в механизме. Но я с ним не согласна. Я бы училась из любви. Он не прав, нет, — покачала головой она. — Страх делает нас злыми и несчастными. — Ты… Северус наклонился к ней так близко, что Сашка даже смогла разглядеть снежинки на его ресницах. В расширенных зрачках отражалось её удивлённое бледное лицо. «Ну же, — подумала она. — Не бойся!» Чьи-то голоса за спиной заставили их отпрянуть друг от друга. — Эй! Это снова была рыжеволосая Лили с каким-то лохматым парнем под руку. — Привет, Сев! Вот ты где! Ой, и ты тут? Как тебя зовут, я забыла? Северус решительно наклонился к Сашке и поцеловал её в губы. Она закинула ему руки на плечи и старательно углубляла поцелуй, пока парочка не скрылась за поворотом. — Ну что? — отстранилась она. — Демарш окончен? — Не злись. — Ты хорошо целуешься, — пожала плечами Сашка. — Я уже не в том возрасте, чтобы обижаться из-за такого. Девушку, которая предпочла другого, можно любить хоть всю жизнь. Воспоминания-то не меняются, в отличие от живых людей. Она выйдет за него замуж, родит ребёнка или даже двух, а ты так и будешь желтеть от ревности. Это не самый плохой сценарий жизни, поверь. Гораздо хуже так никого никогда и не любить. — Всего из-за одного слова… — Знаешь, я долго об этом думала… Если бы он по-настоящему меня любил, он бы не женился на Женьке. И она тоже… Лили твоя. Не ушла бы к нему. Она пытается с тобой помириться, потому что ей стыдно, а ты отталкиваешь её. Потому что тебе больно. И мне было больно тоже. Я прыгнула в постель к парню, к которому ничего не чувствовала. А потом обидела и его. Я разрушаю всё, к чему прикасаюсь, — горько закончила Сашка. — Мы явно родственные души, — ухмыльнулся Северус. Снег падал прямо им на головы, но они этого не замечали. … Они вернулись только к ужину. Лили украдкой поглядывала на Сашку. — Извините, что помешала, — улыбнулась она. — Всё нормально, — вздохнув, ответил ей Северус. Кажется, он заговорил с ней впервые за несколько недель. — Значит, ты не злишься? — спросила она, протягивая ему руку. — Не злюсь, — после паузы ответил он. — А ты? — Нет! — она обняла его за шею. — Я так рада! Ты мой лучший друг. Сашка усмехнулась про себя. Ох уж эти лучшие друзья. Дамблдор так и не вызвал её к себе, но на душе почему-то было спокойно. Она как будто знала, что всё разрешится само собой. Северус проводил Сашку до комнаты, и она крепко обняла его. Она не знала, зачем это делает, почему снова и снова касается его. Он ей понравился? Возможно. Слишком серьёзный для своих лет, и уже с разбитым сердцем. Сашка вспомнила, как сохла в школе по Ване Коневу. Эх, где её 16 лет! Вот была бы умора, если бы они с Конём поженились. Ну нет, это ни в какие рамки. Школьная любовь пускай остаётся в школе. Никто из них не сказал того, о чём думал. Может, прав был Фарит, и это страх правит миром? — Я бы хотел остаться с тобой. — Останься, — сказали они одновременно. Они лежали под одним пледом, не разжимая рук. — Я не знаю, что нужно делать, — тихо сказал Северус. Его бледное лицо покрылось красными пятнами. — А что бы ты хотел? — Я… мне нравится с тобой разговаривать. И… целовать тоже. Я не хотел бы спешить. Сашка чуть не разрыдалась. Никто никогда не говорил ей таких слов. Когда она отказала Косте, Лиза высказала ей, что все мужчины одинаковые, и он непременно найдёт другую. Так и получилось. С Егором тоже всё почти сразу перешло в горизонтальную плоскость, хотя Сашка никогда не была такой. Ей нравилось учиться, просиживать ночи за книгами. Целоваться было приятно, но для большего она ещё не созрела. Но Стерх так настаивал: «Вам надо лишиться девственности». И всё так совпало. Права была Лиза, она не по велению сердца спала с Егором, а по требованию программы. И теперь, когда этот мальчик сказал, что не хочет спешить, у неё будто гора упала с плеч. — Конечно, — она переплела его пальцы со своими. — Конечно, Северус. Мне приятно, что ты это сказал. — Давай лежать в темноте? Одно слово — и свет померк. — А… а какой твой любимый предмет?