Я лишь хочу, чтобы тебе было хорошо.

- Я лишь хочу, чтобы тебе было хорошо. В глазах, кажется, темнеет. Ноги ватные, а твое взволнованное, ожидающее лицо все ближе. Я правда это делаю? Сухие, треснувшие губы касаются твоих и абсолютно все в кровавых разводах. Мои, твои рукимыслигубы. Но, пожалуйста, время, остановись. Целуйцелуйцелуй. Сердце отбивает новый, незнакомый ритм, когда до меня наконец доходит. Чертов бог улыбается чернокожему мужчине сзади и шепнув: "Придержи еще немного времени для нас" - толкает меня в сияющую дверь. - Не знал, какое место было бы романтичнее, - смешок сзади. Горящие кометы, палящий жар, запах сгоревшей листвы, всего 12 часов до конца света и твоя улыбка. И правда. Смотрю на свое сознание, словно через запотевшее стекло. Еще немного и все треснет. Что-то важное прямо под носом, но память, словно проказливая кошка, убегает от меня, играется, пинает мячик по воспаленному мозгу. И ты снова близко, снова касаешься меня и этот дьявольский мячик застывает в воздухе. Когда это стало так важно? Целуйцелуйцелуй. Жарко, влажно, сухо, окрась свои губы каплями моей крови, попробуй ее. Как угодно. Падаю? Чувствую пальцами сухую траву, что переживает последний день в истории человечества. Бесконечно жарко. Неуверенно пробираюсь пальцами под твою рубашку, рисую невнятные символы каплями пота. Прижимаешься, резко вдыхаешь. Кажется, ты пахнешь деревом, кровью и немного усталостью. Трешься о мое ухо, касаешься языком мочки, зарываешься руками в светлые кудри. Что мы делаем? Мысль подскальзывается, спотыкается о зависший в немом проигрыше мячик и исчезает. Момент - и твоя рубашка в черной гари, где-то там, забытая. - Жарко.. Это мой голос? Слышу как ты усмехаешься. Кусаю губы, когда твои руки поднимают кофту, расстегивают броню, нагло пробираются к голой коже. Черные пряди щекочут шею, а твой язык вытворяет чертовы невероятные вещи с моей грудью. Прижимаюсь, выгибаюсь ближе, слышу сбитое дыхание. Мое? Когда. Это. Стало. Так. Важно. Лезу к твоему ремню, проигрываю эту изначально провальную битву, трусь. Помоги же. И, ох да, слышу как ты расстегиваешь эту мешающую полоску черной кожи и с печальным цокотом она отправляется в изгнание к рубашке. Благодарно жмусь к твоей шее, пытаюсь вылизать этот запах древесины, оставить его себе. Твой плоский, мокрый живот прижимается к моему, под спиной опаленная листва, мои ноги обвивают твой торс и, думаю, мы совсем сошли с ума. Через ткань штанов чувствую какой ты твердый. Толкаюсь. Ближеближеближе. Внутри буквально выламывает. Время, пожалуйста, только остановись. Хотя бы разок, дальше можешь съесть нас заживо. - Больше. П-пожалуйста.. Хриплю. Все еще не уверена, что это мой голос. Отстраняешься. - Считай, что сегодня я твой санта. Надеюсь в этом году ты вела себя хорошо. Чертов лживый-санта-бог. Широко распахиваю глаза, когда чувствую еще одну пару рук на моем теле. Кажется, Сант в этом году двое. И все подарки мне. Смеешься над моими бегающими зрачками, откровенным, почти постыдным стоном, сорвавшимся с приоткрытых губ. Твой двойник тянет за волосы, вылизывает живот, выбивает из меня последний воздух каждым движением. Снизу холодит, а ты помогаешь последним остаткам ткани отправиться к сородичам сбоку. Рывком раздвигаешь податливые, ватные ноги и теплом дыхания скользишь по моим бедрам. Только продолжайпродолжайпродолжай. Скользишь длинными пальцами по половым губам, задеваешь пульсирующую точку сверху и.. задыхаюсь в этом чудесном безумии. Твоя копия льнет к моим губам, вальсирует с моим языком, ласкает вибрирующее желанием тело. Между ног тепло обращается диким жаром. В голове взрываются салюты, те самые, как в том злополучном поезде. Сносят застывший мячик, сносят игривую кошку и остатки моего рассудка. Толкаюсь к тебе всем телом, хватаюсь, как за последнее спасение, за твои мягкие локоны, уже не сдерживаю громких, пересохших криков. Это было когда-то важно? Твой язык, словно кисть самого гениального художника, рисует самую великолепную картину всех времен прямо там, между моих бедер. Дергаюсь, выгибаюсь, умоляю. Резко останавливаешься. - Пока нет. И вот я спиной к твоему близнецу, а ты обхватываешь руками мою голову и зеленый блеск твоих глаз пробивает тонкое стекло моего сознания. Скользишь пальцами по влажным стенкам моего влагалища, охватываешь струйками магии мой мозг, пронзаешь меня взглядом, течешь по моим венам своим прекрасным смехом. Тело бьет током эйфории и все, что доселе я считала безумием - ничто. Эта точка времени - чистейшее помешательство, изумрудная мания, самое неправильное ответвление линии, которое только может быть. Ты ускоряешься, я откликаюсь хрипами и хлюпающими звуками, а тело один воспаленный нерв. Твоя копия вылизывает шею, шепчет на ухо мое имя, ласкается о плечи. А я, кажется, уже лишь пламя, но.. Это когда-то было важно? Вынимаешь пальцы, похабно вылизываешь, насмешливо наблюдая за пеленой безрассудства в моих глазах. Приспускаешь штаны, наклоняешься ближе и трешься головкой о мокрый вход. Откидываю голову, растворяюсь в чистейшем экстазе, когда ты, наконец, делаешь первый толчок. - Л-локи.. Только продолжайпродолжайпродолжай. Слышу твой голодный стон, переплетающийся в маниакальном танце с моими криками. Нарочито медленно двигаешься, смешиваешь в самый безупречный коктейль наши раскаленные тела. Поднеси зажигалку - зажжется похлеще Б-52, который я так полюбила в одном мидгардском пабе, перед очередным катаклизмом. И нет сомнений, что во мне пламя - прожигающее дыры на коже, играющее рыжими языками по моей плоти. Чувствую, как ты ускоряешься, теряешь контроль. Твой двойник играет с моим языком, тянет нити слюны тонкой паутиной по пылающему телу. Словно кот ты ласкаешься о мои плечи, мурлычешь грязные вещи мне на ухо, заставляешь мое лицо сильнее краснеть. В этом опаленном мире больше не осталось ни единого звука, кроме мокрых хлопков и нашего срывающегося дыхания. Почти вою от удовольствия, которое заменило мне всю нервную систему. Каждый синапс - чертова гедонистическая вспышка. Ускоряешьсяускоряешьсяускоряешься. Умоляю. Это все еще мой голос? Если и есть та самая точка G, то кажется ее зовут Сильви, потому что у меня нет других объяснений тому, что ты творишь с этим телом. Забери его, сотри, зарой в другой вселенной, только сделай что-то, прошу. И ты слышишь, точно слышишь. Хватаешь меня за горло, прижимаешь к телу своего близнеца, ласкаешь мои соски, двигаешься еще быстрее. Локилокилоки. Словно в трансе повторяю твое имя, пока твоя рука умело прикасается к моему клитору, выводит невероятные произведения, играет мелодию моими стонами. Один миг - и, думаю, я знаю что такое амнезия. Мышцы выкручивает, вспыхивает где-то снизу и взрывается по телу, растекаясь, разбавляя все, что я когда-либо зналадумалачувствовала. Ты глубоко входишь, задеваешь матку и с рычанием изливаешься, заполняешь меня изнутри. И меня больше нет, только сгоревшее тело, тронь - и прах разнесет по всем планетам. И времени больше нет, мы сами эти стрелки всесильных часов, замершие в вечной эйфории. Секундавечностьсекундасекунда. Секунда? Когда это снова стало важным? Сейчас? С е й ч а с . Шум. Это было первым. Планета вокруг снова запела своими предсмертными криками. Осознание. Это было вторым. Стекла пробито, дымка развеялась. Вечность - лишь иллюзия, как и все, что с тобой связано. И я смеюсь, смеюсь захлебываясь, задыхаясь. Твоя копия исчезает, а ты уставше, с легкой насмешкой смотришь на меня. - Как ты это сделал? Наконец узнаю свой голос. Зарываешься руками в свои волосы, слегка откидываешься на землю. - Ты сама научила меня. Ученик превзошел учителя. Нависаешь надо мной и только уставшие мышцы не дают мне прямо сейчас украсить синяками твое довольное лицо. - Я лишь хочу, чтобы тебе было хорошо. И, боюсь, мне хорошо.