легко сойти с ума.

— ты веришь в бога, ча хёнсу? разговоры с юнчжэ всегда были ужасны. его голос заставлял кровь застывать в жилах, дыхание сбиваться, а живот скручивать до тошноты. юнчжэ был противен, омерзителен, весь его вид выдавал его. обычно хёнсу отмалчивался, сидя в углу и ожидая очередной вспышки гнева у своего «спасителя», но сейчас молчать не хотелось. всё-таки, хёнсу не первый месяц с ним. — я уже ни во что не верю. у юнчжэ был заинтересованный вид и чуть прищуренные глаза, что непрерывно смотрели на хёнсу, заставляя самого хёнсу пересечься с ним взглядом. чхве мило улыбается [милой на грани безумия] и подходит ближе. — ты такой хмурый и злой, неужели я тебя как-то расстроил, хёнсу? юнчжэ вызывал у хёнсу одновременно страх и жалость. этот обезумевший мужчина давно потерял контроль над собой, заставляя удивляться его умением контролировать других. хёнсу пустым взглядом смотрел в полные страсти глаза юнчжэ и его хотелось бы убить, но, увы, у ча кишка тонка. хёнсу вызывал у юнчжэ желание творить, искусство юнчжэ — танец в темноте на лезвиях для них двоих. юнчжэ потерял счёт времени, хёнсу потерял самого себя [находил ли вообще?] и от осознания, им двоим всё хуже не давало повода для успокоения. однажды хёнсу задумался: почему ему приходится всё это проходить? ответа он не нашёл. сколько не старайся быть хорошим, тебя сломают и чем больше ты пытаешься убежать от проблем, тем большая проблема тебя настигнет. если бы хёнсу мог, он бы не стал уходить от того, что происходит сейчас, ведь тогда было бы ещё хуже.