***
— Предположительно возгорание началось из-за непотушенной сигареты. Тело мужчины найдено в центре завала. Сам он родственников не имеет и, по словам соседей, в доме проживал один, не считая собаки, — Юдзи устало сжимает переносицу, читая отчёт. — Как думаешь, быстро управятся? Он кладёт планшет на стол, из-за чего лист на пару секунд поднимается в воздух. Чосо сидит с другой стороны стола, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула. — Там ещё работы на день, — протягивает парень. — А тебе точно сказали, что наша помощь не нужна? — спрашивает Итадори. — Начальник сказал, что таскать балки — не наша обязанность. Особенно, когда тело нашли. Да и тем более… — Чосо поворачивает голову к стене с часами и ждёт, когда минутная стрелка остановится на двенадцати. — Твоя смена кончилась. Юдзи вздыхает и относит отчёт на стол начальника, с удивлением отмечая, что бардака на нём никогда нет. Да и чтобы найти хоть пылинку, нужно было приложить немало усилий. — Всё-то тебе смену закончить хочется, — громче обычного произносит Итадори. — Переработки — это плохо, между прочим, — со смешком отмечает Чосо. — Процент самоубийств среди трудоголиков куда выше. Так что побойся утруждаться. — Побойся быть таким весёлым, — с наигранной улыбкой отвечает Юдзи. Чосо хмыкает и возвращается к рабочим делам. Его напарнику, как считал Итадори, серьёзности не доставало. Юдзи собирает вещи и уже почти выходит из комнаты, как тот вспоминает, что забыл спросить о главном. — Постой, постой, — Чосо поднимает голову и крутит ручку между пальцами. Итадори останавливается в дверном проёме. — А с пёселем-то что делать будешь? Юдзи вспоминает, что ему нужно включить звук на телефоне, иначе он может пропустить звонок. Да и теперь, как можно было понять из отчёта, собака никому особо не нужна. — А у меня только один выход: оставить у себя, — пожимает плечами парень. Чосо вскидывает брови. Взятие ответственности очень похвально. Он иногда даже хотел быть таким, как Итадори. Вот только мысль, что придётся беспокоиться о других раз в десять больше как-то угнетала его. Чужие мозги явно перерабатывали уже много лет. — Любишь же ты себе головную боль искать, — цокает Чосо. — А если бы не любил, то здесь бы и не работал, — Итадори закрывает за собой дверь и оставляет напарника рефлексировать наедине.***
Юдзи открывает дверь ванной и выходит в коридор. Едва заметные струи пара плывут в стороны. Он перекидывает полотенце через дверь и останавливается в проходе на кухню, делая передышку. Закрыв глаза и прильнув к стене, Итадори чувствует себя до ужаса уставшим. Но больше, чем лечь спать на часов двенадцать, он хочет съесть всё, что попадётся под руку. Парень раскрывает глаза, услышав мелодию звонка где-то на другом конце квартиры. — Да, слушаю, — прикладывает телефон куда-то к щеке. — Здравствуйте, не разбудил? — голос ветеринара звучит в трубке. Такой же усталый. — Вовсе нет, — Юдзи усмехается. — Нужно приехать? — …перестань… Что ещё раз? — переспрашивает Фушигуро, теряя нить разговора. — А, нет. Я позвонил… позвонил, чтобы сказать, что всё даже лучше, чем предполагал. Можете заехать после обеда, там обсудим все детали. Итадори кивает, забывая, что это телефонный разговор и в квартире он один. — Тогда до встречи, — спустя некоторое время добавляет Юдзи и сбрасывает звонок. Телефон возвращается на полку. — Можете заехать после обеда… — смеётся Нобара, передразнивая коллегу. — Ты всегда такой? Мегуми с хлёстким звуком снимает перчатки и выбрасывает их в урну. Он бросает хмурый взгляд на рыжую и берёт в руки отчётный бланк, оставляя несколько пометок ручкой. — Я же сказал перестать. Это рабочая процедура, — небрежно отмахивается он. Нобара ничего не отвечает и подпирает голову рукой. Она заинтересовано следит за Фушигуро, совсем не понимая, что же в его голове. Эти доктора такие странные…***
Проснувшись от солнечных лучей, спокойно гуляющих по стенам из-за незадёрнутых штор, Юдзи зажмурился и перевернулся на другой бок. Сегодня у него выходной, а значит он наконец-то мог не вставать на рассвете. Белая футболка неудобно завернулась и перекрутилась на спине. Он вздохнул и вернулся в прежнее положение, а затем и вовсе сел на кровати, поправляя одежду. Итадори посмотрел на треугольные часы, стоявшие на тумбе, и сам удивился, что проснулся за час до полудня. Обычно он так долго не спал. Почувствовав некоторое недовольство из-за позднего подъёма, парень поплёлся в ванную. Быстро умывшись, Юдзи щёлкнул кнопкой чайника, кинув взгляд на загоревшуюся синюю подсветку. Он садится на табуретку, закидывая одну ногу на другую, и берёт телефон в руки. Сегодня дел хватает: сходить в продуктовый, придумать ужин, смотаться до прачечной и главное — заехать в клинику. А он даже как-то не знает с чего начать. Возможно, стоит начать с конца. И Итадори решает не завтракать, а сначала разобраться с делами, чтобы уже потом спокойно вернуться на кухню, не думая ни о каких делах. Быстро накинув белую лёгкую кофту с чёрным воротом, Юдзи расчесался и выбежал в коридор, бросая обувь на пол. Он зашнуровал кеды, в последний момент схватил рюкзак и хлопнул дверью квартиры, закрывая ту ключами с брелком-солнцем. До клиники идти было около двадцати минут, и Итадори несколько жалел, что машины у него нет. И хоть весна в этом году особо тёплой не была, метро он не любил сильнее. Так что Юдзи, покопошившись в маленьком кармане рюкзака, достал наушники и включил один из многочисленных плейлистов, особо не задумываясь о том, что же там будет играть. Итадори даже и не заметил, что оказался в нужном месте. Только на его глаза попался цветочный магазин на углу, как он понял, что через пару шагов будет на месте. Цветочные горшки и ящики с рассадой стояли на половину улицы, светя белыми бумажными ценниками. Подвесные светильники ещё не горели, и пёстрые лепестки раскачивались от небольших порывов ветра, играя с солнечными лучами. Юдзи осторожно обошёл вёдра с хризантемами и флоксами насыщенного красного цвета, прошёл мимо аптеки и остановился у дверей в клинику. Он дёрнул дверную ручку, и колокольчик мелодично звякнул. Людей было мало: мальчик с крысой в клетке и девушка с пустой переноской бирюзового цвета; они сидели друг напротив друга. Юдзи прошёл мимо и остановился у регистратуры, опуская на неё предплечья и наклоняясь вперёд. Рыжая девушка подняла взгляд и молча посмотрела на него, ожидая какой-то просьбы. Итадори смутился и на пару секунд потерялся в словах, та лишь бросила ещё один косой взгляд. Карточка на её форме говорила: «Нобара Кугисаки». — Я… Мне сказали после обеда заехать, — начал Юдзи. — Кто сказал? — спрашивает девушка. Итадори прикрывает глаза, бейджик всплывает перед глазами. — Фушигуро Мегуми. Я ночью собаку оставлял после пожара, — поясняет он. — А, точно, — щёлкает пальцами Нобара. — Секунду. Она быстрым шагом доходит до двери в кабинет и исчезает за ней. — Там твой этот… мальчик приехал, — Кугисаки припадает головой к стене и смотрит на Мегуми, занятого чёрно-белым котом. — Что передать? — Уже? — Фушигуро хмурится. — Скажи, чтобы подождал. — Только не торопись, — бросает Нобара и выходит назад в холл. Юдзи рассматривает буклет о том, как понять, что вашему питомцу пора посетить клинику. Он медленно листает его, вчитываясь в каждое слово. Нобара останавливается рядом с ним и осторожно касается плеча. — Подожди-те немного, — говорит она, показывая на свободное кресло. Итадори забирает буклет с собой и садится на самый ближний стул, ставя предплечья на колени. Он перелистывает ламинированные странички пастельного цвета, как слышит звук открывшейся двери. Юдзи смотрит перед собой и видит девушку в форме. Её волосы собраны в высокий хвост, а на кончик носа всё норовят сползти круглые очки. — Мичи, ты чего сидишь? — спрашивает она, смотря на мальчика с клеткой. Он улыбается ей и тут же встаёт на ноги, торопясь к кабинету. — Зенин-семпай, представляете, он уже сам ест! — восторженно говорит ребёнок. — Вот и замечательно, но посмотреть всё равно надо, ― поднимает руку повыше вдоль двери, пропуская мальчика в комнату. Итадори замечает, что не один ребёнок с восторгом смотрел на неё. Рыжеволосая подвисла, неотрывно рассматривая коллегу. Юдзи решил не быть странным парнем и вернулся к последней странице буклета. Но надолго это не затянулось: дверь сбоку от него открылась, а Фушигуро вышел в холл. Он подошёл к девушке с пустой переноской и отдал ей в руки кота. Тот послушно залез в пластиковый дом, и Юдзи даже несколько удивился такой смышлёности животного. — С Лакрицей всё более чем отлично. Хотя, я бы советовал пропить курс витаминов. Кугисаки Вам всё объяснит, — отчитался Мегуми, кивая на стойку регистратуры. — Спасибо большое, Фушигуро-сан, — девушка чуть склоняет голову перед Мегуми, и он смущается. — Не стоит, — взмахивает он ладонями. — Это же моя работа… Она благодарно улыбается и поправляет подол длинной юбки, идя к регистратуре. Мегуми же поворачивается и складывает ладони вместе. Он пару секунд смотрит на Юдзи и наконец-то собирает мысли в голове во что-то подходящее. — Вы как-то рано… Хотя, так даже лучше, заждался весь, — говорит Фушигуро, останавливаясь и повторяя слова ещё раз про себя. — Пёс заждался. Мегуми думает, что ему лучше пойти на улицу и больше сюда не возвращаться. Потому что сейчас он общается набором слов и кажется, что в голове петарда взорвалась. Он указывает на дверь своего кабинета, и Юдзи оставляет буклет на столе, поднимаясь на ноги. Фушигуро идёт позади, смущённо щурясь. — Насколько я понял, собака не Ваша, — говорит Мегуми, доставая из кармана связку ключей. Он подходит к широкой клетке и открывает её. Собака осторожно выходит, переступая лапами по плиткам на полу. Пёс похрамывает, заваливаясь в сторону; на переднюю лапу надета чёрная облегающая повязка. Вдоль бока идёт яркая розовая полоса кожи, а на конце спины выбрит прямоугольник. Шею украшает защитный воротник, и Юдзи замечает ещё один прямоугольничек на здоровой лапе. Итадори ощущает своё сердце, сжимающееся в груди. Он сводит брови вместе и протягивает руки к собаке. Лабрадор осторожно тыкается носом в ладонь и облизывает её. — Раньше я не сталкивался с животными после пожаров… Не самое простое зрелище, — хмыкает Итадори, гладя пса по макушке. — Что думаете делать? — спрашивает Мегуми, садясь на круглый стул и скрещивая вытянутые ноги. — Оставить себе, — Юдзи поднимает взгляд, а собака отряхивается, заставляя его отвернуться. Фушигуро подзывает пса и придерживает его рукой. — Вот это заживёт через недели три, — показывает на большое пятно на боку, а затем проводит пальцами по задним лапам, акцентируя внимание на едва заметных покраснениях. — Это — незначительные ожоги, там максимум неделя. Лапу я вправил и зафиксировал. — А когда я смогу забрать его себе? — спрашивает Итадори. Фушигуро задумывается, ещё раз смотря на собаку. Он склоняет голову набок, внимательно изучая животное. — Я бы ещё последил за ним пару дней… Всё же главный ожог меня несколько беспокоит, — озадаченно отвечает Мегуми. — Можно ещё кое-что спросить? Это Ваше первое животное? Юдзи кивает. — В детстве мне как-то не разрешали заводить даже самых маленьких животных, так что когда я приносил кого-то домой, то их всё равно раздавали соседям, — грустно произносит Итадори. — Не переживайте, у меня тоже никого нет. — В клинике хватает? — усмехается Юдзи. Фушигуро кивает с мягкой улыбкой. — Так, я напишу всё что нужно купить для содержания. А список медикаментов уже потом предоставлю, — Мегуми отклоняется назад и вытаскивает из подставки широкий лист. Ручку он достаёт из кармана. — А что по оплате? Как-то неловко чувствуя себя, будто я ни за что не плачу… — Юдзи нервно трёт шею, оттягивая ворот кофты. — А, Кугисаки Вам всё предоставит. В целом, можете идти, — Мегуми делает пару пометок. И поднимает взгляд в последний момент. — Забыл спросить… Проблем с финансами же нет? Юдзи замирает на секунду и смотрит на пса, сидящего подле Фушигуро. Он жмётся воротом к его ноге и щурит глаза. — Нет, я хорошо получаю, — мотает головой парень. Мегуми учтиво кивает и смотрит на закрывшуюся дверь. Странное чувство… Самостоятельность это уже большой плюс. И собака, кажется, соглашается с этим.***
— Так, за вчера и сегодня, плюс последующее содержание, плюс процедуры… — Нобара быстро забивает цифры, нажимая на кнопки клавиатуры с характерным звуком. — Вот это в сумме. Юдзи берёт распечатанный бланк оказанных услуг и смотрит в самый конец листа — на колонку стоимости. Он вскидывает брови и шикает. — Что же… Я ожидал поменьше, — поджимает он губы и достаёт телефон из кармана. Нобара протягивает терминал. — Да… Тебе когда-нибудь говорили, что искать о ком позаботиться в этой жизни ― не самая крутая идея? — спрашивает девушка. — Что-то не припоминаю, — улыбается парень. — Но было про мою любовь к поиску головной боли. — Одно и то же, — отмахивается Кугисаки, смотря, как списываются деньги. — Теперь будешь месяц на воде? — Как некультурно… — раздаётся голос Фушигуро, и Кугисаки вздрагивает. — Мы с ним уже подружились! — бодро отвечает она. Фушигуро кидает вопросительный взгляд на Итадори. — Можно и так сказать, — неловко произносит Юдзи. — Так, ладно… — закрывает тему старший. — Вот это обязательно купить. А то, что под чертой — уже по желанию. Размеры собаки с краю, если что. Итадори забирает лист из рук Фушигуро и аккуратно сворачивает его в прямоугольник поменьше. — Спасибо ещё раз, — он пару секунд смотрит на Мегуми. — Увидимся через три дня. Юдзи одаривает сотрудников улыбкой и идёт на выход. Сегодня у него ещё много дел. Мегуми же стоит, глупо оперевшись на стойку и продолжает гипнотизировать стеклянную дверь. Непонятные звуки наконец-то приводят его в сознание. — Малыш, чего случилось? — произносит Нобара. — Фушигуро, ты опять… Ветеринар поворачивается и смотрит на лабрадора, вышедшего из кабинета. Он сжимает руку, чувствуя ключи от клеток, и понимает, что забыл закрыть пса. Фушигуро тяжело вздыхает и снова открывает дверь в кабинет. Голова уже который день идёт кругом; ему срочно нужно поспать. И когда Мегуми вернулся домой и накинул на себя одеяло, то сразу же уснул. И снилось ему бескрайнее зелёное поле, на котором он был один. А над головой пылал закат, да такой, что с огнём не сравнится.***
В тот день Итадори вернулся домой под самый вечер. Пакет продуктов был ничем по сравнению с пакетом из зоомагазина. Он купил миски, лежанку, ошейники, поводок, шлейку, какие-то пищащие игрушки, а под конец уже согласился на расчёски и шампунь. Эта новизна волновала его. Казалось, что ему снова лет десять, а мама наконец-то разрешила завести щенка. Хорошо, что теперь ему не требовалось чьё-то разрешение на почти каждое действие. Следующие дни прошли незаметно. Серьёзных вызовов не было, что не могло не радовать. Юдзи казалось благословением, что дни его визитов в клинику совпадали с нерабочими днями. Но предвкушение убивало его. Смотреть на все собачьи принадлежности дома он уже не мог. Именно поэтому в клинику Юдзи поехал сразу же как проснулся. Так рано тут ещё никого не было. Белые светильники очерчивали весь холл, а Нобара стояла с папкой в руках у регистратуры, внимательно вчитываясь в содержимое. Она подняла голову, услышав звук колокольчика и удивлённо застыла. — Я рано? — Даже очень… Фушигуро ещё не приходил, — Кугисаки закрывает папку и кладёт её на стойку. — Хотя уже должен. Так, ну всё же ты не к нему бегаешь, а собаку и я могу отдать. Нобара подходит к тумбам и выдвигает один из ящиков. Она ищет связку ключей от клеток, но та никак не хочет попадаться ей на глаза. Колокольчик звякает ещё раз. — Приветики, — радостно произносит Мегуми, останавливаясь у дверей. Он смотрит на Итадори и как-то неверяще моргает. — Ты уже пришёл?! Юдзи кивает, а Мегуми осекается. Нет, так нельзя общаться с хозяевами пациентов. Он даже не подумал о том, что говорит. — Извините. Я что-то забылся… Мы на ты всё же не переходили, — Фушигуро как на иголках. Слишком неудобно. Нобара за спиной Итадори молча смотрит на него. — А я как раз хотел перейти на ты… — с улыбкой всё исправляет Юдзи, и Мегуми становится легче. — Тогда пойдём… покажу тебе собаку, — звучит максимально странно. Новых знакомых он не заводил уже вечность. А особенно таких, которые были совсем не его возраста. И таких, что вызывали неоднозначные чувства внутри. Кугисаки закрывает тумбу, зная, что у Фушигуро ключи свои. Она полагает, что кто-то из работников явно утащил дубликат к себе домой. И даже имеет предположение кто именно. Самый ветренный, но о нём позже. Если же ей дали слово о Мегуми, то она бы очень долго думала, что сказать. Человеком он был хорошим, но будто совсем не умел общаться с людьми. Либо всё у него было слишком прямо, либо через десять обходных путей — намёками и недосказанностями. И если человек цеплял его, то начинался второй вариант. Иногда девушке даже казалось, что вся его социализация заканчивалась стенами клиники. Вот он научился общаться с персоналом и решил, что ему хватит. И сейчас, смотря на его подвисания с Итадори, она полагала, что такой человек очень многое может поменять. Юдзи сам походил на ластящуюся собаку. Наверное, в мире не было ни одного человека, с которым он бы не нашёл общего языка. Простота притягивает — так могло сказать всё его окружение. И Мегуми почувствовал себя металлической монеткой у магнита, когда увидел новое сообщение. Он неторопливо открыл мессенджер, посмотрел на вложение и уставился в стену перед собой. Итадори отправил ему фото собаки на клетчатой лежанке. Фушигуро знал, что с собакой проблем не возникнет. Пёс хоть и был не особо контактным, но смышлёным. Чем-то они похожи… Он печатал какой-то базовый ответ, а сам думал, что же такое он ощущает. За столько лет своей жизни ему не составляло большого труда понять, что с ним происходит. Но даже если он всегда осознавал, что именно чувствует, то принимать такое стремился не всегда.***
Юдзи смотрел в зеркало заднего вида и слушал адские звуки с заднего сиденья. Если честно, то он был уверен, что теперь клинику будет посещать раз в пару месяцев на плановых осмотрах, но не тут-то было. Видимо, сама вселенная не хочет, чтобы он переставал там появляться. — Слушай, ты же всё ещё ходишь в клинику? — Чосо отклоняется на кресле назад и выглядывает из-за стопки бумаг. — К чему вопрос? — не понимает Итадори. — Да у меня кот старый… Может, закинешь его по знакомству, пусть посмотрят. Устроят ему там спа-салон, а я вечером заеду и заберу. — Всё ещё не понимаю, почему мы с тобой общаемся… — хмыкает Юдзи, но отказать не может. — И ты дашь мне ключи от машины. — Я знал, что на тебя можно рассчитывать, — смеётся Чосо, после чего в него прилетает смятая бумажка. Юдзи был уверен, что всё пройдёт хорошо. Он со спокойной душой купил в магазине банку апельсинового джема. И когда вернулся домой, то включил радио, позвал на кухню Лучика (да, над кличкой он думал очень долго, а потом увидел, как тот играет лапой с солнечным зайчиком, и как-то всё сложилось) и открыл рецепт кексов. Приходить с пустыми руками было невежливо, а кота за подарок он не считал. И это суждение оказалось очень правильным. Сукуне (даже кличка у кота уже какая-то демоническая) он с самого начала не понравился. Чосо отдал переноску с ним в руки Итадори, и она тут же заходила в разные стороны. Кот зашипел. Юдзи замер, держа клетку с тигром в руках, и уставился на товарища. Чосо же спокойно открывал машину. — Так должно быть? — испуганно спросил Юдзи. — А… ну он не особо жалует новых знакомых, — отвечает Чосо и открывает дверь машины. — Просто постарайся не злить его. — Ага… Он, по-моему, уже разозлился, — Итадори вытягивает руки с переноской и отдаёт её Чосо, тот ставит её на заднее сиденье. Чосо, конечно, заверил его, что всё будет хорошо, но Юдзи вообще не был с этим согласен. Ему было страшно даже прикасаться к переноске, но он был вынужден. Наверное, в детстве он бы даже расплакался в такой момент, но сейчас старался держать себя в руках. Итадори нажал на чипе рисунок замка и заблокировал двери. Небо сегодня было безоблачное, по-настоящему весеннее, а цветы у клиники продолжали пестреть под солнцем. Он открыл дверь, пропуская выходящего мужчину на улицу, и зашёл в холл, стараясь держать переноску на безопасном расстоянии. Фушигуро наливал кипятка в кружку, смотря на чайный пакетик на тонкой верёвочке. Небольшое блюдце стояло подле него; что-то жёлтое было выложено на нём. Он повернулся, услышав шум в холле, и уже ждал очередного обеспокоенного хозяина. Но как же удивился, увидев перед собой Итадори. Тот был в тёмно-зелёной футболке и чём-то вроде спортивных штанов. Мегуми подмечает, что последние несколько облегают чужие бёдра, но быстро отгоняет эти мысли. — Прости, я забыл написать, что приеду, — виновато произносит Итадори, и переноска в его руках издаёт жуткий звук. — Проблемы… — Это что? — с интересом спрашивает Фушигуро, боясь засмеяться. Картина впечатляющая. — Это кот моего коллеги, который, кажется, хочет меня убить, — быстро произносит Итадори и доходит до регистратуры. — Помоги. Мегуми чуть приседает перед переноской и смотрит в щели между прутьями. Зелёные глаза кота глядят на ветеринара в ответ, пытаясь загипнотизировать. Фушигуро отставляет кружку в сторону и щёлкает замком переноски. Итадори ёжится и задерживает дыхание, рефлекторно делая шаг в сторону. — Не самый умный ход… — предупреждает Юдзи. — Не хочет же он перерезать мне горло и съесть… — хмыкает ветеринар и осторожно достаёт рыжего кота. Сукуна моментально меняется, поудобнее устраиваясь на чужих руках. Он оплетает запястье пушистым хвостом и прикрывает глаза. Более яркие полоски шерсти рисуют на макушке странный узор. Кот начинает совсем тихонько мурчать и прислоняется головой к груди Фушигуро. — Слушай… Ну, по-моему, я ему понравился, — он проводит ладонью по шерсти и мурлыканье становится чуть громче. Мегуми вздыхает. Дверь соседнего кабинета открывается, и высокий мужчина в тёмно-синей форме появляется в холле. Раньше Итадори его не видел, а бейджика у него на груди почему-то нет. Он оглядывается по сторонам и смотрит на блюдце на стойке. Какая-то хитрость появляется во взгляде слишком голубых глаз. Вообще, его отлично описывает слово «слишком». Он какой-то слишком высокий, слишком худой, слишком блондинистый… И характер у него, должно быть, тоже слишком. — Опа, апельсинчики. Это я люблю! — улыбаясь, произносит он и отправляет кусок лимона с блюдца в рот. Юдзи непонимающе смотрит сначала на него, а потом на Фушигуро. Последний сделать ничего не может: руки заняты котом. — Это… — Мегуми закатывает глаза, а блондин тут же морщится, наклоняясь к мусорке и выплёвывая в неё кислятину. — Ну съел бы уже… — Скажи спасибо, что не тебе в кружку, — по лицу мужчины проплывает серая туча. — Годжо Сатору, наш анестезиолог-реаниматолог, — знакомит Фушигуро. Мужчина одаривает его улыбкой и приветственно машет рукой. — У него какие-то проблемы с цитрусовыми? — шёпотом спрашивает Итадори, опираясь локтями на стойку регистратуры и чуть приподнимаясь. — Он — дальтоник, — отвечает Мегуми. — Да… неспелые бананы очень вкусные, — усмехается Сатору. — И всё вокруг отдаёт желтизной! Но я как-то привык. Точнее… По-другому-то и не бывало. — Ого, а хотелось бы видеть все цвета? — спрашивает Итадори. — Ну, если бы не это, то я бы здесь не работал и не познакомился со многими важными для меня людьми… — задумчиво отвечает Годжо. — Так что не-а, не хотелось. Сатору переключает внимание на кота в руках Мегуми. Тот внимательно следит за каждым движением анестезиолога. — Хочешь? — спрашивает Фушигуро. — Какой красавчик, — Годжо тянет руку, и кошачья шерсть встаёт дыбом. Сукуна шипит и готовится вырваться из хватки Мегуми, но та слишком крепкая. — Ладно, я понял… Лучше не связываться… — Хозяин сказал, что он не любит незнакомцев, — вздыхает Юдзи. — А, и ещё… Он попросил полное обследование, вечером заедет и заберёт. Фушигуро кивает и даже умудряется отпить чай из кружки. — Ладно, вы тут прохлаждайтесь, а я пойду поработаю, — Мегуми открывает дверь своего кабинета и исчезает. Сатору же достаёт свою кружку из тумбы и убирает блюдце с лимонами подальше. Юдзи вспоминает, что забыл о главном. Он быстро расстёгивает рюкзак и вытаскивает бумажный пакет. — Вот, это всем вам, — Итадори ставит его перед Сатору, и он с интересом разворачивает шуршащую бумагу, смотря на маффины. — Ух ты, а чего так щедро? — Годжо достаёт один и кусает. Вкус апельсиновой начинки заставляет его закрыть глаза. — Слушай, давай скажем, что ты ничего не приносил, а я это съем один. — Ну уж нет, — Юдзи закрывает пакет, чтобы выпечка не заветрелась. — Это для всех. Годжо разочарованно вздыхает, но всё же соглашается. Он кидает в кружку пакетик зелёного чая и ждёт пока тот заварится. — Знаешь, неожиданные знакомства — самые лучшие, — прерывает молчание Сатору. — Если вы о Фушигуро… Это не было слишком неожиданным, — качает головой Итадори. — Каждый день спасаешь собак? — спрашивает Годжо и достаёт небольшой стикер. — Напиши кличку животного, имя хозяина и его номер. — Не каждый день… — протягивает Итадори и берётся за ручку на цепочке. — Понятия не имею, зачем я сейчас это говорю, но в моей жизни был человек, с которым я познакомился в магазине… В отделе никого не было кроме нас, а я не мог прочитать этикетку из-за своих особенностей. Буквы просто сливались на фоне похожего цвета, так что я попросил его прочитать, наверное, штук десять этикеток, — с какой-то теплотой в голосе рассказывает анестезиолог. — И знаешь, лучше него в моей жизни никого не было. И, наверное, не будет. Юдзи выводит аккуратные буквы и не поднимает головы. Почему-то не хочет встречаться взглядами. — А почему Вы говорите в прошедшем времени? — не слишком тактичный вопрос. — Наши пути разошлись, так что теперь сам вожусь с этикетками, — Сатору отпивает чай и сводит брови вместе из-за температуры. — Ладно… Эта история не должна была становиться грустной. — Всё в порядке, — Итадори поджимает губы и отдаёт бумажку. — Здесь все данные. — Ага, спасибо, — Сатору лепит её на монитор и достаёт ещё один кекс. — Ладно, у меня ещё дела есть, так что до следующего раза, — Юдзи касается собственного плеча и сжимает край футболки пальцами. — Надеюсь, Сукуна не доставит вам неприятностей. — Тоже на это надеюсь, — смеётся Сатору и делает ещё один глоток чая. Колокольчик звенит. Фушигуро возвращается через минут сорок. Всё это время Годжо пытался сдерживать себя и не съесть целый пакет выпечки. Это было бы плохо вообще для всего и всех вокруг. И он всё же сдержался. Ценой этого оказалось то, что он выпил аж три кружки чая, о чём пожалеет позже. — Кстати, угощайся, — Годжо пододвигает бумажный пакет к Мегуми. — Ты разве умеешь готовить? — неверяще смотрит Фушигуро. — Это твой любимый сделал, — не оценивает чужого юмора Годжо. — Спасибо… — Мегуми кусает кекс и чувствует сладость апельсинового джема, смешивающуюся с непониманием. — Мой кто?***
Апрель пролетел незаметно. Последний месяц весны должен был значить что-то приятное. Но последние вызовы как-то не радовали. Обходилось без жертв, но ради этого требовалось приложить множество усилий. Юдзи за это время был в клинике всего раз. И то забежал на три секунды, чтобы купить новый ошейник от насекомых, потому что прошлый где-то потерялся. С Мегуми они иногда обменивались милыми видео с животными, а Юдзи ещё успевал кидать Лучика. Тот уже почти полностью поправился и даже перестал носить конус, а о фиксирующей повязке на лапу забыл и того раньше. Вообще, Фушигуро казался ему очень приятным. Он всегда был спокойным, даже несколько безэмоциональным. Такое почему-то привлекало. Темперамент его будто был создан для Итадори. Он у них был противоположным, и от того они так хорошо сочетались. Какая-то лёгкость была в общении. Поэтому так же легко Юдзи узнал о том, что Мегуми живёт один, узнал дни его дежурств, что больше всего он любит чёрный кофе и красный чай, а в детстве некоторое время сходил с ума от любой собаки, которую встречал. И, если задуматься, то Итадори узнал ещё тысячу и одну мелочь о Фушигуро. Как и он о нём. Теперь Мегуми невзначай покупал всё жёлтое. Это же его любимый цвет… А вот персиковый чай он как-то не оценил. Но несколько радовался, когда вспоминал, что в среду и субботу Итадори не работает. Радовался из-за того, что знал: он может прийти. И всё же Мегуми не нравилось то, что он чувствовал. Жизнь за эти полтора месяца поменялась, а перемены он не любил. Что-то пыталось вытянуть его из зоны комфорта, заставить сделать первый шаг. Но разве он был ему нужен? По крайней мере, Фушигуро убеждал себя, что ему и так прекрасно живётся. — Здесь отчёты за прошлый месяц, — Итадори кладёт папку на стол начальника. — И просили напомнить, что налоговая требует отправить им бланки расходов. — Спасибо за напоминание, — кивает Сугуру и подпирает голову рукой. — Слушай, я тут слышал, что ты кота Чосо в ветеринарку возил… — Возил, — отвечает Итадори, развернувшись лицом к начальнику. Он напрягается, потому что понимает к чему всё идёт. — Моему псу давно прививку поставить надо… Может, и с ним повозишься? — учтиво просит Гето. — Да вы все надо мной издеваетесь! Я там, что ли, работаю? — непонимающе спрашивает Юдзи. — Премию выпишу и спасибо скажу, — с улыбкой отвечает Сугуру. — Просто надо было поставить ещё давно, а я некоторые проблемы с клиниками имею… Ну и сам знаешь: с начальством спорить — грех. Итадори тяжело вздыхает и смотрит в потолок. Это не отнимет много времени… И стоит надеяться, что собака Гето-сенсея будет вести себя лучше, чем кот Чосо. Потому что второй такой стресс ему переживать не очень хотелось. — Уговорили, — цокает Юдзи. — Но с Вас ключи от машины. И два выходных, когда попрошу. — Вот это хватка, — хмыкает Сугуру, но тоже соглашается.***
Итадори паркуется у клиники и выходит из машины. Он открывает дверцу, и пёс послушно прыгает на землю. Смирно стоит и ждёт, когда крючок поводка зацепят за кольцо ошейника. Юдзи достаёт с заднего сиденья тёмно-синюю рулетку и цепляет собаку. Он ставит машину на сигнализацию и идёт к клинике. Сегодня Фушигуро не работает, но это не должно стать большой проблемой. И огромная овчарка рядом с ним ведёт себя совсем не так как рыжий кот. Юдзи открывает дверь и пропускает собаку вперёд. Та выглядит очень послушной и совсем не агрессивной. Уже плюс. Сатору держит в руках карту и монотонно вносит в неё пометки. Он отвлекается на колокольчик и поднимает взгляд. Глаза его широко распахиваются, а карта падает на пол. — Дзёго… — Годжо кажется, что это всё сон. В жизни такого не бывает. Собака вырывает поводок из рук Итадори, и тот шлёпается на пол, начиная волочиться за псом. Он подбегает к Сатору, опустившемуся на корточки, и чуть не роняет ветеринара. Тот сразу же цепляется за пса и утыкается лицом в длинную чёрную шерсть. — Нам в клинику собаку подкинули… — голова Сатору лежит у Сугуру на плече. Солнце опускается всё ниже и ниже, делая тени от листвы более нечёткими, сходящимися в одной точке. — И я как-то совсем не знаю, что делать… — А как тебе вариант, что я заберу её себе? — Гето поворачивает голову и смотрит на Годжо сверху вниз. — Ты сейчас шутишь? — неверяще спрашивает Сатору и сам не замечает, как жмётся к Сугуру ещё ближе. — Ну почему же… Представь, что буду ходить с ним к тебе в клинику, будем гулять все вместе, а ты будешь, как всегда, умничать, — с тёплой улыбкой отвечает Гето. Сатору долго думает и молча смотрит на падающие листья — все жёлтые. Он чувствует, как Сугуру переплетает их пальцы и тыкается щекой куда-то в его висок. — Ладно, приходи завтра — посмотришь хотя бы, — сдаётся Годжо. Он никогда не мог ему противиться. Итадори виновато подбегает к Сатору и хватается за улетевший поводок. Он переглядывается с Нобарой, но та лишь пожимает плечами и тянется за упавшей картой. — Простите, не удержал, — начинает извиняться он. — Вся проблема во мне, — Сатору отрывается от собаки. — Мы с ним просто уже знакомы, правда же? Годжо треплет собачью шерсть и встаёт на ноги. Он забирает карту у Нобары и ещё раз смотрит на пса. Сосредоточиться тяжело, очень много мыслей и вопросов, а воспоминаний и вовсе не пересчитать. — Меня попросили на прививку его отвезти, — поясняет Итадори. — До этого он поспокойней был. — Кто попросил? — резко спрашивает Сатору. — Хотя ладно, не очень-то важно. Прививку мы, конечно, просрочили… Ну ничего, пошли. Годжо уводит собаку в кабинет, а та очень рада его видеть. Выглядит так, будто они встретились спустя вечность. Юдзи же остаётся непонимающе ждать у регистратуры. Нобара протягивает ему вазочку с малиновыми леденцами. — Все эти врачи такие странные… — хмыкает она. — А ты никогда не хотела работать так же? — спрашивает Итадори. — Я иногда ассистирую, но всё же это совсем не моё, — вздыхает девушка. — Терпеть не могу видеть эти грустные глаза, так что лучше возиться с картами… Наверное, только зря училась… — Ничего не бывает зря, — не соглашается Юдзи. Дзёго выходит из кабинета, а Сатору идёт позади. Он отдаёт поводок Итадори и возвращает карту Кугисаки. Сам же молча смотрит непонятно куда, пока наконец не начинает говорить. — Прививку поставил. С ним как всегда всё отлично, можешь так и передать. Для повторного визита нужды нет. Юдзи кивает и коротко благодарит Годжо. Он тянет собаку, но та никак не хочет идти с ним. И продолжается это до тех пор, пока Сатору не говорит «иди». Овчарка фыркает, но всё же плетётся на выход. — Я записала на счёт хозяина, — подаёт голос Нобара. Сатору смотрит, как пёс залезает на заднее сиденье знакомой ему машины, и дверь за ним закрывается. — Перепиши на мой, — просит Годжо.***
— Давай, беги быстрее! — звонко произносит Итадори, держа в руке поводок. Утренняя пробежка с теперь уже его собакой стала какой-то традицией. Лапы уже обросли шерстью, вывих перестал беспокоить, а бок почти зарос. Только едва заметный прямоугольник на спине выдавал в лабрадоре пациента клиники. Итадори останавливается у стеклянных дверей и встречается взглядом с Фушигуро. Тот салютует ему стаканчиком с кофе и одаривает едва заметной улыбкой. Пёс убегает вперёд, и Юдзи быстро прощается жестом, возвращаясь к бегу. Фушигуро смотрит на улицу и ещё пару секунд думает о том, как же парню идут эти тайтсы, которые он надел сегодня, как красиво солнечные лучи вырисовываются на его коже, и как завораживающе ветер перекидывает волосы. — Я в аду… — протягивает Фушигуро и припадает лбом к регистратуре. — Господи, что опять случилось? — шикает Сатору, несколько испугавшись таких эмоций. Особенно напугал его тот факт, что это были эмоции Фушигуро. Тот оглядывается по сторонам и, удостоверившись что рядом никого нет, даёт себе выговорится. — Если ты мог подумать, что я не понимаю своих чувств, то это неправда! — решительно говорит Мегуми. — Что прости? ― Сатору думает, что вот-вот засмеётся. — Это ты мне в любви признаёшься? — Да дослушай ты… Сам такой же, — цокает Фушигуро. — За свои тридцать лет я уже всё понял. Но почему именно он? Ну да, я испытывал что-то похожее к другим людям, но оно быстро проходило… А тут… О не-е-ет. Годжо внимательно слушает, хотя понимает где-то половину. Что за привычка говорить так, будто всем всё уже известно? Он проходит в холл и садится на диванчик, закидывая одну ногу на другую. Мегуми же поворачивается к нему лицом и опирается локтями на стойку, продолжая. — Мы переписываемся с ним почти каждый вечер, он часто бывает в клинике и самое главное: он, блять, мне нравится. Я чётко это понял уже давно. Итадори меня определённо привлекает. И ещё я понимаю, что просто дружба меня не устраивает, но мой мозг ещё и не устраивает тот факт, что ему столько же, сколько и мне… только поменяй цифры местами. Сатору делает небольшое мысленно усилие. — Двадцать три… И дальше что? — для Годжо эта информация ничего не значит. — Это будет выглядеть странно, что какой-то дед встречается с молодым мальчиком… Образно говоря, — взмахивает руками Фушигуро. — Вот спасибо! В тридцать уже дед, — Сатору натягивает улыбку, полную негодования. — А мне ты, наверное, предложишь уже за гробом ехать? Почти сорок это уже всё! Это уже дорога на тот свет! — Перестань! — возмущается Мегуми. — Я тебе тут душу изливаю второй раз в жизни, а ты… — Да меня только что в гроб запихнуть захотели! — мотает головой Сатору, но всё же возвращается к теме. — Ладно, проехали… Я всё ещё не понимаю, что именно тебя смущает. Тебя смущает, что общество осудит за то, что ты типа трахаешь ребёнка? Выражение лица Мегуми меняется. Кажется, что сейчас он услышал по-настоящему отвратительную вещь. — Фу, ты о чём вообще? — морщится Фушигуро. — Видишь, это неправда. А значит что? Значит не о чем переживать, — с самодовольной ухмылкой отвечает Годжо. — Или ты думаешь, что человек, спасающий парочку жизней раз в неделю и ответственно подходящий к чужим просьбам может оказаться ветреным и несерьёзным? Ты, по-моему, тупее, чем я думал. — Да, поменьше с тобой нужно общаться… — протягивает Фушигуро, и Годжо закатывает глаза. — Ладно, с моими загонами относительно разобрались… Но вопрос. «Удиви меня», — протягивает Сатору и уже ложится на диван, складывая руки на груди. Будто точно примеряет гроб. Он смотрит на белый потолок с какими-то тёмными узорами и радуется, что в клинике почти всё синего или чёрного цвета. — А вот зачем молодому парню какой-то мужик из ветеринарки? — Мегуми уверен, что на такой вопрос Сатору не ответит. Но он как-то забывает, что Годжо мастер во всех темах, которые его не касаются. ― Я бы сказал, что это весомый аргумент, если бы не одна вещь: он сам тебе пишет. Он сам ищет общения с тобой. Сам ходит сюда. Ты не угрожаешь ему пистолетом, мол, быстро испеки мне кексов и купи этот ошейник от блох… Слушай, он же реально сам делает все эти милости, — цепляется за нужную ниточку Сатору. Фушигуро вспоминает всё, что происходило за эту весну. — Выпечка это понятно… Да, а ещё он подарил мне брелок с собакой, часто покупает мне канцелярию в кабинет, всегда желает спокойной ночи, интересуется тем, как прошёл мой день и рассказывает о своём… И ещё говорил мне, что нам нужно обязательно куда-то вместе сходить… Но из-за работы мы никак не могли договориться, — Фушигуро медленно складывает пазл. — Эта лав-стори давит тебе на мозги, — Сатору думает, что не засмеяться лёжа на спине очень тяжело. — Ты реально не замечал очевидного? — Самый умный, — протягивает Мегуми. — У самого-то что происходит? Думаешь, если он мне всё рассказывает, то не рассказал про тот случай с Дзёго? Сатору замирает и рвано выдыхает. Он снова садится и что-то становится уже не так весело. Ему часто говорили о том, что нужно быть серьёзнее, но его это лишь злило. Да, Сатору выбрал профессию, требующую серьёзности, но больше её не стало. Точнее, она появилась в профессиональной сфере, но не в отношениях с людьми. В его жизни Сугуру был тем самым человеком, что читал для него этикетки. Они познакомились глупо, неожиданно и самым странным образом. И, наверное, именно из-за этого так прицепились друг к другу. Сатору большую часть жизни посвятил сначала учёбе, а затем работе, забыв о том, что вокруг есть люди. И именно Гето показал ему, что он важен не количеством операций в день, не уровнем квалификации, не стопками учебников и тетрадок, а тем, что он почти всегда несмешно шутит, покупает себе одному пакет мандаринов и прячет его ото всех, ненавидит монохромные вещи и мёрзнет даже в самую жаркую погоду. Для Сугуру Сатору был важен из-за того, что он просто был. Со своими плюсами, минусами, странностями и нормальностями. И Годжо слишком сильно подкупила эта любовь из-за того, что он просто есть. Их отношения были простыми, не слишком требовательными. И всё же Сатору поступил неправильно, когда воспринял чужую любовь как должное. Будто по-другому и быть не могло. И такое отношение снимало с него часть ответственности. Он думал, что уже знает, как будет дальше. Но оказался неправ. В тот вечер жизнь принесла ему что-то настолько неожиданное, что его легкомыслие дрогнуло слишком сильно. — Я уже давно думал, что нам бы следовало как-то сблизиться ещё сильнее… Знаешь, не один Дзёго скучает по тебе вечерами, — Сугуру держит в руках чашку жасминового чая. У них была любимая чайная, в которой они всегда брали одно и то же. И выбирали конкретное место на улице под полосатым навесом рядом с цветником. Как тогда, Сатору помнил, что гибискусы в нём были ярко-красными, но он видел их блёклыми пятнами. — Предлагаешь съехаться? — глаза Сатору отражают ноябрьское небо. Такое же бескрайнее и чистое. — Да, — честно отвечает Сугуру. Сердце Годжо трепещет в груди. — Но перед этим я должен кое-что сказать. Мне жаль, что я скрывал от тебя некоторые факты своей жизни. — Думаешь, меня это отпугнёт? — он сомневается, что там что-то слишком серьёзное. — Не хотелось бы, — Гето вертит чашку в руках. — Помнишь, я тебе рассказывал о том, что спас двух сестёр во время пожара? У них погибла вся семья, а они выжили потому, что на ночь их запирали в какой-то дальней комнате. Сатору кивает. Он хорошо помнит эту историю. Наверное, она была одной из самых неприятных, что ему рассказывали. Потом он ещё пару дней вспоминал о них и ворочался в кровати. Всё же человеком он был впечатлительным. — Так вот… Я солгал, когда сказал, что их жизнь закончилась приютом. Могла бы, если бы я не потратил год на то, чтобы собрать тонну документов и удочерить их, — выдыхает Сугуру. Реакция ему уже не так важна. Он сказал, а это главное. Сатору неотрывно смотрит на Сугуру. Он не может ничего сказать. Все языки мира вымерли, а все слова растворились в его чашке чая. Ответственность. Делить его внимание с кем-то. Недоверие. Почему так долго молчал? Смятение. Мы так долго знакомы, почему я не заметил раньше? Он точно меня любит? А я его? Я не так представлял это себе. Всё вокруг шумит, отвлекает, не даёт сосредоточиться. Сугуру ждёт ответа, а его попросту нет. — Я не знаю, что тебе сказать… Не знаю, — мотает головой Сатору. — Мне нужно время подумать. И почему ты не сказал мне об этом раньше? — Я не знал, как ты к этому отнесёшься. Я не хотел тебя терять, а сейчас, наверное, посчитал, что мы достаточно друг другу доверяем, — Гето хочет положить свои руки поверх его, но отвлекается на телефон Сатору, экран которого загорается и показывает входящий вызов. Доверяем настолько, что ты молчал. Сатору поднимает трубку, желая побыстрее разобраться с этим. ― Я занят, — резко отвечает мужчина, собираясь сбросить звонок, но осекается. — Блять… Держи его в сознании, десять минут и я буду. Годжо быстро встаёт из-за стола и сталкивается с непонимающим взглядом Сугуру. Он хватает свои вещи и останавливается перед столиком в последний раз. — Прости, в клинике что-то срочное. Я как раз всё обдумаю, — Сатору путается в словах и быстро целует Сугуру куда-то в висок. Если бы он только знал, что это больше не повторится. В тот вечер домашнего пса сбила машина. Годжо доехал до клиники за рекордные семь минут, но запас времени не помог ему. В голове была каша, руки едва заметно тряслись, а сам он будто делал всё впервые. И хоть оперировал не он, а Фушигуро, вины не убавилось. И когда тот вышел в холл говорить, что «ничего нельзя было сделать», Сатору опустился на стул и уставился на окровавленные перчатки, не поднимая взгляда на металлический стол. Да, так бывает. Бывало и раньше. Но сейчас это было другое. Казалось, что даже за рулём был он. Сатору смотрел на руки в перчатках, чья синева почти утонула в таком же блёклом месиве, как и те цветы у чайной. Какие дети? Какое жить вместе? Какая ещё семья? О чём он думал всё это время? Нет, он не справится. Это ему даже не нужно. С чего он вообще решил, что справится в отношениях с людьми, когда даже с животными получалось плохо? Сугуру нужен кто-то лучше. Или не нужен вообще никто. У него же была семья, зачем ему вообще какой-то Годжо Сатору? — Эй, всё хорошо? — Фушигуро касается острого плеча. Сатору моргает. На его руках нет перчаток, он сидит в холле на диване, а с Сугуру они не общались уже год. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы всё это вспомнить, но ощущалось это вечностью. — Да… Да, — кивает Годжо. — Просто вспомнил кое-что… Я же тогда наговорил ему всякого. И что отношения мне не нужны, и что всё это не моё, и что мне жаль, что я мучал его так долго. Я попросил Сугуру просто забыть обо мне, не писать, не звонить, не приходить на работу. Просто попросил притвориться, что нас никогда не существовало. — И он не понял, что ты соврал? — Фушигуро приносит стул и ставит его рядом с диваном. — Понял, конечно… Просто… такой была его любовь. Он понял, что так должно стать лучше мне. Нам, — Сатору не до конца понимает, как всё объяснить. Нужно было стать им, чтобы прочувствовать это. — А стало ли? — спрашивает Мегуми. — Он же потом всё равно пару раз приходил, искал тебя. Сатору грустно качает головой. — Первое время я правда думал, что стало… А потом поймал себя на том, что стабильно раз в неделю вспоминаю, как было тогда… Я бы хотел вернуться, извиниться за то, что так бросил его, испугавшись новых обязанностей. Извиниться за всё, наверное. Но я просто не могу себя заставить… — Звучит как отговорка, — с сомнением отвечает Мегуми. — Ты боишься, что он тебя не простит? И меня ещё называл тупым… — Я бы ему простил что угодно… Но он-то не я, — возражает Сатору. Фушигуро коротко смеётся. — Если ты думаешь, что вы разные, то это не так. Вы одинаковые, и ты тоже думал об этом… Так что хотя бы попробуй сказать «прости». Сатору кивает. Эти слова ему тоже необходимо обдумать. Он собирается поблагодарить Мегуми, как дверь ударяется о стену с громким звуком. Вокруг сразу же становится шумно. Девушка с окровавленными руками вбегает в холл и сквозь слёзы пытается что-то объяснить. Какой-то парень быстро заносит собаку внутрь. Её белоснежная шерсть спуталась, окрасившись в какой-то грязный цвет. На пол падают мелкие капельки крови, а Сатору слышит что-то про аварию. Он, кажется, тоже в аду. Почему всё повторяется? Только в этот раз он ничего не испортит, наоборот, исправит всё, что не смог тогда.***
Сатору выкидывает перчатки в урну и устало выдыхает. Он кидает взгляд на собаку, всё ещё отходящую от наркоза, и садится за стол. Включив настольную лампу и положив перед собой лист с неровными краями, Годжо просто смотрит на него. Он мог сказать тысячу вещей, но сейчас ни одна не казалась подходящей. Ладно, у него ещё целая ночь впереди, чтобы подумать над извинениями. Годжо берёт телефон в руки и выходит в холл. Он подходит к картотеке и находит нужную фамилию, переписывая номер хозяина. Сатору кажется, что лучше он ничего не придумает. Голубые глаза ещё раз бегут по строчкам сообщения и нажимают флажок отправки.Итадори, привет, это Годжо Сатору из клиники. Я совсем забыл об ещё одной прививке для Дзёго, так что привези его, пожалуйста, в течение следующей недели в клинику.
Сатору возвращается в кабинет и снова садится за стол. Он берёт ручку и крутит её между пальцев, сжимая в один момент. Кончик прислоняется к листу, и Годжо, зная, что в клинике он один, вслух произносит то, что пишет. — Дорогой Сугуру…***
— Всем привет! — голос у Итадори тёплый, мелодичный. — Ну и погодка сегодня. Он придерживает дверь и запускает Дзёго. Шум дождя слышится в холле, а на улице так потемнело от туч, что пришлось включить свет куда раньше обычного. Пёс останавливается и трясётся в разные стороны, разбрызгивая капли. Юдзи отворачивается, не желая мокнуть ещё сильнее. Его волосы, как и собачья шерсть, напитались холодным дождём. — Позови Годжо, — говорит Фушигуро Кугисаки, а сам смотрит на Итадори. Да так внимательно, что, кажется, видит каждую стекающую по коже каплю. Мегуми достаёт из ящика салатовое полотенце и протягивает его Юдзи. Тот берёт его и невзначай касается чужих пальцев, задерживая руку. Бросает взгляд на Фушигуро, чтобы удостовериться. Он заметил, почувствовал. — А дайте, пожалуйста, кар… — Маки выходит из своего кабинета и смотрит на происходящее. Дзёго подбегает к ней и оставляет мокрый след на рабочих штанах. — Сама возьму… Фушигуро отдёргивает руку и судорожно начинает перебирать карты. — Мужчина, успокойтесь, — смеётся она. — Я же сказала, что сама возьму. Зенин отбирает у Фушигуро стопку и находит нужную карту. Дзёго продолжает крутиться рядом. Нобара выходит из кабинета Годжо, а сам он появляется следом. Зовёт собаку и просит Итадори кинуть ему полотенце. Сатору ловит его одной рукой и закрывает за псом дверь. В холле остаются четверо. Мегуми о чём-то агрессивно думает, и Нобара кидает на него взгляд каждые пару секунд. Маки стоит с краю регистратуры и листает карту. Юдзи же подпирает голову рукой и ждёт, когда Годжо закончит работу. — Итадори, — Мегуми произносит одну фамилию, но отзываются все. — Помнишь, ты говорил, что нам нужно сходить куда-то? У нас завтра короткий день, так что… Фушигуро прячет глаза в рецепте на витамины. Сатору за стеной ходит по кабинету, пока Дзёго послушно сидит и ждёт его. Он достаёт из-под стопки визиток нужный листок и сворачивает его в небольшой квадратик. — Прости, что использую тебя, — Годжо гладит овчарку по голове и просовывает записку под ошейник. — Не потеряй. Юдзи с интересом смотрит на Мегуми. Неужто это происходит? — Я знаю одну милую кофейню в соседнем районе, — отвечает Итадори. — Да и мне обещали два выходных… — А я думал позвать тебя на каток, — усмехается Фушигуро и всё же поднимает взгляд. — Я кататься совсем не умею, но такое сближает, правда? — лучезарно улыбается Юдзи. Нобара и Маки переглядываются. — Заехать за тобой? Фушигуро кивает и едва слышно говорит: «после пяти». Внутри становится до ужаса легко. Даже глупый Сатору бывает прав. А тот выходит из кабинета и смотрит на всех так, будто спрашивает, что пропустил. — Будьте здоровы, как говорится, — он отдаёт поводок в руки Итадори и хлопает его по спине. Юдзи быстро жмёт ему руку и прощается со всеми, голосом выделяя фамилию Мегуми. Сатору с улыбкой выдыхает и одаривает Фушигуро понимающим взглядом. — Завтра реально короткий день? — спрашивает Кугисаки. — Да, у нас дела, — кивает Сатору и закрывает кабинет на ключ. — А вы хотели работать? Ну, сходите куда-нибудь тоже. Маки захлопывает карту и привлекает внимание Нобары. — В кино пойдём? — сразу же ориентируется она. — А у тебя есть билеты? — интересуется Кугисаки. — Для тебя всегда найдутся, — подмигивает Зенин. Мегуми думает, что хотел бы вести себя так же.***
Юдзи пару раз нажимает на звонок и ждёт, когда откроют дверь. Светловолосая девочка выглядывает и смотрит сначала на него, а затем опускает взгляд на собаку. — Заходи, — она запускает Дзёго в дом. — Вот ключи, машину припарковал, — парень отдаёт чип ей в руки. — Передай отцу, что Итадори берёт на завтра выходной. И спасибо. Девочка кивает, и Итадори сбегает по ступенькам вниз. Он выходит за ворота и достаёт телефон из кармана, набирая сообщение Чосо.Можешь меня поздравить!
Что опять?Помнишь я тебе говорил про того ветеринара?
Лёд тронулся))) Так что давай, желай мне удачи на завтра.
Чтобы у меня всё так просто было…А, я чего пишу.
Дай ключи от машины
Чосо отправляет смайлик, закатывающий глаза, и Юдзи усмехается. Он знает, что напарник ему тоже не откажет. Завтра будет особенным.***
Нанако садится на пол в коридоре и треплет собачью шерсть. Та электризуется и смешно поднимается. Дзёго крутится вокруг неё, заваливаясь на бок. — Ну, дай ошейник сниму, — говорит она и тянет за его конец. Пряжка щёлкает и ошейник соскальзывает, падая на пол. Небольшой бумажный квадратик шлёпается следом. — Па-а-ап, у Дзёго в ошейнике бумажка какая-то, — кричит девочка, разворачивая лист. — Пап! Сугуру закрывает книгу и встаёт с кресла. Он откидывает плед в сторону и выходит в коридор, вопросительно смотря на дочь. Дзёго переворачивается на бок и начинает громко стучать хвостом о пол. — Что там? — спокойно спрашивает мужчина. — Дорогой Сугуру, — начинает светловолосая. — Надеюсь, ты увидишь эту записку. — О Господи… — произносит он. — Давай сюда. Гето берёт бумажку в руки и пробегается глазами. Он повторяет слова дочери, продолжая читать. Мимико показывается в дверях и вопросительно кивает сестре. Та лишь пожимает плечами. — А, тот мальчик ещё сказал, что у Итадори завтра выходной. Сугуру кивает, вспоминая обещание. — Да, глупо… Но как по-другому? — Сатору ставит изящный вопросительный знак и откидывается на спинку стула. За всё то время мы часто не понимали друг друга. И я бы хотел извиниться за то, что так повёл себя в нашу последнюю встречу. Это было по-детски и неправильно. — Мне правда очень жаль, — произносит Сугуру. Но я рад, что моя любовь к тебе ещё осталась. Когда Итадори притащил Дзёго к нам в клинику… Боже, тогда я понял, что ничего не прошло. Я понял, что всё ещё люблю тебя и больше не хочу быть тем ребёнком, которого ты знал раньше. Наверное, стоит ответственно подойти к своему будущему, потому что я хочу видеть его с тобой. Надеюсь, ты тоже. Нанако и Мимико внимательно следят за эмоциями, сменяющими одна другую на лице отца. Он сводит брови вместе и лишь внимательнее вчитывается в текст. И если это так, то, пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Я очень хочу доказать тебе, что изменился в лучшую сторону. Так что если ты тоже всё ещё думаешь о нас, то давай встретимся в нашем любимом месте. Завтра в шесть. Ни в коем случае не заставляй себя видеться со мной, если оно тебе не нужно. — И если это последнее, что я тебе говорю, то желаю тебе и дочкам счастья. Не забывай о витаминах Дзёго и том, что я люблю тебя, — Сугуру выделят голосом каждый знак, каждую букву. — Сатору. — Это тот самый врач? — спрашивает Мимико. — А вы, всё так же, знаете больше меня, — тепло отвечает Сугуру. — Это того стоит? — Ты его любишь, — говорит Нанако, и Гето понимает, что это не вопрос. — У тебя было столько вариантов за этот год… И почему же ты от всех отказался? — задаёт риторический вопрос Мимико. — Если есть возможность стать счастливым, то зачем от неё отказываться? — спрашивает она, смотря, как отец перечитывает записку про себя. Он никогда не забывал Сатору, всегда помнил о нём. Воспоминания эти были как медальон с фотографией, висящий на цепочке у груди. И тот момент, когда он читал все бесконечные сообщения Годжо, кинувшие его в блендер и зажавшие кнопку включения… Тогда он просто зашёл в дом и сел на табуретку в коридоре, обнимая Дзёго. Нанако и Мимико подошли к нему, и точно так же вцепились в него. Оставить всё как есть никогда не будет хорошей идеей. — Но мне и ваше мнение важно. Вдруг он вам не нравился никогда, — пожимает плечами Сугуру. — Не-а, если ты счастлив, то и мы счастливы… Закономерность же! — как в передаче для самых маленьких объясняет одна из дочек. — Можно только без этих игр в счастье счастливого, — возмущается Нанако. — Ты первая начала, — с таким же недовольством отвечает Мимико. Сугуру мягко смеётся и сворачивает записку. — Ладно, так уж и быть… Я подумаю и утром вам всё скажу, — соглашается мужчина и возвращается к пледу и чтению. Хотя, скорее всего, сосредоточиться уже не сможет. Чувствует он себя очень непривычно. Но, наверно, этого он и хотел. Нанако и Мимико переглядываются: они знают, что отец всё решил для себя ещё на самом первом слове.***
— Приехал, — Нобара стучит по плечу Мегуми и показывает на улицу. Итадори стоит у машины и машет им. Фушигуро оживляется и хватает куртку с вешалки, накидывая ту на плечи. Смотрит в зеркало на прощанье и поправляет волосы. Маки шепчет Нобаре, что он до ужаса стыдный. Мегуми же игнорирует этот факт. — Всё, пожелайте мне удачи, — выдыхает он и идёт на выход. — Удачи склеить мальчика! — кричит сквозь смех Нобара. Фушигуро недовольно цокает, слыша, как Зенин тоже смеётся. Спасибо, что Годжо уже ушёл и не видит этого. Мегуми выходит на улицу и останавливается на тротуаре, пропуская ребёнка на велосипеде вперёд. Он смотрит на Юдзи в белой кофте с зелёными полосами, чьи рукава доходят до запястий. Итадори открывает для него дверь и обходит машину. — Ну что, всё же каток? — спрашивает Фушигуро, вытягивая ремень безопасности. Юдзи кивает и поворачивает ключ в сторону. Он вспоминает, что надо пристегнуться. На это у него уходит пара секунд. — Можешь помочь? Оно никак не щёлкнет, — сдаётся Фушигуро и протягивает ленту. — Тут какая-то сложная система, — Юдзи берёт защёлку и магическим образом втыкает её за две секунды. Он дёргает за край ремня, убеждаясь, что всё в порядке. Итадори поднимает взгляд и перекрещивает его со взглядом Мегуми. Такой же усталый, что и всегда. Но всё же что-то есть в нём завораживающее. Юдзи чуть склоняет голову и тянет левой рукой за ремень Фушигуро. Он осторожно касается своими губами его, почти невесомо. Мегуми замирает на секунду, и Итадори уже думает, что ошибся, но тут же чувствует руку у себя на талии. Юдзи проводит пальцами по его щеке, и тот подаётся вперёд. В голове так много мыслей, а всё то, на что он жаловался Годжо оказалось до ужаса незначительным. Фушигуро отстраняется и чувствует, что ему слишком жарко. — Ты меня сразу зацепил, — тихо произносит Итадори. Мегуми прячет лицо в ладонях. Давно он не чувствовал себя влюблённым школьником. — А ты меня, — бубнит Фушигуро. — И пожалуйста, поехали уже. Юдзи кладёт предплечье на спинку кресла и смотрит в зеркало, сдавая назад. — Не думал, что ты так засмущаешься, — улыбается Юдзи. — А я не думал, что это взаимно, — Мегуми увлечённо смотрит на дорогу. — Более чем, — хмыкает Итадори. — Я в первый день залип на твои запястья, а потом поймал себя на мысли, что хочется дать тебе отдохнуть от всего. Хочется вот просто подарить всю заботу в мире. — Тоже спрашивал у себя: «И почему я думаю о нём в самые неподходящие моменты?» — Фушигуро смотрит на то, как сосредоточенно ведёт Итадори. Ему такая картина очень нравится. — Постоянно, — кивает Юдзи и останавливается на светофоре. Уши у Мегуми всё ещё слегка горят, и он чувствует, как пальцы Итадори снова тянут за ремень безопасности. Фушигуро поворачивает голову и опирается на край сиденья, чуть привставая. Теперь он знает, что будет дальше.***
Итадори катался даже лучше, чем он думал. Да, без падений не обошлось, но он, похоже, быстро учился. Да и Фушигуро успевал поймать его почти каждый раз. И что говорить о нём, так он катался просто потрясающе. Засмущавшись от очередного комплимента, Мегуми объяснил, что в детстве сестра часто брала его с собой заливать лёд во дворе. Цветные круги от софитов летали по белому льду, а из колонок доносилась ненавязчивая музыка. Руки у Итадори уже покраснели, как и щёки. Ноги начинали побаливать, и он решает проехать последний круг. Юдзи останавливается у одного из бортов и смотрит в дальнее окно. — Какой сегодня закат… — произносит он, поднимая голову повыше. — Прям как апельсины… — Тут просто стёкла искажают, — Мегуми подъезжает ближе. Его взгляд прикован к волосам Юдзи, ставшими розовыми под светом софитов. — Он совсем не апельсиновый. Сатору останавливается в метре от знакомой чайной. На этой улице ничего не менялось уже год, даже плитка под ногами в таких же трещинах, что и тогда. И всё те же гибискусы бледнеют в цветнике. Он снимает очки и жмурится. Солнце слепит, а его лучи замирают на чужой одежде. Годжо ощущает каждый удар сердца и решительно смотрит вперёд. — Сугуру! — окликает Сатору, покадрово смотря, как меняются эмоции на лице Гето, как он поднимает брови, как чуть не роняет чашку жасминового чая и как узнаёт всё тот же взгляд голубых глаз. И этот взгляд не может не отметить, что Сугуру всё такой же красивый под закатом этого дурацкого цвета. — Так и какой он? — спрашивает Юдзи, поворачиваясь лицом к Мегуми. — Он… — Фушигуро кладёт свою ладонь поверх чужой, и Итадори ощущает теплоту кожи. — Лимонный, конечно же.