***
Сквозь сон Ребекка слышала неясную возню и голоса, однако, она так устала, что вставать и выяснять ничего не хотелось. Проснулась она поздно и вместо того, чтобы встать, ещё сильнее закопалась в красное одеяло — утром было прохладно даже в спальнях, и меньше всего хотелось вылазить из тёплой постели. Спустя еще минут 15 девушка всё-таки сделала усилие и приподнялась, оглядывая кровати вокруг. И обнаружила Гермиону, сидящую на соседней кровати с самым нервным видом. — Ночью что-то произошло? — с тревогой спросила Ребекка. — Да… Папу Рона сильно ранили ночью, и я даже не знаю, что с ним сейчас. Рон, Джинни и Фред с Джорджем ещё ночью отправились на площадь Гриммо… А я вот сижу, жду новостей. — Чёрт. Вряд ли его просто так ранили. — Я тоже так думаю… — Когда это произошло? Мы вчера допоздна сидели с Фредом и Джорджем. — Я не знаю точно… Я получила записку от Рона утром. — Надеюсь, с ним всё хорошо будет. Ребекка уже было открыла рот, чтобы позвать Гермиону позавтракать, но потом вспомнила, что та совсем не может есть, когда нервничает. К тому же ещё и раздражается, если в моменты её нервного состояния кто-то ест рядом. Сколько раз Рону доставалось из-за этого… Подумав об этом, она приняла душ, оделась и пошла в Большой зал одна.***
Привет, Фред, привет, Джордж! Или же «Привет, Джордж, привет, Фред!» Выберите сами в зависимости от того, кто держит в руках письмо. Скажите, с вашим отцом всё в порядке? Я утром узнала, что случилось. И ещё: я снова пропустила завтрак. Слышала, вы знаете, как можно решить эту проблему. Ну и напоследок: наш уговор в силе? Жду ответа. Ребекка. Она перечитала письмо. «Вроде, ничего подозрительного. Ну, почти. Если письмо проверят, никто точно не поймёт, о чём речь…» Ребекка выбрала сову пошустрее на вид, подозвала к себе и быстро привязала к лапке письмо. Находиться в совятне больше, чем необходимо, совсем не хотелось — в ней было холодно, как и везде сейчас. Проводив сову взглядом, девушка укуталась в плащ и поспешила в замок. Заняться было откровенно нечем, потому она направилась в библиотеку, найти себе что-нибудь интересное для чтения. «Может, ещё раз почитать про чистокровные семьи? И как же хочется есть…» Часы тянулись бесконечно, но время обеда всё-таки настало. Хотя и казалось, что наставать оно совершенно не желает. Очередная попытка найти что-то о своих предках не увенчалась успехом, но мысли о горячем обеде, что уже маячил на горизонте, немного поднимали настроение. Ребекка с радостью плюхнулась на скамейку и положила себе изрядную порцию печёного картофеля и бифштекс. Гермионы на обеде не было. Зато был профессор Снейп. Он больше не назначал индивидуальных занятий, а сама Ребекка боялась в нему подойти и спросить об этом. В голову пришла наглая мысль. «Может, подойти к нему и предложить ещё с чем-то помочь?» Подождав, когда он покинет Большой зал, девушка посмотрелась в небольшое зеркальце, что носила с собой, поправила причёску и поспешила в подземелья. «Хорошо, что Гермионы тут не было. А то с её внимательностью и логикой она бы точно могла заметить, что я пошла точно следом…» Но она зря беспокоилась об однокурснице — гораздо больше стоило беспокоиться о Дамблдоре, который не только заметил её уход, но и проводил девушку странным взглядом. Одновременно и лукавым, и грустным, и тревожным. — Войдите, — послышался ответ на её стук. — Сэр, извините за беспокойство, — она вошла и прикрыла за собой дверь. — Я хотела спросить у вас, вдруг вам нужна какая-то помощь? Я же обещала, когда просила о занятиях… Снейп смерил её подозрительным взглядом, как и всегда. — Пожалуй, вы могли бы. Было бы неплохо, если бы кто-то перебрал ингредиенты в шкафах. Что-то пришло в негодность, что-то заканчивается. Нужно провести ревизию и составить список, что и в каком состоянии находится. Справитесь? — Думаю, да. Правда, с некоторыми редкими ингредиентами я не знакома. И не уверена, что смогу верно определить, в каком они состоянии. — Значит, спросите у меня. — Я могу приступать? — Можете. И ещё — не отвлекайте меня больше, чем необходимо. — Конечно, сэр. Ребекка приступила к работе. Едва ли эта работа казалась ей нудной или неинтересной — девушка обладала большой склонностью к чрезмерному упорядочиванию, да и возможность посмотреть воочию на ингредиенты, которые она ранее видела только на страницах учебников, её только прельщала. Пару раз пришлось попросить помощи у профессора. Первый — когда она увидела растение, которое без конца переходило из цветущего состояния в засохшее и обратно. И второй — при виде очень подозрительного вида штук, похожих то ли на почки, то ли на слизней. Оба раза он спокойно объяснил, что это, и, кажется, даже не стал грубить. Время плавно подходило к ужину. Ребекка всё ещё копалась в шкафу, это занятие снова так увлекло её, что она совсем позабыла, что находится в кабинете не одна, и стала тихо напевать себе под нос. Остановилась она только тогда, когда почувствовала на себе взгляд. — Простите, профессор, — смущённо проговорила она. — Что это за песня? — The House of the Rising Sun. — Отец иногда включал пластинку с этой песней, но я не знал её названия, и никогда не понимал её смысла, — задумчиво сказал зельевар. — Эта песня о том, как парень загубил свою жизнь азартными играми. — Вот как, — мрачно ответил профессор. — Буду знать. Как вы продвинулись? — Примерно на треть. Вот, — она подала листок. — Я всё записала. — Хорошо. Не знаю, как вы, а я намерен поужинать. Девушка замешкалась. — Я хотела спросить у вас ещё кое-что… Конечно, если вы торопитесь, то… — Спрашивайте. Только быстро. — Это касается убийства моей сестры. Грюм сказал, что, возможно, в доме у нас искали какой-то артефакт. И ещё портрет в доме Сириуса Блэка, с его матерью, он… портрет в смысле… накричал на меня, называя мой род отторгнутым. И я подумала, что, возможно, мои предки были волшебниками. Бабушка или дедушка, иначе я не знаю, как это всё объяснить. — «Отторгнутый», говорите? — Да, она так сказала. Сказала, что я даже хуже, чем грязнокровка. Профессор поморщился при этом слове. — Не нужно при мне так выражаться. — Простите! Просто этот портрет постоянно орал, вот я и нахваталась слов у него… Снейп усмехнулся. — Я полагаю, вы искали информацию о ваших предполагаемых предках? — Да. Но безрезультатно. Я думаю, что-то можно было бы узнать от чистокровных семей, но кто со мной будет говорить, — грустно проговорила Ребекка. — Я буду иметь это в виду. Но мне ничего не известно о том, какие семьи могли бы стать вашими предполагаемыми родственниками. Если ваши родители не были волшебниками, они могли быть сквибами. А это, как вы можете знать, не особо-то жалуется в чистокровном обществе. Может быть, я скажу вам что-то, если узнаю. И если посчитаю нужным говорить. — Спасибо, профессор. Я и не подумала о сквибах… Но это звучит логично. Не буду больше вас задерживать, ещё раз спасибо. И приятного аппетита. Ребекка покинула кабинет Снейпа, погрузившись в мрачные мысли. Предположение Снейпа очень хорошо вязалось со словами матушки Блэка. «Но кем же тогда были мои бабушка и дедушка? Кто-то же должен знать это. Раз Вальбурга знает мою фамилию…»***
Утром, в Сочельник, пришёл ответ от Фреда и Джорджа. Привет, Ребекка! Мы всё больше жалеем, что не уговорили тебя поехать с нами. Ты со своей гитарой хоть немного разбавила бы Селестину Уорлок. Но теперь нам придётся быть сильными. И переживать этот страшный удар без поддержки извне. Насчёт отца — с ним всё в порядке, самое страшное позади. Насчёт твоей проблемы с питанием. Кажется, мы оставили грушу на самом дне. Правда, вряд ли ты ею наешься. Но её можно пощекотать. Удачи! И ещё — первый день месяца, лучше и не придумать. Можешь взять и гитару.