Пепел к пеплу (Ashes to Ashes)

Жарко. Все вокруг было горячим, словно адское пламя, которое липло к его коже, стремясь поглотить его с пылом, который пугал его больше, чем сам огонь. Скоро от него ничего не останется. Он горел, его пожирало, и это было ужасно больно, но он не мог кричать. Он не будет кричать. Он умрет, не моля о помощи, потому что его гордость не позволит этого даже сейчас. Из его глаз под огнем текли горячие слезы, которые испарялись от жара, так и не успев упасть. Это был его конец — НЕТ! Он хотел сбежать. Больше всего на свете он хотел, но что-то опутывало его ноги, тянуло обратно вниз, к огню. Он не мог вырваться из границ собственного разума, даже когда почувствовал руки на своих плечах, встряхивающие его. Рядом раздался голос, успокаивающий, но твердый… — Проснись, Энакин! С последним протестующим криком Энакин почувствовал, что наконец-то снова вернулся в сознание. Огонь не цеплялся за него, и он мог кричать. Он уже кричал. Здесь не было ничего, кроме темноты спальни, мягкой постели и тишины ночи, прерываемой лишь его собственным тяжелым дыханием. Он был самим собой. Только собой, а не человеком, сгорающим заживо. — Мастер? — задохнулся он, обращаясь к фигуре над собой, ожидая, что его поднимут и избавят от стесняющих одеял. — Нет, Эни. Оби-Ван все еще далеко. Ты знаешь это. Энакин сдержал внезапно подступивший к горлу ком. Оби-Ван уже неделю как улетел с миссией на планету в Среднем Кольце, чтобы выступить посредником в пограничном споре. Энакин, его падаван, который пробыл рядом с ним полгода, не смог поехать — из-за столь позднего прихода в Орден он оказался в невыгодном положении. Оби-Ван считал, что ему не следует пропускать занятия, пока он не наверстает упущенное. — Это был еще один кошмар, Эни? Глядя в доброе лицо Бент Эрин, Энакин был вынужден признать, что чувствует себя ужасно оттого, что она не та, кого он хотел бы видеть. Она была добра, она была чудесна с ним в течение этой недели, но она не была тем, кто был ему нужен. — Могу я позвонить Оби-Вану? Бент растерянно моргнула. — Оби-Ван вернется домой завтра вечером. Когда ты разговаривал с ним в последний раз, я слышала, как он сказал тебе, что будет очень занят в последние несколько дней. Я… — Он сказал, что я могу позвонить ему! — запротестовал Энакин, судорожно стискивая руками простыни. — Он сказал, что я могу! Энакин так и не смог объяснить, зачем ему нужен его мастер — хотя Бент, разумеется, спрашивала в первые несколько раз, когда это происходило. Как он успел узнать, привязанность была запрещена в Ордене джедаев, и поэтому для успокоения кошмара мог подойти любой мастер. Бент должно было хватить… но ее не хватало. Она просто не подходила. Оби-Ван пытался удержать Энакина от привязанности к нему. Поначалу он пытался отучить Энакина забираться к нему в постель, когда ему снился кошмар, или прижиматься к его боку, когда они смотрели головизор. Эти попытки были по большей части слабыми и недолговечными — хотя Оби-Ван мог противостоять фальшивым слезам и неумелым попыткам детского манипулирования с виртуозностью, которая часто заставляла Энакина выглядеть очень глупо, он почти не мог защититься от настоящей обиды и боли… особенно когда причиной этого была тоска Энакина по матери. Энакин подозревал, что, скорее всего, потому, что Оби-Ван прекрасно знал, каково это — потерять родителя. Им обоим не хватало Квай-Гона. Как бы то ни было, Оби-Ван в конце концов сдался и согласился утешать Энакина. Прошло совсем немного времени, и его мастер уже сам обнимал его, когда ему снились кошмары. Иногда он даже сажал Энакина к себе на колени и позволял ему плакать после того, как другие мальчики высмеивали его происхождение и то, насколько он отстает в учебе. Иногда были даже такие моменты — чаще всего, если у Энакина был тяжелый день — когда после окончания тренировки Оби-Ван приглашал его поесть в закусочную Декса. В этом был весь Оби-Ван: он всегда был рядом. С ним все становилось лучше. Но не сейчас. Сейчас Оби-Ван улетел на миссию, и Энакин чувствовал себя очень, очень одиноким. — Он не будет злиться! Бент вздохнула. — Энакин… Энакин догадывался, что Оби-Ван оставил его с Бент в том числе и потому, что опасался, как бы кто-нибудь еще не стал свидетелем растущей привязанности Энакина. Мысль о том, что мог бы сказать ему Мейс Винду, если бы он попросил позвать Оби-Вана после ночного кошмара, была кошмаром сама по себе. По крайней мере, Бент отнеслась к этому с пониманием — скорее всего, Оби-Ван надеялся, что она сможет успокоить ночные страхи Энакина так же хорошо, как и он сам, и таким образом хоть немного ослабить растущую привязанность Энакина. — Все равно на той части планеты, где он находится, сейчас не день! Я ничему не помешаю! Выглядя немного ошеломленной, Бент провела рукой по лицу. — Кроме его сна… — Он не будет возражать! Это было правдой лишь отчасти. Оби-Ван, скорее всего, будет встревожен тем, что Энакин, очевидно, не может пережить кошмар без него, и хотя Энакин чувствовал себя неловко из-за перспективы стать причиной беспокойства своего мастера, он знал, что Оби-Ван на самом деле не будет на него сердиться. — Мы оба знаем, что это неправда. Энакин, привязанность недопустима для джедая. Мастер Оби-Ван должен был сказать тебе это. — Он сказал, — пробормотал он немного раздраженно. — Но он все равно всегда рядом, когда он мне нужен. — Да, он такой, — пробормотала Бент, и черты ее лица немного смягчились. — В этом весь Оби-Ван: всегда рядом, когда он тебе нужен, даже если в конечном итоге это может оказаться не лучшим решением. — Что? — Ничего. Конечно, это было не так. Скорее всего, это было то, о чем она поговорит с Оби-Ваном, когда он вернется. Энакин знал такие разговоры — разговоры только для взрослых. Иногда его мать вела их с родителями соседских детей. Обычно такие разговоры приводили к тому, что у кого-то возникали неприятности. — Пожалуйста, мастер Эрин? Он понял, когда она сдалась. Очевидно, в таких вопросах она была не тверже Оби-Вана. Не дожидаясь вербального подтверждения, Энакин направился в гостиную, где находился комлинк Бент. Взяв его в руки, он начал набирать номер Оби-Вана. Его мастер должен был ответить. Он всегда отвечал, даже если после этого читал нотации. — Мастер? — немного неуверенно позвал он. — Мастер? Через несколько мгновений на экране появился растрепанный Оби-Ван. — Энакин? — Зевнув, он провел рукой по своим взъерошенным волосам в тщетной попытке расправить их. Волосы только начали отрастать, но за последние шесть месяцев они стали достаточно длинными, и сейчас выглядели немного беспорядочно. — Энакин, что тебе понадобилось в такой час? — спросил он, скрестив руки на груди, смяв при этом мантию, которую — Энакин был уверен в этом — он только что накинул. Его немного задели слова Оби-Вана — он бы предпочел более теплое приветствие — но Энакин постарался не показать этого. — У меня был еще один кошмар, Мастер, — пробормотал он немного жалобным тоном. — О, Энакин. — Не отчаяние, но почти… тоска. — Энакин, ты же знаешь, что я сейчас ничего не могу сделать. Разве Бент не может помочь тебе справиться с этим? Бент, не могла бы ты помочь ему помедитировать — отпустить его тревоги в Силу? Как оказалось, Бент уже несколько секунд стояла позади него, заглядывая ему через плечо. Энакин не заметил ее сразу, но взглянув не нее, не мог не увидеть усталости на ее лице. Бент вздохнула. — Оби-Ван… Оби-Ван снова прошелся рукой по волосам. — Хорошо. Энакин, я буду дома завтра. А пока, пожалуйста, постарайся немного поспать? — Не получив ответа, он с досадой добавил: — Да, падаван? Смаргивая внезапно выступившие на глазах слезы, Энакин слабо кивнул. Это было не то, чего он хотел от Оби-Вана. Он не знал, чего именно он ожидал, но этого… этого было явно недостаточно. — Да, Мастер. Энакин думал, что его ответ прозвучал вполне приемлемо, но Оби-Ван только вздохнул, наморщив лоб. Обида Энакина уже не была редкостью для Оби-Вана, и, как убедился Энакин, его отношение, как будто, смягчалось в такие моменты. — Энакин, я знаю, что это трудно, но, пожалуйста, просто попытайся, — тихо сказал он с усталым сочувствием в голосе. — Да, Мастер. Этого все еще было недостаточно, но, по крайней мере, теперь Оби-Ван говорил так, будто заботился об Энакине, а не просто искал быстрого решения его «проблем». В любом случае, так было чуточку лучше. — Хорошо. Увидимся завтра, Энакин. Комлинк отключился. — Постарайся сделать то, что он говорит, Энакин, — тихо сказала Бент, стоя позади него. — Он сказал, чтобы ты постарался заснуть. Энакин кивнул и вытер нос рукавом. Его Мастер сказал бы ему не делать этого, если бы он был здесь, что он зря портит одежду, и что он не должен пачкать ее таким образом… но его Мастера здесь не было, и такие мысли только заставляли его еще больше желать, чтобы Оби-Ван был здесь. Он соскучился по нему настолько, что даже хотел, чтобы его отругали, лишь бы это было лично. — Тебе не следует так привязываться к нему, Энакин. — Я не привязываюсь. Я просто хочу увидеть его! Даже для него самого его слова звучали глупо, но как он мог объяснить, что с тех пор, как он расстался с матерью, он нигде не чувствовал себя в безопасности кроме как в присутствии Оби-Вана? Его матери не было рядом, чтобы сказать ему, что все в порядке — теперь это была работа Оби-Вана, и даже если у него не получалось так же хорошо, как у матери Энакина, он его вполне устраивал. — Он твой мастер, Энакин, а не твой отец. — Несмотря на доброжелательный тон Бент, посыл был предельно ясен. Однако Энакин не собирался так просто отказываться от своего мнения. — Почему у джедаев не может быть родителей? Моя мама всегда заставляла меня следовать правилам и прочим вещам! Разве не это джедаи делают во всей вселенной? Они заставляют плохих парней следовать правилам! Бент глубоко вздохнула. — Это не одно и то же. Если мы привязаны к другим людям, это может помешать нам правильно выполнять свой долг. Наши эмоции будут мешать нашим суждениям. — Но разве любовь не может дать нам силу? — Могущество джедаев исходит из Силы. Мы не черпаем силу в наших эмоциях, потому что они слишком нестабильны и могут измениться. Любовь «может» дать нам силу, но она может и разрушить нас. Сила гораздо более постоянна. Возможно, так оно и было, но Энакину показалось, что Бент говорит так, словно произносит хорошо заученный ответ. В любом случае, он не был с ней согласен. Любовь — это все, что есть хорошего в мире. Его мать всегда говорила ему об этом, и она никогда не ошибалась. — Так ты не любишь Оби-Вана? — спросил он, позволяя ей отвести его в комнату и уложить в постель. Рука Бент замерла над одеялами, которыми она укрывала его. — Он мой дорогой друг, но если бы он завтра умер, я бы продолжала жить дальше. — Так почему же это не может быть любовью? Если ты можешь отпустить его, даже если любишь его, почему это запрещено? — Потому что очень немногие люди могут так любить, Энакин. В природе любого существа — желание держаться за то, что ему дороже всего. Любовь — это и самое бескорыстное, и самое эгоистичное чувство: она может заставить людей совершать ужасные поступки. И эти поступки… порой за защиту любимого человека приходится платить слишком высокую цену. — Моя мама всегда говорила, что любить кого-то — значит желать для него самого лучшего. По-моему, это не похоже на эгоизм. — Это сложно, Энакин, — пробормотала она, натягивая на него одеяло. — Но представь, если бы кто-то убил Оби-Вана. Что бы ты почувствовал? — Я бы… очень расстроился. Грустил. Я бы хотел его вернуть. — И я думаю, ты бы очень разозлился на того, кто его убил, верно? Энакин задумался. Да, он полагал, что так и будет. Неужели джедаи боялись именно этого? Боялись ли они, что любовь может вызвать у людей гнев? Если это была единственная причина, по которой они запрещали любить, то это казалось… глупым. Он не мог этого понять. Только на прошлой неделе он видел, как двое его одноклассников подрались из-за того, что один победил другого в спарринге. Должен ли Храм запретить спарринги, потому что они могут вызвать такие чувства? Что угодно может вызвать чувство гнева. — Да, наверное, — согласился он. Но для себя он уже все решил. Этот запрет на любовь был глупым. Бент кивнула и слегка погладила его по голове. — Спокойной ночи, Энакин. Оби-Ван объяснит тебе все подробнее, когда вернется домой завтра. Да, он объяснит, решил Энакин, зарываясь в подушку и пытаясь снова заснуть. Оби-Ван будет объяснять, потому что Энакина не удовлетворило то объяснение, которое он получил до сих пор. По правде говоря, он сомневался, что мнение Оби-Вана по этому вопросу устроит его больше, чем понимание Бент.

***

— Энакин, Оби-Ван будет дома сегодня поздно вечером. Лучше постарайся заснуть до этого времени. Это был тот же сон, что и предыдущей ночью. Было так много огня, так много жара, и он горел, горел, горел. — Я н-не м-могу, Бент! П-прости, — задыхаясь, выдавил он, пытаясь сдержать рыдания. Больше всего на свете он хотел увидеть свою мать, или, если это невозможно, то хотя бы своего мастера. Но Оби-Вана здесь тоже не было, а Энакин так отчаянно хотел, чтобы он был. Сейчас. Он хотел увидеть его прямо сейчас. — Кошмары… Я просто хочу увидеть м-моего м-мастера… Что, если он и вправду умрет вот так? Что, если он сгорит до смерти? Почему он продолжал видеть это во сне? Почему? Это все, что он хотел знать — почему, и как он может остановить это. Всё это было просто… ужасающе. Раздавшийся за дверью звук взволновал его настолько, что вывел из состояния, близкого к панике. — В таком случае, Энакин, полагаю, тебе повезло, — сообщил усталый голос. — Твой мастер вернулся, нуждается в сне и желает хорошо поесть, но тем не менее он здесь. И он действительно вернулся. Оби-Ван стоял в дверях спальни. С темными кругами под глазами и в какой-то усталой позе — но он был здесь и улыбался. — Мастер! — Сон мгновенно стал чем-то далеким и даже нереальным. Оби-Ван поймал его с тихим «омф», когда Энакин с такой силой бросился в объятия своего мастера, что заставил его сделать несколько шагов назад. — Мастер, я горел, и задыхался, и я думал, что умру… Мастер казался таким твердым под его руками. Он был таким реальным. Пламя не могло достать Энакина здесь. Он знал, что это нелогичная мысль, но все равно чувствовал себя в большей безопасности. Оби-Ван осторожно наклонился и поднял его, позволяя Энакину обхватить его за шею и прижаться к нему. — Это был всего лишь сон, падаван, — нежно прошептал он, когда Энакин уткнулся лицом в шею Оби-Вана, наконец-то давая волю слезам. — Всего лишь сон. — М-мастер, я г-г-горел… — Тише, Энакин, я знаю. Как? Как он мог знать? Неужели он видел это через их связь? Мог ли Оби-Ван видеть его сны через их связь? — А что, если это действительно случится? — выдохнул он, стискивая в кулаках тунику Оби-Вана. Волосы и кожа его мастера пахли приятно, по-мужски, с легким запахом пота. Он не пах мамой, но этот запах все равно успокаивал, и мальчик глубоко вдохнул. Это чем-то напоминало ему дом. Не его дом на Татуине, а просто… дом. — Что, если я так умру? — Это просто сон, Эни, — снова успокоил его Оби-Ван, нежно проведя рукой по его волосам, а затем положив ее ему на спину и поглаживая легкими круговыми движениями. Это успокаивало. Их прервал мягкий голос Бент. — Оби-Ван, нам нужно поговорить. — В ее голосе чувствовался оттенок напряжения; Энакин был уверен, что она собирается говорить о том, как с ним было трудно. Он не хотел быть таким — он действительно очень старался быть хорошим. Проблемы возникали только по ночам… Оби-Ван кивнул. — Хорошо. Давай я сначала уложу Энакина в постель. Она посмотрела на Энакина, поджав губы. — Оби-Ван… — Я уложу его в постель, Бент, — произнес он, будто ставя точку. Бент ничего не сказала, но когда Оби-Ван нес его в сторону спальни, Энакин был уверен, что увидел на ее лице что-то похожее на разочарование. Он не понимал здешних людей. Никого. Даже Оби-Вана. Почему все они так настроены против привязанности? Если бы Квай-Гон не умер, неужели Оби-Ван стал бы таким же? Нет, он определенно любил Квай-Гона, Энакин был в этом уверен, а значит, возможно, он всегда был таким, как сейчас. Энакин обнял его еще крепче. — Сила, Энакин, хватит уже обниматься, — кратко сказал ему мастер, когда они вошли в спальную комнату Энакина. — Ты слишком большой для того, чтобы я мог носить тебя на руках. — Да, Мастер. — Когда ты так говоришь, я не уверен, что ты слушаешь. С усталым вздохом Оби-Ван опустил Энакина на кровать, подтолкнув его назад, пока тот не улегся на подушки. В его словах прозвучало осуждение — и то лишь частично, но усталость в его голосе сгладила остроту. В результате его слова прозвучали немного беспомощно… как бы потерянно, словно он не знал, что делать. — Мастер, простите… Он замолчал, когда Оби-Ван протянул руку и легонько дернул его за косу. Его разочарование и усталость все еще были на месте, но Энакин разглядел в его глазах и кое-что еще: он не злился на Энакина, а просто был просто измотан ситуацией. — Нет, Энакин. Ты… тебя учили смотреть на вещи именно так. Никто не вправе ожидать от тебя такой быстрой перемены. Энакин потянул за уголок одеяла маленькими пальчиками, чтобы не встречаться взглядом с мастером. — Но ведь все так делают. — Они просто не понимают тебя и из-за этого незнания становятся нетерпимыми. Они не намеренно. Одеяло вдруг стало гораздо менее интересным: он бросил его и посмотрел на Оби-Вана. — А ты меня понимаешь? — Не всегда. Но я пытаюсь. — Я… Мастер… простите, что позвонил вам. Но кошмары… мне было страшно, и я просто… просто хотел… — Он хотел, чтобы Оби-Ван был рядом… и хотел этого до сих пор. Он чувствовал себя в безопасности, рядом с Оби-Ваном, и казалось совершенно естественным обхватить Оби-Вана за талию и прислониться к нему. Энакин всегда делал то, что было для него естественно, и сейчас он сделал именно это. Но когда Оби-Ван напрягся, он понял, что ошибся. Джедаи так не поступали. И тут Оби-Ван обнял его в ответ. — Я знаю, что твои кошмары ужасны, Энакин. Знаю. И мне жаль, но в конце концов тебе придется научиться справляться с ними самостоятельно. Нет, не придется. Оби-Ван всегда был рядом, и что бы ни утверждал его мастер, Энакин все больше убеждался, что он и дальше будет рядом. — Энакин, ты слушаешь меня? — Да, Мастер. Оби-Ван провел рукой по своим медным волосам. — Энакин, почему у меня создается впечатление, что ты слышишь, но не слушаешь? — Я слушаю, Мастер! — серьезно запротестовал он, слегка потянув Оби-Вана за тунику. — Честное слово! — Да, но понимаешь ли ты то, что я говорю? — Да! Однако Оби-Ван все еще не выглядел убежденным. Энакин не удивился. Оби-Ван всегда мог определить, когда ему лгут. — Я просто рад, что вы дома, Мастер. — И так оно и было. Он был рад настолько, что продемонстрировал это, продолжая тянуть за ткань туники Оби-Вана. Оби-Ван должен был понять, что это означает, что он ему нравится, верно? Он бы не стал так себя вести с тем, кто ему не нравился — он бы ударил его или еще что-нибудь, и уж точно не стал бы его обнимать. К тому же, ему нравилось ощупывать одежду Оби-Вана. Она напоминала ему его собственную одежду на Татуине — простая, практичная, без украшений. Это, по крайней мере, было похоже на дом. — Я хочу пойти с тобой в следующий раз. Я буду помогать! Вот увидишь. Это будет здорово! Оби-Ван наклонил голову и посмотрел в сторону, хотя Энакин разглядел, как уголки губ дрогнули в веселой улыбке. — Что ж, посмотрим. А пока мне нужно поговорить с мастером Эрин. Постарайся немного поспать, хорошо? — Это был не совет, а скорее приказ, и когда Оби-Ван соскользнул с кровати, недолго думая положив руку на макушку головы Энакина в ласковом жесте, Энакин решил, что постарается его выполнить. В конце концов, он хотел, чтобы Оби-Ван им гордился, и был благодарен своему мастеру за то, что тот оказался рядом, когда он был ему нужен. — Да, Мастер, — ответил он, на этот раз серьезно. Оби-Ван одарил его усталой улыбкой. — Спасибо, падаван. Как только Оби-Ван ушел, Энакин постарался выполнить свое обещание: он завернулся в одеяла и зарылся лицом в подушки, пытаясь заставить себя заснуть. Он чувствовал себя усталым, поскольку кошмары не давали ему уснуть. Конечно, он сможет заснуть. Он сможет… Все попытки заснуть были прекращены, когда он услышал сердитый возглас оттуда, где находились Бент и Оби-Ван. Хороший ученик просто перевернулся бы на спину и забыл, что он что-то слышал. Он постарался бы выполнить приказ своего мастера и снова заснуть. Хорошему ученику-джедаю, конечно, и в голову не придет выскользнуть из постели, чтобы подслушать у двери. Энакин осторожно выскользнул из-под одеяла и опустил ноги на холодный пол. — Неправильно… Оби-Ван… против… недопустимо… Он улавливал лишь отдельные фрагменты, пока не приоткрыл дверь на несколько дюймов. После этого он смог услышать продолжение разговора. — Оби-Ван, ты знаешь, что так больше продолжаться не может. Привязанность запрещена джедаями. Ты не помогаешь Энакину. — Он маленький мальчик, Бент. У него всю жизнь была мать. Разве это справедливо — внезапно ввергнуть его в мир, где привязанность, которую он всегда знал, полностью противоречит правилам? — Если он собирается стать джедаем, он должен привыкнуть к этому. Как ты думаешь, когда ему станет легче, Оби-Ван? Правила не изменятся! — Но Энакин изменится. Он справится. Ему просто нужно время. — Время? Время не исправит это, Оби-Ван. Он не сможет однажды чудесным образом проснуться и решить, что ему больше не нужны привязанности. Его нужно научить этому! Раздраженный вздох Оби-Вана был достаточно громким, чтобы Энакин его уловил. — Как, Бент? Позволяя маленькому мальчику самостоятельно справляться с ужасающими кошмарами? Я видел его кошмары — они пугают меня. Неужели ты думаешь, что я буду закрывать на это глаза? — Нет! — ответила она, ее голос повысился в тоне, но не в громкости. Очевидно, она не хотела, чтобы ее услышал кто-то кроме Оби-Вана. Увы. Энакин не собирался отворачиваться. — Я не требую, чтобы ты его игнорировал! Но вместо того, чтобы позволять ему спать с тобой, помоги ему выпустить свои тревоги в Силу, а затем отправь его обратно в постель. Будь мастером, Оби-Ван, а не родителем. — Между тем и другим очень тонкая грань. — На этот раз Энакин мог поклясться, что услышал в голосе своего мастера немного гнева. — И ты не поможешь ему, если перейдешь ее! — Энакин не такой, как другие дети! — Ему придется научиться быть таким! — Ты не можешь ожидать этого так быстро. Он… — Оби-Ван, если ты будешь рассматривать Энакина как связь с Квай-Гон Джинном, это тебе не поможет! Тишина. Энакин затаил дыхание от этой тишины, потому что он знал — просто знал — как сейчас выглядит лицо Оби-Вана, замкнутое и безэмоциональное. Когда он становился таким молчаливым, это всегда было плохо. Чем тише он становился, тем больше злился, а чем больше злился, тем глубже прятал эмоции. — Пожалуйста, уходи, Бент. — Оби, я не хотела… — Пожалуйста. Еще одно короткое молчание, а затем: — Прости. — Не за что извиняться. Ты сказала только то, что думала. — Но я не должна была… — Спасибо, что присмотрела за Энакином, Бент. — Оби… — Спасибо. Вздох, а затем: — Хорошо. Не за что. Спокойной ночи, Оби-Ван. По правде говоря, Энакин почувствовал легкий прилив злорадства, услышав сожаление в ее голосе. Ей следовало бы извиниться за то, что она так отозвалась о Квай-Гоне. Она была одним из самых близких друзей Оби-Вана и должна была знать, как и Энакин, что упоминания о Квай-Гоне расстраивают Оби-Вана. До ушей Энакина донесся звук закрывающейся двери. Вслед за этим послышался звук шагов Оби-Вана по полу. Резко выдохнув, Энакин бросился обратно к своей кровати и спрятался под одеялом. Он не хотел, чтобы Оби-Ван подумал, что он подслушивает. В конце концов, он и не собирался этого делать. Он просто хотел послушать, что говорит Бент… — Я знаю, что ты не спишь, Энакин. Энакин чуть крепче зажмурил глаза. Однажды Китстер сказал ему, что если он чего-то не видит, то и оно его не видит. Может быть, если он сосредоточится как следует… — Энакин. А может, и нет. — Мастер? Тяжелый вздох, а затем кровать дрогнула под весом Оби-Вана, когда он опустился на нее. Энакин чувствовал бедро своего мастера сквозь одеяла, твердое и успокаивающее, и Энакин протянул маленькую руку из-под одеяла и обхватил запястье своего мастера, стараясь не обращать внимания на то, что Оби-Ван на ощупь был жестче, чем его мать, когда он прислонялся к ней. — Мы разберемся с этими кошмарами, падаван. Обязательно. Но мастер Эрин права — тебе нужно научиться противостоять им, как это делают джедаи. Правда? Как джедаи? Ему захотелось фыркнуть, как это делал Китстер, когда считал что-то абсолютной чушью. Он бы точно так подумал. Энакин определенно так думал. — Я пытаюсь! — Делай или не делай… — …Но не пытайся. — Он осторожно выбрался из-под одеяла и сел, чтобы посмотреть Оби-Вану в лицо. — Да, я знаю. Но, Мастер, в моих снах я горю и не могу дышать, и вы видели… Оби-Ван снова вздохнул и провел рукой по волосам — он часто делал это сегодня вечером, — глядя куда-то в сторону противоположной стены. — Я знаю, Энакин. Я знаю, но я не всегда буду рядом. Ты должен научиться справляться со своим страхом самостоятельно. Я могу объяснить тебе, как это сделать, но научиться этому можешь только ты, и ты не сделаешь этого, если будешь спать в моей постели каждый раз, когда тебе будет сниться кошмар. — Ты можешь спать в моей. Это, по крайней мере, вызвало небольшую улыбку, несмотря на то, что Оби-Ван выглядел так, словно изо всех сил старался быть недовольным. — Ты знаешь, что я имел в виду вовсе не это, падаван. Не наглей. — М… нет! Я серьезно! Просто… Мастер, кошмары не прекращаются, когда я остаюсь один, и я пытаюсь медитировать, но все не так! Подняв обе руки, Оби-Ван провел ими по лицу. Он делал так только тогда, когда сильно уставал, и Энакин не хотел, чтобы он так себя чувствовал, но он также не хотел, чтобы его мастер уходил. Сейчас он действительно ненавидел Бент. Если бы она не вызвала у Оби-Вана неприятные чувства, ничего бы этого не случилось. — Мы поговорим об этом утром, — наконец сказал Оби-Ван. — Мне просто… нужно поспать, Энакин. Энакин крепче сжал запястье Оби-Вана. — Не уходи! — Энакин.. — Только на эту ночь? Пожалуйста? Тебя не было, и я не хочу снова гореть… — Он уже задыхался от одной мысли об этом. Оби-Ван тоже это видел. Энакин понял это, потому что его лицо немного смягчилось, и он выглядел еще более усталым, чем раньше. Он явно не хотел спорить, да и Энакин не хотел, но ему просто нужно было, чтобы Оби-Ван остался. Ему не хватало мамы, и он не мог упустить Оби-Вана. Он не мог потерять их обоих. Это было бы слишком. И Оби-Ван это понимал, ведь он всегда был рядом и никогда не отказывал Энакину, когда тому было по-настоящему больно. — Я останусь, пока ты не заснешь, — тихо согласился он. Компромисс. Оби-Ван всегда говорил о них. О том, как они важны. Только вот Энакин знал, что это не совсем компромисс: просто он получил то, что хотел, потому что Оби-Ван не собирался уходить. Кивнув, он подвинулся на кровати и Оби-Ван лег рядом с ним поверх одеяла, словно пытаясь доказать, что он действительно не собирался оставаться. Наверное, как и Энакин, он знал, что все это ложь, потому что не протестовал против того, что Энакин по-прежнему крепко держал его за запястье. Эта хватка не ослабла даже через двадцать минут, когда Оби-Ван задремал, а Энакин все еще бодрствовал. Но теперь все было в порядке: он мог расслабиться. Оби-Ван никуда не собирался уходить, что бы ни говорил Бент. Завтра будет то же самое, потому что даже если Оби-Ван был джедаем и говорил, что не верит в привязанность, он все равно всегда был рядом, когда Энакин нуждался в нем. Когда-нибудь он научится справляться со своими кошмарами самостоятельно. Когда-нибудь. Но это будет не сегодня.