***
НАТО взглянул на адрес ещё раз: сомнений не было, он где нужно. Небольшое здание выглядело мрачно, несмотря на освещение разноцветными гирляндами. Веявший дух уныния не спасала даже веселая фигура Санта-Клауса в санях, которые тащили светодиодные олени. Табличка «Дом престарелых города…» подобно существу из фильма о детях-волшебниках высасывала радость из воздуха вокруг. Вояка зайдя внутрь вздрогнул: запах медикаментов и того, чем обычно пахнут старики (сложно описываемый запах, который чуял каждый хоть раз в жизни) ударили в нос ощутимой волной. Собрав волю в кулак, он решительно направился к стойке ресепшена. Медсестра за стойкой регистрации сама могла вполне сойти за постояльца. Усталое лицо с обвисшими щеками выглядело зло и неодобрительно, а очки в роговой оправе так и вовсе придавали ей сходство с жабой. НАТО вежливо покашлял. Медсестра нехотя свернула игру «Солитёр» на экране допотопного компьютера, обратив уставше-раздраженный взгляд на гостя: — Часы посещения давно закончились, мистер, — проквакала она, уперевшись пухлой рукой в щеку. — Да, я понимаю, но видите ли, — Военно-политический блок старался подобрать слова. — Я был бы крайне признателен, если бы дали мне навестить тётушку. Тётушку Маргарет. Петиссон, её фамилия Петиссон. Медсестра зацокала языком, устало выдав: — Не могу. НАТО хоть парнем был недалеким, но некоторые исключительно «политические» хитрости освоил довольно быстро. Воровато оглядевшись, заметил только старика пялившегося абсолютно пустым взглядом в западное окно. Подмигнув медсестре, выудил из нагрудного кармана куртки пару крупнозначных купюр: — Леди, в этот вечер сочельника Санта передал для вас небольшой презент. Та не поведя и бровью, положила открытую папку на стойку. НАТО положил туда купюры и еле успел отдернуть руку, прежде чем медсестра её громко захлопнула: — Развлекайся, племяшка. Комната тридцать восемь «а», третий этаж, пятая дверь от пролёта. НАТО кивнул, поспешив в указанном направлении. Ему очень и очень хотелось побыстрее отсюда убраться и забыть об этом месте, как о страшном сне. Постучав раза три в дверь, НАТО устал ждать и громко произнёс: — Миссис Петиссон! — он распахнул дверь. — Добрый вечер! Старушка лежавшая в кровати лишь громко всхрапнула. НАТО замер в проёме совершенно не зная что делать: разбудить? А не помрёт ли бедняжка от разрыва сердца? Молча обшарить комнату в поисках запонок? Тоже высок риск, что она проснется и вновь: умрёт от испуга. Что-что в этой жизни НАТО только не делал, но быть убийцей беззащитных старушек — никогда. — Миссис Петиссон! — крикнул он как можно громче. Старушка коротко всхрапнула и сонно открыла глаза. Обратив мутный взгляд на вошедшего, умилённо улыбнулась: — Ах, Билли ты вернулся. «Билли? Внук? Сын? За кого она меня приняла?!» — в ужасе думал НАТО, пытаясь быстро придумать ответ. — Я так рада, — миссис Петиссон, попыталась усесться вертикально. НАТО подскочил к ней, чтобы помочь. Старушка казалась совсем хрупкой и ослабшей: длинные пальцы будто ветки ивы, почти прозрачная пергаментная кожа, длинные, но редкие белые, как снег, волосы и давно потухшие голубые глаза. Вояка поймал себя на странном чувстве к ней. Что-то среднее между трогательной нежностью и щемящей жалостью. — Столько лет, — старушка мягко огладила широкую ладонь. — Я всё ждала, ждала… ты же получал мои письма? НАТО машинально кивнул, оглядываясь. На тумбе под слабо горевшим торшером он углядел фотографию. Желтоватая, явно потрепанная временем и любящей рукой. Пара: юноша (судя по форме моряк) и девушка с потрясающей голливудской улыбкой. И подпись на уголке красивым почерком: «Билли и Маргарет. Навечно». Одним вопросом у вояки в голове стало меньше. — Простите, — прокашлявшись заговорил он. — Я не Билли. Да и не человек вовсе. Старушка вздохнула. Но не ошарашенно, не яростно, а с каким-то совершенно особенным смирением: — Ах эти старческие мозги, — она слабо улыбнулась. — Ты ангел Смерти? — Что? — НАТО удивлённо захлопал глазами. — Нет, миссис Петиссон, я — НАТО. Эм, ну, воплощение точнее… — Ах вот как! — она покачала седой головой. — Чем обязана, голубчик? Военно-политический блок будто растерял всякую возможность связно говорить по делу. Ощущая себя последней сволочью, нерешительно произнёс: — Вы когда-то давно покупали запонки фирмы «Морской лорд». — Да-да, — миссис Петиссон засуетилась, что наклонившись открыла ящичек тумбочки. — Это должен был быть подарок Билли по возвращению. Она достала коробку, немного затёртую и посеревшую от времени. Щёлкнув замочком, старушка открыла крышку. НАТО еле сдержал крик радости: те самые! — Видите ли, мэм, — вояка сконфуженно опустил голову и начал похлопывать себя ладонями по коленям. — Есть один дорогой мне человек, у него были точно такие запонки. Одну он утерял. Я очень хочу подарить ему полный набор. Не мог бы ли я их у вас выкупить? — Выкупить? — старушка растерянно улыбнулась. — К чему мне деньги, золотце? — Ну, э, хотя бы… — Деньги мне не нужны, — она махнула ладонью. — Бери. Захлопнув крышку коробки, она протянула её НАТО. Тот совсем опешил: — Миссис Петиссон, я, это, как сказать! Вы же меня совсем не знаете! Дарите первому встречному такую памятную вещь! — Да, знаю, но ты первый встречный которому они нужны, — старушка тихо улыбнулась. — Билли пропал в далеком тысяча девятьсот сорок четвёртом. Я не думаю, что они когда-нибудь ему понадобятся. Рука у меня не поднимается их продать, сын сказал: «такую дешёвку носить не солидно». Ах, столько сил вкладывала в нашего Даниэлла, а вырос такой сволочью, прости господи за мои слова. — Знаете что! — НАТО бодро вскочил. — Будьте готовы, завтра вы переедете в пансионат намного лучше этого! Вы будете встречать ещё тысячу рассветов и закатов с видом на море и белый песок! Это меньшее, чего заслуживает такая щедрая и добрая душа, как ваша, мэм. Старушка засмеялась, хрипло, но очень тепло: — Вы не очень-то похожи на воплощение войны. — Солдат должен оберегать и защищать, — НАТО важно кивнул своим словам. — Точно, как Билли, — она печально вздохнула. — Вы меня ещё навестите? — Непременно, мэм! — НАТО отдал честь. — С вашего позволения, я должен спешить. Старушка помахала ему рукой. Дождавшись, когда дверь захлопнется, наклонилась к ящичку и выудила старенькую раскладушку: — Доброго вечера, США, — голос звучал её бодрее, чем ранее. — Ваш голубчик залетал, всё прошло как по маслу. — О, отлично! Совсем ни о чём не догадался? — Будет вам, вылетел счастливый, как лабрадор поймавший мячик. — О, Вивьен, вы как всегда потрясающе отыграли роль! — Не пойму, почему вы ему просто не отдали эти запонки? — старушка откинула одеяло, обуваясь. — Э, подарок папаши. НАТО быстро бы растрепал откуда они, и папка бы мне устроил взбучку. Хотя у этой скотины штук пятьдесят ещё этих запонок «на важные случаи», вербователь чёртов. — Я напомню, — Вивьен покашляла. — Что я в первую очередь — британка и… — Да, прошу прощения. Что там вам НАТО наобещал? — Какой-то пансионат у моря. — Устроим вам фальшивую смерть? — Будет вам! — она махнула рукой. — Вы мальчику сердце разобьете, не нужно так! Пускай везёт куда хочет, я думаю оттуда прекрасно ходят автобусы до Манхэттена. — А если надумает навестить? — Я более двух театральных постановок в месяц не тяну уже. Думаю, что-нибудь с персоналом придумаем, не в первой уже. — Ха-ха, меньшего от великой актрисы золотого века кино и не ожидалось! Ещё раз спасибо вам. — Я надеюсь, ваше «спасибо» ещё в банке примут. Всего доброго. Актриса мягко захлопнула раскладушку, бодро топая к гардеробному шкафу. Никто от маленькой постановки в минусе не остался. «Но упаси боже реально попасть в эту богадельню!», — с ужасом подумала Вивьен, осматриваясь. Нет, нет, у неё было слишком приличное наследство, чтобы хотя бы один крысеныш подумал её сюда сплавить. Деньги — зло, но в умелых руках способны нести массу добра. Особенно их владельцу.***
— С Рождеством! ООН сверил долгим взглядом НАТО. Выглядел тот подозрительно довольным, что шло несколько в разрез с ожиданиями ангелоподобного. ООН медленно встал с кожаного дивана, потянувшись. Крылья рефлекторно чуть раскрылись в стороны, едва не задев небольшую ёлку. Объединённые Нации мягко огладил шёлк алых брюк на себе, поправил брошку от «Cartier» на лацкане жилета. Один день в году он мог позволить себе носить не умеренно синий или серый костюм, а вызывающе алую тройку. И конечно, нацепить пару дорогих подарков. Тем более, выглядел он преступно эффектно. Не то что НАТО. Из праздничного на нём был какой-то идиотский свитер с совокупляющимися оленями. ООН конечно был невысокого мнения о своём партнере, но порой его приземлённость выходила за все рамки дозволенного. — С Рождеством, медвежонок, — Объединённые Нации легко нырнул за праздничную ель, выуживая праздничную коробку. — Выглядишь очень довольным. Неужели нашёл подарок? — А то! — НАТО держал руки за спиной, явно стараясь сохранить интригу. — Надеюсь, не дешёвка с Волмарта? — ООН елейно улыбнулся. — Ведь всё самое стоящее, раскупили ещё месяц назад. — Ха, я нашёл то, что тебя точно поразит! — НАТО хитро ухмыльнулся. — Раскроешь мой подарок? Жуть как интересно что ты мне подготовил, но руки заняты. ООН закатил глаза, легко ослабив узел банта. На дне коробки скромно блеснули ключи, притом довольно устаревшего образца. — Э? — немного разочарованно выдал НАТО. Ангелоподобный закатил глаза, выудив их, показал серебряный брелок. — Да ладно?! — НАТО чуть не выронил свой подарок, притопнув будто мальчишка увидевший новейший плейстейшен. — Kia KLTV?! Чёрт, да её же достать невозможно! — А я достал, — ООН скучающе покачал ключами. — И эта красотка теперь твоя. Военно-политический блок счастливо глядел на руку возлюбленного. Затем опомнившись, протянул свой подарок. ООН скептично изогнул бровь, рассматривая криво-косо обернутую коробочку с самым нелепым бантом в мире. Вежливо улыбась, постарался деликатно снять обёртку. Но быстро поняв, что так полжизни потратить, бесцеремонно содрал. Увидев потрепанную жизнью чёрную коробку, с досадой подумал: «Чёрт, он что в комиссионке ветеранов это взял?». Продолжая изо всех сил держать вежливую улыбку, не без труда открыл коробочку. Запонки сверкали как новые. ООН удивлённо заломил брови, ведь именно эти запонки продавались в очень и очень ограниченной серии, которую без остатка скупил Британская Империя. Только с чёрным авантюрином, чтобы дарить новым воплощениям. «Даруют уверенности!», — говорил старый чаевник даря тот набор настолько юному ООН, что даже детский пушок не сошёл с крыльев. — Где ты их достал? — ООН будто утерял весь свой стервозный и нахальный вид. — Это секрет! — НАТО с восторгом вертел ключи. — Там где взял их там уже нет. — Это… — ангелоподобный собрался и дерзко бросил. — Та ещё дешёвка, НАТО. За них и лет через десять и десятку не дадут, ты так дёшево меня оцениваешь? — Что? — НАТО вовсе не ожидал такого исхода. Его лицо приобрело очень и очень расстроенное выражение. Он сник, выпятил нижнюю губу. ООН раздражённо двинул бровью, нехотя добавив: — Но милый подарок, хорошо. Ты показал что можешь быть очень и очень внимательным. Ценю это. НАТО тут же засиял. «И как такой лопух до своего возраста дожил?», — ангелоподобный мягко поцеловал его в губы. — Я молодец? — довольно ухмыляясь, произнёс НАТО. — Да, — ООН хмыкнул. — Если бы подарил мне что-то равноценное раритетному военному внедорожнику. — Да я в жизни ничего такого для тебя не найду! — обиженно вскрикнул НАТО. — Ну, знаешь, — Объединённые Нации коварно обхватил его ниже спины. — Суть задачи была далеко не в этом… кое-кто задолжал мне в постели смену позиции. И о-о-очень давно. — Ну… э… э-ээ… — Довольно равноценно будет, медвежонок, — прошептал ООН и состроив очень проникновенное выражение лица, мило пролепетал. — Или ты меня не любишь? — Люблю, конечно! — И неужто тебе жалко для меня разочек побыть на моём месте? Тем более… Он дерзко лизнул его губу, ощутив как мощное тело пробила дрожь. — Я не сделаю тебе больно. Будет очень, очень и очень хорошо… НАТО что-то попытался возразить, но ангелоподобный заткнул его поцелуем. Толкнув того на диван, пристроился между раздвинутых ног: — Праздничный минет смягчит твою твёрдую непоколебимость? Вояка попытался что-то сказать, но был будто зажат в угол. Любая фраза или попытки отмахнуться будут восприниматься в штыки. А минет от ООН это всегда хорошо, всегда потрясающе. Расстегнув ширинку, Объединенные Нации поднял злой взгляд наверх: — Рудольф? Серьёзно? — Это мои любимые праздничные трусы… ООН закатил глаза, отодвигая красный нос оленя в сторону. С некоторыми вещами приходилось просто мириться. Как с тем, что вопреки тщательно подготовленной стратегии пришлось импровизировать. ООН заранее спланировал дорогой подарок, зная, что НАТО не сможет найти что-то равноценное взамен. И тогда останется лишь его тело, готовое на всё, о чём давно мечтал ангелоподобный смотря на потрясающий упругий зад. А этот гад его переплюнул… подарок был милым, трогательным. Никто никогда не дарил ООН что-то с душой. Дорогой отблеск металлов, роскошные лейблы и статусные вещи, казались теперь какой-то дешёвкой. Они почему-то теперь не могли затмить туманный, загадочный перелив зеленого и фиолетового в простом чёрном кварце, в самой примитивной оправе.