Когда вес теряет значение

Мне нравятся круги. Чем дальше идёшь, тем сложнее вспомнить, каким было начало. И не остаётся ничего, кроме как идти дальше. Всё повторяется. Те же цифры и числа. То же постукивание стрелок. Ты застреваешь под стеклом, откуда никому не слышны твои крики. Но в одном дне застрять не получится. К сожалению. Или к счастью. Голова идёт кругом, пока наблюдаешь за крутящимися стрелками. Я всегда верила в чудеса. И в людей тоже. Самые умные всегда самые молчаливые. Наверное, есть люди, покорившие время. Они просто уже далеко в будущем. Я бы отдала все свои накопившиеся под кроватью шоколадки, лишь бы узнать их секрет. Я ненавижу ждать. В круглом стёклышке я вижу себя. Одну. Его всё ещё нет рядом. Встречи. Самое долгожданное в жизни любого. Девушки всегда ждут их с нетерпением. Они достают красные помады и отыскивают короткие юбки. Они вытягивают волосы и набивают животы всякой всячиной, чтобы при мальчиках забивать голову другими мыслями. Чтобы улыбаться и говорить: «я не голодна». А я голодна. Другие девушки открывают лучшие крема и пудрят щёки. Они выпускают из флакончиков сладкие облачка и смотрят, достаточно ли блестят их соблазняющие плечи. А я стою перед зеркалом и ощупываю каждый сантиметр, в страхе найти лишний грамм жира. Достаточно ли выпирают мои рёбра? Я могу сильнее втянуть живот? Ключицы видны? А щёки не слишком большие? Я выгляжу, как другие? Я выгляжу нормально? Я не ем и похожу на приведение. Я хочу совсем пропасть. Исчезнуть. Как звёзды при свете дня. Но вместе с этим я хочу, чтобы он заметил меня. Меня. *** Сид сидел за столиком у окна. Я вошла, и надо мной зазвенели колокольчики. Обожаю звенящие вещи: они привлекают внимание, отвлекают от прочего. —О, привет, Кэсс. Я позову... —Как тебе моя юбка? —А? Я знаю, что ты хочешь позвать официанта, Сид. Но не надо. Подожди с этим. —Как тебе моя юбка? —Очень.. ну, в смысле, ничего себе. —На самом деле их здесь две. Я покружилась. —Я сшила их. Но вышло так, что не видно, где заканчивается одна, и начинается другая. Я ненавижу концы, Сид. —А.. ясно. Я тогда.. —А у тебя милая шапка. Ты подстригся? —Вообще-то нет. Слушай, Кэсс. Я всегда прячу волосы под шапку. А шапку никогда не меняю. А ты.. я знаю, что ты делаешь. Но не надо, ладно? Я тебя не заставляю. Я просто хочу поесть. Людям нет дела до тебя. У них нет времени на твои заморочки. Когда ты делаешь что-то странное, у них срабатывает что-то в голове и выводит заметку: она странная, забыли. У них нет времени об этом думать — ни сейчас, ни потом. У них нет времени замечать детали. Но Сид... Неужели, ему есть дело до меня? Картофелины. Длинные и горячие. Они почти полностью закрывали тарелку. Жёлтая штуковина попадает в рот: тогда есть время подумать. Но если ты проглотил, то тут уже не всегда есть путь обратно. Как он решается на такое? —Послушай, Кэсс, — Сид говорил с набитым ртом. Будто ничего не происходит. Будто у него не находится картофельное месиво. Прямо во рту. Сейчас. — Я не знаю, чего ты боишься. Я вот боялся себя, когда мне нравилась Мишель. Боялся, если она узнает, то всё пропало. И я тоже пропаду. А она знала. Но вот я, всё ещё тут. Живой вроде. Если ты поешь, вселенная не схлопнется. Потому что мир не крутится вокруг тебя. Иначе это просто нечестно по отношению к тебе: слишком большая ответственность. Посмотри: все едят. Мне нравятся люди. Нравятся люди, которые едят. Нравятся люди, которые запускают пальцы прямо в тарелку и едят руками. Мне нравится кормить младенцев. Нравится, когда они едят сами и разбрызгивают всё по столу. —О, да, круто. В смысле.. А Мишель.. —Мне не нравится Мишель, Кэсс. Мне нравишься ты. Сначала ты мне не нравилась. Потом я думал, что мне нравится то, как сильно я нравлюсь тебе. А потом мне стало тебя не хватать. Я боюсь потерять тебя ещё раз. Может, ты прекратишь думать о жирах, килограммах и всякой ерунде и подумаешь обо мне? Я стал подтягиваться по учёбе, знаешь. Полная нуднятина. Но иначе никак. Я хочу жить, жить, как живут нормальные люди, Кэсс. И я хочу быть.. ну, счастливым. И мне хорошо с тобой. Мне не важно, сколько весит моё счастье. 30 килограмм, 40, 60 — разве это что-то говорит? Разве это имеет значение? Я не хочу придти однажды в школу и не найти тебя рядом с собой. Не хочу однажды узнать, что ты больше не придёшь, потому что просто не позавтракала утром. Это как-то.. слишком глупо. Это всего лишь еда. Она, ну, приходит и уходит, как и всё тут. Её не нужно боятся. Не попробуешь — не узнаешь. Ну что, порцию картошки? Мне нравятся круглые тарелки и десертные ложки. Мне нравятся стаканы с двойным дном, как шляпа фокусника. Мне нравится щёлканье газа на плите и треск яичной скорлупы. Мне нравится, когда кофе убегает и заляпывает всё вокруг. А ещё мне нравится Сид. Потому что он ест и не стесняется. Потому что я для него не просто кости. Потому что он не ленится заглянуть через мою полупрозрачную кожу прямо мне в душу. Потому что он умеет читать мои мысли. —О, да, кайф. Улыбка в этот раз задержалась на моём лице дольше, чем обычно. Полная тарелка стукнулась о пустую. Я подхватила картофелину, самую большую. Мои зубы отлично справились, а язык подтолкнул горячее месиво к горлу. Я сглотнула. Скоро картофелина окажется в животе, а за ней последуют и другие. Чтобы ей было не так одиноко. Как и мне сейчас.