Merry Christmas, Xiao

      Сяо был в легком недоумении, когда по возвращении с задания обнаружил их общую с Люмин комнату на постоялом дворе «Ваншу» в совершенно непривычном виде.       Адепт медленно переступил порог и окинул взглядом помещение. Обычно темная комната, только освещаемая небольшим фонарем и лучами закатного солнца по вечерам, выглядела так, словно Якса ошибся дверью. Всюду были аккуратно развешаны украшения из разных уголков Тейвата. На переплетенных нитях вдоль стен спускались скрепленные друг с другом миниатюрные традиционные фонарики Ли Юэ, около окна из большой вазы торчало несколько больших сосновых веток. Сяо приметил подвешенные на темно-зеленых иголках маленькие игрушки и несколько неизвестных ему резных деревянных фигурок. На тумбе около кровати горкой были сложены разные вещицы из других регионов, но Якса не успел их рассмотреть — его отвлек звук поспешных шагов за спиной.       Адепт только развернулся к открытой двери, как ему в грудь уперлась большая деревянная коробка, из-за которой виднелась знакомая белокурая макушка. Сяо и глазом не моргнул, только вопросительно поднял бровь, а из-за ящика послышался испуганный возглас путешественницы.       — Сяо?! — кое-как выглянув из-за коробки, Люмин встретилась взглядом с адептом, — Ты напугал меня, — протараторила девушка, переводя дыхание. Кажется, она почти бежала сюда, — Ты… вернулся раньше?       — Расправился с демонами быстрее, чем планировал, — адепт перехватил деревянный ящик из рук путешественницы. Он оказался довольно легким, хоть его размер и производил совершенно противоположное впечатление, — Что это? — поинтересовался Якса, кивнув на предмет в руках.       — Посылка. Из Инадзумы, — пояснила девушка, — Я спускалась забрать ее, хотела успеть к твоему возвращению, но ты застал меня врасплох, — она развела руки в стороны и виновато улыбнулась.       Поставив коробку на пол, адепт указал рукой на весь диковинный декор вокруг.       — И… зачем все это?       — Сейчас в Ли Юэ зима, — начала путешественница, — Мы побывали с братом во множестве миров, и жители одного из них по-особенному праздновали приход зимы. У них было столько разных необычных традиций! — девушка в пару движений оказалась у стены, увешанной маленькими традиционными фонариками города контрактов, — Мне не удалось найти ничего подобного в Тейвате, но я попробовала сделать украшения, похожие на те, что я помню. Не знаю, как мне удалось уговорить мастеров помочь… — девушка усмехнулась своим же словам и потянулась к цепочке фонариков на стене.       — Не думаю, что они могли отказать тебе, — констатировал факт Сяо, подойдя к путешественнице. Адепт коснулся двумя пальцами одного из фонариков, слегка повертев его, рассматривая. Казалось, что работа была выполнена искусным ювелиром — оранжевый шарик легко умещался в мужскую ладонь, — Светится, как настоящий…       — С этим помог Альбедо, — Якса не в первый раз слышит от девушки о талантливом алхимике из Мондштада, — Я не запомнила точно, но, кажется, он использовал здесь вещество, благодаря которому светятся светлячки.              Люмин наскоро оглядела комнату и, не дав Сяо ничего сказать, продолжила.       — А это, — она указала на место около окна, где из большой вазы торчали колючие хвойные ветки, — Тоже одна из традиций другого мира. С приходом зимы люди приносили в свои дома небольшие деревья — пихты, ели или сосны — и наряжали их. На ветках развешивали фигурки и игрушки, а в темноте они горели разноцветными огнями… это… было необыкновенно…       Иногда Люмин посещали воспоминания о прошлом. О путешествиях с братом, о других мирах, каждый из которых был по-своему особенный. Девушка обрывками вспоминала людей, необычных существ, особенные традиции других народов — все, что когда-то привлекало внимание, радовало и удивляло. И она все рассказывала Сяо, а тот никогда не противился ее желанию поделиться воспоминаниями с ним. Адепт понимал, как важны были для путешественницы эти воспоминания, и иногда сам, невольно заинтересовавшись до глубины души, просил рассказать больше. Кто не пожелает услышать о чем-то неизведанном и далеком от привычного мира? Особенно, когда тебе несколько тысяч лет.       — Что еще ты помнишь? — мягко поинтересовался Якса.       — Еще, хм… — задумалась девушка, — А! Посылка, как же я забыла! — Люмин легко ударила себя ладонью по лбу в знак плохой памяти и через пару секунд уже сидела у того самого деревянного ящика.       Охотник на демонов сделал несколько шагов в сторону Люмин, но та жестом его остановила. Она все еще хотела попытаться устроить для него хоть какой-то сюрприз и несмотря на то, что Якса чего только не видел за свою долгую жизнь, девушка надеялась, что содержимое ящика не зря ехало из самой Инадзумы.       — Не подсматривай! — выпалила путешественница.       — Что ты задумала? — недовольно проворчал адепт.       — Пожалуйста, Сяо, — просила Люмин, держа руки на крышке от ящика, но все еще не решаясь его открыть.       На ее слова Якса недовольно вздохнул, демонстративно закатил глаза и телепортировался с середины комнаты к окну, скрестив руки на груди и не произнеся больше ни слова. Он негласно дал ей добро делать все, что взбредет в ее голову. Иногда, например, именно в такие моменты, Сяо казалось, что перед ним не сильная воительница, Почетный рыцарь, спасительница Ли Юэ и мудрая девушка, а маленькая девчонка. Он, безусловно, ценил все качества возлюбленной, но до сих пор многое не мог понять.       Когда накануне первые снежинки сорвались с неба и только-только припорошили земли Гео Архонта, для Люмин это стало приходом самой необыкновенной поры. Во многих мирах зима, как бы это время года не называлось у других народов, часто ассоциировалась с праздником. Все так или иначе украшали свои жилища, поздравляли друг друга, дарили подарки. Вместе собирались друзья, семьи, влюбленные.       Влюбленные…       Пожалуй, из всего спектра чувств, переполнявших сейчас путешественницу, именно любовь и привязанность к Сяо сподвигли ее украсить их комнату, наполнить ее всевозможными украшениями, чтобы воссоздать и передать адепту ту атмосферу волшебного праздника, ведь ничего подобного в Тейвате она пока не встречала.       За спиной адепта наконец послышался шорох — Люмин что-то достала из коробки и, провозившись еще совсем недолго, застучала каблучками в сторону Сяо. Якса терпеливо ждал, что на этот раз учудит путешественница, и вдруг на его плечи опустился широкий мягкий вязаный шарф. Донельзя возмущенный, адепт развернулся к девушке и недовольным взглядом прошелся по шарфу — ярко-красный, с обоих концов отделанный коротким белым мехом. И нечто похожее прямо сейчас было у девушки на голове — шапка совершенно нелепой, по мнению Сяо, треугольной формы такого же яркого цвета и с пушистым помпоном на конце.       — И что все это означает? — Якса озадаченно уставился на диковинный головной убор.       — Это праздничный шарф с шапкой, — улыбнулась девушка, — все от того же народа, о котором я тебе рассказывала. За все это время я так и не научилась вязать, но в Инадзуме нашелся сведущий в этом деле молодой человек, — путешественница провела пальцами по ткани, демонстрируя искусную работу.       Излишнее вмешательство в привычный уклад жизни Адепта начало его подсознательно раздражать, но за время их отношений путешественница научила Якса не только чувствовать, но и сдерживать свой пылкий нрав. И вместо язвительного замечания он, лишь с легким упреком в голосе, произнес ее имя.       — Люмин…       — Я хотела разнообразить будни, — оправдывается девушка, — К тому же, время вполне подходящее — за окном снег. Шарф очень кстати, — она снова лучезарно улыбнулась.       Люмин выглянула из-за мужского плеча и кивнула в сторону окна. Якса невольно проследил за ее жестом, чуть отвернув лицо, и в этот момент путешественница потянула на себя шарф за оба конца и, привстав на носочки, оставила мимолетный поцелуй на щеке адепта. На мгновение ошарашенный, охотник на демонов резко повернул голову обратно. Взгляд его был несколько удивленный.       Моменты, когда ей удавалось ввести Сяо в ступор или вогнать в краску были редкими, отчего каждый успешный раз она считала маленькой победой в своей игре.       — К тому же, — как ни в чем не бывало продолжила девушка, — Чего плохого в том, чтобы появлялись новые традиции? Пусть этот день будет особенным для нас, — Люмин любовно глядела на опешившего адепта.       Когда к Сяо наконец вернулось спокойное выражение лица, он вновь окинул взглядом комнату. В глаза бросились все украшения, которыми Люмин так старательно занималась в последнее время. Они, такие яркие, выглядели лишними на фоне мрачных темных стен, как и сам Якса всегда чувствовал себя чужим в бурлящем потоке жизни. Адепт всегда был лишь орудием. Тем, кто исполнял жестокие приказы, соблюдал условия контракта, не помня, каково это вообще — чувствовать.       Ему так чужды все эти мирские мелочи, но золотистые глаза напротив излучали такое неподдельное счастье, что в душе самого Сяо волей-неволей тоже потеплело. Рядом с Люмин ему всегда было комфортно — демоны в голове умолкали и, кажется, даже кошмары ночью приходили реже обычного. Ее улыбка была для Яксы живительным лучом света, а сама девушка — самой яркой звездой на небосводе.       Сяо был счастлив, когда была счастлива Люмин, но его всегда преследовал один и тот же вопрос — а заслужил ли он этого счастья?       Ему до сих пор трудно осознавать, что кто-либо в принципе способен быть рядом с ним, а не уносить ноги прочь в диком ужасе или, того хуже, гибнуть от его невероятной силы. А чтобы ради него еще и что-то делали… Это вообще выходило за рамки его понимания. И Люмин оказалось именно такой.       Она отдавала ему всю себя, без остатка. Даже сейчас. Такой простой человеческий жест, казалось бы, украшенная комната — невинный знак внимания к нему. И это вызывало в груди Якса трепетное волнение. Он чувствует себя по-настоящему нужным.       Адепт медленно подался вперед и на секунду замер так близко, что Люмин ощутила его теплое дыхание на своей коже. А потом накрыл ее губы своими.       — Спасибо, Люмин, — прошептал адепт.       Своим поцелуем Сяо хотел выразить всю благодарность этой невероятной девушке за все, что она для него делает. Ее внимание — глоток свежего воздуха. Ее настойчивость — спасение. Сколько бы адепт раньше не отталкивал ее, то ли от собственной грубости, то ли боязни навредить, она никогда не уходила. Никогда.       — Ты знаешь, что мне все это чуждо, но… — адепт вновь устремляет взгляд в комнату и тут же возвращает взор на путешественницу, — Это все равно важно для меня. Безмерно важно. Потому что это делаешь ты.       Его голос был тихим, на грани шепота. Чтобы его слова слышала только она.       Губы путешественницы вновь озаряются счастливой улыбкой. Сяо не привык разбрасываться словами. Его речи всегда были краткими и емкими, а свои чувства он проявлял жестами, касаниями, взглядами. От этого его слова казались девушке еще более значимыми.       Люмин хотелось показать адепту еще множество причудливых вещей, которые ей удалось сделать или раздобыть, познакомить с их историей и значимостью для сегодняшнего новоиспеченного праздника. В порыве эмоций она уже собралась сделать шаг в сторону той самой прикроватной тумбы, на которой горкой были сложены разные диковины, но Сяо остановил ее, успев схватить за руку.       — Постой, — окликнул он, — Это подождет.       Девушка глянула в глаза цвета кор ляписа. Ее встретил чуть беглый взгляд.       Волнение. Ожидание.       Якса, все еще державший ее руку, притянул девушку к себе. Путешественница ахнула от неожиданности, уперев ладони в мужскую грудь. Руки адепта, облаченные в перчатки, легли на девичьи щеки. Сяо изучающе вглядывался в широко открытые медовые глаза, поглаживая нежную кожу большими пальцами.       — Ты сказала, что этот день должен быть особенным. Пусть будет так.       И он поцеловал ее. Сначала в уголок губ, нежно и осторожно, а потом вовлек в сладкий и долгий поцелуй. Его руки опустились на девичью талию, потом за спину и сомкнулись там кольцом. Когда адепт осторожно углубил поцелуй, казалось, в животе запорхали кристальные бабочки.       В моменты, которые принадлежали только им двоим, Сяо всегда был такой — осторожный, словно спрашивающий разрешения на каждое прикосновение.       Люмин обняла адепта за шею, сильнее прижимаясь к мужчине. Девичья рука зарылась в волосы Якса, пропуская меж тонких пальцев темные пряди. Праздничный шарф уже лежал на полу, совершенно лишний в этом моменте идиллии. Шапка, которую недавно натянула на голову путешественница, уже едва держалась. Она почти сползла с копны пшеничных волос и при следующем же движении составила компанию шарфу.       Разорвав поцелуй, Сяо обжег девушку потяжелевшим взглядом. Ему было предательски мало.       — Если мы не прекратим…       Якса не успел договорить. Люмин потянулась к нему за новым поцелуем, добивающим остатки рассудка.       Он подхватил возлюбленную на руки и, сделав несколько шагов, сел на кровать, уместив девушку к себе на колени. Он вновь прильнул к мягким губам, а руки заскользили по тонкому стану, исследуя каждый миллиметр женского тела, скрытого под многослойным платьем. Его не было всего несколько дней, а адепт уже изголодался по ее прикосновениям.       Как же мешала одежда…       Путешественница ещё помнила, каким был Сяо в их первые встречи — отчуждённым, холодным, равнодушным ко всему. Казалось, что все сменилось очень стремительно. Сейчас он был совершенно другим — чувственным, трепетным, жаждущим. Таким, каким его было дозволено видеть только ей.       Будучи еще где-то на грани трезвого ума, Люмин потянулась к завязкам на корсете своего платья. От него хотелось избавиться, бросить куда подальше. Руки предательски не слушались, но скоро ненужный предмет одежды с шорохом упал на пол.       Сяо на секунду оторвался от ласк, и его руку тут же перехватила возлюбленная. Он на мгновение замер.       Секундный страх.       Сделал что-то не так?       Всего лишь наваждение, от которого он избавился, лишь почувствовав, как Люмин медленно стянула с его руки одну из перчаток. Ей хотелось, чтобы он касался ее своими тёплыми ладонями, а не жесткой кожей костюма. Вслед за одной перчаткой последовала вторая. Возлюбленная оттягивала момент, отчего жар взаимного желания только сильнее гнал по телу кровь.       В трепетном ожидании Люмин заерзала на коленях адепта, вызвав его сдавленный, низкий стон. Ее губы опустились к мужской шее, отчего Сяо невольно вздрогнул, потерял бдительность, чем и воспользовалась девушка — подалась вперед и под своим весом повалила Якса на кровать, оказываясь сверху.       Его жаждущий взгляд глаз цвета дорогого кор ляписа отдавался волнительным трепетом где-то внизу живота. Она вновь поцеловала его опьяняюще-сладко, пуская руки вниз, вдоль крепкого торса, желая ощутить каждую мышцу его тела. Еще немного, и она дотянулась бы до завязок штанов, но адепт схватил ее за руку и одним резким движением поменял позиции. Он навис над ней, тяжело дыша, припечатывая к постели свинцовым взглядом.       Сдаться ей просто так? Ни за что.       Имя защитника Якса почти сорвалось с девичьих губ. Почти…       Сяо заткнул ее поцелуем, не принимая возражений.       Пришла его очередь очерчивать соблазнительные изгибы изящного тела. Люмин отвечала его ласкам, податливо извивалась от прикосновений к нежной коже. Дыхание давно сбилось от жадных и требовательных движений. Сердце бешено стучало, а воздух казался таким густым, что было трудно дышать.       — Люблю. Бесконечно люблю, — вторил адепт.       Он проложил дорожку влажных поцелуев вдоль шеи, очертив ключицы, острые плечи, спускаясь все ниже. Люмин вздыхала от каждого касания его губ. Поддев пальцами лиф, Якса плавным движением стянул его с девушки.       Он припал к ее груди, жадно зацеловывая каждую клеточку кожи, вырисовывая языком и пальцами невидимые узоры, уделяя внимание чувствительным розовым бусинам. Где-то на границе затуманенного сознания адепт едва расслышал обрывистую от сбившегося дыхания, прозвучавшую мольбой просьбу не останавливаться.       Дорожка влажных следов спустилась от груди к самому низу живота. Для Сяо было усладой услышать громкий вздох, почти стон от его поцелуя, оставшегося недалеко от самого чувствительного места. Обдав кожу своим жарким дыханием, он резко подался вперёд, чтобы поцеловать Люмин в губы.       Якса скользнул рукой вниз, желая скорее избавиться от последнего элемента хлопкового белья, которое вскоре почти беззвучно оказалось рядом с остальной одеждой. Адепт вернулся к ее губам, припухшим от долгих поцелуев, продолжал ласкать их, прикусывать зубами, а тыльной стороной ладони провел по внутренней стороне женского бедра, нежным движением разводя ноги.       Дыхание вновь дало сбой, а сердце пропустило удар, когда Сяо наконец коснулся ее там после столь томительного ожидания. Из ее уст вырвался то ли стон, то ли вздох. Люмин обвила его шею руками, желая притянуть еще ближе, почти придавливая адепта к себе, отчего почувствовала, как же сильно он ее жаждал.       Всего несколько нежных движений вокруг самой чувствительной точки, чтобы не дать возможности достигнуть пика раньше времени, и Якса отпрянул. От того, как резко он остановился, хотелось взвыть, но получилось выдавить только жалобный протяжный стон.       Прямо сейчас она так нуждалась в нем, в его прикосновениях, что мгновения, которые Сяо потратил, чтобы снять с себя одежду, показались вязкой вечностью. Люмин часто дышала, уставив слегка плывущий взгляд в потолок.       Кровать наконец прогнулась под весом адепта. Он снова оказался над девушкой. В янтарных глазах горела страсть и бесстыдное желание мужчины здесь и сейчас завладеть женщиной. Он смотрел на ее покрасневшее щеки, влажные, зацелованные, чуть приоткрытые губы, глаза с поволокой — Люмин была прекрасна, запретно красива и по-настоящему желанна.       Она была его. Только его.       — Пожалуйста, Сяо…       Путешественница произнесла это с придыханием, но так невинно и так тихо, что от ее слов в комнате стало еще жарче.       Сяо негласно ответил на ее просьбу, вовлекая девушку в жаркий поцелуй. Больше не было желания и сил оттягивать момент. Резкий толчок — и чувственный стон Люмин растворился где-то в их поцелуе.       Девушка таяла в руках Якса, полностью отдавшись моменту, пока мужчина беспорядочно целовал ее раскрасневшееся личико, шею, плечи, скользя рукой по оголенному телу, задерживаясь на груди. С каждым его движением внутри нарастало напряжение, готовое вот-вот разойтись по телу приятной дрожью до покалывания на кончиках пальцев.       Люмин запустила руки во взъерошенные темные волосы возлюбленного, отвечая на ускоряющийся темп постанываниями и именем адепта, слетающим с ее губ. Изящные пальцы были то зарыты в волосах, то оставляли следы на спине защитника Якса, которые, кажется, будут заметны через вырез его костюма, но это их обоих волновало сейчас меньше всего.       В один момент внутри все сжалось. Удовлетворенный стон вырвался из груди девушки, и она обмякла под адептом. Сдавленно рыкнув, Сяо опустился на кровать рядом с Люмин. Приятная нега разлилась по телам влюбленных.       Он готов всю жизнь признаваться в любви только ей.       Адепт осторожно притянул возлюбленную к себе, заключая в объятия. Девушка устроилась на груди Якса, слушая успокаивающее биение его сердца.       — Я скоро полюблю праздники из-за тебя, — с доброй усмешкой сказал адепт, зарываясь носом в пшеничные волосы и пряча в светлой прическе свою улыбку.       — Это лучшее Рождество на свете, — прошептала девушка, прикрыв глаза.       Путешественница обязательно расскажет ему о значении слова «Рождество». Только не сегодня.       Сейчас это совершенно не важно.