Моя дорогая принцесса Шалетт

- Честно говоря, я немного устал для разговоров, - пожаловался Энджил, старательно скрывая хитрую ухмылку. – Сегодня был такой длинный день. Точнее, ночь. Я не спал уже два дня. Это очень утомляет. - Может, нам всем лучше немного отдохнуть? – Шалетт не нравилась ситуация, в которой они оказались. В комнате царила напряжённая атмосфера, тяжёлая и плотная, будто воздух можно разрезать ножом. А Кафман и Энджил сверлили друг друга смерти желательными взглядами. «Разговоры на горячую голову до добра не доведут», - подумала она устало. - Да, надо отдохнуть, - тут же поддержал Шалетт Энджил. - На том свете в сонме предков отдохнёшь, - процедил напряжённо Кафман, наблюдая за тем, как служанки поспешно удались из комнаты, мечтая поскорее оказаться наружи. - Я же уже извинился. Кто же знал, что моя дорогая сестрица получила метку, - Энджил неосторожно построил предложение, выдав несколько компрометирующих его личность деталей. - Отвратительно, - покачала головой Шалетт, нелестно реагируя и на «сестрицу», и на шаткую позицию командира. – А если бы не получила? - Ну, значит, сердце… - Лучше замолчи, - посоветовал Энджилу Кафман. – Почему ты решил помочь Аллегро? Энджил в ответ глупо помотал головой, что-то изображая руками. При этом он плотно сжал губы и всем своим видом показывал, как ему хочется что-то сказать, но волшебные злые силы не дают ему свободы слова. - Ты запретил ему говорить, - расшифровала его действия Шалетт, вспоминая дурачества Валентино. – Великие небеса, мы можем поговорить серьёзно? Энджил устало вздохнул, переставая паясничать, будто он впал в инфантилизм: - Милого семейного завтрака у нас точно не получится. Жаль-жаль, - он натянул на себя грустную мину. - Что ж, Белая Луна выходит из союза, чтобы вступить в звёздную коалицию. - Это окончательное решение? – решила уточнить Шалетт, чтобы закрыть одним махом массу вопросов относительно своей родины. - Да. Принц Валентино получил официальное приглашение вступить в коалицию сразу после вашего отплытия в Лирт. Дело осталось за малым. Не хватает лишь политического брака с герцогом Муна, который, как оказалось, требует сам герцог, - объяснил Энджил слишком просто очень сложную ситуацию. – Принцесса Марго слишком юна для брачных соглашений. А сам герцог Муна давно влюблён в несравненную прекрасную принцессу Белой Луны. Сестрица, припоминаете некого Даниэля Геодена? - Что? – рука с чашечкой застыла практически у самых губ Шалетт. – Но герцог Даниэль давно женат и имеет четверых детей. - Больше не женат. Его супруга скончалась. Несчастный случай практически сразу после возвращения герцога из Белой Луны в Мун в позапрошлом году, - Энджил подпёр подбородок рукой, состроив милое лицо. – При этом Аллегро обещал мне, что её высочество принцесса выйдет замуж за одного из правителей стран альянса. - Или за тебя? – буркнул Кафман, не собирающийся доверять словам коварного прохвоста. - Нет-нет, сердце моё несвободно. Перевязано лиловой лентой и отдано другой, - отпихнулся от всех возможных претензий Энджил. – Да, и для брака я слишком молод. И служба у меня опасная. А если про деньги говорить… - Почему ты довёл ситуацию до критической, если знал о намерениях Витале обмануть альянс? – Кафману не хотелось, чтобы Энджил ушёл в дебри какой-то там своей несбыточной любви, забыв о предмете разговора. Энджил причмокнул: - Разве я мог знать, что он раздаёт обещания всем подряд? К тому же я подозревал, что во всём замешано третье лицо. Но, кажется, это не подтвердилось. - Если третье лицо не герцог Геоден, то кто ещё? – Шалетт перебила в памяти всех, кому она когда-либо не нравилась. - Герцог Клаудио, - назвал Энджил знакомое всем имя. - Сбежавший герцог Голубой Богемы? – Шалетт никак не могла соединить решение Белой Луны выйти из союза и герцогом, которого порицала целая страна за попытку убить собственного сына и принудить другую женщину выдавать себя за его ещё живую супругу. До сих пор никто не знал, что за ужасное колдунство использовал герцог, из-за которого бедняжка верила, что она и есть настоящая герцогиня. Шалетт искренне сопереживала пострадавшей женщине. Особенно после того, как стало известно, что та дважды спасла юного герцога Элги, веря, что это её собственный сын. – И чего ему нужно? - Герцог сейчас на солнечном континенте, - ответил Кафман за Энджила. – Я часто слышал о нём, когда был там. Он передвигается из одной страны в другую, пытаясь снискать убежища и занять место повыше. - Да, герцог смело знакомиться с нужными людьми, чтобы создать себе комфортные условия, - продолжил Энджил. – К счастью, есть одна дама, которая намеревается ему помешать. Пусть она и не согласилась работать на меня, однако, без её помощи следить за герцогом Клаудио достаточно сложно. Он опытен и осторожен. А она его хорошо знает, - мужчина не стал углубляться в подробности того, как много лет упомянутая им дама жила с Клаудио. - Пока что мне трудно понять, в чём интерес герцога, - Шалетт поставила чашечку с чаем на блюдце. – Он знаком с Аллегро? - Да. Поэтому я и думаю, что без герцога Клаудио здесь не обошлось. Либо он помог добрым советом господину Витале, либо нам ещё предстоит понять его далеко идущие планы, - рассудил Энджил. – Мои люди отправились с Витале. Пока я сижу здесь, уже происходит что-то, в чём я должен участвовать. «Дитя малое, - прыснула мысленно Шалетт. – То и дело, ищет себе приключения». - Никуда ты не поедешь, - строго проговорил Кафман. – За похищение герцогини… - Я не дал её похитить, - тут же возразил Энджил. – Я её спас. - Только не начинайте снова спорить, - Шалетт настолько устала, что была готова умолять. - А во дворце идёт третий день свадебного веселья, - зачем-то брякнул Энджил. - Повеселились мы, ничего не добавишь, - Шалетт покачала головой. – Позвольте, я всё же оставлю вас, - она посмотрела в окно. – Бессонная ночь далась нам всем непросто, - она потёрла запястья, за которые совсем недавно кто-то более сильный удерживал её. Когда служанки переодевали её в чистую одежду, только и делали что охали и ахали при виде наливающихся синих пятен. Энджил словно последовал примеру Шалетт и тоже уставился в окно, больше похожее на полукруглый проём в стене. Рассвет давно прошёл, над городом поднялось палящее солнце. И деревья, украшавшие закрытую террасу, не спасали короткими тенями. - Этот разговор ещё не окончен. И не вздумай сбежать, - предупредил Кафман. - Снаружи пять рядов охраны, а порталы я делать не умею, - пожал плечами Энджил. – В лису тоже пока что не обращаюсь. - Твоя комната наверху, - напомнил ему Кафман, не оценив шутку. *** Энджил важно проследовал в выделенные ему покои. Двое стражников молча сопровождали его, отнимая всякую надежду на побег. - Но переоденусь я сам, - лукаво заметил он, когда достиг нужной двери. Он толкнул одну из створок и разочарованно пробормотал: – А, вот как. На пороге стояло четыре женщины с закрытыми лицами в лёгких костюмах. Они учтиво склонили головы, скрестив руки на груди. - Мы приветствуем господина. «Пленника», - поправил их мысленно Энджил, закладывая руки за спину и проходя вглубь комнаты. - Я могу остаться один? – поинтересовался он на всякий случай. - Нет, мой господин, - ответила ему одна из женщин. Энджил грустно вздохнул: - Вот она размеренная жизнь со всеми удобствами. Ему пришлось сесть в кресло и позволить дамам стянуть с него сапоги, штаны, китель. Энджил подавил реакцию сопротивления, когда дело дошло до нижней рубахи. Он смиренно принимал всё. Его тело обмыли и обработали недавно полученные раны лекарственными мазями. Вместо привычной одежды ему подали на выбор несколько цветастых мужских национальных нарядов. Энджил с улыбкой предложил своим надзирательницам выбрать тот, какой им придётся по вкусу. Почему-то женщины сразу отказались от белых тканей, выбрав синие и голубые. Их выбор больно ударил по предпочтениям мужчины. Когда принесли питьё и еду, Энджил едва мог бороться с усталостью, но всё ещё продолжал отпускать странные шуточки. Дамы смеялись и весело что-то обсуждали, будто вокруг царили мир и счастье. - Мой господин, хозяин просил передать вам это, - одна из женщин с длинной чёрной косой до самых бёдер подала Энджилу небольшой сундучок. - О, даже я получаю свадебный подарок, - он хитро улыбнулся. – Посмотрим, что там внутри. Его тонкие белые пальцы быстро нащупали пазы, раскрывающие крохотный замочек. Крышка поднялась, и Энджил увидел то, чего бы не хотел видеть сегодня. Может, завтра, но не сегодня. Он изменился в лице. - Мой господин… - позвала его Чилек. - Ах, я бы ещё выпил чаю. В Лирте прекрасный чёрный чай. А лучше кофе. Я давно не пил кофе. Ни на одном континенте не сыскать настоящий чёрный кофе. Только всякий суррогат. А вот настоящий кофе только в Лирте. - Кофе Лирта такой же чёрный, как сама ночь без луны и звёзд. Энджил чуть не вздрогнул. Его новая служанка не сказала ничего необычного. Все в Лирте нахваливали национальный напиток с помощью этой фразы. И мать Энджила тоже. Сейчас, когда смотрел на её маленький портрет, с которого она чуть удивлённо взирала на него, держа под руку его отца, эти слова звучали иначе. - Вот я и дома, - очень тихо проговорил он, неловко касаясь рамки портера. За ним лежало ожерелье его матери с камнем, внутри которого застыл символ их рода. Рядом покоился коричневый шерстяной платок его отца с вышитыми инициалами. На дне сундучка виднелась золотая маска с острыми, как у лисицы, прорезями для глаз. Средину маски венчал крупный каплевидный белый камень, переливающийся перламутровым молочным цветом. От камня расходились точно такие же крохотные камешки, покрывающие всю маску. - Эта маска обладает неким загадочным очарованием, - проговорил Энджил, доставая необычный предмет из сундука. Заметив своё отражение в зеркале рядом с противоположной стеной, он посмотрел на своё лицо и приложил к нему небольшую маску, которая оказалась не женской, а детской. - Неужели, это последняя? Первая и последняя. - Вы что-то сказали, мой господин? – Озай подалась вперёд, отреагировав на его шёпот. - Ах, просто удивился прекрасной ручной работе. В жизни мне довелось носить множество масок. Десятки, может, сотни. Но ни одна из них не была… - его слова оборвались. «Не была моей». Его взгляд упал на надпись на обратной стороне маски. Рукой его отца на языке Лирта было выведено: «Лисяо». - Мой господин? Теперь все четыре надзирательницы смотрели на него. - Хозяин говорил что-нибудь о темнице? Когда он решил отправить меня туда? – поинтересовался Энджил, теряя желание играть в предложенные игры достатка и радости. Женщины переглянулись. - Хозяин ничего не говорил о темнице, - проговорила неуверенно Чилек. - Нет-нет, хозяин распорядился, чтобы мы отправились с господином в Магадижу, - закивала Озай, точно помня, что приказал герцог. - Это же дом матери господина? Ведь так? – Эмель внимательно всматривалась в лицо мужчины. Энджил вернул предметы в сундучок, решив рассмотреть их получше позже: - Это дом её родителей. Мы отправимся туда вчетвером? Женщины закивали. - А чуть позже туда прибудет ваша невеста, - шепнула, как по секрету, самая молоденькая Чилек. - А-а, ага… О невесте Энджил даже не мечтал. И как-то не слишком обрадовался такому подарку судьбы. Не говоря ничего против, он присоединился к женщинам, приготовившим для него кофе и сладости. Под ласковый щебет женских голосов Энджил попивал горячий напиток, думая о Кафмане и его непростом решении. Как бы Энджил не пытался доказать, что это он предотвратил похищение Шалетт, а основную проблему его доблестный поступок не решал. Если герцог решил молчать о том, что его брат был готов увезти его жену в другую страну и помочь с аннулированием брака, то скрыть шпионов альянса, несших много лет верную службу командиру, было невыполнимой задачей. Соучастников ждала смертная казнь. В Лирте не прощали предателей, и Энджил даже не пытался похвалиться тем, что стал исключением. Потому что он не был исключением из правил. Его родителей собирались казнить за измену родине, а не его. А теперь, после раскрытия такого количества шпионов, и положение Энджила стало шатким. Он стал бесполезным инструментом. Он понимал, что Кафман защищает его. Шпионов могли назвать шпионами альянса, а не шпионами командира четвёртого корпуса трансконтинентальных рыцарей. В таком случае смертная казнь больше не плакала по голове Энджила. «За такой провал в альянс меня обратно не ждут, - рассудил он. – И попытаются избавиться при первой же возможности, ведь я слишком много знаю о них. О делах союза, коалиции и даже Антанты. Нет-нет, это не мои тюремщики стоят за дверью. Не мои надзиратели сидят рядом со мной. Все они мои телохранители… братец, а ты ужасно сентиментальный человек». *** Шалетт долго сдерживала рвущие её сердце и чувства эмоции. Если во время суматохи в порту ей приходилось оглядываться, шугаться, бояться и пытаться бежать, что не позволяло пасть духом, то по прибытии в особняк в голове словно стало белым бело. Сердце билось медленно, не торопясь выскочить из груди от страха или сожаления. Перед глазами не стояла сцена тёмной ночи, прорезанной быстро двигающимися огнями. Внешне Шалетт казалась спокойной и даже хладнокровной. Однако внутри неё что-то оборвалось. Ещё там, на пристани. В шуме, гаме, беготне она ещё не успела осознать произошедшее. И даже во время разговора с Энджилом какие-то волшебные силы самоконтроля позволили ей не расплакаться и не начать кричать. Но стоило Шалетт войти в свою комнату, как ноги стали ватными, маска спокойствия раскололась, а в груди открылась чёрная зияющая дыра боли. «Валентино… почему? Почему сначала отец, а теперь и ты? – закрывая лицо руками, вопрошала она. – Неужели наши клятвы никогда ничего не значили для тебя? Неужели смерть нашей матери… почему ты предал меня?» Женщина опустилась на ковёр и прислонилась к краю кровати. Её руки обняли пузатую гладкую подушку, в которую Шалетт опустила лицо. Через секунду она уже горько рыдала, мысленно обращаясь к своей покойной матери. «Я ненавижу тебя, Аллегро… я всегда ненавидела тебя… за Кристиану… за всё, что ты сделал моему брату! Почему Валентино всё ещё верит тебе? Строит с тобой планы? Возлагает на тебя надежды?.. ты же обманешь его». - Если бы я убила тебя?.. - Шалетт, - Кафман тихо позвал её, опускаясь рядом с ней на колени. – Я пошлю за ним… - Не надо. Валентино сам выбрал этот путь, - она отёрла слёзы. – Просто я не ожидала, что в его планах я тоже удобный инструмент, - Шалетт прислонилась к его тёплой груди спиной. – Я знала об этом. Просто позволяла себе наивно верить, что это не так… всё в порядке. - Нет. Когда ты плачешь, всё не может быть в порядке. - Всё хорошо… это просто гнев. Нам нужно отдохнуть, - она откинула голову на плечо Кафмана. – Наша прекрасная свадьба ещё не закончилась. Может, последняя ночь пира будет спокойней и без интриг? - Завтра мы начнём собираться в дорогу, - напомнил он. - Древнейший город Лирта? - Тебе понравится. Там очень красиво… только песка много. Шалетт слабо улыбнулась его шутке. - Но сейчас ты хорошо отдохнёшь. - Мне… немного страшно, - призналась Шалетт. В её мысли вторглись воспоминания о том, как ловко Аллегро удалось вывезти её из дворца. Стоило лишь немного припугнуть Шалетт, как она сама побежала навстречу врагу. - Этого больше не повторится. Энджил разозлил не только меня. Кафман не стал рассказывать Шалетт о готовящихся казнях. Все, кто помогал Аллегро, были схвачены и сейчас томились в подземных тюрьмах столицы. Кто-то успел покончить с собой, чтобы избежать мучительного наказания. Кому-то обещали смягчение приговора в форме быстрой казни. За кого-то ещё могла вступиться Белая Луна или семья Витале, которой служили пленники. Энджила ждало лишение звания. - Аллегро умрёт? Кафман промолчал. Шалетт прикрыла глаза, чувствуя, как он поднимается и берёт её на руки. Его усталое лицо вновь показалось ей прекрасным, когда его губы нежно коснулись её лба. Через несколько минут Шалетт уснула тревожным сном в объятьях супруга. Кафман ещё долго лежал, задумчиво перебирая золотисто-персиковые пряди волос жены. Он не думал, что она ничего не поняла. Люди Энджила, последовавшие за Аллегро, должны были убить его сразу же, как тот прибудет в Мун с новостями о провале. ------------ Мы любим слово «колдунство», а ещё больше сочетание «нехорошие колдунства», поэтому всё это фигурирует в тексте. А ещё мы любим слово «психанула».