◦ ◦ ◦
Здесь теплее, чем в Готэме, из которого прибыл Тим, и не так снежно. Он понемногу приходит в себя и собирается с мыслями – полет всегда помогает ему прояснить голову, и сейчас, на высоте четырех сотен футов над землей, он чувствует себя по-настоящему свободным. Тим не горит желанием встречаться с собой, но ему придется, если он хочет вернуться домой. Джейсон сворачивает к высотке, расположенной практически вплотную с парком Робинсон, и Тим невольно думает о том потрясающем виде на город, который открывается с ее крыши. Он следует за Джейсоном по узкому карнизу предпоследнего этажа и проходит вместе с ним через незаметную на первый взгляд дверь с биометрическим замком, боковым зрением отмечая едва уловимое движение камеры наблюдения рядом с ней. У другой его версии есть оперативная база в самом сердце города, и Тим не знает, хорошо это или плохо. Когда они заходят внутрь, он сидит к ним спиной, и Тим видит только накинутый на спинку кресла плащ. Джейсон называет его «Красным», значит, этот Тим – не Бэтмен. Во всяком случае, еще нет. – Дорогая, я дома, – громко объявляет Джейсон, бросая шлем на заваленный оружием и снаряжением стол. – И я привел нашего маленького гостя. Кресло разворачивается, и Тим непроизвольно отступает на шаг. Он не должен бояться себя. Он не должен бояться своего будущего. Этот Тим Дрейк младше того, с которым Тиму уже доводилось встречаться. У него длинные волосы, собранные в небрежный хвостик на затылке, и пронзительные голубые глаза, а его взгляд не имеет ничего общего с тяжелым холодным взглядом Бэтмена. – Я знаю, о чем ты думаешь, Тим. Я не он и никогда им не стану. Тебе не нужно бояться меня. И тебе не нужно бояться себя. Ты в безопасности и… Тим падает на пол, не успев даже вскрикнуть. Он пытается подняться, но не может. Сверху его придавливает что-то большое, мохнатое и… слюнявое? Он зажмурился на автомате в момент удара и теперь, открыв глаза, понимает, что на нем, высунув из пасти шершавый розовый язык и виляя хвостом, сидит собака. Это черно-белый хаски, уже взрослый, насколько может судить Тим, и он не перестает лизать его в лицо. – Тим, ты цел? Тим слышит голос Джейсона и быстро приближающиеся шаги. Он пробует оттолкнуть от себя пса и ответить, но это не так-то просто. Шершавый язык оставляет на его щеке еще один мокрый след. – А ну иди сюда, Широ. Давление на грудную клетку уменьшается, а затем исчезает полностью, и Тим медленно садится. Он весь перепачкан собачьими слюнями и покрыт шерстью. Рядом с ним на коленях стоит другой Тим – он крепко прижимает пса к себе и почесывает его за ухом. – Прости. Он бывает очень настойчивым, когда речь идет о проявлении симпатии. Хотя так он еще никого не встречал, – виновато произносит Тим и, когда пес начинает скулить, ласково добавляет: – Тише, мальчик. Все хорошо. Ты немного запутался, но вот он я. – Ты назвал его Широ. – Ага, в честь… – …Широ из «Вольтрона». – И кому я это объясняю? – улыбается Тим. – У Джея – по его же словам – плохо с именами, поэтому он упустил возможность назвать его мистером Дарси. Широ негромко рычит – судя по всему, он вполне доволен своей кличкой, а вот мистер Дарси ему совсем не по душе. Джейсон протягивает Тиму руку, помогая встать, и бросает укоризненный взгляд в сторону другого Тима. – Я слышал это сотню раз, Тим, пощади уже. Или ты так изящно намекаешь на то, что в нашем доме слишком мало шерсти и нам нужен еще один меховой комок? Тим не может сдержать смех. Разве не Джейсон из них двоих всегда был главным любителем собак? Другой Тим тоже смеется и подзывает к себе Джейсона, чтобы он и ему помог подняться. Они выглядят так, словно… «В нашем доме». Последний кусочек мозаики встает на свое место, когда Тим замечает тонкую полоску металла на безымянном пальце левой руки другого Тима. – Вы вместе. Выходит слишком поспешно, и удивление в голосе Тима смешивается с облегчением. Раньше он был уверен, что таких вариантов будущего для них с Джейсоном попросту не существует, но теперь у него появляется шанс – может быть, один на миллион или и того меньше. Другой Тим кивает. – Кстати об этом. Он извлекает из-за ворота джемпера кольцо на цепочке и отдает его Джейсону. Тим хочет что-нибудь сказать, но слова не идут. Все, на что он способен в данную минуту – это, затаив дыхание, смотреть, как Джейсон снимает кольцо с цепочки и надевает его на палец. Широ ходит кругами – кажется, он все еще растерян, и Тим опускает ладонь ему на голову. Этот простой жест успокаивает их обоих. – Тебе нужно принять горячую ванну и отдохнуть, Тим. У тебя был… длинный день. – Что мне нужно, так это понимать, где я нахожусь и как мне попасть домой. Джейсон говорил, у тебя есть ответы. – Сначала ванна, потом – ответы. Тим вздыхает. Он лучше, чем кто бы то ни было, знает, что спорить с Тимоти Дрейком бесполезно. Они поднимаются на этаж выше, и другой Тим провожает его в гостевую спальню с отдельной ванной комнатой. Тим получает от него полотенце, толстовку и спортивные штаны, а также настоятельную рекомендацию не торопиться. – Спускайся вниз, когда будешь готов. – Спасибо. И… Тим? Он не должен задавать этот вопрос, не должен знать слишком много о своем возможном будущем. Тим колеблется и после непродолжительной паузы все же спрашивает: – Как долго? Ему не нужно пояснять. Другой Тим опускает взгляд на свою левую руку и проводит подушечкой большого пальца по кольцу. – Пять лет. Официально. Неофициально – еще пять. Десять лет. Именно такой промежуток отделяет это время от того, из которого прибыл Тим. Он не верит в случайности. – Ты выглядел удивленным, когда понял, что я замужем за Джейсоном. Для тебя так странно то, что между нами может что-то быть? Тим смущенно закусывает губу. Какой смысл скрывать что-то от себя? – Нет. Я просто не думал, что Джейсон… – Я тоже не думал, но вот мы здесь. Остальные вопросы точно не подождут до утра? Тим мотает головой. Раз уж на то пошло, он тоже Тимоти Дрейк, и с ним тоже бесполезно спорить. – Хорошо. Будущее постоянно меняется, и я не могу со стопроцентной уверенностью утверждать, принадлежишь ты к этой временной линии или нет, могу только сказать, что ты определенно не покидал свою Землю. Ни у меня, ни у кого-то еще нет возможности вернуть тебя домой. В заданных условиях ты – аномалия, искажающая временной поток, и нам остается лишь ждать, когда он обнаружит тебя и выбросит обратно в твое время. По моим подсчетам, это займет от семи до десяти дней. – В какой момент я вернусь? – Если скорость и направление движения частиц в наших временных линиях идентичны, то с момента твоего исчезновения до момента твоего возвращения пройдет столько же дней, сколько ты проведешь в этом времени. – А если нет? – Ты вернешься в какой угодно другой момент – в прошлом или будущем – в зависимости от разницы в скорости и направлении. Тим, если бы я мог… – Все в порядке. Я умею ждать. – Если захочешь поговорить, я буду в Гнезде, но лучше попробуй поспать. Тим нерешительно кивает, и другой Тим выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь. Все его предположения и догадки, которые он успел выстроить, пока они с Джейсоном добирались сюда, подтвердились, и он соврет, если скажет, что вероятность вернуться не в свое время его не пугает. От семи до десяти дней. В лучшем случае он будет дома в начале нового года, в худшем – черт знает когда. Набрав полную ванну, Тим сбрасывает костюм и осторожно погружается в горячую воду. Все его тело обволакивает приятное мягкое тепло, и он, подтянув колени к подбородку, обхватывает их руками. Еще никогда за всю свою жизнь он не чувствовал себя таким маленьким и таким беспомощным.◦ ◦ ◦
Утром Тим просыпается от шума возни и глухого рычания где-то под боком. Он приподнимается на локтях и, осмотревшись по сторонам, обнаруживает на полу рядом с кроватью урчащего Широ, который с довольным видом потрошит пуховую подушку. – Они вряд ли будут в восторге, приятель. Широ отрывается от своей деструктивной деятельности и склоняет голову набок. Всем своим видом он словно говорит «знал бы ты, сколько невинных подушек я загубил, а однажды – клянусь – я разорвал в клочья целое кресло». – …с другой стороны, возможно, они уже привыкли к такому. Тим откидывает одеяло, натягивает штаны и толстовку и, бросив быстрый взгляд на город через панорамное окно, выходит в просторную гостиную. Его внимание привлекает полка с фотографиями, и он невольно останавливается напротив нее. Свадебная фотография соседствует с фотографией, где Джейсон, широко улыбаясь, держит на руках совсем еще крошечного Широ, который, высунув язык, растерянно смотрит в кадр, а еще на одной запечатлена вся бэт-семья – все они выглядят старше, увереннее… и счастливее, чем когда бы то ни было. – О, проснулся уже, а мой еще спит. С добрым утром, Тим. И с Рождеством. Обернувшись через плечо, Тим видит Джейсона. Тот одет в красный свитер с оленями и потертые темно-синие джинсы и гладко выбрит, из-за чего шрам на его щеке почти незаметен, а от того, как легко он произносит «мой», сердце Тима болезненно сжимается. Это все реально. Это один из вариантов его будущего. – С Рождеством. Там Широ… – Тим указывает на дверь комнаты, в которой провел ночь, – приготовил вам подарок. – Опять подушка или по случаю праздника что-то более масштабное? – Подушка. – Я выгуливал этого безобразника два часа – два чертовых морозных, снежных часа – и думал, что такая продолжительная активность угомонит его как минимум до вечера, но нет, он и в этот раз нашел где-то дополнительные силы. Мне бы столько энергии. Хоть Джейсон и ворчит, Тим не слышит в его голосе раздражения – скорее, наоборот, его слова пронизаны безграничной любовью и теплом. Широ очень повезло с хозяевами, и Тим нисколько не сомневается в том, что он привязан к ним так же сильно, как они к нему, и не исключает, что уничтожение подушек в его случае можно расценивать как проявление высшей степени симпатии. Пока Джейсон готовит завтрак, Тим отвечает на его вопросы – о том, каким выдался декабрь две тысячи двадцать первого года там, откуда он прибыл, о расследованиях, над которыми он работал в последние несколько месяцев, а также о том, как обстоят дела у его Джейсона. Сам Тим ничего не спрашивает – он и так уже узнал слишком много, и тревога, поселившаяся в его груди накануне, начинает стремительно разрастаться. Тим не знает, станет ли полученная им информация причиной возникновения новой временной линии или события развиваются именно, так, как должны, и эта неопределенность, с которой он ничего не может поделать, не дает ему покоя. Он боится разрушить будущее, о котором всегда мечтал и которое видит сейчас своими глазами. Другой Тим появляется из спальни в районе полудня, и Джейсон, поцеловав его в щеку, желает ему доброго утра и счастливого Рождества. Они живут вместе, спят в одной постели и… Ох. Тим искренне надеется, что в данный момент они полностью сосредоточены друг на друге и не обращают внимания на то, как отчаянно он краснеет, глядя на них. – Ты снова лег только под утро, – мягко замечает Джейсон, ставя перед другим Тимом кружку ароматного кофе с маршмэллоу и шоколадной крошкой. Полчаса назад Тим получил от него такую же. – Я размышлял над тем, как мы можем помочь Тиму вернуться домой, не дожидаясь выброса, и потерял счет времени. Хотел бы я сказать, что нашел способ, однако все не так просто. – Ты говорил, что ничего нельзя сделать… – начинает Тим. Он чувствует себя виноватым – из-за него другой Тим не спал почти всю ночь. – …но это не значит, что нельзя хотя бы попытаться. Главная проблема в том, что я понятия не имею, куда тебя отправлять, и не располагаю инструментами, которые позволят мне это вычислить, – другой Тим делает паузу, и Джейсон опускает руку ему на плечо. – Сегодня в семь нам с Джеем нужно быть в поместье, и мы подумали, может… ты захочешь присоединиться. Учитывая все, с чем нашей семье приходилось сталкиваться раньше, вряд ли кто-то удивится, что на рождественский ужин в этом году придут два Тима Дрейка. – Мы не хотим оставлять тебя одного, но и не настаиваем, – добавляет Джейсон. – Решение за тобой, Тим. Соблазн повидаться с Брюсом и остальными действительно велик, но Тим понимает, что это будет эгоистичный и очень рискованный поступок. Он вспоминает Марти Макфлая, попавшего из тысяча девятьсот восемьдесят пятого года в две тысячи пятнадцатый, и отрицательно качает головой. Конечно, история Марти в итоге пришла к счастливому финалу, но его история – фантастическая комедия, а жизнь Тима уж точно не относится к этому жанру. Кроме того, события, которые повлекла за собой покупка «Спортивного альманаха», заставили Тима о многом задуматься, еще когда он, будучи ребенком, смотрел «Назад в будущее» первый раз. – Чем меньше я знаю об этом времени, тем лучше. К тому же, я буду не один, верно, Широ? Я погуляю с ним и по возможности прослежу за тем, чтобы все уцелевшие подушки такими и оставались. Широ, который пришел в гостиную следом за Тимом и улегся на пол у его ног, поднимает голову и утвердительно гавкает. Он похож на большую плюшевую игрушку, и Тим, наклонившись, зарывается пальцами в его длинную шерсть. В половине шестого Джейсон и другой Тим уезжают, и Тим, пристегнув к ошейнику Широ поводок, ведет его по заснеженной улице в сторону парка Робинсон. Хоть Джейсон и заверил его, что Широ можно выгуливать без поводка, Тим не стал испытывать судьбу и предоставлять гиперактивному псу полную свободу передвижения – искать его по всему Готэму, если он убежит, будет тем еще приключением. В парке немноголюдно – Рождество принято проводить с родными и близкими, и Тим устремляется мыслями к своей семье и друзьям. Он умудрился исчезнуть в Сочельник. Сумеет ли Брюс понять, что с ним случилось? Если он не единственный, с кем временной поток сыграл злую шутку, к делу наверняка уже подключилась вся Лига Справедливости. Широ замечает другую собаку и тянет Тима вперед, отрывая его от раздумий. Поколебавшись пару мгновений, Тим все же отпускает его – чем больше энергии Широ потратит сейчас, тем целее будут подушки потом. Украшенные гирляндами деревья переливаются всеми цветами радуги, а со стороны рождественской ярмарки доносится радостный детский смех. Тим поправляет шарф и прячет руки в карманах пальто – подбирая для себя одежду из гардероба другого Тима, он совсем забыл о перчатках, и теперь об этом жалеет. Они с Широ обходят по кругу почти весь парк и добираются до пентхауса только в девятом часу – уставшие и довольные. Тим моет Широ лапы, ужинает и, не найдя для себя еще каких-то занятий, идет спать. Раз уж он никак не может повлиять на ситуацию, в которой оказался, и ускорить свое возвращение домой, он хотя бы отоспится – впервые за много лет. Широ забирается к нему в кровать, и Тим засыпает, устроив голову на его теплом меховом боку.◦ ◦ ◦
Тим убеждает другого Тима не искать способ отправить его обратно, и тот после долгих уговоров все же соглашается – в реальной жизни игры со временем никогда ничем хорошим не заканчиваются, и разумнее будет подождать, пока временной поток сам отыщет аномалию и восстановит естественный порядок вещей. Тим гуляет с Широ – в основном вместе с Джейсоном, присоединяется к вечерам кино – они смотрят только старые фильмы, и другой Тим обычно засыпает в первые двадцать минут, уронив голову Джейсону на плечо, а также патрулирует город – как бы ни печально было признавать, но в две тысячи тридцать первом году Готэм все еще нуждается в линчевателях. Пару раз Тим остается в Гнезде, выполняя функцию навигатора, в то время как Джейсон и другой Тим, работая под прикрытием, добывают информацию о распространении нового наркотика. Все это помогает ему отвлечься и не думать о том, что происходит в Готэме, из которого он исчез, не сказав никому ни слова. За полтора часа до наступления нового года Тим сидит на одной из крыш в центре города и ведет наблюдение за нервно озирающимся по сторонам парнем. По словам Джейсона, именно он может вывести их на главного босса, и Тим не собирается упускать такую возможность – из-за этого наркотика погибли уже тридцать семь человек, и кто знает, сколько жизней еще он унесет, если не остановить его сбыт здесь и сейчас. Тим настоял на том, чтобы и Джейсон, и другой Тим провели канун нового года дома, однако это не мешает им общаться с ним по коммуникатору, и Тим шикает на них каждый раз, как слышит их голоса. – У вас сегодня выходной, – в который раз за вечер вздыхает Тим. – Отдыхайте уже. Я вернусь сразу же, как все разузнаю. – А если тебе понадобится наша помощь? – спрашивает Джейсон. – Мы не можем просто отключиться и… – Я буду в порядке. Тим, скажи ему. – Он будет в порядке, Джей, поверь мне, – Тим слышит улыбку в голосе другого Тима. – Но так легко ты от нас все равно не отделаешься. Мы на связи. – Кто бы сомневался. О, смотрите, наш друг зашевелился. Я за ним. Постарайтесь не выпить весь глинтвейн без меня. Тим держится в тени и передвигается быстро и бесшумно. У него это отлично получается, и он чувствует себя в своей стихии. Парень, несколько раз оглянувшись и не заметив его, сворачивает в переулок и скрывается за тяжелой металлической дверью, а затем через какое-то время показывается в окне верхнего этажа. Тим использует крюк, чтобы зацепиться за карниз, прикрепляет на стекло жучок и слушает. – Три завода по производству этой дури в Готэме, кто-то совсем потерял страх. – Я понимаю, что ты хочешь действовать прямо сейчас, Джей, но без плана ничего не получится. Они не подростки, толкающие травку на заднем дворе школы, нужно как следует подготовиться и все продумать. Отличная работа, Тим, мы тебя ждем, так что не задерживайся. – Скоро буду. До нового года остается меньше пятнадцати минут, и Тим выбирает короткий путь. Он не против встретить две тысячи тридцать второй в небе над Готэмом, но вариант с глинтвейном и крышей над головой все же кажется ему более привлекательным. В этот раз все происходит еще стремительнее, чем в прошлый – город замирает, и Тим, глядя широко раскрытыми глазами на застывшие в небе полицейские дирижабли, зависает прямо посреди прыжка. В коммуникаторе голос другого Тима, прерываемый помехами, зовет его по имени, но Тим не может ответить. Он не может даже пошевелиться. Тим уверен, что другой Тим все поймет. Спустя неделю он наконец-то возвращается домой. Сугроб смягчает падение, и Тим, стиснув гудящую голову руками, думает о том, почему оба раза это произошло именно в тот момент, когда он был в воздухе. Он осматривается и осторожно поднимается на ноги. Ему нужно понять, в каком времени он находится. – Тим? Тим резко разворачивается. У входа в переулок стоит Джейсон – на нем нет шлема и брони, только шапка, зимняя куртка, джинсы и высокие ботинки. Тим хочет двинуться навстречу ему, но все силы будто разом покидают его тело. Джейсон срывается с места, и уже в следующую секунду Тим чувствует его руки на своих плечах. Он почти на автомате отмечает, что Джейсон в варежках, и это кажется ему очень милым и очень смешным. – Это правда ты? – Пожалуйста, не тряси меня, Джей. У меня и без тебя голова кружится. Лучше скажи, какой сегодня день… и год. Джейсон растерянно моргает. – Сегодня тридцать первое декабря две тысячи двадцать первого года. Твой сигнал пропал в канун Рождества, а вместе с ним и ты. Брюс чуть с ума не сошел. Мы все. Мы искали тебя, но ты словно сквозь землю провалился. Оракул проверила все камеры наблюдения поблизости, но на каждой был сбой в одно и то же время – помехи, а затем скачок на десять секунд вперед. Я был уверен, что все ответы здесь, и приходил сюда снова и снова, не могу объяснить почему, но ни следов борьбы, ни зацепок, еще и долбаный снег с каждым днем заваливал город все сильнее. Где ты был? Не отдавая себе отчета в том, что делает, Тим обхватывает Джейсона за талию и утыкается лицом ему в грудь. «Красный, – думает Тим. – У него мягкий красный пуховик. Теплый». – Не отвечай, – тихо произносит Джейсон, поглаживая Тима по волосам. – Уже неважно. Ты дома, все хорошо. И можешь меня отпустить, я никуда не уйду. – Я не хочу, – шепчет Тим. – Не хочу тебя отпускать ни сейчас, ни когда-либо. Джейсон ничего не говорит и крепче прижимает Тима к себе. Где-то вверху раздается грохот, и Тим, отстранившись, запрокидывает голову – на ночном небе один за другим расцветают яркие всполохи, а улицы города заполняют радостные возгласы. – Небольшая поправка. Уже первое января две тысячи двадцать второго. С новым годом, Тим. Лучшего подарка, чем твое возвращение, и быть не могло. – С новым годом, – эхом отзывается Тим, завороженно глядя на фейерверки. – Я… Объятия Джейсона такие уютные, такие правильные. «Все именно так, как должно быть». – Я думал как-нибудь прогуляться по городу, может быть, сделать пару фотографий. Составишь мне компанию? Конечно, после того, как мы расскажем остальным, что я в порядке. – Если ты настаиваешь, птенчик. – Я не настаиваю, Джей. Я спрашиваю, хочешь ли ты пойти со мной. Тим определенно ужасен в таких вещах. – Ты приглашаешь меня на свидание? «Нет, это просто…» – Да. – Тогда я согласен. Готов встретиться с Брюсом прямо сейчас? Тим кивает. Он и сам не хочет ни на один лишний день откладывать свидание, на которое решился наконец пригласить Джейсона.◦ ◦ ◦
Свернувшийся калачиком Широ жалобно поскуливает, и Тим опускает ладонь ему на голову – этот жест всегда его успокаивает. Джейсон садится рядом, и Тим принимает из его рук кружку обжигающе-горячего глинтвейна. – Почему ты не сказал ему, что помнишь эту встречу? – Я не хотел загонять его в рамки. Это его жизнь, и только ему решать, как ее прожить. Временные линии появляются и исчезают из-за малейших колебаний в потоке времени, и я знаю, что он и без меня всю голову сломал, думая о том, как полученная им здесь информация повлияет на дальнейшее развитие событий, а также о том, не станет ли его присутствие в нашей временной линии причиной ее разрушения. Да и потом… то, что я помню эту встречу, вовсе не означает, что именно я – его будущее. – То есть ты – это он, но он – не обязательно ты? – Если очень упрощенно и в общих чертах. – С ним все будет хорошо? – Я всем сердцем верю, что да. Привалившись к Джейсону плечом, Тим переводит взгляд на полку над телевизором и отыскивает на ней одну особенную фотографию, которую сделал первого января две тысячи двадцать второго года на их первом свидании. С нее ему улыбается Джейсон Тодд в красном пуховике и теплых вязаных варежках, а сверху на него пушистыми хлопьями падает снег.