Savage

      Машина не доезжает до коттеджного поселка, куда им нужно попасть, чтобы опросить родственников пропавшего без вести человека при очередных загадочных обстоятельствах. Пекарня. Дин потирает руки и спешит отовариться. Час назад перекусил, но уже проголодался.       — Кому что прихватить? — заглядывает старший в салон.       — Пирог с бананом, если здесь такие делают, — вальяжно разваливается Кейт на заднем сидении Импалы. Под головой подушка, ноги высунуты из открытого окошка. Владелец не возражает. А Сэма бы с его километровыми ногами отругал. Для милой младшей сестры Дин готов делать исключения.       — А тебе?       Не отрываясь от экрана планшета, Сэм бросает короткое:       — Ничего.       Легкое замешательство.       Кейт приподнимается, ожидая, что братья наконец-то нормально поговорят и между ними не останется недомолвок, но Дин решает отступить, не мешая Сэму заниматься своими делами. Просто уходит за любимыми пирогами.       Хейсвилл, штат Канзас. Численность населения всего десять тысяч человек. Чем меньше город, тем громче трубят о случившемся событии, будь то грабеж средь бела дня или убийство. Последнее происходит крайне редко и заносится в учебники истории.       Из статьи в интернете Сэм узнал об исчезновении девушки. Полиция не смогла выйти на след похитителя. По отработанной схеме под видом двух агентов ФБР братья выехали на расследование. Кейт вызвалась быть приезжей туристкой и поспрашивать граждан на улицах. Они не столь приветливы с правоохранительными органами.       Соседи знают друг друга по именам, видятся каждый день в одних и тех же магазинах, они дружат семьями, ходят по выходным в гости на барбекю; их дети посещают ту же школу. Сплоченная община.       Кейт отвлекается от разглядывания улицы, как мимо проходят люди, и смотрит в салонное зеркало заднего вида. Ловит его взгляд. Кажется, он давно наблюдает за ней. От этого щеки девушки предательски розовеют.       Ни намека на сожаление. Сэм не страдает от чувства вины, что переспал с родной сестрой, не переживает об утаивании правды от брата, за чужую семью с их несчастьем. Его всегда волновали судьбы других, и он стремился им помогать.       Полная атрофия чувств. Некогда горячо бегущая по венам кровь покрылась ледяной коркой. У пустой оболочки остались только примитивные физиологические потребности и отточенные годами рефлексы.       Винчестер-младшая перерыла кучу книг в каждой городской библиотеке, прошерстила весь интернет по ключевым признакам, но не отыскала записей о прецедентах. Случай с ее братом попадал в раздел неопознанного.       — Ну? — спустя долгое молчание спрашивает девушка. Может, ему действительно что-то нужно, а не просит из вежливости или еще чего. Кейт понятия не имеет, на что способен человек, которого она, как думает, знала.       Тот, кто сидит рядом, не похож на ее брата. Удостовериться не от кого, кроме от Дина. Впрочем, и без него ясно как божий день — ад калечит до неузнаваемости.       Уродует.       — Милые шортики.       — Спасибо.       Интонация в голосе мужчины не была насмешливой и не выражала братское недовольство за выбор ее наряда. Откровенно-грязное замечание, что прямо сейчас он разорвал бы на ней в клочья эту джинсовую тряпку. Останавливают только неподходящие условия — людно, и стекла, к сожалению, не тонированные.       Давящим на нервы взглядом он окидывает ее голые ноги. Кейт ежится, внутренне сворачиваясь клубком, чтобы брат не смог так беззастенчиво разглядывать ее.       — Ты кончила сколько? Три раза? — взгляд возвращается к лицу — уже не через стекло, а прямо глаза в глаза, выбивая из-под сестры почву. Она резко садится и впивается ногтями в кожаную обивку. — Четыре? Есть ли смысл стесняться?       Не говоря ни слова в свою защиту, Кейт выходит из машины. Рядом с братом она чувствует, что задыхается.       Возле ларька с продуктами девушка рассеянно перебирает фрукты и овощи, не собираясь ничего покупать. Необходимо ненадолго побыть от Сэма подальше. Куда угодно уйти, хоть на край света. Он видит больше, чем она сама понимает, что происходит на душе.       Объект влечения стал дотягаем, доступен, и справляться с чувствами стало только труднее. Запретный плод сорван. Хочется еще. Еще.       И еще.       Не перестает бороться уже после нарушения всех немыслимых границ. Когда может поступить так же, как он, принять тьму в объятия; жить во грехе и держать Дина в неведении.       Причинно-следственную связь Сэм уловил бы, если бы снова обрел те чувства, которыми наделен каждый человек, даже монстр. Воззвать можно к самым безнадежным.       Раньше она так и думала.       — Лучшая земляника в округе, — нахваливает продавщица ягоды, выращенные на их ферме с мужем. — Попробуйте.       Сэм подходит к прилавку и беспардонно берет самую спелую клубнику. Ни «простите», ни спросить сначала разрешения. Губами обхватывает ягоду. Надкусывает. Сок алыми струйками, напоминая кровь, стекает по подбородку.       — Сладкая, — двойственно для сестры, и определенно для продавщицы. Женщина в фартуке радуется, что ее товар нравится да еще такому привлекательному мужчине значительно моложе ее возрастом.       Не должно быть ревности, не должно быть порыва вцепиться не-сопернице в глаза, но Кейт захлестывает ослепляющая вспышка ярости.       Сэм одаривает продавщицу обворожительной улыбкой. Так обычно поступает его старший брат, чтобы потом затащить легкодоступную даму в постель. От быстрого секса в какой-нибудь кладовке он бы сейчас не отказался.       — Приходите через неделю на наш ежегодный осенний фестиваль! — афиширует мальчишка, раздавая всем прохожим листовки. В этот сезон туристы разъезжают по малым городкам в погоне за живописными пейзажами. Они готовы любые деньги отдать за яркие впечатления. — Мероприятие будет проходить в парке Риггс целых три дня!       — Вы очень красивая пара, — невпопад заявляет продавщица.       Услышанное уже Кейт сбилась со счета в который раз. Даже братьев воспринимают гей-парой. Будто весь мир против их родства. Вовремя от неловкого разговора девушку спасает появление Дина. Пакет полон выпечки.       — Ну что, едем дальше? — спрашивает с набитым ртом. — А ты за руль, — кивает Сэму, показывая, что его руки заняты вкуснейшим пирогом. Культ еды.       Через пять минут они заезжают в поселок.       Братья уходят к дому пострадавших, Кейт отправляется осмотреть окрестности и пройтись по следам пропавшей девушки. Вдруг планы меняются, вгоняя ее в ступор, переходящий в панику — Сэм вызывается помочь сестре, объясняя свое желание тем, что опрос провести можно без напарника, а улики собирать лучше сразу вдвоем, больше можно заметить упущенных деталей.       Дин не возражает.       Сэм медленно поворачивается к сестре.       Дерьмо.       Ее спросить забыли. Хотя с чего бы ей отказываться?       Держась на расстоянии, девушка приступает к осмотру местности, не забывая периодически оглядываться — проверить, что делает брат. Не совершит ли он «нападение» на нее прямо посреди улицы. С виду вроде занят расследованием.       Тишина напрягает, разговоры смущают. Само его присутствие — скрытая угроза, мина, на которую нельзя наступить, иначе рванет. Когда сама дает повод затащить ее в темное помещение и нагнуть.       Всегда подготовлена для него.       Естественно, Сэм присматривает за младшей сестрой. Статус обязывает. И ему тоже нравится подглядывать. Кейт собирается будто на свидание, а не на расследование или охоту: красится, наносит духи на зоны, где остались отпечатки поцелуев брата, принимает какие-то таблетки — противозачаточные, позже он выяснил, обшарив ее сумку.       До того, как нагло схватить девушку выше локтя, он даже не удостоверяется, что никто их не замечает, и ведет ее к дому с табличкой на лужайке «продается». Запасной ключ предсказуемо лежит под глиняной статуэткой возле двери.       Не отпуская сестру ни на секунду, Сэм заходит в дом. Дверь не запирает. Кейт еле успевает повернуть защелку. Он тащит ее на первую попавшуюся поверхность и усаживает на стол в центре столовой. Незашторенные окна выходят прямо на дорогу.       — Сэм, подожди...       Не слушает.       Ловкие пальцы расстегивают пуговицу на шортах и дергают молнию, едва не ломая. Нетерпеливый, прямолинейный. Возбуждающе-бескомпромиссный. Его не остановить.       — Сэм, пожалуйста, не…       Поцелуй заглушает просьбу. Со стоном Кейт упирается в плечи брата, пробуя остановить. Кто-то может их случайно увидеть, а точнее — Дин. За незнакомых людей она так не переживает. Они приехали в этот город стандартно на несколько дней, пока не раскроют дело и не убьют нечисть.       Он издает протестующий рык, но дает ей время на передышку, зубами оттягивая нижнюю губу. Руки покоятся на ее бедрах. Из этой ловушки не выбраться.       — Зачем сопротивляешься?       Она чувствует невероятную слабость в теле, желание подчиниться и снова впасть в забытье, когда кроме ласк брата ее ничто не волновало.       То, что он совершил, не делает его плохим человеком. В ее глазах Сэм по-прежнему самый лучший в мире, даже если его характер изменился. Это временно. Всё наладится, как обычно. Любящий милый братик обязательно вернется.       Что будет потом, девушка предпочитает не думать.       — У нас расследование.       — Не играй со мной, Кейти, — шепчет мужчина, скользя губами по ее виску. Она слушает его глубокий сиплый голос и невольно разводит ноги. — Нет, избавимся от всего лишнего.       В агонии каждый нерв, каждая клеточка разгоряченного тела. Она хочет то, о чем так упорно молчит и боится признаться.       По ночам, пока они вдвоем не спят, лежа на разных кроватях совсем рядом, Кейт фантазирует до сводящей с ума мигрени и боли внизу живота. Она представляет, как ублажает брата, стоя на коленях: водит языком по головке члена, сочащейся предэякулятом, затем вбирает в рот и сосет с ненасытной потребностью доставить удовольствие; представляет, как Сэм теряет все тормоза и, удерживая ее за волосы, трахает так сильно, что она задыхается и плачет. Хныкать от разрывающей внутри тоски по ощущению его члена.       А получив сполна, вся заполненная спермой, обессиленно биться в судорогах, но всё равно жаждать большего. Ей нужны его чувства, эмоции. Признание, вымещаемое не только до воспаления всех мест, где побывал его член. Чтобы днями, неделями не забывать.       Ни душой, ни телом.       Дин, ни о чем не подозревая, опрашивает родственников пропавшей, когда в доме напротив его брат с сестрой устроили секс-перерыв.       Может быть, они всё-таки оба неизлечимо больны.       — Ты любишь меня?       — Конечно, — мгновенный ответ, без раздумий, не оставляя причин для сомнений.       За подернутым похотью взглядом не увидеть искренности. Ей кажется, там безразличие. Скажет что угодно, лишь бы заполнить никак ненасытную пустоту.       Кейт улыбается так же фальшиво, как все сказанные слова братом после возвращения из ада. Но преданно тянется обнять за плечи, чтобы согреть своим теплом. Беспорядочные толчки бедер срывают стоны, которые она подавляет, вцепившись зубами в его пиджак. Он целиком одет, в то время как на ней кроме кедов осталась задранная майка до бюстгальтера.       Будь у них больше времени, Сэм пожелал бы раздеть ее догола. Не сдалась ему эта наигранная женская скромность: таинственность в образах, оставляющих простор для разгула фантазии и вызывающих азарт «разгадать» или наоборот — вырезах, что будоражат кровь. Глупые людские забавы.       Чтобы скрыться от режущих осколков стекла в потемневших радужках глаз, Кейт крепче льнет к его широкой груди, зарываясь носом в шею.       Это не ее Сэм.       Не весь.       Но что бы с братом ни случилось, каким бы даже монстром ни стал, она не перестанет любить его.