***
Уже несколько минут девочка сидела неподвижно. Ну как можно посадить ребенка на стул и приказать ему не двигаться?! Особенно, когда непослушные пряди щекочут со всех сторон. Золотистые волосы бесшумно падали на пол. Каждую отрезанную прядь Этуаль провожала тихим вздохом. Надзирательница очень не любила шум. Как она вообще работает в интернате, где кругом дети? Для девочки это оставалось загадкой. Из приюта Этуаль привезли в это место совсем недавно. Вот и верь после этого взрослым! Многие из них твердили: «Ты – избранная», еще с такой хитрой улыбкой. А на деле отправили ребенка в какую-то странную школу, где только строем умеют ходить. И рот лишний раз боишься открыть. Сразу попадет. А то и похуже – останешься без ужина. Смотрители здесь были очень строгие. Даже чересчур. - Готово, - скомандовала хриплым басом надзирательница, - следующий. От этого голоса всем становилось не по себе. Быстро соскочив со стула, не желая испытывать терпение женщины, Этуаль отряхнула одежду. Место, на котором она сидела пару секунд назад, уже было занято следующей «жертвой». Одно девочку радовало – не только ее так обкорнали. Направившись в казарму, Этуаль невольно провела рукой по своим, теперь уже коротким, волосам. Проходя мимо окна и увидев свое отражение, девочка невольно застыла от ужаса. Золотые красивые локоны превратили в такое… А ведь она так их любила! Из глаз Этуаль невольно капали слезы. Девочка так бы и стояла, не закричи на нее мимо проходящий мужчина в форме. Этуаль уже видела его однажды. Он был одним из тех, что забирал детей из приюта в этот военный лагерь. - Рядовой! Сжавшись, девочка удивленно посмотрела на него, не понимая происходящего. Не успев опомниться, Этуаль лишь почувствовала, как левую щеку зажгло огнем. Жгучая обида поселилась в сердце. Он. Ее. Ударил. - Что стоишь, раскрыв рот?! Когда к тебе обращаются, нужно отвечать: «Да, сэр» или «Так точно!». Ты поняла меня? - Да… - Не слышу! - Да, сэр! - Отлично. - Сколько тебе? - С-семь. - Теперь ты курсант военной академии. Запомни! По возрасту здесь никто не дает поблажек. И чем раньше ты это поймешь – тем лучше для тебя. А теперь марш в казарму! С завтрашнего дня начинаются тренировки. - Так точно, - судорожно вспомнив еще один ответ, который мужчина сказал выучить, Этуаль как можно быстрее добралась до своей кровати. Спрятавшись под одеяло от любопытных глаз, она вновь не смогла удержать слез. Так, бесшумно рыдая, в тот день Этуаль поняла, что ее глупая вера в человечество и добрых людей потеряла еще несколько баллов. И счет был явно не в ее пользу.***
Проснувшись вся в поту, Этуаль потянулась за стаканом с водой, который предусмотрительно оставила Уинри. Сделав пару глотков, она обратно откинулась на подушки, снова погружаясь в воспоминания…***
Паника. Шум. Головокружение. Животный ужас сковывает тело. - Ну же, глупые ноги, двигайтесь! Хрупкие кулачки в отчаянии бьют по бедрам. Глаза застилают слезы от бессилия. Лишь холод винтовки под боком еще удерживает в сознании. Руки сами тянутся к потертому украшению на шее, а губы безмолвно шевелятся, вспоминая все молитвы. Курсантов отправляли на поле боя, невзирая на возраст. И когда в отряд поступает очередная группа новичков, их первый урок – запомнить – в траншее атеистов нет. Будучи снайпером, Этуаль разила врагов без промаха. Если пехотинец стреляет почти наугад, полагаясь на везение, то со снайпером все иначе. Когда он спускает курок, кто-то точно умирает. Девочку перебрасывали с одной границы на другую. И каждый раз она чудом оставалась живой. Пока не получила последнее важное задание…***
Первая ночь после стыковки нервов с протезом была самой тяжелой. Зато потом нога уже не болела так сильно, понемногу приходя в норму. Скинув влажную одежду, Этуаль пошла в душ. От морфия даже после сна кружилась голова. Уткнувшись лбом в стену и стоя под холодными струями воды, она вспоминала, как получила эту проклятую ногу… Битва на Сомме на территории Французской республики вошла в историю, как одна из самых ожесточенных. Чтобы остановить имперские смертоносные машины, саперы копали огромные тоннели под расположением вражеского лагеря. Солдат не щадила и природа – недостаток света, воздуха, еды сказывался на их самочувствии, а обвалы и наводнения лишали жизни. Даже тяжело раненным солдатам не оказывали медицинскую помощь, их просто отстреливали. Этуаль тоже получала команду убивать своих. И она убивала. Вплоть до случая, который все изменил. Что сподвигло Этуаль спасти того юношу, она и сама не знала. Она хотела его убить, но он оказался то ли слишком добрым, то ли просто наивным. Вместо того чтобы скорее самому убраться из адской машины, в которой они оба оказались, он начал раздавать указания о ее починке для их общего спасения, невзирая на рану в плече. Вражеский солдат пытался вытащить их обоих в тот день. Это было впервые, когда кто-то хотел ее спасти. И впервые поддавшись порыву, она вытолкнула парня из железной ловушки, проваливаясь сама в пропасть. Перед смертью ей дали шанс быть не просто палачом, что отнимает жизни без разбора. Но позволили ощутить, каково спасать чужую жизнь. Это было новое ей, непередаваемое чувство. И умирать уже совсем не хотелось.***
- Эд, скорее сюда! - крикнула молодая женщина. - Кажется, тут кто-то есть! - Уинри, подожди, не ходи одна далеко, - раздался мужской голос в ответ. - Помоги мне лучше разобрать завал, - возразила женщина. - Смотри, сколько здесь крови. Там точно кто-то есть, я уверена! Позвав на помощь еще нескольких солдат, они начали разбирать обломки паровой конструкции, что упала с огромной скалы. - Уинри, смотри! Ты была права, тут ребенок. Женщина подбежала к мужу. - Господи, на нем форма наших войск, - Уинри в ужасе прикрыла рот ладонью. - Даже дети… что может быть хуже? - Это девочка. Эдвард осторожно проверил жизненные показатели. Пульс был, но слишком частый и слабый. Требовалось срочно найти место кровотечения. Этуаль все это время неподвижно смотрела на небо. Сознание девочки, чтобы абстрагироваться от боли, вывело ее из реальности. Заметив, что нога ребенка была придавлена огромным куском железа, Эдвард тихо выругался. Сколько она уже так лежала? Вполне могло начаться отмирание конечности. Если они не предпримут решительных действий, то от веществ в организме, которые образуются из-за мертвых тканей, ребенок мог не выдержать и умереть от интоксикации. Пока мужчина делал инъекцию героина, Уинри накладывала жгут перед местом сдавления. Нужно было спешить. Остальные конечности уже начали приобретать синюшный оттенок. Значит, кровь начинала концентрироваться по большей части в туловище, что было плохим знаком. Ребенка срочно требовалось опустить немного вниз под углом, чтобы кровь продолжала поступать в мозг. Следя за жизненными показателями, врачи приступили к ампутации. Этуаль корчилась в агонии. Процесс ампутации даже с использованием наркотического вещества был очень болезненным и проходил в несколько этапов. Скальпелем разрезалась кожа, сосуды, нервы. Затем приходилось использовать пилу, чтобы раздробить две берцовых кости – это была самая болезненная часть, ведь надкостница имеет очень много нервных рецепторов. Не каждый взрослый мог выдержать такую процедуру, еще и в полевых условиях. Когда с ампутацией было покончено, врачи точными движениями зашили сосуды и закрыли рану. Ребенок каким-то чудом все еще подавал признаки жизни. Проверив тело на наличие других повреждений, Уинри обнаружила ожог на спине. Пусть и не сильный, но шанс на выживание он сокращал вдвойне. Никто не верил, что ребенка удастся спасти, но Эдвард и Уинри не опускали руки, выхаживая малышку.***
Насухо протерев новый протез, Этуаль начала собирать вещи в дорогу. Их было немного. Об одежде должны были позаботиться люди деда. Ей же оставалось взять необходимые для нее личные вещи. Открыв уже потертую сумку с хирургическими инструментами, Этуаль тщательно проверила каждый. Она до сих пор помнила день, когда решила изменить свою судьбу…***
Долгое время Этуаль не покидала пределы комнаты. С безжизненным пустым взглядом она наблюдала в окно палаты за людьми, что приходили в клинику. Протез все еще приживался, и даже для перемещения по комнате приходилось использовать кресло-каталку. Этуаль горела. Потихоньку сгорала в огне своих грехов. И жить совершенно не хотелось, после того, что она совершила, скольких людей убила. - Зачем мы здесь? - спросил безжизненный голос у Уинри, когда та привезла девочку в приемное отделение. Оно было переполнено ранеными, что каждый день все пребывали с фронта. - Посмотри на них, - твердо ответила Уинри. - Смотри внимательно. Пусть война была закончена, ее отголоски еще долго будут преследовать всех. Ты не одна, кто лишился всего. Но у тебя есть выбор. Ты можешь сидеть и жалеть себя. Волочить жалкое существование. А можешь… - Что? - Я предлагаю тебе стать врачом. Этуаль истерично хихикнула. - Хотите, чтоб убийца стала спасителем? Вы шутите. - Отнюдь, - серьезно возразила Уинри. - Будучи солдатом, ты отнимала многие жизни. А став доктором, хирургом, отнимешь куда больше, прежде чем спасти хотя бы одного. Но эти чувства… спасение чьей-то жизни не сравнится ни с чем. Только тот, кто может совладать с собой, убив человека. Тот, кто знает цену жизни, может стать действительно потрясающим доктором. - … - Продолжишь прозябать здесь, жалея себя? Или пойдешь со мной? Этуаль пристально смотрела на протянутую ладонь. - Что выберешь?***
Эти слова девушка по-прежнему хранила в своем сердце. Они стали ее стимулом. Спасать чужие жизни было куда лучше, чем отнимать их. Этуаль никогда не сможет забыть тех, кого убила, но сейчас, мало-помалу, она пыталась хоть немного исправить свои ошибки. Те убитые люди никогда не забудут своего палача, и будут мучить ее в кошмарах. Но даже так, Этуаль была рада узнать, что значит спасать кого-то, встретила тех, кто стал ее семьей, осталась жива. Судьба давала ей второй шанс, но девушка уже не была настолько в этом уверенна. Возможно, она еще не раз пожалеет, что в тот злополучный день на поле боя не умерла со своими товарищами.