Ты влип, Чуя Накахара.
Через несколько минут квартиру начинает наполнять запах чего-то весьма аппетитного, что хочется заплакать навзрыд от безысходности. Вот чёрт. Он словно издевается. Желание не упасть в обморок от голода нарастает с каждой секундой, пока Дазай расплачивается за заказ и преспокойненько прощается с курьером. Желудок предательски начинает урчать, напоминая о необходимости съесть хоть что-то в первый раз за весь день. Ками-сама, как же это всё не вовремя! Успокоив себя мыслью о покупке анпан в ближайшей конбини, становится гораздо легче и Накахара устраивается на диване в ожидании чуда. И это самое чудо, вроде как, случается. — Давай продолжим. — Предлагает Дазай, вставая подле дивана и смотря из-под челки на гостя.А, нет. Чуя ошибся. Чудес не существует.
Обычно мерки снимают за десять или пятнадцать минут максимум, а они тут уже сорок минут ебутся, прерываясь на телефонные звонки. Можно же потом перезвонить, так зачем на каждый вызов отвечать? Кажется, будто это всё сюр и рыжий просто попал в какую-то глупую сказку про злобного колдуна, что решил извести бедного юношу, согласившегося по доброте душевной помочь с накопившейся работёнкой. Злобный колдун шныряет туда-сюда по хижине, что-то бормоча в волшебное зеркальце и мельком посматривая на гостя, пристроившегося на скамье и засыпающего под действием чар. Тихий, вкрадчивый голос наполняет всю комнату, обволакивая и даря какое-то ненормальное удовольствие из-за воцарившегося в комнате спокойствия. Дазай всегда так тихо говорил? Или же его голос и правда стал звучать так успокаивающе и так… отдалено? Он вышел из комнаты или… Мозг расслабляется, а веки предательски тяжелеют, заставляя хотя бы на минутку прикрыть уставшие за день глаза.******
— Кто беременный? — шикает в трубку Акико, переключая звонок на громкую связь и выключая воду в душевой кабинке, — Осаму, ты пьян? — Я не пьян, просто выслушай меня, — прижав ноги к себе и кое-как усевшись в кресло, продолжает шатен, — ты сейчас где? — Дома. — Отлично. После сотни телефонных разговоров за сегодняшний вечер голова начинает гудеть, а из ушей вот-вот пойдёт пар. И ладно, если бы разговоры были легкими и непринужденными. Но нет. Если только Куникида успел пять раз набрать за последние полтора часа, то о какой лёгкости может идти речь? Разбираться с работой после всей случившейся вакханалии отнюдь не весело. Он что, мазохист, чтобы получать удовольствие от подобного? Да нет, вроде, никогда не был. Тогда почему все так активно начали играть в игру «Кто доконает Осаму Дазая быстрее»? Да и тут даже думать не нужно, чтобы определить того, кто находится на первом месте — отец. С его этой «прекрасной новостью» настроение мигом сигануло с обрыва, перепахав землю и достав до самого ядра. Еды мозгу Дазай-старший дал вполне достаточно, но кто о желудке подумает? Временами, конечно, хотелось покинуть сей прекрасный мир, но голодная смерть совсем не прельщает. — К чему этот вопрос? — вздыхает девушка, гремя тюбиками кремов. — Не хочу, чтобы кто-то знал, что я звонил тебе. — Ммм, — тянут по ту сторону телефона, заставляя звонящего, что и так слишком устал от всего на свете, немного напрячься. — Зачем тебе такая конспирация? — Не важно. В общем, около семи вечера я вернулся домой после работы и уже собирался ехать к вам. Ты же знаешь, как ответственно я отношусь ко всем делам, которые касаются моей свадьбы. — Ты допустил три ошибки в слове «безответственно», — прыскает Йосано, включая свет в спальне. — Не смешно. Я собирался выходить, когда кто-то позвонил в дверь. — Умеешь заинтриговать. — А ты умеешь слушать, — зевает Осаму, откидываясь на спинку и постепенно расслабляясь — всё-таки слушать размеренный и такой знакомый тон сестры намного лучше, чем внимать что-то об инвентаризации и её срочной необходимости в офисе. — Ладно-ладно, продолжай, — кажется, что это какая-то болезнь, потому что по ту сторону телефона тоже зевают, — я вся внимание. — Ко мне приезжал отец. Я думал, что вы там готовитесь к приезду гостей, а тут вот какой сюрприз. — Ммм… — Что «ммм»? — Тебя так приезд отца возмутил? Или что? Я ничего не понимаю. — Нет же, не в этом дело. Боже, — закатывает глаза юноша, — дело в том, что он сказал о беременности Юны. — Опять ты за своё. Это уже не смешно, прекрати. Я только сегодня с ней разговаривала. — С чего ты взяла, что я шучу? — Потому что это бред, Осаму, — вздыхает в трубку сестра, — отец не мог солгать. — С чего бы мне тебя обманывать? — А я откуда знаю? Может, это приколы какие-то твои, чтобы только не готовиться к свадьбе и насолить отцу. Я устала от этого. Понимаешь? Иди проспись. Я позвоню завтра, доброй ночи. По комнате прокатывается стук от падения мобильника на пол, когда шатен не совсем удачно кладёт его на ручку кресла. Чёрт. А чего он мог ещё ожидать? Сестра всегда была на стороне отца, поддерживая любые его решения. Можно было даже не звонить ей и сэкономить себе нервы, которых и так осталось мало. В груди неприятно давит, побуждая незамедлительно вырезать всё, находящееся внутри, лишь бы избавиться от тянущего чувства, что разъедает между рёбер. Раньше казалось, что съехав, всё станет совсем иначе — отношения с отцом наладятся, сестра наконец-то начнёт понимать, а не отрицать абсолютно всё, что касается родителей. В детстве вообще многие вещи выглядели проще. Разум был таким чистым и неосквернённым всякой взрослой ерундой, что, повзрослев, начинаешь завидовать и желать вернуться. Вернуться в годы, когда смыслом жизни не было признание отца. Да и чего вообще могло хотеться в этом возрасте? Конфет? Новой игрушки? За окном шумит вьюга, завывая и будто плача о тяготах жизни. Сколько уже бушует непогода? В детстве было интересно наблюдать за тем, что творится за окнами, сидя в тепле у камина. Шум расслаблял и пугал одновременно, напоминая рёв заблудших в лесу душ. Осаму тогда с родителями частенько останавливался в доме дедушки за городом, видя в этом свой личный способ получения умиротворения посредством наблюдения за пейзажем за гигантскими окнами в такой солнечной днём гостиной. Пожалуй, воспоминания, связанные с этим местом, были самыми яркими. Как давно он упустил эту искру? В голову ударяет непонятно откуда взявшийся адреналин, потому что желание оказаться там, где душе хорошо, побеждает всякую усталость и негатив. Это, конечно, полный бред — ехать туда, где раньше чувствовал себя прекрасно, но сейчас анализировать совсем не хочется. Гаджет продолжает валяться на полу, когда мимо него буквально пролетают к шкафу, выуживая оттуда сумку и одежду. Ключ с верхней полки, будучи нетронутым года четыре, непривычно ложится в руке и спешно отправляется в сумку, которая после всех проделанных с ней махинаций закрывается. Подойдя ко входу и кинув там вещи, взгляд цепляется за чужой плащ, лежащий на пуфике, и обувь у порога. В голове проносится краткое «Блять», когда хозяина вещей удаётся отыскать сопящего на диване. Его лицо выглядит так умиротворенно, что все воспоминания с вредным и едким рыжим мигом рушатся. Прелесть. — Эй, просыпайся, — присев на корточки и потянув за рукав водолазки, зовёт шатен. Сначала думается, что Чуя просто сильно устал, поэтому его тяжело разбудить. Но после нескольких достаточно рисковых попытокНо это же не похищение, верно?