В 18:30 по любви - 2: Список любви

— Привет, можешь дать пластырь? Мне нужно палец заклеить, там рана образовалась. — Бузова заходит, и Алёна сразу же напрягается. В ней боролись два фактора, ведь всё это примешивалось к тому, что Ольга беззастенчиво флиртовала с Тимуром. А вот это врачу уже не очень нравилось. — А зачем? Кровь и так остановится. — говорит она, а Оля таращится на неё. — В «Маске» же было всё хорошо между нами. Я тут говорила с ребятами, они тебя лучшей называли! Так в чём дело? — Нечего заигрывать с Тимуром. Если не можешь быть с ними друзьями, тогда и не подходи. — она бросает на стол папки. У неё сегодня было отличное настроение, ровно до этого момента. — Тебе что, Батрутдинов нравится? Если сейчас ты не дашь мне пластырь, я всё расскажу ему! — Говори. — спокойно говорит Алёна, в душе начиная смеяться. Ох ты, какие козыри захотела разыграть Бузова! Теперь ей, как девушке Тимура, очень стало страшно! Всё-таки хорошо, что они ещё не открылись друзьям. О них знали лишь пара человек. Тут дверь открывается, впуская Батрутдинова. — А вот и он. — восклицает Ольга. — Что случилось? — он останавливается около двери, не очень понимая, к чему она клонит. — Чего? — Ты нравишься Алёне! — На самом деле, я его люблю. — врач явно забавлялась всей этой картиной. — Вот видишь! — Э — э — э… Я её тоже. — Чего? — теперь Бузова точно ничего не понимает. А Тимур подходит, целуя Алёну в висок. Ему не нужно много времени, чтобы понять, что его девушка чем-то расстроена. — Слушай, ты можешь никому не говорить? О нас знают лишь пара человек… — Конечно. — говорит Бузова, выходя из помещения. — А пластырь? — чуть ли не кричит Алёна. — Больше не нужен! — Ты чего, Алён? Не переживай, на Олю иногда находит. — Я не из-за неё переживаю. Регине плохо, по всем показателям получается, что у неё ковид, но тесты, результаты которых пришли сюда, отрицательные. Я вот и думаю о том, что, быть может, я просто плохой врач, который не может поставить верный диагноз. — Алёна садится, пожимает плечами. — Ты — тот человек, который вылечил ногу Насти, руку Юры и спину Макса. — делает попытку поднять ей настроение Тимур. — И больше я ничего в этой жизни не могу. — Не правда, ты просто устала. Иди сюда. — и она действительно идёт в объятия и делает это очень охотно. Тимур гладит её по голове, вспоминая о том количестве девушек, которые у него были за всю его жизнь. Да, этим фактом он отнюдь не гордится, но зато теперь он может с уверенностью сказать, что Алёна — совсем другая девушка. Её хочется обнимать, ласкать и не отпускать от себя слишком далеко. Именно благодаря всем, кто был в его жизни до неё, он понимает, что после неё уже никто никогда не будет. — Пойдём на съёмки, скоро начнут снимать. — просит он тихо, и она заглядывает в его глаза, целует и просто благодарит за то, что позволил ей побыть немного слабой. Горбунов решает подойти к Пьехе, чтобы решить, что делать с выступлением, на котором не будет Паршуты. Забравшись на помост, на котором стоял дополнительный стол для «новых» судей, он застыл на месте. Его Юля повторяла вместе со Стасом незамысловатые движения, что в их номере присутствовуют. Увидев его, Юлия встала, не в силах сделать даже шага. Она наивно думала, что сможет устоять и не броситься в его объятия у всех на виду. Но, «благодаря» тому времени, что они провели отдельно друг от друга, она успела очень сильно соскучится, тем самым сломав игру, которую сама же и начала. Пара бросает друг на друга влюблённые и нежные взгляды, которые длились пару секунд. Но, когда этот слишком короткий срок подходит к концу, глаза Никиты снова приобретают немного хитрый оттенок. — Значит, Юля пришла и ничего мне не сказала. — он подходит, складывает руки на груди и ждёт. Теперь ход за Юлей. — А почему я должна была это делать? — об их отношениях не знает почти никто, так что этот их разговор должен быть очень странным для Пьехи. Так и есть, поскольку он смотрит то на одну, то на второго, не понимая, что происходит вообще. — Я — твой хореограф, между прочим. — Знаю, но я только недавно узнала, что здорова, так что у меня не было возможности написать. Кстати, Никит, может, ты покажешь мне ещё раз парочку движений? — просит Юля и даже не дожидается ответа, просто берёт Горбунова за руку, отводя в маленькую комнатку, где сама берёт инициативу на себя, начиная страстно целовать его. Но проходит всего лишь пара секунд, и телефон Никиты начинает звонить: — Алло… Да, я приехал уже давно… Вроде бы, всё уже нормально отрепетировали… Ты что, действительно думаешь, что я с кем-то обнимаюсь тут? Юля поднимает брови. Конечно же, Царь шутил, но сам мужчина даже и не знает, насколько сильно оказался прав в этой ситуации. А то, что звонил именно Андрей, Юля даже не сомневалась. — Прийти, прорепетировать с Носорогом и Оленем? Прямо сейчас это нужно сделать?.. Ну, ладно, я буду через пару секунд. — он отключается, вздыхая. Потом просит прощения у девушки за неожиданный отрыв от неё и собирается уходить. Когда он делает несколько шагов по коридору, Юля кричит: — Я люблю тебя! Он просто поворачивается, улыбается и складывает из рук сердце. — К тебе можно? — спрашивает Родригез, заходя к балету. По радио, которое было всегда включено за пару часов до начала съёмок, было включена песня «Сияй». Настя сидела, смотрела в зеркало, еле сдерживая слёзы. Эта песня была для неё очень важной, а прямо сейчас ещё и била по больному сердцу: Так, Юля свободна. Макс, Полина, давайте ещё раз пройдёмся по финальной связке. — Паршута стояла за кулисами, пытаясь унять дрожь в теле. Все работники заняты своими делами, скоро съёмки, поэтому и не замечают её настроение. А сама девушка сначала и не заметила, как кто-то крикнул: — Боже, как больно! — Полина держалась за ступню, сидя на сцене. Юлия вышла, чтобы помочь хоть чем-то, но так и застыла, осознав, что её номер теперь в некой угрозе. — Позовите Алёну! — крикнул кто-то. — Здесь я! Успокойтесь. — прикрикнула доктор, подходя к девушке и начиная осмотр. — Ну, что? — спрашивает Горбунов через несколько минут. Юля огорчённо смотрит на него, но отводит взгляд. Какая она была дурой! — Танцевать можно, но я не рекомендую лишнюю нагрузку. — То есть, её нужно заменить в этом номере? — Ну, если хотите, чтобы она выступала и в последнем выпуске, то да. — и все сразу повернули головы в сторону Насти. Она готова была провалиться сквозь землю. В её профессиональном мире форс-мажоры были, но они никогда не касались лично её. — Вы же не хотите, чтобы я выступила? — Именно этого мы и хотим. — отвечает Никита. Осталась пара часов, номер достаточно сложный, что касается хореографической части, а значит, есть риск того, что Анастасия не справится с тем, чтобы запомнить. — Но… … — Ты как? — спрашивает Максим, притягивая её к себе. — Боюсь, что подведу. — отвечает она, ещё раз осматривая сцену. В её голове полная тишина. — Эй, посмотри на меня, пожалуйста. — Что? — Я рядом, не забывай. — Да, я ещё и тебя подведу. — Ты меня не подведёшь. Даже если что-то случится и ты забудешь движение, то ничего страшного. Просто расслабься и получай удовольствие. Всё остальное не имеет значения. — он улыбается ей, заставляя себя смущаться. Она вообще чувствует себя рядом с ним маленькой девочкой, а такого не было даже с Родригезом. — Мне нужен мой талисман. — она указывает на губы, которые он с большим удовольствием целует. — Я всё ещё люблю его. Я запуталась. — она прячет лицо в ладони, а Тимур аккуратно их убирает, заставляя смотреть на себя. Они неплохо сдружились, что не может не радовать обоих. — Он здесь. Ты же это знаешь? — Да. Хотелось бы мне быть радостной из-за этого… — Что именно не так? — Мы давно репетируем номера для концерта Кирилла и Юсифа. Всё то время, что мы расстались, он вёл себя со мной очень отстранённо, не смотря на довольно большое количество совместных номеров. Но вот, он здесь и общается со мной так, будто мы и раньше так хорошо разговаривали. Приглашая ребят, я очень хотела, чтобы Баранкевич пришёл, но теперь я даже и на знаю, что думать. — она дала волю слезам, что катались по её щекам водопадами. Смотреть Родригезу на всё это было очень тяжело. — А ты никогда не думала, что он тебя тоже любит? — Чего? — она подняла на него глаза, в которых начала плескаться надежда… Родригез очень надеятся, что на это есть реальная причина, а не создаёт он её сам прямо сейчас. — Он хотел выстроить стену между вами, но не получилось. Он понял, что этого никогда не выйдет, вот и пришёл сюда. — она обняла его, а Тимуру показалось, будто он и сам испытывает всю эту боль. Дубцова читала Кириллу своё новое стихотворение, а все мысли Туриченко были далеки от сюда. Ему казалось, что прямо сейчас он похож на Кокс. Ему срочно нужен был рядом Цой. И это действительно важно.