Амазонки

      Небольшое стадо тапиров щипало траву, ни о чём не беспокоясь. Пять взрослых особей крупного размера и пара детёнышей. Они медленно передвигались, вкушая полуденный обед. Всюду была сочная зелень, благо джунгли были непроходимыми и такие гиганты Амазонии, как анаконды и аллигаторы из-за крупных габоритов не могли развернуться в такой чаще. Они паслись и не подозревали, что пара существ в яркой раскраске, босые и полуголые, с втянутыми плоскими животами и выпирающими рёбрами, очень маленькой грудью и едва заметными сосками, короткими тёмными распущенными волосами. Их красная кожа блестела от вонючей мази и была пропитана смертельным ядом. Каждая за спиной держала колчан с дюжиной мастерской работы стрел с красивыми перьями. Лук был почти с собственный рост и точно бил в цель, всегда почти без промаха. Кроме этого добра в руке каждой было длинное копьё с острым наконечником, обработанные более смертоносным и опасным ядом! У каждой грудь закрыта топом, бёдра и упругий зад прикрывала короткая юбка из перьев попугая ара. На поясе нож и несколько флаконов с ядом, три из которых содержали гремучую смесь для тела и четыре для обработки наконечников копья и стрел. Кроме прочего обе сексуальные и опасные амазонки носили на шее ожерелье из клыков опасных хищников: ягуара, анаконды и аллигатора! Посмотрев друг другу в глаза, переплетая тонкие и длинные пальцы рук вместе, питая нежность и заботу, девушки соприкоснулись губами. Невесомо, трепетно, словно боясь ранить, они поцеловали друг друга на удачу и, разомкнув казалось мёртвую хватку, отпустили друг друга. Первая подобно прыткой обезьяне, словно птица взлетела на растущее тропическое дерево, тихо и бесшумно. Другая, зарядив первую стрелу, незаметно стала подкрадываться к добыче, согнув колени и держа прямую осанку.       Животные ничего не подозревали, однако матёрый и старый самец поднял голову и осмотрелся по сторонам. Дул лёгкий ветер и ничего более не колыхало траву. Свист. Один его сородич, пронзённый насквозь стрелой, по древку которой к наконечнику бежал алый ручеёк, сделав несколько шагов, рухнул на землю. Остальные тапиры запаниковали и топтались на месте, не зная, откуда ожидать опасность? Вдруг одного из них схватила огромная пасть и, гигантская тридцати метровая анаконда, повалив несколько деревьев своим туловищем, проглотила его. Хорошенько прицелившись, Зуми пустила вторую стрелу. Наконечник удачно вошёл в уязвимое место нижней челюсти и проник в мозг. Извиваясь в смертельных судорогах, туловище дёрнулось в её сторону и бедная девочка ничего не успела сообразить! Удар. Её впечатало в дерево и с громким треском оно переломилось. Стрелы и копьё лежали на земле, в траве, топ разорвало и он слетел, оголяя маленькую упругую грудь. Хвала богам, змея была мертва и некоторые нервы ещё давали о себе знать. Казалось славная охота накрылась медным тазом, тапиров давно простыл след. Лёжа на спине, Зуми плакала, из ясных больших глаз текли горячие хрустальные слёзы. Она чувствовала сильную боль и не могла подняться но вот на смену проклятой гигантской анаконде пришла новая беда… Три голодных ягуара окружили нежное девичье тело, облизываясь и пуская слюни. Девушке было очень страшно, всхлипывая, она хотела закричать, но несколько сломанных рёбер и повреждённый позвоночник давили на лёгкие и другие внутренние органы. Свист. Один ягуар громко рыкнув и отскочив назад, повалился в высокую траву с пронзённой шеей. Другие два, видя смерть товарища и озираясь, спешно ретировались, не желая погибать от рук невидимого врага. Подбежав к возлюбленной, Айнбо пала перед ней на колени. Рыдая, лаская её нежное и хрупкое тело, девушка не знала, что делать? Собрав её оружие и повесив всё за спину, вырвав по клыку из пасти змеи и кошки, Айнбо, взяв осторожно возлюбленную на руки, понесла её. Зуми, обнимая своего спасителя за шею, смыкая пальцы в замок, горько плакала.       — Прости меня пожалуйста, дорогая Айнбо… Нам теперь не чего будет есть и славная охота обернулась катастрофой! Прости меня, любовь моя… — смотря прямо ей в глаза, пыталась оправдать их невезение возможно калека на всю оставшуюся жизнь.       — Тебе не за что извиняться, это происки злых духов смерти! Я отнесу тебя в племя и вернусь с нашей добычей. Тапир, гигантская анаконда и ягуар. Нас будут бояться и уважать, моя дорогая орхидея Зуми! Клянусь, я поставлю тебя на ноги и ты будешь носить шкуры анаконды и ягуара. Мы с тобой будем носить их прочные шкуры и длинные щиты с острыми копьями напьются крови наших врагов! Я буду ласкать тебя и защищать каждую ночь. Ты будешь жить! — сомкнув брови на переносице, сощурив глаза, имея внутри несгибаемый стержень, Айнбо не даст своей половинке просто так сгинуть.       — Айнбо, моя дорогая Айнбо! Не покинь меня в трудную минуту, клянусь, если поставишь меня на ноги и мы будем носить шкуры самых страшных хищников, я принесу в жертву богам пять младенцев из поражённого нами племени! — в слезах восклицала покалеченная Зуми, опустив голову и закрыв веки.       — Всеми богами клянусь, ты будешь жить. Моя дорогая Зуми, моя вождь. Ты будешь жить… — несколько раз, как молитву, повторяла одно и тоже Айнбо своей возлюбленной, пока та не уснула у неё на руках.       День близился к завершению, голубое небо постепенно чернело, на смену солнцу приходила луна. Ночью в джунглях было ещё опаснее, чем днём. Хоть совсем недалеко от девушек, на расстоянии около полумили проходило крупное стадо гигантских броненосцев, возможно несколько сотен а возможно и тысяча, они были не менее опасны, чем ягуар или анаконда. Чуткий нос девушки уловил запах дыма и жаренной рыбы. Их родное, точнее её — Зуми племя, было не так уж и далеко. Они были дома.