***
Якопо ушел через пару часов, когда время на часах перевалило за полночь. Цель, ради которой он пригласил его все же была достигнута – Дамиано хотя бы временно забыл обо всех проблемах, свалившихся на его голову. Якопо больше не приставал с расспросами и не акцентировал внимание на его состоянии, поведении и всём из него вытекающим, он привычно шутил и пинал его за каждый неудачный пас и пропущенный гол, чуть больше обычного трепая его по волосам и тыкая пальцем в ребра, заставляя в качестве наказания пить больше пива. Это было понятно и объяснимо – он просто пытался его немного развеселить и сделать вид, что ничего ужасного не произошло, и Дамиано в какой-то момент даже ему поверил, но ровно до того, как за Якопо захлопнулась дверь. Ни выпитое пиво, ни теплый плед, наконец согревший его, ни приглушенный свет от единственного включенного напольного светильника, ни давно пропущенное «детское» время для сна, которого он старался придерживаться при любой возможности, и близко не заставили его захотеть этого самого сна. Вместо этого он оделся, взял телефон и ключи и вышел на непрекращающийся дождь. Вновь чудовищно захотелось к Итану - почему-то казалось, что рядом с ним тепло и спокойно. Эта мысль бесила и выводила из себя пуще прежнего и он испытал на себе легкое подобие того состояния, о котором недавно в интервью говорила Виктория – он побоялся пропустить что-то важное, потерять время. Следом за этим последовало другое чувство, гласившее «живем только раз» - он испытал почти физическую потребность получить желаемое прямо сейчас, не откладывая это на будущее, даже если позже он об этом пожалеет или это окажется не таким ценным, как кажется сейчас его запутавшемуся мозгу. Вновь закурив он сел в машину и вопреки своему желанию съехал с подъездной дорожки в направлении, противоположном дому Итана. Мартина знала, что он приедет. Слишком уж знакомы были его повадки, изученные почти до совершенства, поэтому не трудно было догадаться, что логически выстроенная цепочка из мыслей приведет его к порогу ее дома не позволяя дождаться хотя бы утра. - Что происходит? – Спустя несколько минут безмолвных перемещений по квартире и отсутствия прямых взглядов, спросил Дамиано, обнимающий свои колени, прижатые к груди, сидя на стуле в кухне. Его было жалко. Отбросив всю обиду и боль, которую он принес ей в последнее время, оставив только лишь ту рафинированную любовь, которую она испытывала к нему каждую минуту их отношений, Мартина почувствовала тотальную жалось и даже сочувствие, понимая, что возвращает ему свою же боль. - Ты понимаешь, что происходит. Просто скажи как давно? - Мартина, пожалуйста… Что «как давно»? – Он поднял на нее усталый взгляд, сведя к переносице брови, будто моля о пощаде. - Дамиано, давай честно, сейчас нужно только это. Я слишком долго закрывала глаза на все переписки и фотографии, которые мне скидывали те «благородные» суки, пытающиеся открыть мне глаза на твои измены. Я чувствовала себя сказочной идиоткой, обнимая тебя, удалив перед этим очередную переписку, ненавидя всем сердцем их, а не тебя. Знаешь, почему я все это время молчала и не подавала виду, что в курсе твоих развлечений? – Она чуть наклонилась к Дамиано, смотрящему на нее во все глаза, будто она изъяснялась на неизвестном ему языке. – Потому что ты был мой. Целиком и полностью ты был мой. – Непрошенная слеза все же скатилась по ее гладкой щеке, пока Мартина с нажимом проговаривала каждое слово, чувствуя как ком в горле все больше мешает ей говорить. – А сейчас ты чей-то и не говори, что это не так. Она отвернулась, не в силах больше сдерживать слезы, щедро застилавшие ей глаза. За спиной послышалось тихое ребяческое, будто немного оскорбленное «Я свой собственный» и она улыбнулась, представляя его сдвинутые брови и прищуренные глаза. - Это Виктория? – Тихо спросила Мартина, глядя на одиноко лежащую вилку в раковине. - Что? – Взвившись, повысил тон Дамиано. – Конечно это не Виктория! – Его слова оборвались на возмущенном полу выдохе и горький, немного истеричный смех продолжавшей стоять к нему спиной Мартины, словно самая громкая в мире звуковая волна ударил по барабанным перепонкам. Что и требовалось доказать. Он сам неосознанно и не подразумевая под своими словами никакого сакрального смысла, выдал то, что и так лежало на поверхности. Что, вероятно, было очевидно, но только не для него. Он прокололся по всем фронтам, глупо и безрассудно. - Пожалуйста, пожалуйста… - В один шаг преодолев расстояние, он прижался к Мартине, обхватывая ее обеими руками. Она была такая маленькая и хрупкая, пахнущая чем-то таким родным и близким сердцу, что Дамиано ощутил как волна вины, смешанная с адреналином, буквально плавит его мозг, лишая всех связных мыслей. Всех, кроме одной – он должен вымолить прощение. – Прости меня, ладно? Прости. – Он спрятал лицо в ее волосах, терся о них и касался носом, губами шеи, пока она содрогалась в его руках тихим плачем. – Не бросай меня. Ты сказала, что нам нужно понять, как нам жить дальше, и я знаю как – я хочу жить с тобой. – На одном дыхании протараторил Дамиано, ощущая как холодная ладонь Мартины легла на его макушку, прижимая к себе ближе. – Что мне нужно сделать, чтобы все было как прежде?… Мартина лишь отрицательно покачала головой, подавив в себе всхлип. Холодящий шею след, появившийся испариной то ли от частого дыхания, то ли от слезы, сбежавшей из крепко зажмуренных глаз Дамиано, посылали по руке мурашки и она обернулась в его руках, глядя на влажные завитые ресницы. - Ты сказала, что перерыв, значит, перерыв. Нужно держать свои слова. – Он отступил, зло потирая тыльной стороной ладони веки, которые сейчас ярко контрастировали краснотой с остальной кожей. Мартина улыбнулась, касаясь большим пальцем его щеки. - Ты будешь счастлив, Дамиано. И будет счастлив тот человек, потому что я как никто знаю, на что ты способен, когда любишь. - Это все? – Дамиано не моргая смотрел в ее будто потухшие глаза. Мартина поджала губы, неопределенно пожав плечами. Опустив ее руку, он быстрым шагом направился в прихожую. - Вызвать тебе такси? - Сам доеду. – Нервными пальцами он пытался завязать шнурки, покачнувшись, удержался за стену. - Я вызову такси. Ты выпил и нервничаешь, как ты собрался ехать? - Все со мной нормально. – Он поднялся, посмотрев на обеспокоенную Мартину. – Я буду счастлив! – Он всплеснул руками, повторив ее же слова. - Прекрати. Если на дороге что-то случится… - Ты придешь на мои похороны? – Перебив ее, поинтересовался Дамиано, не задумываясь об абсурдности своих слов. Схватив куртку с вешалки под ее тихое «Дурак», Дамиано вышел из квартиры, почувствовав как закружилась голова от захлестывающих его эмоций. Что ж, вероятно, так бывает? Не зря говорят, что у всего есть свой срок годности, только как он не доглядел срок его отношений, в которых он был абсолютно счастлив еще вчера? Наплевав на погоду, он сел прямо на мокрые ступеньки ее подъезда, закурив. Он никогда не считал себя сентиментальным человеком, позволяя себе это чувство лишь изредка, когда что-то по-настоящему трогало его сердце. Однако сейчас он ощущал себя героем дешевой мелодрамы, отчетливо, словно наяву, видя перед глазами все моменты, связывающие его с этим местом. Наблюдая будто со стороны, он видел первый раз, когда он вместе с Мартиной переступил порог ее дома, вспомнил то легкое волнение и забавную, немного детскую неловкость, когда они остались наедине вон в той спальне на четвертом этаже, где сейчас зажегся свет. Вот они выходят из подъезда с громоздким чемоданом, когда он провожал ее в маленькое путешествие с подругами по побережью Испании. Тогда от чемодана отвалилось колесико, пока он спускал его по лестнице, и всю дорогу до вокзала он выслушивал шутливое недовольство и ворчание, пока таксист не вмешался, сказав, что Дамиано и так чувствует себя уже достаточно виноватым. Вот он тащит в переноске грозно мяукающего кота ее мамы, доставшегося ей на время ее отсутствия. А вот они возвращаются с позднего сеанса в кино, веселые и счастливые, целующиеся каждый пройденный метр, пока купленная по дороге бутылка шампанского не выпала из рук Мартины и, взорвавшись, не окатила их сладкими брызгами. Вон она машет в окно и забавно комментирует, пока Дамиано, гордый и довольный несет свою платиновую пластинку, полученную за одну из песен. Почему он принес ее, как и другие награды, в квартиру Мартины до сих пор остается загадкой, но видимо в те моменты ему казалось, что все элементы его счастья должны быть в одном месте – рядом с ней, с их общими фотографиями и той дурацкой чашкой с форме задницы, которую она подарила ему в знак примирения после очередной пустяковой ссоры. Вот они спорят о том, кто из них лучше готовит традиционную качо э пепе и в этот момент его пакет рвется, совсем как в одном из новогодних фильмов, и все купленные продукты высыпаются на асфальт. Вот она скидывает из окна забытые ключи, которые перелетают и приземляются на капот чужой машины, активируя на ней сигнализацию, а он отбегает в сторону, натягивая капюшон, пока она заливисто хохочет, казалось, на весь квартал. Черт подери, ему и суток бы не хватило вспоминать все, что связывало его с этим домом. Но все эти моменты, даже когда он вылетал, сердито хлопая дверью после скандалов, были пронизаны счастьем, ведь он знал, что еще не раз сюда вернется. Счастьем, которое он безвозвратно потерял.***
Итак, что дальше? Для начала встать, потому что очередные штаны промокли до самого белья. Затем вернуться домой и лечь спать, потому что расписание с группой никто не отменял и завтрашний день он просто не вытянет, вновь повесив на Викторию обязанности лидера и главного «специалиста по связям с общественностью». В идеале все было так, но в реальности сил не хватало даже на то, чтобы подняться. Выкурив «на дорожку» очередную сигарету, он по привычке посмотрел на светящееся окно, закинул окурок в урну и неспешным шагом отправился в сторону машины. Вернувшись домой, он принял горячий душ, а после, бездумно потянувшись за зубной щеткой, он внезапно понял, что его оттаявший после холода мозг вновь очнулся, подкидывая очередную пищу для размышлений. Он влюблен в Итана. Это было настолько абсурдно и смешно, что посмотрев на себя в зеркало, Дамиано подумал, что очутился в параллельной реальности, удивительно похожей на основную. Это его квартира, все его вещи – его, и лежат на своих местах. И одежда на нем привычная, и телефон на кровати пищит совсем как в жизни. Ничего не изменилось, все настоящее, даже его сумасшествие. Он влюбился в Итана. В Итана. Влюбился. Мадонна, какой же бред. Захотелось то ли рассмеяться, то ли зарыдать от осознания этого простого факта. Если слезы помогут избавиться от этого идиотства и все вернут на свои места – он готов прямо сейчас свернуться клубочком здесь, на холодном полу, и реветь всю ночь напролет. Но это не поможет. Ничего не поможет. Ни один ученый мира еще не придумал средства, избавляющего от любви, и с этим придется как-то жить. Укутавшись с головой в одеяло, он открыл новостную ленту со своей второй – личной – страницы и первым делом ему попалась фотография Мартины с подружками, опубликованная сегодня утром. Мать твою, Мартина. Его чудесная Мартина, которую он осознанно обижал и которая обо всем молчала. Которую он не ценил так, как она этого заслуживает. Которая даже сейчас, в переломный момент их отношений, искренне пожелала ему счастья не с ней и которая подтолкнула его к тому, в чем он долгое время врал сам себе. К тому, что руководило всеми его действиями. Только вот желаемому, судя по всему, не суждено сбыться и Дамиано это совсем не учел, лишившись того, чем на самом деле дорожил.***
- Что это такое, Виктория? – Рука с сигаретой замерла у рта, когда Дамиано посмотрел прямо перед собой, через стол, шезлонги и бассейн, разделявшие его с окном комнаты на первом этаже. – Вик! - Да что?! – Виктория оторвалась от телефона и орешков, оставшихся на столе после вчерашних вечерних посиделок. - Я тебя спрашиваю, что здесь происходит? – Дамиано округлил глаза, посмотрев на нее, а затем перевел взгляд ей за спину, вынуждая обернуться. - Что? Они уезжают завтра куда-то на пару дней, Итан же вчера рассказывал. – Она пожала плечами и вновь вернулась к просмотру сторис с вечеринки друзей, оставшихся в Риме. - Глазам своим не верю… - Он затянулся, обжигая кончики пальцев сгоревшей дотла сигаретой. Чтобы дойти до апогея своего личного кризиса ему только этого не хватало – видеть Итана с Адриано вот так внезапно, без подготовки и предупреждения. Он не мог перестать прокручивать в голове позавчерашнюю поездку сюда, когда заснувший Итан сполз по сиденью рядом и уложил голову ему плечо, а потом, повозившись сквозь полудрему, переплел с ним пальцы лежавших между ними рук. Странный, вопросительный взгляд Виктории, сидевшей напротив, и тот слабый полет одной-единственной выжившей бабочки в его животе, с обожженными крыльями и задыхающейся от одиночества и безнадежности, вспоминались ему и спустя время. Мозг отчаянно цеплялся за мало-мальски приятные эмоции и бесконечно заставлял Дамиано думать об этом и чувствовать себя жалким влюбленным сопляком. И вот когда он почти внушил себе, что на самом-то деле все может быть не так уж и плохо – случилось это. - К Томасу тоже вчера приехала дама сердца, может тоже поорешь? – Колко прокомментировала его реакцию Виктория и громко воскликнула «Мартина!», от чего Дамиано дернулся, но в ту же секунду понял, что это обращение адресовано ее подруге, приехавшей вместе с ними. Она принялась показывать ей видео на телефоне, затем из виллы вышли еще парочка общих друзей – скорее друзей Вик и Томаса – и Дамиано глубоко вздохнул, осознавая всю бедственность своего положения, ведь все здесь были с кем-то: с возлюбленными, друзьями, только он был один, что никак не добавляло оптимизма на оставшиеся сутки с небольшим пребывания здесь. Он вновь посмотрел на окно, за ним Адриано присел над своим раскрытым чемоданом, а Итан стоял напротив него, что-то говоря и улыбаясь, и плевать он хотел на Дамиано - теперь он и не вспомнит о его существовании. Что ж, так бывает, нужно просто перетерпеть. Остаток дня они работали. Дамиано старался не обращать внимание и никак не взаимодействовать с Итаном, иначе он совершенно точно начал бы нервничать и его голос бы проседал, пуская насмарку всю запись. Собрав всю волю в кулак, он отбросил все посторонние мысли и полностью включился в процесс, глядя как остальные вовлечены в него, какие они серьезные и сосредоточенные и в то же время светящиеся беззаботностью и непринужденностью. В конце концов, он ведь профессионал и никто из них, даже Итан, не виноват, что он временно свихнулся. На ужин ни Итан, ни Адриано, не спустились. Вместо этого, одевшись потеплее, они отправились на позднюю прогулку по безлюдной набережной. - Где Итан? – Спустя полчаса его отсутствия не выдержал Дамиано, интересуясь у сидящей по правую руку Виктории. - Гулять пошли, - равнодушно отозвалась она, протянув руку через его тарелку, чтобы достать помидор черри. - А ужинать ему не надо? – Проворчал Дамиано, не притронувшись ни к чему, кроме чашки с чаем. - Да чего ты прицепился? Поедят там. – Она недоуменно посмотрела на него, искренне не понимая причину непрекращающегося весь день невроза Дамиано. Впрочем, она сегодня слишком устала, чтобы вникать во все это, поэтому тут же отвернулась, вступая в еще более незамысловатый диалог со своей очередной подружкой, оставляя Дамиано в одиночестве смотреть на всю эту слишком жизнерадостную для него феерию из болтовни и тихих смешков всех вокруг. Спустя пару часов он заставил себя съесть лишь крошечный кусочек запеченного лосося, нещадно раскрошив и размазав по тарелке основную часть. Ему было паршиво и некомфортно, и поэтому он без зазрения совести почувствовал внутреннее ликование, когда все, наконец, наговорились и стали расходиться по своим комнатам, постепенно оставляя его одного сидеть на стуле на террасе под включенным инфракрасным обогревателем. - Ты идешь? – Обратилась к нему Виктория, делая последний глоток белого вина. - Я еще покурю. Она пожала плечами и сделала шаг к двери, а затем обернулась, меняя тон, в котором она говорила с ним весь день, на более мягкий. - У тебя что-то болит? – На это Дамиано, не глядя на нее, отрицательно покачал головой и Вик, спустя секундную паузу, неожиданно для них обоих поцеловала его в макушку, трепля волнистые волосы на затылке. – Ладно. Исполняя обещанное, Дамиано выкурил пол пачки сигарет, переписываясь с другом, рассказывающим ему о последнем матче Ромы, который он сегодня пропустил, потом с мамой, заверяя ее, что он хорошо о себе заботится в поездке. Так прошел час и Дамиано, не стесняясь в мыслях, подогреваемых разошедшимся юношеским максимализмом, злобно активировал телефон, проверяя время, которое тянулось как расплавленная на солнце жвачка. Скоро полночь, а признаков того, что Итан скоро вернется, и в помине не было. Он злился и психовал, не понимая где можно так долго гулять и что можно все это время делать. Дождавшись половины первого ночи, он допил свой заледевший чай и поднялся, разворачиваясь в сторону входа. За спиной послышались тихие голоса и боковое зрение уловило блеск фонарика на телефоне и Дамиано понял, что если силой не заставит себя сейчас же войти, он непременно прокомментирует их возвращение, что будет крайне глупо с его стороны. Спалось ему решительно плохо. Почему-то было холодно и никакое одеяло и надетая толстовка не спасали от ощущения льдины, приложенной к его спине. Еле дождавшись утра, задремав лишь ненадолго на рассвете, Дамиано сел на кровати, оглядевшись по сторонам в поисках телефона. Безрезультатно разворошив постель, он зажмурил глаза, вспоминая, что вероятно оставил его вчера на террасе, поэтому, преодолевая чудовищную усталость, он оделся и спустился на первый этаж с ощущением, будто его головой стучат по барабану вместо палочек. Издалека завидев его на стуле, он с облегчением заметил там же пачку сигарет и прямиком направился к искомому. Закурив, он проверял уведомления на телефоне, когда заметил какое-то движение в окне комнаты Итана. Сквозь плохо задернутые шторы он увидел ноги Адриано, сидевшие на кровати, а затем, когда сонный Итан вышел откуда-то из-за угла, потирая кулаком глаз, эти ноги поднялись и принесли Адриано к нему. Отголоски хороших манер, которые ему пытались в детстве вдолбить родители, подсказывали, что ему нужно развернуться и уйти, но взрослый Дамиано, совершенно наплевав на воспитание, смотрел на них, чувствуя, что вот-вот его сердце покинет грудную клетку. Адриано собственническим движением притянул Итана к себе, обвив рукой шею, и прикусил зубами его нижнюю губу, положив ладонь на щеку. Словно почувствовав, что за ними наблюдают, он чуть развернул их, но Дамиано все равно увидел эту легкую, расслабленную полуулыбку Итана, коснувшуюся его губ, и то как он потерся ухом о его предплечье, глядя совершенно влюбленными глазами, которые, по мнению Дамиано, никак не должны быть такими после всего, что между ними происходило, и после всех их долгих разговоров об этом. Итан ничего не понимал, что бы он не говорил. Ничего не понимал и не сделал никаких выводов. Отступив назад, он оказался за колонной, и, отвлекшись на секунду, чтобы подкурить очередную сигарету, он вновь взглянул в окно, увидев как Адриано опустил ладонь под резинку его трусов, сделав пару характерных движений, через пару мгновений уводя их из поля его зрения. Жгучая ревность, которая до этого бурлила в Дамиано густой едкой субстанцией, подобно ведьминому зелью в котелке из детских мультфильмов, разлилась внутри, отравляя все внутренние органы, заставив Дамиано осесть на холодную плитку, уткнувшись лбом в колени. Он не мог справиться с этими чувствами, не мог заставить себя воспринимать это проще и равнодушнее. Итан был его, и пусть разум говорил обратное. Сердце в этом случае было гораздо сильнее здравого рассудка, который он, впрочем, безвозвратно потерял. Когда пальцы на ногах начали покалывать от холода и онемения, он поднялся с мыслью, что теперь он не поверит словам Итана и что этим двоим лучше сегодня не попадаться ему на глаза. Вечером Виктория и Томас закатили мини-вечеринку, хотя Дамиано совершенно не понимал какой для этого был повод. Выдохшись, он проспал четыре часа к ряду, но все равно оставался злым и раздраженным, не реагируя на попытки поболтать с ним и втянуть в общее веселье. Волком глядя на разбившуюся на парочки толпу, он стоял в углу, опершись на бортик террасы на втором этаже, где они все сейчас находились. Как и было задумано, с Итаном он сегодня не общался, но, несмотря на данные самому себе обещания, он продолжал выискивать его взглядом. В очередной раз недоумевая какой ему еще нужно сделать вид, чтобы дать окружающим понять, что их излишнее внимание к его персоне ему претит, он увидел, наконец, Итана за дверью в гостиной. Он с кем-то эмоционально разговаривал и обычно неприсущая ему мимика и жестикуляция говорили о том, что разговор был малоприятный. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, кто был его собеседником, и чуть наклонившись, Дамиано убедился в своих догадках. Хмыкнув, он отвернулся, отпивая из бутылки пиво, врученное ему Томасом в самом начале вечера. Тут же его вниманием завладела малознакомая девушка из компании Виктории, которая допытывалась есть ли у нее возможность получить пропуск за кулисы на их концерт в Милане, раздражая неуместностью, поскольку Дамиано отродясь не занимался подобными вопросами, да и спросить это у самой Виктории было бы гораздо логичнее, чем у него. Настолько доброжелательно, насколько мог, он посоветовал попросить Викторию связаться с кем-то из менеджмента и, давая понять, что она, в конце концов, может уже отойти от него, он улыбнулся, сдвигаясь чуть в сторону. Услышав за спиной негромкий хлопок двери, он обернулся и увидел, как Итан спускается по винтовой лестнице на первый этаж и, проследив за ним взглядом, наблюдал теперь, как тот откинулся на шезлонге у бассейна, устало потирая ладонями лицо. Первым желанием было спуститься к нему, но Дамиано преодолел его, словно осязая даже через расстояние волны негатива, исходившие от Итана. Злорадно подумав, что тот в очередной раз слепо натыкается на одни и те же грабли, совершенно не понимая, что эти грабли легко и просто перепрыгнуть, Дамиано боковым зрением заметил Адриано, остановившегося у бортика поодаль него. Он точно так же смотрел на Итана внизу и Дамиано понял, что готов уничтожить его. Прямо сейчас и беспощадно. Ведь у него, в отличие от Итана, терпение не бесконечное и он не глупый котенок, не обращающий внимание на пинки грязными ботинками. Выдержав формальную паузу, во время которой успел накрутить себя еще больше, он подошел к нему и без какого-либо замешательства, поинтересовался: - Ты что, как-то особенно ярко кончаешь, обижая его? Адриано широко улыбнулся, переступив с ноги на ногу. Покачав головой, он посмотрел на пол и, хмыкнув, повернулся к Дамиано, процедив сквозь зубы: - Особенно ярко я кончаю, когда он берет поглубже в рот. – И добавил, прищурив глаза и придвинувшись ближе, будто доверяет другу сокровенную тайну. - Ну, знаешь, когда он давится, а ты все равно берешь его за затылок и насаживаешь так, чтобы он коснулся носом лобка. Услышав это, Дамиано на секунду почувствовал как потемнело в глазах. При всех возможных сценариях, разыгранных даже на максимум, он никак не ожидал услышать подобную грубость при том, что подсознательно был готов к любому повороту событий. Эта фраза выбила почву из-под его ног, одновременно принося с собой всепоглощающую ярость, заставившую его дернуться в сторону Адриано в желании стереть с лица земли, и только невесть откуда взявшаяся девушка Томаса остановила его, ухватив за предплечье. Когда пелена чуть спала, он заметил Итана, с нечитаемым выражением лица стоявшего в нескольких метрах от них. Как долго он там был неизвестно, но судя по его неморгающему взгляду, переведенному поочередно с Адриано на него, Дамиано понял, что Итан все услышал. Возможно не дословно, но суть он уловил. Казалось, что вокруг стихла музыка, исчезли голоса и потух свет, и Дамиано видел только глаза Итана, в упор смотрящие на него. Спустя бесконечность, окружающая обстановка вновь обрела краски и звуки, когда Итан, развернувшись, пошел прочь, быстрым шагом обходя окружающих. - Не смей идти за нами, - четко проговаривая каждое слово прошипел Дамиано. Бросив короткий взгляд на тех немногих, которые наблюдали за развернувшимся действом, он пошел вслед за Итаном, думая о том, что ему совершенно плевать на мысли остальных. Жизнерадостной и бодрой обезьянкой он будет через четыре дня на сцене, сейчас же он будет вести себя так, как вынуждает его сложившаяся ситуация. Нагнать Итана не получилось – он словно растворился, исчез бесследно. Дамиано искал его во всех комнатах, где он мог быть, во дворе, но все безрезультатно. Остановившись у основной двери, ведущей внутрь виллы, он тяжело вздохнул, оглядывая все вокруг. Сердце, мечущееся по грудной клетке никак не хотело успокаиваться, но именно оно словно прочертило зримую светящуюся нить, за которой он последовал, выходя за территорию на плохо освещенную улицу, где в следующее мгновение увидел Итана, облокотившегося на невысокий забор, разделяющий тротуар с обрывом, ведущим к небольшой, но бурной горной реке, протекающей через весь городок. Подойдя ближе, Дамиано остановился в нескольких метрах, глядя в темноту перед собой, где только от редкого дуновения ветра шумела листва на деревьях и казалось, что вот-вот на тебя со страшным ревом выскочит чудовище, утаскивая в пропасть. Повернув голову, он посмотрел на Итана, которого никакие чудовища не пугали, ведь самое главное он уже встретил. - Зачем ты пришел? Иди занимайся своими делами. – Прервал тишину Итан, за все это время ни разу не пошелохнувшийся. - Я ими и занимаюсь. И никуда я не уйду. – Вполголоса отозвался Дамиано, глядя на свои ладони, на которых от холода и нервов проявились тонкие синеватые сосуды. - Делай, что хочешь, - еле слышно выдохнул Итан и развернулся, уходя в противоположную сторону, вдоль по улице. Дамиано последовал за ним, соблюдая расстояние. Прикинув в голове, насколько это странно смотрелось бы со стороны, он догнал его, поравнявшись. - Дамиано, - Итан устало закатил глаза, остановившись, - чего тебе? Ты недостаточно услышал? - Почему ты злишься на меня?! – Дамиано всплеснул руками, акцентируя вопрос на последнем слове. Он понимал чувства Итана, но отступать не собирался. - Потому что оставь меня в покое. Все оставьте меня. – Взмолился Итан, но услышав простое, будто само собой разумеющееся «Нет», прикрыл глаза, на мгновение зажмурившись и, смирившись со своей участью, побрел дальше в компании Дамиано. Молча они дошли до набережной и Дамиано всю дорогу поглядывал на покрытые мурашками руки и шею Итана, что не было удивительно, поскольку оказаться на улице, где температура была лишь на десять градусов выше нуля, в одной тонкой футболке было не лучшей идеей. Спустившись по старинной каменной лестнице, судя по ее виду заставшую самого императора Тиберия, они прошли по белоснежному песку залива Гаэта, слыша за спиной отголоски музыки, доносившейся из одного из прибрежных клубов. Оглядевшись по сторонам, Дамиано увидел заботливо сложенные пляжными работниками шезлонги, и, проследовав к ним, выдернул один, усаживаясь и закуривая. Итан, до этого усердно делающий вид, что он один, наконец, подошел к нему и молча протянул руку, на что Дамиано был вынужден отдать ему свою сигарету, прикуривая себе новую. Похлопав ладонью по сиденью, Дамиано посмотрел на Итана, но тот отрицательно помотал головой и Дамиано не выдержал: - Иди сюда, ты замерз. У нас концерты и если ты заболеешь, Итан, тебе не жить. Аргумент был более чем действенный и Итан плюхнулся прямо между его разведенных по обе стороны шезлонга ног. Отбросив окурок прямо в пушистый песок, Дамиано расстегнул толстовку и притянул Итана за плечо, вынуждая придвинуться ближе и, когда тот докурил, Дамиано приобнял его, укладывая их обоих на спинку и прикрывая его настолько, насколько смогла растянуться ткань. Слушая мерное дыхание Дамиано и его чуть учащенное сердцебиение, Итан немного расслабился и, улегшись поудобнее ухом на его грудь, вдруг заговорил: - Мне так жаль, что тебе пришлось это услышать. Мне ужасно стыдно. - Успокойся, Итан. Эти слова характеризуют его, а не тебя. – Уверенно ответил Дамиано, обнимая крепче и прижимаясь губами к его макушке. Еле ощутимо судорожно подрагивающий в его руках Итан напомнил ему щенка, которого он в детстве нашел возле импровизированного футбольного поля во дворе родительского дома. Он точно так же дрожал и тогда маленький Дамиано впервые пришел к выводу, что подобную реакцию может спровоцировать не только холод, но и пережитые эмоции, предательство и одиночество. - Надеюсь, что он уехал. – Поделился своими ожиданиями Дамиано. На это Итан лишь коротко кивнул, закрывая глаза. Все эмоции разом схлынули, оставляя его совершенно без сил и теплый Дамиано, укачивающий его своим дыханием, лишь усиливали желание заснуть прямо здесь и сейчас - вдалеке от всех, где только звездное небо и Тирренское море окружало их двоих. – Если нет, то придешь спать ко мне, - предложил Дамиано, а потом, будто спохватившись, добавил: - Ну, или в любую свободную комнату. Сколько времени они там провели неизвестно, но когда Итан почувствовал, что действительно вот-вот заснет, было решено вернуться, иначе чего доброго их придут разыскивать с собаками и полицейским вертолетом. - Почему ты еще здесь? – Вошедший в комнату Итан заметил сидящего в темноте Адриано на стуле у окна. - Что значит «почему я еще здесь?». Где мне еще быть? - Как минимум на подъезде к Риму, чтобы забрать свои вещи из моей квартиры. Ключи оставишь у консьержа. – Твердо ответил Итан и зашел в ванную, чтобы вымыть руки. Когда он вернулся, все осталось на своих местах. – Хорошо, я понял. Он взял в углу комнаты чемодан Адриано, с грохотом кинул его на пол перед кроватью и одним движением смел в него вещи с тумбочки. Снял со стула немногочисленную одежду и, несвойственно для него скомкав, тоже закинул в него, когда услышал прямо за спиной «Прекрати». Выпрямившись, он обернулся, глядя в глаза Адриано, лицо которого было всего в десятке сантиметров от его. - Я должен прекратить? – Сложив руки на груди поинтересовался Итан, надеясь, что его вопрос воспримется как риторический и что через минуту он останется один в этой комнате. - Этот сучонок меня спровоцировал. Ты с ним был? Выяснил какого черта он это делает? – Адриано склонил голову, не прерывая зрительный контакт. Уверенный в своей правоте он исключил вероятность извинений за свои слова. Но Итан этого и не ждал, в очередной раз почувствовав разочарование, которым и так преисполнилось его сердце. Для себя он решил, что никаких разговоров больше не будет, с него достаточно. Поддев ступней крышку чемодана, он захлопнул его, пихнув ближе к Адриано. - Возвращаюсь завтра вечером. Надеюсь не увидеть ничего, напоминающего о тебе. – Он обогнул кровать, сдвигая одеяло, давая понять, что пребывание Адриано здесь окончено. - Послушай… - Он подошел к проверявшему забытый на весь вечер телефон Итану и коротко взял его за локоть, чтобы развернуть к себе. Итан развернулся, но только для того, чтобы сильным резким движением толкнуть его ладонями в грудь, вынуждая отступить на шаг. – Итан… - Не обративший на это внимание Адриано вновь подошел ближе и когда Итан снова занес руку, он схватил его чуть выше запястий, заводя их ему за спину, фиксируя. Это окончательно вывело Итана из себя. – Не дергайся. – Совершенно спокойным, будничным тоном, прошептал ему на ухо находящийся слишком близко Адриано, от чего вдоль позвоночника пробежали мурашки. – Ты не знаешь всей ситуации и делаешь неправильные выводы. - Мне достаточно того, что я знаю. – Итан отстранился, насколько мог, чтобы посмотреть ему в глаза. Адриано, почувствовавший, что напряжение в руках его партнера ослабло, отпустил их. – Прежде, чем ты уйдешь, ответь мне на вопрос: ты всем такое плетешь за моей спиной? На это Адриано лишь рассмеялся и, посмотрев на напряженно выпрямившегося Итана, застегнул чемодан, подхватив его, вышел из комнаты. Когда дверь захлопнулась, Итан выдохнул, прикрывая глаза, и словно тряпичная кукла свалился на кровать, утыкаясь лицом в подушку.***
В освободившееся из-за несостоявшейся поездки время, Итан, наконец, приехал в гости к маме, стараясь вести себя так, чтобы она не заметила насколько ему неспокойно и насколько он устал. Оставшись на ночь, они долго разговаривали на кухне, мама подробно расспрашивала его о путешествиях с группой, их планах, отношениях и предстоящих европейских концертах. Во время этого Итан пытался украдкой подсчитать сколько литров чая с айвой она заварила и какого диаметра был традиционный итальянский морковный пирог. Конечно, он мечтал увидеть вместо него яблочный, но об этом умолчал, заверяя, что этот морковный – самый вкусный в его жизни. За полночь, когда он помог убраться на кухне и сходил на «экскурсию» к телевизору в гостиной, который никак не желал показывать ничего, кроме новостных каналов, он лег спать в своей детской комнате, на мгновение вернувшись на много лет назад, когда еще ничего не предвещало того, как будет складываться его жизнь. Улыбнувшись, он вспомнил слова мамы, которая пожаловавшись на нелюбимые каналы, все же отметила с гордостью, что их часто по ним показывают. Заглянув под кровать, он убедился, что коробка с коллекцией камушков и ракушек из их семейных поездок все так же оставалась на месте, и на душе стало совсем легко. Заснул он с мыслью о том, что ему совершенно точно нужна была такая перезагрузка и смена обстановки, насколько это странно бы ни звучало по отношению к маме и родительскому дому.***
Их мини-тур начался с концерта Бельгии, куда они приехали в рамках презентации нового сингла и предстоящего альбома. Отработав, как по накатанной, все запланированные мероприятия, Томас, Вик и несколько человек из команды традиционно засобирались в поход по клубам, а под утро, конечно же, по барам. Ведь только так, по заверению Виктории, можно прочувствовать страну - через ее жителей. И ее совершенно не волновало, что здесь они не в первый раз, и каждый их приезд проходил по одному и тому же сценарию. Итан был уверен, что Дамиано пойдет с ними, как всегда ненадолго, но такое с ним периодически случалось - он не всегда игнорировал подобные мероприятия, запершись в гостиничном номере. Поэтому, когда в дверь неожиданно постучались, Итан был даже не уверен, стоит ли ему открывать, ведь голоса в коридоре давно стихли. Но стук раздался повторно и он, проводив взглядом закатившийся под кровать наушник, выпавший из его уха, открыл замок, обнаруживая за дверью Дамиано. - Еще не спишь? Можно к тебе? Итан улыбнулся, пропуская его внутрь. Он скучал по нему, хотя они не виделись всего сутки до этого. Дамиано был рядом, но как фронтмен группы, а Дамиано-друг остался в том безумном вечере в Сперлонге, и сейчас Итан понял, что этот полусонный, немного усталый человек в помятой футболке пришел в качестве друга. - Я не могу заснуть. – Сообщил Дамиано, с размаху плюхнувшись спиной на кровать. – Я вообще плохо сплю в последнее время. - Почему? – Итан лег рядом и, повернув к нему в голову, внезапно подумал, что те, кто утверждают, что у Дамиано самый красивый классический римский профиль во всей Италии были абсолютно правы. И почему он раньше не обращал на это внимание, отмечая только его талант и великолепные тексты? На его вопрос Дамиано лишь пожал плечами, умалчивая о причинах происходящего. Он никому так и не сказал о разрыве с Мартиной и уж тем более не мог поделиться тем, что с недавних пор (недавних ли?) чертовски влюблен в своего лучшего друга. Почувствовав крайнее нежелание уходить в свой номер, он взглянул на Итана и тот, словно услышав безмолвный вопрос, приподнял задницу, выдергивая из-под себя одеяло и Дамиано, обрадовавшись, шустро расстелил свою часть кровати, укрываясь и подсовывая ладони под прохладный низ подушки. Оставив в комнате только лишь свет от прикроватного торшера, Итан улегся рядом, заведя будильник на раннее утро. Они негромко и лениво обсуждали всякую ерунду, не касаясь каких-то серьезных, задушевных тем. Когда Дамиано, согревшись под одеялом, расслабился настолько, что буквально не чувствовал своего тела, он попросил Итана провести с ним свою фирменную рубрику «Любопытные факты со всего мира» и Итан, на секунду улыбнувшись, вдруг принял серьезный вид, подпихнув подушку под спину повыше и сцепив пальцы на груди в замок, словно взаправду собрался вещать ему об устройстве мироздания. Дамиано, как под гипнозом, смотрел на него будто даже не моргая, слушая через раз и любуясь каждым движением ресниц, сведенными бровями и задумчиво прикушенными губами, когда тот пытался что-то вспомнить или не мог подобрать слова. Растворившись в его голосе, Дамиано впервые за последние дни безмятежно заснул. Утро наступило для Дамиано, когда рассвет только занимался за окном. Прищурив один глаз, он посмотрел на экран телефона, который показывал шесть утра. Постепенно просыпаясь, он ощутил руку Итана, перекинутую через его ребра и, чуть обернувшись, увидел, как тот сполз вниз по кровати, практически упираясь лбом в его спину. Счастье. Дамиано почувствовал легкое, еле ощутимое, но все же счастье, проведя ночь в крепком здоровом сне без сновидений и проснувшись с тем, от которого щекотные мурашки из солнечного сплетения расползались по всему телу. Аккуратно развернувшись, чтобы не сбросить руку Итана и не разбудить его, Дамиано опустился, принимаясь рассматривать каждую черточку его красивого умиротворенного лица. Не прошло и пары минут как Итан чуть дернул головой, слегка нахмурившись, открыл глаза, просыпаясь от пристального взгляда. - Прости, - Дамиано улыбнулся, убирая его спадающие волосы. На это Итан только сонно покачал головой, вновь закрывая глаза. Он придвинулся ближе и, вздохнув, уткнулся носом куда-то между грудью и подмышкой, и Дамиано понял, что его мурашки постепенно начинают приобретать совершенно другой окрас. - Мы можем еще немного полежать? – Пробормотал вновь засыпающий Итан, не ориентируясь во времени суток. - Конечно, - ответил Дамиано, легкими касаниями перебирающий его длинные распущенные волосы. Он добросовестно пытался погрузиться в сон хотя бы ненадолго, но близость теплого тела Итана этому совершенно не способствовали. Дамиано бездумно смотрел в окно, считая пролетающих мимо птиц, когда почувствовал, как тот завозился в его объятиях, как он приподнял голову, глядя на него. По его более осознанному взгляду Дамиано понял, что уснуть ему тоже не удалось, тогда почему он все это время не отстранялся, продолжая обнимать и лежать неподвижно так близко? От выражения его черных в полутьме глаз Дамиано откровенно разволновался. Что происходило в его голове угадать было невозможно, и он напрягся от того, что под действием своих чувств может воспринимать все искаженно. Кто его знает, этого Итана? Вдруг он просто пытается подсчитать сколько комплектов палочек у него с собой, а сердце Дамиано уже начинается кувыркаться в груди, разгоняя кровь по телу стремительными потоками. Пытаясь убедить себя не выдумывать лишнего на ровном месте, Дамиано намеревался перекатиться на спину, но Итан не позволил, переместив руку с его ребер на щеку. Глубокий выдох и он потянулся губами к его губам, без предисловий углубляя поцелуй. Дамиано показалось, что в этот момент в его голове совершенно точно не выдержали пару сосудов, разрываясь и принося с собой головокружение. Итан его целовал. Целовал медленно и горячо, вжавшись всем телом так, что между ними невозможно было бы протянуть и ниточку. Сжал его волосы на затылке, требовательным движением чуть заваливая его на себя. Дамиано приподнялся на локте, положив вторую руку ему на шею и благодарил счастливый случай, разделявший теперь их тела одеялом, потому что намерения Итана все же оставались ему неизвестны, а щеголять перед ним с вполне закономерной реакцией тела ему не особо хотелось. Не убирая руку с его затылка, Итан приподнял голову, возобновляя поцелуй и пропуская руку под его боком, чтобы мягкими, но сильными движениями оглаживать его спину, сжимая на ней кожу, неспешно проводить ею от самого затылка до ягодиц, от чего Дамиано неосознанно выгибался каждый раз, когда его пальцы приближались к резинке пижамных штанов. Чертовски хотелось лечь на него сверху, почувствовать всего его под собой, но Дамиано опасался предпринимать какие-то активные действия, памятуя о том, как спугнул тогда Итана, воспринимая все как стопроцентную взаимность. Несмотря на то, что Итан тогда объяснил свои мотивы, Дамиано все же немного обиженно подумал, что сейчас он будет ведомым, будет подчиняться желаниям Итана хотя бы для того, чтобы в дальнейшем не возникло лишних поводов для объяснений. Каждое движение его губ, его тихие вздохи и мелкие подрагивания ресниц, будто под веками бушевали яркие сны – все это сводило Дамиано с ума, хотя он не знал, куда еще больше. Влажно целуя попеременно его то верхнюю, то нижнюю губу, Итан засучил ногами, спихивая одеяло вниз, оставив в качестве «преграды» только лишь немногочисленную одежду на их телах. Стало чуточку легче, потому что было невыносимо жарко, щеки Дамиано пылали ровно, как и щеки Итана, когда он, отстранившись, посмотрел на его лицо. В то же время, он почувствовал некоторую неловкость, поскольку теперь его желания были слишком очевидны. Впрочем, Итан это смущение не разделял, разрушая всеобщий стереотип, что это он самый застенчивый в группе. Сжав его свободную руку, он начал заводить ее за себя, понуждая Дамиано исполнить его же недавнее устремление и, как только Дамиано оказался сверху, Итан обнял его всеми руками и ногами, обхватывая его так крепко, будто это могло бы смягчить то безумие, что накрыло их обоих. Дамиано прижался губами к его шее, чувствуя как бьется под ними сонная артерия и легких аромат укладочных средств, будто намертво впитавшийся в волосы Итана, проникает в его легкие, чтобы потом с кислородом в венах проникнуть в мозг, отложившись прочной ассоциацией. Он чувствовал давление голени на его пояснице, которой Итан прижимал его к себе и чувствовал его возбуждение, зажатое между их животами. Их общее возбуждение, перетекавшее между ними, словно они сообщающиеся сосуды. Протиснув руки под его плечом и шеей, Дамиано мелкими поцелуями переместился к линии челюсти, щекам, в конце пути почти невинно чмокнув его в нос и губы. Захотелось что-то сказать, словами установить связь с реальностью, проверить, не потеряли ли они ее окончательно. Слов не находилось, кроме того, что Итан сейчас дьявольски красив, что он и озвучил, подарив его чуть покрасневшим губам ласковую улыбку. Огладив пальцем ухо Дамиано, он заправил прядку волос за него и притянул его себе за шею, целуя так волнующе и исступленно, что вкупе с его второй ладонью, с силой сжимающей его ягодицу и прижимающей к себе, дарило Дамиано ощущение, что ни один секс в его жизни не приносил столько ощущений, как поцелуй с Итаном. Поддавшись неистовству, Дамиано чуть подтянул к себе колени, медленно двинув бедрами, что заставило Итана судорожно выдохнуть, разрывая поцелуй, и вжаться макушкой в подушку, запрокинув голову. Дамиано поднялся на вытянутых руках, глядя как он сильнее зажмуривает глаза и прерывисто дышит через приоткрытые губы, реагируя на каждое движение его бедер. Спустившись поцелуями с местечка за ухом по шее к впадине на своде ключиц, к груди, Дамиано с каким-то восхищением отметил небольшой влажный след на животе Итана, прежде чем прикусить его затвердевший сосок. - Мы можем сделать это? – Совсем тихо спросил Итан, заставив посмотреть на себя, приподняв за подбородок. Дамиано уставился на него, не веря собственным ушам. Почему-то казалось, что, несмотря на то, что сейчас происходило между ними, Итан не решится это предложить. Что они не пойдут до конца. Расценив молчание Дамиано по-своему, Итан прошептал: - Ты не хочешь? - Итан, черт возьми, я никого в жизни так не хотел как тебя, - чистосердечно признался Дамиано и в то же мгновение почувствовал как приставший на локте Итан, прежде, чем быстро поцеловать, провел ладонью вниз по его животу, нырнул под кромку его штанов, обхватывая пальцами член. От этого прикосновения бедра Дамиано неосознанно дернулись и он судорожно выдохнул, глядя на поплывший взгляд Итана. Его рука медленно двигалась на его члене, иногда задевая запястьем собственный и Дамиано готов был взмолиться, потому что долго он вот так не выдержит. В этот момент Итан, напоследок проведя ладонью по внутренней стороне его бедер, выполз из-под Дамиано, перекатившись на противоположный край кровати. Сев задницей на пятки, Дамиано наблюдал, как тот свесился с края, с трудом соображая, что происходит. Итан, повозившись и расстегнув молнию на чем-то, вернулся обратно, положив перед его коленями то, что им сейчас понадобится. В любой другой ситуации Дамиано непременно насмешливо прокомментировал бы, допытывая зачем это Итану в рабочих поездках, но сейчас он вновь почувствовал головокружение не веря, что все происходит на самом деле. Переведя взгляд на розовощекого Итана, Дамиано показалось, что тот впервые за это время смутился и чтобы прервать это, он решительно стянул с него трусы, вновь втягивая в поцелуй. - Что мне сделать, чтобы тебе не было больно? – Вполголоса поинтересовался Дамиано. В теории он все прекрасно знал, но ведь это Итан, его Итан и он не имеет право подарить ему хоть мало-мальски неприятные ощущения. - Мне не будет больно, - ответил Итан, проведя большим пальцем по его нижней губе. - Почему? – Недопонимая, уставился на него Дамиано. - Давай поговорим об этом чуть позже? – Попросил Итан, оставляя Дамиано без одежды. Он перевернулся на бок и Дамиано лег сзади, обнимая обеими руками и целуя в основание шеи. Он сходил с ума, определенно лишался рассудка, обнимая Итана так откровенно, чувствуя кожей горячую его. Переплетя с ним пальцы, на мгновение до боли сжав, Дамиано медленно двинулся вперед, с трудом сдерживая желание оказаться в нем резким и быстрым движением. В этот момент возбуждение, копившееся внизу живота и становящееся почти болезненными, засверкало внутри обжигающими вспышками. Когда Итан, заведя руку назад, положил ладонь на его ягодицу, уверенным движением заставляя войти до конца, Дамиано показалось, что его легкие отказали и он больше никогда не сможет дышать. Он буквально уронил голову, прислонившись лбом к его виску, не выдерживая всех ощущений, испытываемых в эту секунду. Дамиано почувствовал как Итан инстинктивно чуть прогнулся в пояснице, прижимаясь так близко, что ближе уже невозможно. Замерев, Дамиано смотрел на него, его длинные ресницы и влажные короткие волоски, прилипшие к его шее и нерешительно двинул бедрами, от чего Итан обернулся, глядя на него, и Дамиано заметил маленькую слезинку, сбежавшую с уголка его глаз по направлению к вискам. Это вызвало секундное замешательство, но Дамиано быстро понял, что это невольное, бессознательное и только от того, что Итан был до предела возбужден, достигнув пика ощущений, стоило ему только войти в него. - Как мне двигаться? – Не унимался с расспросами Дамиано, попутно целуя и вбирая в рот мочку его уха. - Дамиа… - Захныкал Итан, прижимаясь макушкой к его плечу. – Двигайся как тебе хочется. И Дамиано отпустил себя, вынудив все мысли покинуть его голову, оставляя только обнаженные, обостренные чувства. Он двигался действительно как ему хотелось, сначала медленно и тягуче, затем чуть быстрее, чувствуя ладонью как иногда отзываются бедра Итана сладкими судорогами. Он не разрешал себе и мечтать о подобном, пресекая весь полет фантазии на корню, поэтому сейчас реальность была для него нереальной. Он терялся в ощущениях, не различая свои и его, не разделяя их. Время над ними растягивалось до бесконечности и сжималось до мгновений. Больше не было мыслей, были только ощущения. И только одно слово билось в его черепной коробке, как птица в клетке, - любовь. Любовь – все, что происходило с ними сейчас. Любовь – все, что было до этого. Любовь – имя тому человеку, которого он прижимает к себе их переплетенными руками. Все, что связано с ним – это любовь. Повернув его голову к себе, Дамиано страстно прикусил его губы, медленно лизнув их, посасывая. На каждое его ускоряющееся движение бедрами, Итан реагировал еле слышными стонами, расфокусированно глядя ему в глаза и Дамиано озвучил то, что так давно, но бессознательно, хотелось: - Я люблю тебя. - Я тоже тебя люблю, - ответил Итан, сжав волосы на его затылке. - Нет, Итан, я люблю тебя. – Из последних сил вкладывая в свои слова иной, непривычный смысл, Дамиано сакцентировал его, с нажимом произнеся «люблю». В это мгновение Итан почувствовал, что резко рухнул в пропасть, на краю которой он так долго ходил. Хриплое «люблю» продолжало звучать в его голове, когда его тело содрогнулось крупной дрожью и в глазах на секунду потемнело. Внутри все взорвалось, каждая его клеточка будто вибрировала и горела яркими вспышками, утягивая Дамиано за собой. Он почувствовал пульсацию Итана и не выдержал больше, задержав дыхание и чуть прикусив его плечо. Дамиано потерялся в пережитых ощущениях, не в силах отстраниться ни на миллиметр. Он мечтал остаться вот так целую вечность, не желая ничего другого. Итан лежал на его руке с закрытыми глазами, оставив безвольную ладонь на его затылке. Он не мог пошевелиться, не мог прийти в себя, только лишь на краю сознания отмечая, что у него это вновь получилось без рук, но не от какой-то особенной стимуляции, а просто от чувств, от признаний Дамиано. Пошевелившись, он обернулся, поцеловав его, стараясь вложить в этот поцелуй все чувства, которые были взаимны. Только было немного жаль, что ему понадобилось пережить так много, чтобы осознать это. - Люблю, - прошептал он ему в губы. На это Дамиано коротко прижал его к себе, накрывая одеялом. Вмиг ослабев, они уснули, чтобы, казалось, через секунду проснуться от громкого стука в дверь, сопровождавшегося сиплым воплем Виктории: - Итан, вставай, у нас Дамиано украли!