-x-X-x-
В конце концов, у нее не было выбора. Но в то же время Пирра отказалась позволить своим подчиненным делать грязную работу. Она… она должна была справиться с этим сама. Другого выхода не было. Даже если она ничего не смыслила в допросах и выслеживании шпионов, она не могла поручить своему взводу то, что не была готова сделать сама. — … Хорошо, рядовой Алистер. Возьмите кого-нибудь из остальных и приведите его. Однако вы НЕ должны разговаривать с ним или причинять ему излишний вред, вы меня понимаете? Улыбка рядового Алистера, появившаяся в тот момент, когда первые слова покинули ее губы, исчезает с его лица, поскольку остальные члены взвода выглядят несколько обескураженными. — Но мэм, я…! Прервав его пронзительным взглядом, Пирра делает то, чего обычно предпочитает избегать, и немного опирается на свою репутацию и эффект запугивания, который она дает. — Ваш приказ — задержать Жона Арка и доставить его сюда. Допросом займусь лично я. Вы НЕ должны брать дело в свои руки, особенно когда мы еще не можем быть уверены в его вине или ее отсутствии. Я правильно выразилась, рядовой? Бледный и выглядящий должным образом наказанным, рядовой Алистер кивает, нервно сглатывая, когда инстинктивно отдает честь. — Д-Да, мэм, лейтенант! Будет сделано! Пирра только кивает, сохраняя храброе лицо, даже когда рядовой собирает несколько других и направляется к выходу. Когда она смотрит, как они уходят, ее плечи опускаются, и она издает стон. Сейчас уже глубокая ночь. Жон Арк, вероятно, уже спит в своей постели. Возможно, ей стоило подождать до утра… но нет. Легкий дискомфорт — ничто перед лицом потенциальной угрозы безопасности. Если подозрения ее подчиненных верны, то Пирра должна все исправить… и быстро.-x-X-x-
Что ж, он явно сделал что-то не так. Выглянув в окно своей «камеры», Жон приподнял бровь, наблюдая, как солнце медленно, но верно поднимается прямо на горизонте. Сейчас уже середина утра, и, судя по движению солнца, прошло несколько часов с тех пор, как его вытащили из постели мистралийские солдаты, с которыми он тусовался накануне вечером. Он все еще не был до конца уверен, почему они это сделали. Солдаты были удивительно мягкими, даже когда задерживали его. Это было хорошо, потому что Жону потребовалась вся сила воли, чтобы не напасть в тот момент, когда они ворвались в его комнату, чтобы произвести арест. Он даже не был уверен, что его арестовали. Задержали, да. Упаковали ранним утром — да. Но арестовали? Ну, они же не обвинили его ни в каком преступлении, о котором он знал. Да и условия его содержания не были похожи на условия профессиональной тюрьмы. Оглядев в миллионный раз комнату, в которую его запихнули, Жон задумчиво хмыкнул. Ему было известно, что лейтенант Никос и ее взвод заняли для своих целей дом старейшины деревни. Это было самое большое здание во всем Шионе, так что в этом был определенный смысл. Конечно, в доме старейшины деревни не было подземелья. Действительно, в городе не было ни одной тюрьмы. Поэтому Жона привязали к стулу в одной из спален для гостей большой двухэтажной виллы. С открытым окном и свежим воздухом ситуация была не так уж плоха. Единственное, что действительно раздражало, так это то, что о нем, казалось, забыли на последние несколько часов, пока солнце медленно поднималось на горизонте и начинало свой путь в небо. Даже этот спутник скоро покинет его, и Жон задумался о том, как долго ему еще ждать здесь. Даже сейчас он мог слышать биение сердца солдата, стоявшего за дверью. На самом деле он слышал сердцебиение каждого солдата в здании. Примерно половина взвода находилась в здании. Пирры Никос среди них не было. После того как его задержали и привели сюда, он смог сказать, что те, кто его привел, доложили лейтенанту, и по тому, что он все еще был связан, стало ясно, что она в курсе всей ситуации. К сожалению, он не мог разобрать, о чем они говорили, но, по крайней мере, знал, что ей сообщили о его положении. То, что она не пришла освободить его или даже поговорить с ним, немного настораживало. Тем более, что вскоре после этого она покинула дом и скрылась в деревне. Жон не знал, что происходит… и сколько ему еще терпеть все это. В конце концов, это было ниже его достоинства, не так ли? Он не стал нападать или убивать мистралийских солдат, схвативших его, в основном потому, что не собирался проникать в Мистраль только для того, чтобы отказаться от маскировки в тот самый момент, когда дела пойдут не так, как ему хотелось. Но в то же время он не собирался позволять преследовать себя без всякой причины, когда он даже не сделал ничего плохого. Все зависело от его терпения. Которое сейчас быстро иссякало. Как только солнце скрылось за окном, Жон решил встать и пойти прогуляться. Не похоже, чтобы эта хлипкая веревка, которой его привязали к стулу, могла удержать его, если бы он этого не хотел. Может быть, он уже достаточно насмотрелся. Если в Мистрале так обращаются со случайными незнакомцами, то, возможно… Жон качнул головой в сторону, его мысли резко прервались, когда до его усиленных ушей донесся звук уже знакомого сердцебиения. Его губы истончаются, когда лейтенант Пирра Никос снова входит в зону его слышимости. Он хмыкает, даже когда она возвращается обратно в коттедж. Возможно, теперь он наконец-то получит ответы. Он даст ей… еще десять минут, чтобы прийти и увидеться с ним. Ей нужно девять. Она никак не могла знать, что идет по часам, но все равно Жон отсчитывает секунды, когда лейтенант наконец добирается до комнаты, в которой его держат. Остановившись за дверью, она прочищает горло. Так близко, что Жон может слышать ее через стену. — Рядовой Лорелей. Есть ли какие-нибудь изменения с заключенным? — Нет, мэм… — … Он ни о чем не просил? Не выдвигал никаких требований? — Н-Нет… он был жутко тихим, лейтенант. Если бы его руки были свободны, Жон, возможно, ударил бы себя по лицу. Хм, наверное, к этому моменту ему следовало бы выдвинуть требование или два, не так ли? Даже если внутренне он становился все более раздраженным и нетерпеливым, внешне он проявлял терпение святого. Он должен был потребовать хотя бы поговорить с лейтенантом, но поскольку он знал, что ее нет на месте, он этого не сделал. Упс. — … Понятно. Спасибо, рядовой Лорелей. Оставайтесь на посту. — Слушаюсь, мэм! Мгновение спустя дверь открывается, и Пирра Никос входит, тихо закрывая ее за собой. Мистралийский лейтенант замирает на мгновение, когда она наконец смотрит на него, и видит, что он смотрит на нее. Но, к ее чести, она достаточно быстро приходит в себя, борется с румянцем, грозящим выдать ее смущение, и выпрямляет позвоночник, делая шаг вперед, сцепив руки за спиной. — Жон Арк… знаешь ли ты, почему ты здесь? В этот момент ему кажется, что он начинает лучше понимать лейтенанта Никос. А также почему его оставили гнить здесь в течение последних нескольких часов. Со стороны Пирры это был не злой умысел… теперь он это видит. Ей было не по себе. Даже боязно. Конечно, она не хотела разговаривать с ним с глазу на глаз. И поэтому она ушла… ушла, чтобы заняться чем-то другим. Но теперь она все равно была здесь. Мужество — это не отсутствие страха, а то, что нужно делать, невзирая на страх. Пирра Никос, как чувствовал Жон, была достаточно храброй. Но все же… — Нет. Ни малейшего понятия, лейтенант. Он одаривает ее своей самой большой и яркой ухмылкой, и его забавляет, когда уголки ее рта почти начинают приподниматься в ответ. Красная голова быстро поймала себя на слове и прочистила горло. — … Кто ты такой, Жон? Зачем ты приехал в Мистраль? О? Так вот в чем дело? А… вообще-то, это начинало обретать смысл. Реакция, которую он получил накануне вечером, поведение солдат Пирры по отношению к нему, особенно когда они узнали, что он не знает, кто она такая… они решили, что он вражеский шпион, не так ли? И самое забавное, что они были не совсем неточны. Может, он и не был врагом или шпионом… но разница между тем, кем он был на самом деле, и этим не стоила того, чтобы о ней спорить. Тем не менее, он попытался сыграть на этом, нацепив горькую улыбку и бросив взгляд на лейтенанта. — Это все потому, что я не знал, кто вы вчера вечером, лейтенант Никос? Не все же должны быть одержимы региональным чемпионатом, не так ли? Она вздрагивает, давая ему понять, что речь идет именно об этом, но через мгновение она снова ожесточается, сумев взять себя в руки и обрести решительное выражение лица, а ее руки сжимаются в кулаки. В этот момент Жон не может не пожалеть Пирру Никос. Ему совершенно ясно, что лейтенант безнадежно влипла по уши, но все же старается изо всех сил. — Ты — призрак, мистер Арк. И если ты не начнешь отвечать на мои вопросы, у меня не будет выбора, кроме как предположить, что ты шпион. Я спрашивала о тебе в городе, ты знаешь. Никто не может сказать, откуда ты взялся. Ты просто забрел сюда в один прекрасный день, путник с рюкзаком. Ты устроился на работу в лавку, но даже твой наниматель ничего не знает о тебе и о том, откуда ты. Жон сидит молча, понимая, что Пирра наконец-то набралась духу. Он позволяет ей выдохнуть. — Остальные жители города знают тебя не лучше. Ты держишься особняком. Ты избегаешь всех социальных контактов. На самом деле, из того, что я узнала, твой разговор с моим взводом прошлой ночью был первым случаем, когда ты начал ЛЮБОЙ разговор с момента прибытия в Шион. … Хах, его решение проигнорировать ухаживания Инди действительно возвращалось, чтобы укусить его за задницу, не так ли? По крайней мере, теперь он знал, чем занималась Пирра последние несколько часов. Вместо того чтобы просто сбежать от своих проблем, она нашла причину задержать его допрос еще на некоторое время. А именно: вместо этого она отправилась расспрашивать о нем жителей Шиона. Конечно, Жон полагал, что не может ожидать, что все они прикроют его спину, когда он почти не давал им для этого повода. Действительно, старик в магазине почти ничего не знал о Жоне, в основном потому, что не задавал много вопросов. Ему нужен был помощник, и Жон доказал, что знает свое дело и может хорошо управляться с магазином во время испытательного срока. Между тем… возможно, ему стоило приложить чуть больше усилий, чтобы наладить контакт с жителями Шиона после прибытия сюда. В конце концов, он приехал проверить Мистраль, но, честно говоря, жители Шиона казались ему такими… обычными. Он ждал чего-то захватывающего. Чтобы появился кто-то вроде лейтенанта Никос. Конечно, сейчас он не мог этого сказать, не так ли? Без надлежащего контекста его истинной природы, от которой он не был готов отказаться, даже полуправда заставила бы его выглядеть шпионом, которым Пирра и ее взвод явно считали его. Шагнув вперед, Пирра раздула ноздри, возвышаясь над ним, ее зеленые глаза смотрели немного дико и маниакально. — Ты с бандитами, которые терроризируют эту местность? Они послали тебя вперед, чтобы дать тебе время разведать место? Сколько их там? Когда они планируют напасть? Подождите, что? В ответ на его ошеломленное молчание Пирра Никос зарычала, внезапно показав себя с такой стороны, с какой он ее раньше не видел. Жон успевает только моргнуть, как она делает выпад и хватает его за рубашку. — В-Возможно, ты думал, что ты очень умен, натягивая шерсть на глаза глупого, наивного лейтенанта. Ну, это не сработало. Я хочу получить ответы, Жон Арк, если это твое настоящее имя! Жон открывает рот, чтобы заговорить, хотя он не совсем уверен, что сказать, когда внезапный звон колокольчика и крики вдалеке проникают через открытое окно комнаты. И Пирра, и он смотрят в сторону, моргая в замешательстве, а затем поворачивают головы в другую сторону, когда дверь в комнату внезапно распахивается, открывая рядового Лорелею, охранника двери, и рядового Алистера с предыдущей ночи. Говорит Алистер, краснолицый и запыхавшийся. — Л-лейтенант! Бандиты нападают с востока! Каков ваш приказ?! По панике на лицах рядовых Жон сразу понимает, что никто из них не знал, что ожидать бандитов. Но из слов Пирры следовало, что лейтенант знала. По всей видимости, только она была посвящена в эту информацию. Информация, которая сводила ее с ума паранойей, чем больше она узнавала о странном загадочном происхождении Жона этим утром. На мгновение Пирра замерла, ее кулаки все еще сжаты в кулак. Она переводит взгляд со своих солдат на него, а Жон просто тупо смотрит на нее, не находя в этот момент слов. Он мог бы предложить помощь, но, учитывая все обстоятельства, он уверен, что она бы не согласилась. И действительно, прежде чем он успевает что-то сказать, Пирра разворачивает кулак и бьет его по лицу с явным намерением вырубить. Жон принимает удар и двигается вместе с ним, но он позволяет себе обмякнуть в ее хватке, делая вид, что она его достала, что она лишила его сознания. Как только она заканчивает, лейтенант отходит, освобождая его и оставляя привязанным к стулу. — Нам нужно выйти и защитить жителей деревни! Соберите взвод! За мной, солдаты Мистраля! Когда все они выбегают из комнаты в коридор, Жон выжидает… но ему даже не нужно открывать глаз, чтобы понять, что даже рядовая Лорелея не осталась следить за ним. Именно по этой причине Пирра и пыталась вырубить его в первую очередь. Если разбойничье племя действительно нападало, они не могли позволить себе оставить на скамье запасных ни одного солдата. Когда под громовые удары сердца лейтенанта Никос и ее взвод формируются и начинают проникать за пределы дома и вдаль раздаются звуки боя и испуганные крики, Жон открывает глаза и со вздохом смотрит в окно. Солнце уже давно поднялось за верхнюю границу окна, оставив прекрасное голубое небо и больше ничего, на что он мог бы смотреть. Действительно, все признаки очень хорошего дня. Жаль только, что, похоже, все, что может пойти не так, намерено сделать это. Жон остался… в неведении, что именно ему делать дальше. Остаться здесь? Сохранять свое прикрытие и посмотреть, к чему это приведет? Или пойти туда и… что-то сделать? Сражаться? В роли самого себя? Он не хотел раскрывать свое истинное прикрытие так рано… так, может быть, он мог бы сражаться как Гримм? Это может вызвать панику, но это может быть правильная паника. Или, может быть, ему следует сражаться как человек? Или просто оставить ситуацию позади? На данный момент ни один из вариантов не казался хорошим. Так что, в конце концов, ему придется выбирать и надеяться, что он выберет наименее плохой.-x-X-x-