***
Проснувшись утром, Агата по привычке чуть было не потягивается, вовремя вспоминая про швы. Тело немного побаливает от однообразной позы для сна и больничного матраса. Пусть палата и платная, но казенная кровать никогда не сравнится с той, что ждет тебя дома — застеленная любимым постельным бельем с лилиями, и пахнет нежным запахом кондиционера для белья, купленным на прошлой неделе. Последние сутки получились какими-то слишком насыщенными, и тишина, царящая в палате, сейчас как нельзя кстати. То спокойствие, с которым Кристофер воспринял ее маленькую тайну, искренне удивило Агату, но девушка была благодарна ему за то, что он не давил на нее и дал время, чтобы собрать все мысли в голове в единый рассказ. Чуть позже палату посетил доктор, который справился о самочувствии, дал рекомендации и обработал швы. Теперь оставалось только отдыхать и набираться сил в течение еще нескольких дней, после чего, если все будет хорошо, Харрис отправят восстанавливаться домой. За дверью послышались голоса, среди которых Агата моментально узнала Еву, после чего стук в дверь оповестил о приходе посетителей. Вот и закончилось спокойствие, — с доброй улыбкой на губах подумала Агата, зная, как Скай умеет наводить движение и суету вокруг себя. Компания из трех человек вошла внутрь. Выглядели они слегка помято, но оно и понятно — удивительно, что вообще пришли. В руках Нильсена была аккуратная корзинка, заполненная белыми лилиями, запах от которых чувствовался даже на расстоянии нескольких метров. — Привет, — протянула Ева. — Харрис, ты не умеешь жить без приключений, я правильно понимаю? — она села на стульчик возле кровати, пока Нильсен размещал цветы на прикроватной тумбочке, и слегка улыбнулась. — Как твое самочувствие? — Все хорошо, — в той же манере ответила Агата, сминая в пальцах больничное одеяло, когда заметила на себе взгляд голубых глаз, который словно сканировал ее. — Это просто аппендицит. Не смертельно. — Смертельно вообще-то, — покачав головой, произнес Сэм. — В редких случаях, — кивнула Агата, поворачивая голову в сторону корзины с цветами, дотягиваясь и проводя пальцами по нежным лепесткам. — Алекс сказал, ты любишь лилии, — Ева нежно улыбнулась и перевела взгляд на друга, который сразу опустил глаза в пол. — Люблю, — с нотками тепла в голосе ответила Агата, — белые самые любимые. В детстве тетушка всегда говорила, что я напоминаю ей этот цветок — чистый и непорочный, — она чувствовала, как в помещение начинает царить неловкость, поэтому постаралась сразу перевести тему: — Как прошло празднование? — Ну-у, — протянул Макото. — Пьяно. Очень пьяно. И если Алекс уехал раньше и выглядит сегодня более менее, то мы этим похвастаться не можем. Про саму виновницу торжества я просто молчу. — Рэйчел не похожа на ту, кто много пьет, — хмыкнула блондинка. — Это у нее что-то вроде традиции, раз в год расслабиться на полную катушку, — поиграла бровями Скай. — Ну, в любом случае, вечер вы провели куда лучше, чем я и Кристофер. — Ты ни в чем не виновата, — приободрила ее Ева. — Хорошо, что все обошлось. Учителя предупреждены и, как вернешься домой, все пропущенные материалы тебе пришлют на электронную почту. — Спасибо, — протянула блондинка. — На самом деле это Кадогану спасибо сказать стоит. Я еще даже до ректората дойти не успела, как он уладил все вопросы. Этакий рыжий рыцарь. Последняя фраза вызвала смешок у Харрис и какое-то сдавленное шипение у Нильсена, которое тот тут же попытался скрыть за кашлем. — Прекрати щетиниться, — фыркнула на приятеля Ева. — Он и правда дело сделал. Алекс кивнул, на что Агата изумленно выгнула бровь. — Что-то он подозрительно тихий сегодня. — Молчание — золото, это про него. Так точно не наговорит лишнего, — усмехнулась Ева. — Да и похоже дома у кого-то было продолжение банкета. Хреново ли тебе, девица? — Хреново, — вздохнул Алекс. — Я не настолько важная персона, чтобы ради меня так жертвовать собой. — Он еще вчера к тебе собирался, да мы отговорили. Так что да, важная. — Ева, — шикнул на подругу Нильсен. — Я тебя в разведку в жизни бы не взял. — Вот же, — сморщила носик брюнетка. — Нильсен, девушки должны осознавать свою ценность. Вам, мужчинам, этого не понять. — Не подливай ему масло в огонь, и так еле стоит, — улыбнулась Агата. — Но правда, спасибо вам, что навестили. И какую бы обиду она не таила на Александра, его беспокойство, пусть и тщательно скрываемое, осознавать было приятно. Нильсен больше не лез на рожон, а значит хоть немного прислушался к ее словам. — Ладно, не будем тебе надоедать. Поедем приводить себя в чувства, — Скай потрепала ладонь Агаты в приободряющем жесте. — Кажется, мне нужен один большой патч на все лицо, — реакцией на эту фразу был тихий смешок Агаты. Нильсен не сильно торопился уходить, и Ева, видимо поняв, что ему есть, что сказать, ушла вперед, подхватив под локоть не сопротивляющегося Макото. — У тебя все хорошо? — тихо спросил Нильсен, подойдя чуть ближе. — Ты слишком бледная. — Все хорошо, Алекс. Просто последние сутки немного проехались по мне катком, завтра уже буду в норме. — Я хотел бы… я должен извиниться за тот инцидент в клубе. Мне правда жаль, что я еще больше отдалил нас. — Алекс, — Агата закусила губу, пытаясь подобрать слова, — если уж говорить начистоту — от извинений нет толка, если ты не понимаешь, в чем именно был не прав. — Я не должен препятствовать тебе жить своей жизнью. Я не имею на это никакого права. — Я рада, что до тебя дошло, Александр. Я все лелеяла надежду на твое возвращение эти два года и сейчас хочу просто дышать свободной грудью. Я не держу больше на тебя зла и очень надеюсь, что мы сможем спокойно контактировать, — Агата чувствовала, как ее сердце отбивает неровный ритм, стоило им остаться наедине, но старалась держать себя в руках, дабы не выдать собственного волнения. — И спасибо за цветы, Алекс, они прекрасны. — Твои любимые, я никогда этого не забуду.…потому что ты дарил мне их по поводу и без. Аннет смеялась, что Нильсену дешевле и гуманней просто засадить ими клумбу возле нашего дома.
— Давай постараемся сохранить только теплые воспоминания, — Агата натянуто улыбнулась, слегка опуская взгляд, сдерживая первую слезу, которая готова была скатиться по нежной девичьей щечке. Нильсен кивнул, отводя взгляд в сторону. Больно, чертовски больно. И ужасно жжет в груди. — Мне пора. Набирайся сил. Если что-то будет нужно, просто позвони любому из нас. — Хорошо. Спасибо, — парень скрывается за дверью, и только сейчас блондинка замечает насколько сильно сжала в руке одеяло, впиваясь пальцами в ткань почти до боли.Боль.
Тоска.
И постоянные мысли о том, что все могло бы быть по-другому, если бы Алекс в свое время умел решать проблемы как зрелый человек и помнил о том, что рот создан для того, чтобы разговаривать. Невероятно близкие когда-то друг для друга люди теперь даже не знают с чего начать беседу, дабы не задеть чувства друг друга, хотя оба осознают — больнее уже вряд ли будет.***
— …и таким образом мы получили то, что получили, — вздыхает Агата, переводя взгляд на Кристофера, который, положив ногу на ногу, внимательно слушал рассказ подруги. Он, конечно, и раньше подозревал, что здесь все не так просто, но теперь осознавал, что Санта-Барбара нервно курит в сторонке после рассказанного англичанкой. — Весьма незрелый поступок с его стороны, — хмыкнул рыжий. — Хотя по-своему его тоже понять можно. Отношения на расстоянии та еще гадость, видимо, он не хотел, чтобы ты вечно сидела и ждала его возле окна. — Любую проблему всегда можно решить, — покачала головой блондинка. — Отчего-то он решил за нас все самостоятельно, просто оборвав связи. Мне искренне жаль его отца и брата, и я действительно хотела бы поддержать его в тот трудный период, а не оставлять наедине с горем. — Все мы справляемся с подобным по-разному. В этой ситуации я не возьмусь судить и вставать на чью-то сторону, просто делай так, как чувствуешь. Тебе пора стать по-настоящему счастливой. — Ты так спокойно отреагировал на Адама, — улыбнулась Харрис. — Словно у всех твоих знакомых моего возраста есть двухлетние дети. — Это ребенок, а не бомба, — усмехнулся рыжий. — Пусть не слишком тобой запланированный, но очень любимый. Я не собираюсь критиковать тебя, и за один вечер я увидел, насколько ты осознана в своем материнстве. На самом деле я догадывался, что у тебя есть какая-то тайна, просто не хотел лезть в твое личное пространство. Если бы захотела, сама бы рассказала. — Твоим родителям памятник за твое воспитание поставить нужно, — улыбнулась девушка. — Вложили в меня все самое лучшее, — хитро ухмыльнулся рыжий. — Ну, а в Эда так, что осталось. — Прекрати издеваться над братом, — пожурила парня Агата. — Говоришь точь-в-точь как наша мама. — Тебе пора бы прислушаться к нашим словам, — покачала головой Харрис и хотела еще что-то добавить, но в палату маленьким ураганом ворвался Адам, повторяющий только: — Мама, мама, мама, мама! — а следом за юным созданием не спеша в палату вплыла Аннет, которая по жизни была спокойна и никуда не торопилась. Порой Агате хотелось постичь такой же уровень дзена. Даже когда в основном тихий Адам был крайне шумным, тетя даже бровью не вела, и мальчик вскоре успокаивался, ибо не видел нужной реакции на свои действия. — Мой маленький, — девушка позволила ребенку забраться на кровать, аккуратно укладывая его рядом с собой и видя, как маленький человек жмется к ее боку. Скучает. — Еще немного и мама вернется домой. — Вечером искал тебя. Думала сорвемся в больницу в конечном итоге. Первый раз видела Адама таким беспокойным. Здравствуй, Кристофер, — Аннет слегка улыбнулась и присела на диванчик в углу палаты, наблюдая за идиллией, развернувшейся на больничной кровати, и отмечая то, как идеально вписывается Кристофер во всю эту картину. — Просто соскучился, — девушка поцеловала сына в макушку, вдыхая еле ощутимый аромат детского шампуня. — Здравствуйте, миссис Сильвер, — Кристофер встал со своего стула, поправляя рубашку. — Я, пожалуй, пойду, не буду вам мешать. Завтра заехать не смогу, загляну послезавтра ближе к вечеру, — он посмотрел на подругу. — Тебя уже как раз выпишут к тому времени. Кстати, ребята передавали тебе привет. Я сказал им не приезжать, дабы не создавать здесь проходной двор. — Хорошо, — кивнула блондинка. — Будем ждать. — Мы просто обязаны накормить тебя ужином, — кивнула с улыбкой Аннет, наблюдая за тем, как Кристофер машет на прощание, и Адам тут же повторяет его жест. — Красивые цветы, — отмечает Аннет, когда парень скрывается за дверью. — У Кристофера определенно есть вкус. — Это от ребят. Выбирал Нильсен, — хмыкнула девушка, теребя сына за мягкую щечку, на что мальчик недовольно замотал головой. — Вот как, — кивнула женщина, поджимая губы. — Он по-прежнему помнит твои любимые цветы? — И лучше бы он забыл об этом, — вздыхает Харрис. — Это хотя бы точно значит, что ты не была для него пустым местом, — закидывая ногу на ногу, произносит женщина. — Не тереби мои раны, — вздыхает Агата. — Со временем станет легче, — нежно говорит женщина, жестом подзывая Адама к себе, но тот лишь отрицательно мотает головой. — Как твое самочувствие? — Болит, конечно, но в сравнении с тем ,чтобы было вчера — это так, мелочи жизни. Хочу уже поскорее вернуться домой, — девушка слегка надула губы, и Аннет по-матерински нежно улыбалась, видя в этой взрослой леди, которая уже и сама воспитывает сына, все ту же маленькую девочку, которая любила фисташковое мороженое, ненавидела платья и облазила почти все деревья в поместье родителей, пока те были живы. Пожалуй, Аннет уже давно перестала воспринимать Агату как племянницу, считая ее своей дочерью. Она никогда не пыталась заменить ей родную мать, но готова была заплакать каждый раз, когда Харрис называла ее своим самым близким человеком, или когда Адам тянул нежное: Бабушка, пойдем гулять! — после дневного сна. Она очень надеялась, что не подвела своего брата и сноху, сумев стать неплохим родителем для своих самых родных детей.***
Смешивать напитки было чертовски хреновой идеей. Это Рэйчел Линд поняла еще утром, когда после пробуждения перед глазами заплясали звезды, а желудок готов был избавиться от всего съеденного и выпитого накануне. Бардак в квартире теперь был минимальным из зол, а белый друг манил с невиданным упрямством. Дойти до туалета казалось непосильной идеей уже на середине пути. Придерживаясь за стенку трясущейся рукой, блондинка продвигалась вперед, напоминая себе уже тысячный раз за утро, почему подобное на тусовках не для нее. Но вчера хотелось. Ужасно. Очередная годовщина ее неудачного признания и очередной пьяный бред в сторону Нильсена. В последнем девушка была абсолютно уверена, пусть и не помнила большую часть вечера. Просто это уже стало традицией. В подобном состоянии организм извергает все, что крутится у девушки на языке каждый Божий день. Вот только эти громкие слова и чувства не нужны никому, и как камень тянут на дно. Опустошение желудка, к большому сожалению, не принесло того эффекта, который ожидался, и кровать стало местом номер один во всей квартире, а в желудке не задерживалась даже вода. Нильсен не отвечал. И блондинка даже понимала почему, но его помощь сейчас была нужна как нельзя кстати, ведь из лекарств у нее только витамины. Ева трубку тоже взяла не с первого раза, сказав, что они были у Агаты, и Нильсен, скорее всего, сейчас отсыпается. Да и после вчерашнего, вероятнее всего, ему уже просто не хочется слушать очередные извинения, в которых нет смысла. Они не были близкими подругами, но, пожалуй, главный плюс Евы состоял в том, что она придет на помощь, если ты ее об этом нормально попросишь, а порой делала это чисто на интуитивном уровне, появляясь в тот момент, когда ее присутствие действительно было нужно. И именно поэтому Скай была возле ее двери уже через полчаса. Выбор безрецептурных средств от алкогольного отравления в аптеке конечно был невелик. Это были порошки от похмелья и единственное, что они сделали — это хоть немного успокоили раскалывающуюся голову. Скай посидела рядом с мучающейся от попойки приятельницей около сорока минут, после чего ей позвонила бабушка, и она, извинившись, вынуждена была удалиться восвояси. Вызывать скорую в Лос-Анджелесе подобно убийству. Можешь ждать и не дождаться, и даже со страховкой выставят такой счет, что не каждый сможет себе его позволить. Линд, конечно, не из бедных, но когда больница находится в десяти минутах езды от дома, проще добраться до места назначения самой. Ей нужен врач и прокапаться. Именно поэтому рука тянется к телефону и вызывает такси, после чего девушка накидывает поверх вчерашнего коктейльного платья тонкий кардиган, прихватывает с собой бумажный пакет и молится, чтобы ее не вырвало прямо в машине. На терпение водителя тоже придется помолиться, ибо ехать они явно будут невероятно тихо. В дороге Рэйчел спасло только правильное дыхание и мятный леденец, предложенный добродушным дедушкой-водителем, который, увидев девушку с почти зеленоватым оттенком лица, протянул конфету. Обычно Линд не принимает подобное из чужих рук, но мятные конфеты — известное средство от тошноты и укачивания, про которое она даже не вспомнила и, наверное, именно поэтому в конце дороги дедуля получил крупную купюру в качестве оплаты, и когда он уже хотел отдать девушке сдачу, та скрылась в дверях медучреждения. Пожалуй, за данную сумму он мог возить молодую особу весь оставшийся день. Живительная капельница показалась Рэйчел посланием небес, а молодой санитар, ставивший ее — ангелом, не иначе. Она даже успела вздремнуть, пока раствор медленно проникал в ее организм, избавляя блондинку от последствий тяжелой интоксикации. После, получив от женщины-врача рекомендации по питанию и препаратам на ближайшие дни, а также счет за услуги, блондинка медленно побрела по коридорам лечебного учреждения, вздыхая и бурча себе под нос: — Линд, ты либо пить учись, либо вообще пить переставай, — девушка трет переносицу пальцами. На очередном повороте юная особа готовится свернуть вправо и наконец выйти к нужной лестнице, как замечая впереди выходящих из палаты людей, резко прячется за уголом, прислушиваясь к разговорам, а все внимание вдруг приковывает маленький ребенок, обнимающий за ногу до боли в сердце знакомую блондинку, которая заняла все внимание Александра в этом году. — Адам, пойдем, — женщина постарше приседает и протягивает руки к малышу, ласково прикасаясь. — Маме нужно отдохнуть. Мальчик мотает головой, еще сильнее вцепляясь в ногу Харрис, и начинает шмыгать носом, а у Линд замирает сердце. Маме? — Мой сладкий, — по-родительски тепло улыбаясь, Агата гладит мальчика по голове. — Езжай с бабушкой. Маме нужно показаться дяде врачу, и завтра он отпустит ее домой. — Хочешь, купим тебе мороженое, пока едем домой? — мальчик отвлекается, смотря в сторону женщины, после чего кивает головой, вытирая с лица не пролившиеся слезы, и шагает к бабушке. — Меня променяли на мороженое, — смеется Харрис, тут же морщась. — Ладно, езжайте домой, пока он еще согласен. Женщина кивает и, напоследок помахав девушке, берет на руки ребенка, направляясь в сторону лестниц. И все бы ничего, если бы не ребенок, выглянувший из-за бабушкиного плеча. Каждую клеточку тела Рэйчел словно пронизывает разряд тока, и она нервно дергается, окончательно прячась за поворотом. Этот взгляд — глаза цвета норвежских озер. И сжатые в недовольстве губы. Она узнает из тысячи. Ребенок был точной копией своего отца, которым несомненно являлся тот, кем Рейчел грезила, сколько себя помнит; тот, кто одним своим взглядом заставлял сердце пуститься в пляс, а взгляд голубых глаз за секунду заставлял забыть обо всех накопленных за годы безответной любви обидах. — Боже, — тянет девушка, зарываясь пальцами в волосы. — Просто быть этого не может. Она хочет, чтобы глаза ее обманывали, но умом понимает, что это ребенок Александра — здесь даже ДНК-тест не нужен, все и так как на ладони. Рэйчел в очередной раз чувствует, что остается в аутсайдерах, что место самого близкого человека для Александра теперь точно явно займет не она. Алекс слишком ответственный — ребенок станет для него всем, как и его мама. Слезы катятся по красивому лицу, но Линд даже не замечает их, идя к выходу, еле разбирая дорогу перед собой. Она просто хочет уснуть. Сон станет спасением для нее, пусть и на короткое время. Она слишком устала, ей нужно забыться.