Исправляя ошибки прошлого

      Вечерние возлияния стоили Скай весьма дорого — это она осознала ранним утром, очнувшись не в своей квартире, одетая в чужую пижаму. Недолго думая, Ева повернула голову вбок и обнаружила, что на второй половине кровати из-под одеяла торчала светлая макушка, которая явно принадлежала женскому полу, и это насторожило. Просыпаться с незнакомыми парнями было для нее не в новинку, но вот встречать первые лучи солнца с девушкой. Со спиртным, кажется, пора завязывать.       Заметив на прикроватной тумбочке фотографию подруги, брюнетка с облегчением выдохнула. Видимо, приняв на грудь, она не нашла ничего лучше, чем позвонить англичанке, что не могло не радовать. И, пожалуй, это единственная положительная эмоция за последние сутки. Стоит признать, что вчера ей следовало быть более избирательной в выражениях, но злость и обида слишком хлестали через край, чтобы задумываться над тем, что говоришь человеку, в присутствии которого порой перехватывало дыхание. Человеку, который слишком труслив, чтобы бороться за чувства.       Им давно стоило поговорить, как взрослым людям. Правда есть одно "но" — говорила в основном Ева, а Сэм как обычно был спокоен, отвечал только по делу и виновато опускал глаза в пол, когда брюнетка обиженно закусывала губы, стараясь сдержать слезы. Слезы, которые, пожалуй, видел только Макото, ведь для остальных Скай слыла обладательницей стальных яиц.       Смелой из них двоих была одна она, не боящаяся окунуться в неизвестность, ведь ей, по сути, было нечего терять, а вот у Сэма целая династия позади, и он никогда не решится на этот самоотверженный шаг.       Макото порывался ее остановить, но сказать ему было нечего, поэтому отпустить пришлось. И кажется отпустить вскоре придется навсегда. Нужно быть честными в первую очередь перед самим собой — дружбы между ними не получается, отношений тоже. Физическая близость причиняет душевную боль, которая раздирает изнутри настолько, что Ева не помнит последний раз, когда ее головушку покидали навязчивые мысли о будущем, которое кажется таким туманным.       Казавшаяся стальной снаружи, внутри она была невероятно уязвима.       — Ты как? — раздалось с противоположной стороны кровати, а вместо светлой макушки перед Скай предстало заспанное лицо подруги.       — Могло быть и лучше, — честно призналась брюнетка, обреченно потирая глаза, еще больше размазывая остатки вчерашнего макияжа.       — Не тошнит?       — Если только от себя, — устало улыбнулась Ева, глядя в потолок.       — Все образумится, — мягко улыбнулась Агата, а брюнетка покачала головой. Вряд ли.       Она понимала о чем говорит англичанка, благо амнезией с похмелья не страдала.       — Знаешь, в свое время мне тоже казалось, что моя жизнь обречена. Когда Алекс ушел, я думала, что не выдержу всего, что со мной происходит, а когда узнала о беременности, то Земля окончательно ушла из-под ног. Но знаешь, Адам появился в нужное время. Первые несколько месяцев я была словно не в себе — он казался мне напоминанием о человеке, поступок которого хотелось стереть из своей памяти. Но со временем я поняла, что он — приятное напоминание о моей первой любви и плод этого прекрасного чувства. Даже если вам не суждено быть вместе, постарайся отпустить его, проживи максимально все эмоции и попытайся найти в этом всем хоть какой-то плюс. Возможно, это знак, что тебе нужно двигаться дальше, и скоро на твоем пути встретится человек действительно достойный твоих чувств.       — Тебе говорили, что ты мудрая не по годам? — ухмыльнулась Скай.       — Говорили. Поверь, я не по своей воле этой мудрости нахваталась, — иронично улыбнулась Харрис, вставая с кровати.       — Что думаешь делать с Нильсеном?       — Не знаю, — тяжело вздохнула англичанка. — Пусть все идет своим ходом. В любом случае, я дала ему зеленый свет в плане общения с ребенком и отступать назад уже не имеет смысла.       — Алекс хороший человек и очень ответственный. Он повзрослел за эти три года и сможет в полной мере взять ответственность за ребенка. Поверь, то, что произошло с ним, тоже далеко не радужные события.       — Знаю, просто обидно, что он отказался прожить их со мной. И если уж не хотел обременять меня отношениями на расстоянии, мог хотя бы честно все рассказать.       — Не все наши решения находят нас своевременно. Как и слова. Поверь, при всей вине Сэма в нашей ситуации, я все равно жалею, что не остановила свой словесный поток минувшим вечером.       — Ты просто устала. Это нормально и, возможно, теперь он задумается над тем, как именно и с кем он хочет прожить свою дальнейшую жизнь.       — Вряд ли, — Ева медленно поднялась с кровати, ловя легкое головокружение. — Но это его проблемы, а теперь мы идем умываться, и я хочу познакомиться с единственным мужчиной в этом доме.       Агата, лучезарно улыбнувшись, объяснила подруге, где находится гостевая ванная, и тоже не спеша отправилась принимать водные процедуры. До подъема сына был еще минимум час, а значит можно было не торопиться .Адам у них поздняя птичка, за что его мама безумно благодарна судьбе. Особенно по выходным.       Сэм обязательно одумается — так казалось Агате. Мужчины во многом трусливы и пытаются продумать все наперед, забывая про чувства и делая больно тем, кто им дорог, теряя особую связь, которая приходит в жизнь любого человека лишь единожды.       Агата была уверенна — настоящая любовь встречается лишь раз в жизни. Все остальное — это мимолетные порывы или просто привычка. Ее любовь была прекрасна, была нежна, и сейчас она хранит это чувство внутри с невероятным трепетом, пусть и боится вновь нарваться на старые грабли. Ведь надо признать, сейчас она не представляет свою жизнь без сына, который сделал ее совершенно другим человеком, который наполнил ее существование смыслом, когда все вокруг казалось серым и угнетающим, который окрасил этот мир яркими красками.       И надо признать, любовь в жизнь Агаты заглянула вновь. Только теперь она была куда более ощутимой, крепкой, словно стальные канаты, и невероятно трепетной, ведь только такой может быть любовь матери к собственному ребенку.

***

      Поругаться перед праздником было явно не самым лучшим решением Евы, ибо напряжение, витающее в воздухе, можно было пощупать руками. Нет, не было ни ссор, ни скандалов, просто Сэм ходил как в воду опущенный, а Ева лишь обиженно поджимала губы. Нильсен чувствовал себя максимально неуютно рядом с этими двумя, поэтому либо старался общаться с ними по-отдельности, либо вообще удалялся прочь, находя тысячу причин оставить друзей.       Встречи с Адамом Александр ждал с невероятным трепетом, радуясь, что смог уговорить Харрис встретиться не только в начале недели, но и накануне Рождества. Миниатюрная гоночная трасса, идентичная настоящей, уже ждала своего часа, и у Нильсена откровенно чесались руки открыть ее вместе с сыном, надеясь увидеть неподдельный восторг в его глазах. Ведь только дети могут радоваться искренне, без лишней фальши.       В среду они, как и собирались, прогулялись по парку, слепили небольшого снеговика из первого, довольно липкого снега, но ангела делать не стали, решив дождаться более плотного снежного покрова. Агата в прогулку почти не вмешивалась, шла слегка позади, наблюдая, как Адам все более уверенно держит руку Александра, вышагивая с ним по аллее. Эта картина завораживала. Александру шло быть отцом, а ребенок словно на каком-то духовном уровне чувствовал в нем родственную душу.       В Рождество Нильсен еле дождался обеда, чтобы отправиться в гости к людям, которых бы очень хотел назвать своей семьей. Сейчас он осознавал в полной мере, каким был глупцом и чего себя лишил. Потерянные три года уже не вернешь, как и первые шаги, первые слова собственного ребенка. Его первую улыбку. Александру не нужно было раздумывать, чтобы понять, что он хочет быть отцом не только на словах, а хочет все подкреплять действиями и быть поистине близким человеком своей плоти и крови.       С Агатой все было намного сложнее. Глупо отрицать, что прошлые чувства угасли. Его по-прежнему тянуло к этой уже давно не девочке. Та пятнадцатилетняя глупышка уже выросла, превратилась в прекрасную, но такую закрытую девушку. И в этом, несомненно, была его вина.       Легкий мандраж окутывал шведа, когда он стучал в дверь, за которой находился весь его мир. Аннет открыла почти сразу, улыбаясь и приглашая Александра внутрь. Мудрости этой женщины оставалось только удивляться. Даже после всего, что случилось, она спокойно принимала Александра у себя в гостях, предпочитая не вмешиваться.       В доме вкусно пахло едой, чувствовался уют. Все то, чего не хватало Александру всю его жизнь. Родители почти всегда были в командировках, оставляя детей на попечение гувернанток, откупаясь дорогими подарками. Они с братом в основном проводили этот праздник перед телевизором, а позже, повзрослев, сбегали на тусовки.       Со второго этажа с заспанным после дневного сна лицом спускалась Агата, которая похоже и сама не преминула пригреться под боком у малыша. Расслабленная и немного сонная, она была одета в смешную рождественскую пижаму, одев в такую же своего маленького ребенка.       — Агата, — покачала головой Аннет. — Негоже встречать мужчину в подобном наряде. — женщина, к слову, даже дома всегда была при макияже и любила красиво одеваться. К сожалению, приучить свою племянницу к этому она так и не смогла, а потому уже давно забросила эту затею. Внутри собственного жилища Агата предпочитала удобство и практичность, нося некоторые вещи годами.       — Этот молодой человек пришел не ко мне, — улыбнулась Агата, передавая сонного мальчика отцу. Ребенок тяжело вздохнул и прижался к плечу Нильсена, прикрывая глаза. Аннет не смогла сдержать улыбки, а сердце блондинки сделало очередной кульбит.       Сам Александр бы поспорил с заявлением Агаты. Частично.       — Посидите пока в гостиной, а мы накроем на стол, — легко улыбнулась пожилая англичанка.       — Аннет, — начал Нильсен, но та его перебила:       — Александр, я прошу не обижать меня и отобедать с нами, — шведу было неудобно, что Аннет заметила невооруженным взглядом. Ее вежливость заставляла Александра чувствовать себя еще большим козлом отпущения.       — Хорошо, — кивнул парень и направился с ребенком в сторону дивана, где поудобнее разместил его в своих руках, а женщины отправились на кухню.       — Аннет, — вздохнула Агата. Намеки со стороны тетушки не заметит разве что только слепой.       — Будь хотя бы хорошей хозяйкой, и вообще, это просто вежливость. Вам еще ребенка воспитывать вместе, вне зависимости от того, будете ли вы вместе, — доставая индюшку из духовки, произнесла старшая женщина. — Вам придется наладить общение, и тебе придется разговаривать с Александром. Словами, Агата, а не переглядками. Если уж ты дала ему возможность общаться с сыном, то будь добра не отступай. Так ты сделаешь больно всем троим.       Тетушка была права, пусть Харрис и не хотелось этого признавать. Подпускать Нильсена близко в ее планы не входило. Как и встречи на ее территории. Но тетя настояла, и это было явно неспроста.       Мальчики времени зря не теряли, и проснувшийся Адам уже во всю избавлялся от подарочной упаковки на своем подарке, разбрасывая бумагу во все стороны. Александру пришлось использовать ее только по одной причине: чтобы Агата впустила его в дом. Раз вертолет дарить запретили, он зайдет с другой стороны — с транспортом наземным.       — Алекс, ну я же просила, — обреченно вздохнула Агата, увидев в гостиной трассу чуть ли не на пол комнаты. Как она поместилась в средних размеров коробку — для нее было загадкой. Но Александр, как всегда, был и умен, и хитер, запаковав подарок в оберточную упаковку.       — Позволь мне эту маленькую шалость, — не отрываясь от запуска маленьких машинок, проговорил Нильсен. Для кого был куплен этот подарок еще большой вопрос.       — Будто мое мнение здесь что-то значит, — обиженно прошептала Агата, но Александр услышал, вставая с пола. Ее бесило, что бабушка и бывший парень решают все за нее. — Эй, ну прости, окей? — Нильсен подошел ближе к ней, заглядывая в глаза. Против взгляда этих глаз трудно было устоять, Харрис это было известно не понаслышке. — Я и так пропустил три Рождества и три дня рождения рядом с ним, так что позволь просто наверстать упущенное. Не каждый день узнаешь, что у тебя есть сын от девушки, с которой ты был безумно счастлив.       — Так счастлив, что сбежал.       — Я сглупил, я это осознаю. Осознал почти сразу, а когда все проблемы ушли на второй план, понял, что тебе нужен человек получше такого труса, как я. И в отношении Адама я не хочу быть таким же, хочу быть сильным, чтобы он брал с меня пример и не натворил подобного в будущем, — Агате нечего было сказать. Она просто отвела взгляд в сторону слегка поджав губы. — Я долго думал, что тебе подарить, и совершенно случайно увидел эту подвеску, думаю, она как ни что другое подходит тебе, — удивленно распахнув глаза, Харрис повернула голову обратно, взирая на бархатную коробочку в руке Александра, открыв которую увидела золотую подвеску в форме лебедя на тонкой аккуратной цепочке.       — Алекс, я не могу это принять, — англичанка закрыла коробочку, отдавая подарок бывшему парню, но тот был непреклонен. — Это слишком дорого.       — Не дороже денег, — улыбнулся Нильсен, — которые я сам зарабатываю, прошу напомнить.       — Алекс, я не подготовила ничего в ответ, — покачала головой блондинка.                    — Переживу, — засмеялся Нильсен. — Просто позволь мне на следующей неделе пригласить вас с Адамом в наш загородный дом и мы в расчете. Тем более, моя мама тоже передала вам подарок, — Нильсен достал из кармана маленький конвертик. — Это сертификат в детский магазин, она сказала, что не очень разбирается в нынешних детях, поэтому предложила купить тебе все самой.       — Вы же в курсе, что это называется подкуп? — выгнула бровь Харрис.       — В курсе, — усмехнувшись, кивнул Нильсен. — Она правда очень хочет познакомиться с ним. Хотя о чем это я, она уже готова переделать мою комнату под детскую, когда ты позволишь Адаму оставаться у нее.       Нильсен закусил внутреннюю сторону щеки, мысленно чертыхнувшись. Он слишком торопит события. Агата еле сдержала удивленно-возмущенный вздох, но решила промолчать. Не стоило портить отношения, еще и в праздник.       — Всего один раз, — швед посмотрел на нее своим фирменным взглядом. Взглядом, который открывал ему все двери, включая ту, что вела к сердцу юной англичанки. — Естественно под твоим присмотром.       — Еще бы, — фыркнула Харрис.       — Соглашайся, — улыбнулся Нильсен. — У мамы дом возле озера, огромная мангальная зона, можем пожарить барбекю, а еще шикарный черный французский бульдог, который явно займет внимание Адама.       — Ладно, — протянула Агата.       — Вот и славненько. Значит на следующие выходные не стройте планов.       — Постараемся, — съерничала Агата, а Нильсен лишь с улыбкой покачал головой. Пытаясь быть холодной и отчужденной, она еще больше топит лед в его сердце.       — Пойдемте за стол, — в комнату заглянула Аннет, которая, завидев новую игрушку внука, сокрушенно засмеялась. — Адам, кажется скоро у тебя будет миниатюра Лос-Анджелеса.       Обед прошел довольно оживленно, по крайней мере они обошлись без неуместного молчания, которого так опасалась Агата. Конечно, поначалу разговор не очень клеился, но когда Нильсен и Аннет заговорили о бизнесе, все сразу раскрепостились. А уж когда в разговор вмешался Адам, который расслабился в присутствии Александра и начал неустанно болтать, взрослые не смогли сдержать улыбок, окончательно отпуская последнее напряжение.       Нильсен соврет, если скажет, что не боялся косых взглядов со стороны Аннет. Но женщина, как и всегда, оставалась мудрой, давая молодым самим разобраться в сложившейся ситуации. Хорошие отношения с Аннет были залогом идеальный отношений с ее племянницей, для которой она была не только второй матерью, но и главной опорой, человеком, чей совет всегда играл огромный вес в принятии решений.       Этот дом был пропитан семейным теплом. Здесь каждый любил своего ближнего, и Нильсен по-хорошему им завидовал, ставя в голове пунктик заехать вечером к матери, а также в ближайшее время проведать брата и отца, у которых давно не был. Когда-то и они так сидели за большим столом, но после гибели близких родственников, словно отдалились друг от друга. Мать ушла снова в работу, а Александр, увидевший, что родительнице стало значительно, как ему казалось, лучше, поступил в колледж и съехал ближе к центру города.       Вот только лучше Оливии не стало. Кошмары никуда не ушли из ее жизни, а пустая половина кровати продолжала оставаться нетронутой и холодной. Чужого мужчину впустить в свою жизнь она так и не смогла, хотя ухажеры были и много, но она также смиренно возвращалась домой одна, каждый раз опуская взгляд на прикроватную тумбочку, где на фотографии их все еще четверо. Ульрика и Эрнеста безумно не хватало. Она не ценила своего счастья. Как говорится: что имеем не ценим, потерявши — плачем.       Появление внука стало новым глотком, новым витком в этом однообразном потоке жизни. Миссис Нильсен поняла — шанс выбраться из скорби и уныния есть. Этот мальчик должен сплотить их семью.

***

      Александру уже было пора. Засиживаться смысла не было, пусть и хотелось быть рядом с сыном каждую свободную минуту. Агата уже оповестила его о скором приходе Кристофера, который планировал встретить праздник в их доме, как бы намекая, что молодому человеку пора. Сдержав недовольный вздох, Александр отправился прощаться с сыном, а потом в сопровождении Аннет потопал к выходу.       Дружба Агаты и Кристофера несомненно стояла ему поперек горла, но смириться было нужно, дабы не терять то хрупкое доверие, что воцарилось между ними. Кадоган не претендовал занять его место, открыто это давая понять, а точнее давая Агате самой принять подобное решение, но нахождение в доме чужого мужчины было вызовом для собственнического нрава Нильсена, это стоило признать.       — Дай ей время, — вдруг произнесла Аннет, когда они стояли в дверях, готовясь прощаться. Александр вопросительно посмотрел на англичанку, которая тепло улыбнулась, слегка опустив взгляд. — Я не первый день живу и прекрасно вижу, как ты смотришь на мою племянницу. Мне не стоит лезть в то, что произошло между вами и происходит сейчас. Вы взрослые люди. Просто будь терпимее. Агате сложно принять твое возвращение в ее жизнь. Я очень надеюсь, что вы забудете старые обиды и начнете все с чистого листа.       — Аннет...       — Я желаю своей племяннице счастья. С тобой или без тебя, Александр. Но если вы сможете вновь сделать друг друга счастливыми, а у моего внука появится прекрасный отец, я буду только рада.       — Спасибо, — тепло улыбнулся швед, на что женщина ответила тем же, протягивая ему небольшой пакет, который все это время держала в руках,       — Поешь вечером, наверняка готовишь через раз, — парень виновато засмеялся. — Там еще небольшой подарок лично от меня, — подмигнула женщина. — До свидания, Александр, — кивнув на прощание, женщина зашла в дом, оставив Александра в смешанных чувствах.       Ему безумно хотелось вернуться обратно в дом и остаться рядом с этими людьми насовсем, и Нильсен верил — всему свое время. В этот раз он будет куда разумнее, чем три года назад, когда эмоции взяли верх над чувствами.       Заходя в собственную квартиру уже поздно вечером, вернувшись от матери, Нильсен наконец добрался до небольшого запечатанного свертка, который вместе с домашней едой вручила ему Аннет.       Плеснув в граненый стакан немного коньяка, швед расположился на кожаном диване в гостиной, аккуратно разрывая бумагу. То, что ждало его внутри, заставило сердце парня бешено застучать, а руки мелко задрожать. Он не знал, как реагировать на данный подарок. Хотела ли женщина его порадовать или, наоборот, проучить, показать, как много он упустил в этой жизни?       Подарком Аннет был сборник воспоминаний, которые каждый родитель проживает лишь единожды. Ведь взросление твоего первого ребенка всегда особенное. Ты взрослеешь вместе с ним, воспитываешь и открываешь в себе новые качества, о которых раньше даже не мог подозревать.       Альбом детских фотографий Адама и несколько кадров беременной Агаты, которая находилась на последних сроках и стеснялась смотреть в камеру. Вот, что было внутри.       Пролистывая фотографию за фотографией, Нильсен ощущал, как все сильнее дрожат его пальцы, как пелена слез застилает глаза. Он чувствовал себя настоящим уродом, который упустил так много важного, который старался вытянуть из болота взрослого человека, который вел себя, как дитя, и совершенно ничего не дал собственному ребенку, который так сильно в нем нуждался в тот момент.       Опустив лицо на собственные ладони, Александр в сотый раз проклинал себя.       Проклинал, в надежде все изменить.

***

      Рождество семейный праздник.       Праздник, который всей душой ненавидела Ева, стараясь напиться в этот день до       беспамятства и просто уснуть, зная, что следующий день не будет отличаться от предыдущего.       Семья — это слово было крайне неприменимо к тем людям, которые считались ее ближайшими родственниками. Пожалуй, только бабуля вызывала еще какие-то теплые чувства, в отличие от матери с отцом, которые давно скатились ниже некуда.       Она не винила в том, что происходит, главу семейства Макото. Будем честными — ее отец под конец чувствовал вседозволенность и никогда бы не подумал, что за решеткой окажется именно с легкой руки лучшего друга, который оказался слишком честным и порядочным, прямо как его сынок. Отец Сэма много раз предупреждал ее родителя остановиться, но тот продолжал давать взятки, уходить от налогов, а позже, окончательно обнаглев, начал сбывать на черном рынке оружие, которое приносило ему немыслимый заработок, а позже добавило хорошую цифру к его и так немаленькому сроку.       В дверь неожиданно позвонили, заставив девушку крупно вздрогнуть. Живя постоянно в общежитии, она совсем отвыкла от дверного звонка. Про эту квартиру на окраине города мало кто знал, поэтому круг гостей был катастрофически сужен до двух человек. Александра и Сэма. Соседей за три года брюнетка, признаться, видела всего пару раз.       Завидев лицо возлюбленного в дверном глазке, девушка сокрушилась. Какого черта?       — Открывай, — раздалось из подъезда. — Я видел свет в твоем окне.       — Еще чего, — фыркнула Ева.       — Давай поговорим, — казалось бы, Сэм окажется возле ее двери только под пушечным выстрелом или градусом, но голос трезв, а дула возле его виска не наблюдается.       — Не порти мне праздник, — громко произносит брюнетка. — Иди туда, откуда пришел. И вообще, Рождество — это семейный праздник, так какого черта ты под моей дверью?       — А я теперь... — парень запнулся. — Даже не знаю, есть ли у меня семья.       Ева вопросительно выгнула бровь, но все же повернула ручку замка, открывая дверь и видя перед собой немного потухшего японца.       — В смысле?       — В прямом, — пожал плечами Сэм, поднимая взгляд. — Я рассказал отцу о нас.       — И что он? — стараясь сдержать удивление, спросила Ева. Будем откровенны, подобной смелости от Макото Скай не ожидала и даже не думала, что слова Агаты окажутся пророческими.       — Радости я в его голосе не услышал. Сама понимаешь, чем это может грозить нашей семье. Сказал мне хорошо подумать и отключился.       — А ты хорошо подумал? — тихо спросила брюнетка. В странах Азии люди очень дорожат своим имиджем, и связь сына судьи и дочери коррупционера не сулит семье Макото ничего хорошего.       — Более чем, — Сэм сделал шаг вперед, а Ева отступила назад, пропуская парня в квартиру. — Я так безумно соскучился, — парень приблизился к брюнетке, зарывая руку в волосы, оглаживая большим пальцем щеку возлюбленной.       — Ты видел меня каждый день, — прошептала Ева, еле сдерживая, чтобы не начать ластиться словно кошечка.       — Это другое. Совсем не то, — японец прислонился своим лбом ко лбу девушки. — Слышать тебя, чувствовать тебя... Я так устал бегать, — а дальше на Скай обрушились поцелуи. Страстные, глубокие, в которых было столько тоски, что казалось она вот-вот выплеснется на нее огромным ураганом.       Ева никогда не хотела вставать между Сэмом и его семьей, хотела, чтобы он сам принимал решения, как взрослый человек, и, пожалуй, если бы он не смог дать ей отношений, она со временем смогла бы понять его и отпустить.       Они шли наощупь, порой сбивая какие-то малозначимые статуэтки и вазы, изучали тела друг друга так, словно делали это впервые, стараясь слиться в одно единое целое.       Тела в один прекрасный момент обнажились, как и души, сплелись, как и судьбы людей, делящих не только постель, но и сильное чувство между собой в равной мере. Людей, готовых противостоять этому черствому миру, где порой репутация может значить куда больше счастья собственного ребенка.       Рождественское чудо, кажется, произошло для каждого из наших героев...       Лишь только Рэйчел, сидя возле панорамного окна собственной квартиры, понимала, что в этой жизни явно делает что-то не так. Александр отчего-то оказался недоступен, а родители даже забыли поздравить ее с праздником, улетев отмечать на Бали. Линд так рвалась быть значимой для Александра, что оставила ради него собственный дом и почти не звонила семье. Бросила все, несмотря на недовольство родителей, ради человека, которому просто оказалась не нужна.       Бокал красного вина был единственным ее собеседником в этот вечер. Но отчего-то хотелось молчать. Даже внутренний голос казался слишком громким сейчас. Наверное, ей пора остановиться.