преданные друг другу

      Га Он не собирался лгать, что иногда ему нравилось чувствовать себя хрупким, когда Ё Хан возился с ним, в первую очередь заботясь о его моральном состоянии. Как сейчас, вернувшись из здания суда, после того, как они отпустили скопившееся напряжение, Га Он послушно принял душ и без возражений разлёгся на кровати, раскинув руки в стороны.       Забывать о несправедливой системе становилось легче, когда Ё Хан был рядом. Их дом должен был оставаться неприкосновенным к плохим вещам. Оба мужчины хотели, чтобы Эллия не видела лишней тёмной правды. Именно поэтому Га Ону стоило прекратить любые попытки Су Хён докопаться до правды о Ё Хане, теперь же опираясь на странный файл.       — Га Он-а, мне искренне жаль, что всё так вышло. Как ты и Эллия? — Это был первый звонок с происшествия, на который Га Он ответил, оправдываясь короткими сообщениями, что занят.       Очевидно, Га Ону требовалось пару дней, чтобы остыть. Он не винил Су Хён, понимая, что вся ответственность за Эллию лежала на нём, но было ещё кое-что, что оставило неприятный осадок, как чрезмерное давление на девочку насчёт дяди. Даже, если Ё Хан для Су Хён являлся врагом — Га Он ни за что не позволил бы втягивать в это Эллию. Это было грязно.       — Мы в порядке, это была всего лишь непредвиденная ситуация, — присев на краю кровати, Га Он задумчиво зацепился взглядом за незакрытое шторами окно, вглядываясь в ночное небо, — кстати, я проверил тот файл, и оказалось, что Эллия ошиблась. Скорее всего, произошёл сбой системы, так как я сравнил и другие папки с документами, и они все с неправильными датами.       Га Он невозмутимо выгораживал Ё Хана, больше не смея подвергнуть его действия сомнениям. Даже, если появлялись какие-то несостыковки, теперь он не собирался поддаваться. Ё Хан пообещал всё рассказать, значит Га Ону стоило потерпеть, не строя свои предположения, а главное — не позволяя Су Хён сделать это.       — Га Он-а, я ведь могу доверять тебе? Ходят слухи, что ты… Это, даже звучит безумно, — нервно посмеиваясь, запиналась Су Хён.       — Что? — Га Он уже знал, что так могло смутить подругу, ничуть не напрягаясь, когда это должно было дойти и до неё.       — Ты спишь с Кан Ё Ханом, — быстро произнесла Су Хён, оставив в голосе часть той самой интонации, когда хочется верить, что всё неправда.       — Су Хён, я никогда не буду выгораживать убийцу, но и беспочвенно обвинять — тоже не стану, — вместо прямого подтверждения слухов, равнодушно произнёс Га Он, босыми ногами проходя по холодному полу в сторону окна, для большего успокоения упираясь лбом в прохладное стекло, прикрывая глаза.       Казалось, что его за секунду лишили всех сил. Га Ону не было стыдно, но знание, что, если он признает свои отношения с Ё Ханом, лишь отрицательно скажутся на старшем — это не давало покоя. Если бы только Су Хён узнала, что Ё Хан в его жизни так много лет, она больше никогда не связалась бы с ним, ведь его слова, конечно, показались бы предвзятыми.       — Га Он, так всё же это слухи?       Достаточно было промолчать, слыша дыхание друг друга в динамике телефона. В этот раз Га Ону не удалось бесстрастно солгать. Предполагая, что Су Хён не перестанет давить на него, он приготовился к некоторой агрессии с её стороны, но, в конце концов, сильно ошибся. Су Хён не хотела знать правду. По крайней мере, не сейчас.       — Нападавших отпустили, как и их главаря — Чжук Чана, который теперь занимается подстрекательством через онлайн-трансляции, — меняя тему, быстро заговорила Су Хён. Она никак не ожидала отсутствия наказания.       — Получается, за ним стоит кто-то очень значимый, — нахмурился Га Он, сжимая переносицу. Тот факт, что такие люди остались на свободе, уже относился к будущей опасности.       — Неофициально — это президент, но я займусь этим, — пообещала Су Хён, и Га Он почувствовал некоторое облегчение, когда они закончили разговор.       Взяв клетчатый халат Ё Хана, Га Он закутался в него, с улыбкой последовав на кухню. Он значительно задержался, оставив свою семью без позднего ужина. Надеясь, что Эллия заказала что-то съедобное, Га Он точно не ожидал увидеть совсем невозможное зрелище.       Ё Хан торопливо сливал воду с кастрюлю, а Эллия занималась стаканами с соком, расставляя их рядом с пока ещё пустыми тарелками. Они старательно готовили ужин, когда у них получалось это так неуклюже. Это было так взволнованно, когда Ё Хан и Эллия умели варить только рамён или разогревать исключительно готовые блюда, полагаясь на Га Она.       Как только его заметила Эллия, Га Он быстро прижал палец к губам, тихо подкрадываясь к Ё Хану, мягко обвивая его талию руками, утыкаясь носом в затылок, совсем невесомо прикасаясь губами.       — Итальянская кухня? — Прошептал он, когда Ё Хан слегка вздрогнул, не ожидая оказаться застигнутым врасплох. По крайней мере, он уже слил кипяток, приступив к смешиванию спагетти с соусом.       — Самое простое, что предложил интернет, — пробормотал Ё Хан, позволил на чуть-чуть отвлечься от блюда, опустив ладони поверх рук Га Она.       — И это точно лучше рамёна, — вклинилась Эллия, беззастенчиво наблюдая за ними, даже удобно устроившись за столом, опираясь подбородком на руку.       Не нужно было предполагать, почему его семья так суетилась. Га Он знал, что они пытались порадовать его любыми способами, даже совершенно необычными, как Ё Хан, стоящий в фартуке на кухне с кастрюлей в руках.       — Спасибо, — растроганно поблагодарил Га Он, чудом удержавшись от слёз, с удовольствием поедая пересоленные спагетти, когда всё, о чём он думал — это о том, как сильно его любили.       …       Приоткрытая дверь в дом уже являлась очевидным предупреждением, и, замерев, Га Он не мог решиться войти. Страх сковал тело, вспомнив пустоту в глазах родителей, отразившеюся перед его уходом в школу.       Закусывая до крови щёку, Га Он вошёл внутрь. Казалось, что он разучился дышать, прерывисто вдыхая и выдыхая, заходясь судорожным кашлем, видя своих родителей на полу, их бледные измождённые лица. Подползая к матери, Га Он схватил её руку, отчаянно прижимая пальцы к запястью, надеясь почувствовать пульс, продолжая верить, что они живы, что ещё не поздно.       — Нет, пожалуйста, мама, папа. Нет! — Срывая голос, кричал Га Он, до боли впиваясь ногтями в ладони, переходя на рыдания.       Видя разбросанные таблетки, надежда покинула его. И, опустошённо продолжая сидеть рядом с мёртвыми родителями, Га Он хотел последовать за ними. Только не быть одному. Но, протянув дрожащую руку к таблеткам, он так и не решился, желая добиться справедливости, собираясь во что бы то ни стало засадить того, кто довёл его родителей до самоубийства. И потом уже умереть…       — Га Он-а, я рядом, дыши, — это был мягкий шёпот, вытаскивающий его из кошмара, позволяя увидеть свет, столкнувшись с глазами Ё Хана, чувствуя его тёплые руки, прижимавшие к себе.       Шумно выдыхая, Га Он спасительно схватился руками за спину Ё Хана, всё ещё находясь в пограничном состоянии, именно поэтому ненарочно вцепившись ногтями в неровную кожу от шрама.       — Вдох-выдох, давай сделаем это вместе, — успокаивающе наставлял Ё Хан, касаясь губами его уха, зарываясь пальцами в волосы, расслабляя мягкими движениями.       И Га Он слушался, медленно выравнивая сбившееся дыхание, наконец осознавая, что проснулся, что всё было позади. А главное, ведь теперь с ним был Ё Хан. Слабо улыбаясь, Га Он устало всхлипнул, опустив голову на его плечо, только теперь осознав, что мог причинить боль Ё Хану.       — Прости, я… — заикнулся Га Он, ненавидя свою беспомощность перед тёмным прошлым.       — Это был кошмар, — убедительно прервал его Ё Хан, оставляя поцелуй на его вспотевшем лбу, продолжая крепко удерживать в объятиях.       Осторожно прикасаясь к голой спине мужчины, Га Он тихо выдохнул, мягко поглаживая выпуклый шрам.       — Наверное, это прозвучит гнусно, но между кошмарами со смертью моих родителей и пожаром в церкви, мне легче видеть их, а не тебя, — горько усмехнулся Га Он, удивляя Ё Хана своей открытостью в такой уязвимый момент.       — Тебе снились родители? — Тихо спросил старший, вернувшись в горизонтальное положение, утянув за собой Га Она так, что голова прижалась к его груди.       — Как они могли оставить меня? Это же так эгоистично, — сильно зажмурившись, разочарованно проговорил Га Он.       Удерживая ладонь на его голове, Ё Хан не мог подобрать весомое оправдание, и сам иногда ненавидя родителей Га Она, бросивших его, когда он был ещё ребёнком.       Слишком хорошо помня сгорбленного мальчика, уткнувшегося лицом в поджатые к груди колени, Ё Хан подавлял волну боли. Он никогда не забывал заплаканные глаза, с которыми впервые встретился, удерживая зонт над его головой.       Сейчас, крепко прижимая к себе человека, которого спас в тот дождливый день, полюбил всем сердцем, Ё Хан собирался намного быстрее завершить поиски До Ён Чуна. Лишь бы не видеть страх в любимых глазах после очередного кошмара, зная, что всё напрасно.       — Простой поймай его, а с остальным — я разберусь, — оставив сумевшего уснуть Га Она в постели, Ё Хан же принялся за быстрое получение информации о скрывавшемся мошеннике.       Хватило проверенного источника, чтобы заподозрить секретаря Ча Гён Хи, который обязательно раз в месяц выезжал в сельскую местность. Очевидно, встречаясь с До Ён Чуном.       — Я хочу сам вытащить из него информацию о местоположении, — решительно произнёс Га Он, заходя на заброшенный склад, куда помощник К привёз секретаря Ча Гён Хи. Это было практически похищением, не считая, что все действовали грязно.       Пожав плечами, Ё Хан позволил Га Ону вести игру, наблюдая со стороны за его расчётливым холодным взглядом.       — Вы же судьи, и всё же позволяете себе такие нечестные методы, — осуждал пойманный мужчина, при этом его взгляд цеплялся за слитки золота, лежащие перед ним на столе.       — Нечестные? И это сказал мне тот, кто покрывает преступника, из-за которого пострадали десятки невинных семей, — едко произнёс Га Он, сунув руки в карманы, — не стоит делать такое лицо. До Ён Чун, где он?       — Я не понимаю, что вы от меня хотите, судья Ким, — расслабленно отозвался мужчина, явно чувствовавший себя неприкосновенным.       — Тогда, что насчёт двух с половиной миллиардов вон? — Также спокойно поинтересовался Га Он, указывая взглядом на пять слитков золота, которые заметно нервировали секретаря.       — Вы считаете, что я за деньги предам Ча Гён Хи, наверное, вы шутите, — неприятно усмехнулся он, демонстративно отведя взгляд от больших возможностей.       Бесстрастно отодвигая один слиток от других, Га Он не думал сдаваться, действуя в характере Ё Хана, слишком хорошо зная, что терять то, что имеешь — гораздо больнее.       — Два миллиарда вон, теперь вы скажете, где он?       Секретарь нахмурился, но ничего не сказал, всё ещё показывая своим видом безразличие к происходящему.       — Полтора миллиарда вон — будете говорить? — Убрав ещё один слиток золота, Га Он слегка наклонил голову, замечая проскользнувшую панику в глазах напротив.       — Не так быстро, мне нужно подумать, — пробормотал мужчина, осознавая свою ошибку.       — Мне плевать, — оборвал его Га Он, резко передвинув третий слиток в сторону, оставляя всего один миллиард вон и довольно ухмыляясь, когда секретарь Ча Гён Хи схватил его за запястье, боясь потерять последние два слитка.       — Я всё скажу!       Ё Хану оставалось лишь гордо хмыкнуть, видя, как его мальчик вырос, правильно используя его же методы. Встретившись с ним взглядом, он мог точно сказать, что Га Он готов был пойти на всё, чтобы поймать До Ён Чуна.       Добыть адрес ничего не значило, пока Га Он лично не увидел совершенно счастливого преступника, который вместо тюрьмы, отлично жил на большом участке с домом, мастерской, в кругу семьи.       Сжимая кулаки до побелевших костяшек, Га Он не мог просто наблюдать со стороны, это было совсем не то, чего он хотел, видя улыбку на лице этого монстра.       Бросившись к двери мастерской, в которой До Ён Чун умиротворённо занимался деревянными статуэтками после семейного ужина, Га Он полностью отключил здравый смысл. Ему хотелось задушить его, увидев, как он беспомощно хватает ртом воздух, наконец-то стирая улыбку с мерзкого лица.       Только Ё Хан не позволил Га Ону сделать это, крепко схватив его за локоть, сильно толкнув в сторону.       — Га Он, успокойся, — на удивление, голос Ё Хана звучал спокойно, но это было лишь поверхностно. На самом деле, он переживал за психическое состояние младшего, которое было на грани срыва.       Его взгляд отражал лишь безумие, с которым Га Он вновь бросился к двери, сталкиваясь с грудью старшего, оказываясь в ловушке его рук.       — Ким Га Он, остановись! Нужно подождать и правильно потопить Ча Гён Хи при помощи этого отморозка, — прошипел Ё Хан, пытаясь вразумить его, с силой встряхивая за плечи, когда он продолжал вырываться из хватки.       — Даже сейчас ты хочешь следовать своему плану, наплевав на то, каково мне?! — Упираясь, когда Ё Хан потащил его к машине, Га Он беспомощно дрожал, всегда оказываясь слабее старшего.       — Я думаю только о тебе. И я не позволю тебе натворить глупостей, — чётко произнёс Ё Хан, толкая его в машину, захлопывая дверь. И он говорил правду.       Молча садясь за руль, Ё Хан сразу покинул это злополучное место. Он ошибся, когда решил, что взять Га Она с собой будет верным решением. Ему стоило разведать обстановку в одиночку, чтобы потом лучше контролировать эмоции младшего.       — Его семья жива, и он счастлив, — тихо усмехнулся Га Он, чувствуя неприятную тошноту.       — И скоро он всего лишится, — твёрдо заверил Ё Хан, сжав ладонь Га Она в своей руке. Он лично позаботится об этом.       В эту ночь Га Он почти не спал, страдая от непрекращающихся кошмаров, в которых он желал смерти До Ён Чуну, уже продумывая то, как покончит с собой, закончив свой план мести. Это было так давно, но Га Он не мог забыть, как собирался перерезать себе вены, последовав за родителями. Если бы только Ё Хан не нашёл его в тот день, он бы так и поступил.       Выдыхая, глядя на рассвет, который проникал сквозь тёмные шторы, Га Он чувствовал, что в этот раз подведёт Ё Хана.       …       — Су Хён попросила о встрече, — надев куртку, легко предупредил Га Он, уже взяв ключи от машины.       — Будь осторожен, если девушка зовёт тебя в девять вечера — значит она собирается провести с тобой ночь, — это было сказано лишь, чтобы позлить Ё Хана, пристально наблюдавшего за сборами Га Она, что, конечно, возымело должный эффект.       — Эллия! — Проворчал Ё Хан, одним взглядом прогоняя её, слыша заливистый смех.       — Это статистика!       Если Ё Хан всё же улыбнулся комментарию Эллии, то Га Он остался равнодушен. Он казался отстранённым, и это не укрылось от старшего.       — Могу я подвезти тебя? — Предложил Ё Хан, пытаясь понять, в чём дело.       — Не стоит, чтобы она видела, как ты меня подвозишь, — покачав головой, Га Он сам наклонился к Ё Хану, оставляя короткий поцелуй на губах, — я быстро вернусь.       Глядя в сторону отъезжающей машины, Ё Хан чувствовал себя неспокойно.       Лгать — то, что Га Он ненавидел больше всего. Это было в обе стороны, как, когда ему лгали, и как, когда он лгал. Именно поэтому старательно пытаясь отвлечься от назойливых мыслей, которые пожирали его, Га Он сильнее вжимал ногу в педаль газа. В любом случае, он пожалеет, это неизбежно.       Остановившись перед мастерской До Ён Чуна, Га Он ненадолго замер перед дверью. Месть поглотила здравый смысл, и тогда он вошёл внутрь.       — Ты хорошо живёшь, разрушив десятки семей, — холодно проговорил Га Он, видя страх в глазах мужчины,       — Что… Кто вы? Вы жертва? — Запнулся Ён Чун, выронив из рук деревянную статуэтку.       — Такой отморозок, как ты, не имеет права жить счастливо, — процедил Га Он, сделав шаг к нему.       — Я… Я раскаиваюсь. Я знаю, что поступил ужасно, и я раскаиваюсь, — жалко лепетал он, затравленно сгорбившись, когда Га Он оказался прямо перед ним.       — Ты должен был гнить в тюрьме, — оборвал его Га Он, не ведясь на его беспомощное поведение.       — Ты можешь убить меня, я заслуживаю смерти, — пробормотал Ён Чун, покорно закрыв глаза, играя слишком драматично, но недостаточно, чтобы Га Он поверил ему.       — Поэтому я здесь.       Ён Чун испуганно открыл глаза, не веря, что его обман не помог, когда Га Он сжал ему шею. Как и мечтал, лишая его возможности сделать необходимый вдох, он прижал тело мужчины к столу.       Безумная улыбка озарила лицо Га Она, когда мужчина беспомощно открывал рот, не имея возможности дышать. Это было похоже на долгожданное облегчение. Воспоминания о мёртвых родителях, лежащих на холодном полу, всплыли в памяти. И, услышав отчаянные женские крики, Га Он отпустил шею Ён Чуна.       Его семья так любовно умоляла пощадить. Они рыдали, ползая на коленях перед Га Оном, и это отрезвляло. Глядя на закашлявшегося мужчину, он собирался отступить, но затем едва заметная ухмылка отразилась на лице Ён Чуна. Он просто играл на публику.       Наклонившись, Га Он расчётливо открутил крышку с канистры с бензином, равнодушно устремив взгляд вниз, на человека, которого хотел уничтожить собственными руками.       Услышав хлопок двери, Га Он резко повернулся на звук, встретившись с напряжённым взглядом Ё Хана.       Хватило секунды, чтобы Га Он схватил нож со стола и дёрнул на себя Ён Чуна, прижав к его шее лезвие.       — Га Он!       — Ведь можно всё обставить, как несчастный случай, не так ли? Например, как пожар. Выйдите все немедленно, — повысив голос, Га Он надавил на лезвие, оставляя лёгкий порез, вынуждая его семье в истерике покинуть дом.       — Га Он, отдай нож, — серьёзно произнёс Ё Хан, протянув руку вперёд, встречаясь с пустым взглядом.       — Я всё равно убью его, и ты не остановишь меня, так что дай мне сделать всё самому. Судья Кан, я тоже не могу позволить запачкать тебе руки, — отсутствующе произнёс Га Он.       Ногой толкнув канистру с бензином, Га Он достал зажигалку.       — Подумай об Эллии и выйди отсюда.