a friend, a girlfriend

– Тэдди-Тэдди-Тэдди, – в одно слово протянул Майк, широко улыбаясь и подпирая собой дверной проем. – Чем занят? Щеки у него были нежно-розовые, как и уши, светлая челка залихватски торчала. Слова пока что получались неплохо, но стакан – именно стакан, для сока – мартини обещал лишить Бустера этой способности уже через полчаса. Он был облачен в узкие джинсы и большую, плохо застегнутую рубашку. Видимо, решил перестать разгуливать в золотом трико и напороться с комфортом. Тэд Корд, нежно именованный Бустером «Тэдди», оторвался от лежащего перед ним механизма, в котором ковырялся, и поднял голову. В мастерской было темно – он начал работу засветло и не заметил, как наступил вечер – только настольная лампа ярким кругом освещала устройство, над которым он бился. Майк в этот круг не попадал, и Тэд подслеповато, но всё равно сурово сощурился на него. – Да вот, хочу кое-что усовершенствовать в Жучке. А ты где ходишь весь день? Джон тебя обыскался. Он отложил отвертку и утер лоб краем своей замызганной футболки. Бустер в дверном проеме, очерченный светом из коридора выглядел как модель мужской одежды или как какой-нибудь популярный певец на съемках клипа, разве только волосы не развеваются искусственным студийным ветром. И глаза у него поблескивали, заставляя присмотреться к лицу. Которое именно в этот момент Майк сложил в скучающую гримасу и отпил из своего стакана. – Что ему нужно? Хотя, какая разница, я уже всё равно не де... дейспособен! Он хохотнул и направился к Тэду плавной походкой, называвшейся «особо грациозный Бустер» и, поравнявшись с другом, склонил голову набок: – Тэдди-Тэдди, ты ведь уже закончил? – Вообще, нет. Гляди, я тут такую штуку придумал... – Тэд взялся было за прибор на столе, но от подошедшего Бустера на него повеяло знакомым ароматом перегара, и брови Жука грозно сошлись на переносице. – Майкл Джон Картер. Это ведь не содовая в твоем стакане, не так ли? – Мартини, – Бустер кивнул и отпил еще, выразительно приподняв брови. Он повернулся лицом к столу, прогнувшись в пояснице, вроде как для равновесия, но в этих джинсах нагибаться вообще было преступлением. Потыкал пальцем разрозненные детали, как школьница, и сказал: – Ты всегда надолго сюда уходишь... Я рассчитывал, что к этому-то времени ты освободишься... Тэд на автомате проследил за туго обтянутой светлой джинсой задницей Бустера. Опомнился и отодвинул свое детище подальше от его рук, которые имели удивительное свойство ломать любые вещи, к которым прикасались. Парадокс: и как из такой шикарной задницы выросли такие кривые руки? – Я здесь все-таки делом занимаюсь. А что, у тебя какие-то планы на вечер? Хочешь кино посмотреть? – Я посмотрел охотников за приведениями! ОБЕ ЧАСТИ, пока ты тут копаешься. А ведь ты обещал сегодня вечер провести со мной! – Майк картинно ткнул другу в грудь своим стаканом, затем отпил из него и возвестил. – Но вечер давно закончился! Так что тебе придется провести со мной ночь! Тэд озадаченно поскреб в затылке. Теперь он припоминал что-то такое, но проблема в том, что он так часто обещает что-нибудь Бустеру, чтобы тот успокоился и дал ему заниматься делами, что всего просто не упомнишь. И хотя он, вообще-то, супергерой и нянькой для великовозрастного детины из будущего не нанимался, Тэду стало совестно при мысли о том, как Бустер сидел несколько часов к ряду в полном одиночестве и дожидался его. Эта детскость и глуповатая наивность Бустера Голда жутко бесила всех без исключения членов Лиги, но Тэду было как-то… даже не жаль его, а просто хотелось сделать так, чтобы на его красивом лице пореже возникало грустное выражение. Майк мог сколько угодно строить из себя беззаботного и уверенного в себе героя, но Жук слишком хорошо знал правду. И эта правда, к его собственному удивлению, его не раздражала. Это обещание Тэд действительно дал, правда, давно. В одной из тех ситуаций, когда ему приходилось целовать Бустера в нос, а потом вытирать ему слезы полотенцем, чтобы тот перестал сопли на кулак мотать. Причины были. С некоторыми вещами, настигшими Лигу, Бустер Голд просто не справлялся. Знал об этом только Тэдди, пообещавший после первого, несколько несуразного секса, время от времени развеивать бустерово одиночество. Сейчас Жук вздохнул и попытался воззвать к разумному: – Майк, но ты пьян и уснешь раньше, чем мы успеем начать. – Неправда! – возразил Бустер, взмахнув своим питьем. – Раньше уж точно не усну! – он пострелял глазами. – Я после может и засыпаю, но не до! Если только ты не собираешься еще каким-то хитроумным способом потянуть время или отправить меня смотреть «Безумного Макса» под остаток этого мартини. Конечно, указывать Майку на то, что он и так знал, было не слишком душевно. Да, он выпил. Но ему нужно было набраться смелости, чтобы напомнить о себе Тэдди, который на него внимания не обращал и к тому же, наверно, и не хотел уже. Ведь, так или иначе, а первым Тэд никогда не высказывает желание. Неизощренный на провокации Бустер нахмурился, а потом спросил: – Я тебе совсем не нравлюсь? Этот вопрос застал Жука врасплох, как и большая часть вещей, вылетающих из этого большого белозубого рта. Господи, естественно, Тэд был нормальным мужиком, любящим девочек, которые занимали ту часть его головы, которая не была занята Жучком. И пусть девушки по большей части обходили его вниманием, это вовсе не значило, что от отчаяния он готов был переметнуться в другой лагерь. Конечно, если подумать, именно это и происходило последние несколько месяцев. Но Тэд был склонен расценивать это скорее как необходимость – они с Майки были близкими друзьями, и секс стал вроде как частью заботы о беспомощном Бустере. Жук не особо задумывался о создавшемся положении дел, ухнув в эти отношения с той же готовностью, с какой вылетал на боевые задания. Майку было надо – Тэд делал. Тем более что задница у него действительно была за гранью разумного, да и всё остальное тело являло собой олицетворение идеальных обложек журналов (где периодически и появлялось), так что нельзя сказать, что Тэду это всё не нравилось. Просто – у него никогда прежде не вставал на мужиков. Майки сумел это изменить, но только в отношении одного себя. Он еще раз вздохнул и улыбнулся, глядя в наивнейшие голубые глаза. Сказал, почти не покривив душой: – Ну конечно нравишься, Майки. Глаза Бустера, хоть и подернувшиеся пеленой после выпитого, полной ясности не теряли, и глаза эти сощурились, потому что перед ответом Тэд молчал слишком уж долго. – Но ты же совсем не... думаешь обо мне... так, как я о тебе думаю, да? Формулировка вышла туманной, но Бустер не сомневался, что Жук его понял. В голосе звучала обида поверх начавшей проявляться «потерянности». Майка заштормило, и не только от мартини. Стакан свой он поставил, оперся бедром о стол и медленно, поглядывая на Жука, с лица которого сползала улыбка, протянул к нему руку и потеребил край грязной футболки, затем приподнял его, словно подглядывал... Потом широкая ладонь скользнула по боку Тэда, а Бустер, резко втянув носом воздух, прижался к нему всем своим ростом и ткнулся лицом в плечо. Тэд стоял, не зная, что сделать и что сказать. Ответить правду он не мог, потому что Майк не ошибался, но и врать ему тоже сил не было, потому что Бустер всегда смотрит ему в рот и верит каждому слову, и совесть бы его замучила. Да, хоть Бустер и был красив (по-мужски, по-гейски, или как еще это назвать?), но если уж в тэдову голову и приходили мысли ниже пояса, то связаны они были всегда, по классике, с девичьими прелестями. А не с гладкой подкачанной мужской грудью. Майк прижался к нему, и Тэду, конечно, не было противно, как если бы на его месте был другой мужчина. Даже наоборот. Он Бустера никогда от себя не отталкивал, и сейчас гладил слегка кудрявую голову на своем плече. – Бустер, Бустер, Бустер... Ну иди сюда. Майк провокатор, а Тэд ничего не может этому противопоставить. Подавив третий тяжелый вздох, он подцепил гладкий подбородок и прижался к его в пьяным губам своими. Майк сначала доверчиво поцеловался и даже нижнюю губу Тэдди лизнул. Потом что-то заподозрил, нахмурился и, запустив уже обе руки под одежду, потер и помял тэдову поясницу, прижал его к себе, довольно сильно, а он был сильным – и стал целовать шею и ухо Тэда. Он делал это довольно долго, а потом затих и пробормотал: – Тебе было бы проще, будь я девушкой, да? Тэд, который втайне надеялся, что Бустер все-таки свалится в сон прямо сейчас, не сразу сообразил, о чем вопрос. И ответил честно и без раздумий, в душе порадовавшись, что Майк и сам это понимает: – Ну да. Но ты не девушка, так что мне некуда деться, – он хмыкнул и хлопнул его по крепкой спине. Зацелованное ухо и шея слегка горели. Но Майк в ответ отстранился и посмотрел недоверчиво. Лицо у него было мимичное, чего под очками и маской обычно было не видно. Может, у него и правда актерский талант? Блестящие голубые глаза превратились в щелочки, а потом Бустер с долгим вздохом оторвался от Тэда. – Ладно, Тэдди... – и, опустив плечи, направился к выходу. Такого Тэд не ожидал никак. Обычно Майк вешался на него до последнего и всегда получал свое. Такое поведение могло значить только, что Бустер внезапно повзрослел, либо, что задело его это смертельно. Тэд растерянно смотрел ему в спину, лихорадочно соображая. И понимая, что, Майк значил для него так много... что он готов был делать для него что понадобиться и сколько понадобится. – Постой! – он догнал Майка и поймал за руку, удерживая. – Слушай, Буст, я же говорю, что всё нормально. Конечно, я бы не отказался от чего-то вроде, ну, знаешь, красивого длинного парика или чего-то в этом роде, чтобы помочь моему... ну, воображению, понимаешь? Но ты и так очень красивый, ну, как для мужчины, да и я привык уже... – получалась бессмыслица, и Тэд сильно сомневался, что это может сойти за утешение, но способностью с уверенным видом нести романтичную лабуду он никогда не отличался. Может, потому с девчонками и не клеилось. Майк развернулся и внимательно выслушал Тэда, позволяя держать себя за руку и сохраняя непроницаемый вид. Смысл слов довольно долго доходил до Бустера, потому что он отвлекался на красивые глаза Тедди и внезапно сошедшиеся к носу изогнутые брови. Синий Жук был серьезен, хотя и нес полную чушь. Внезапно в лице Майка произошла перемена, он ребячески усмехнулся: – Ох, Тэдди! – и махнул на Жука рукой, чуть покачав головой. – Просто дай мне допить свой мартини! Он потащился в свою комнату и на углу развернулся. На красивой, не очень трезвой физиономии обозначилась работа мысли. – Тэдди, иди за мной! Тэд, снова озадаченный очередной сменой настроения Майка, не был уверен, что ему стоит допивать свой мартини, но уже понял, что выпить нужно ему самому. И ему было слегка страшно, потому что, судя по выражению лица Бустера, тот что-то задумал. И это что-то могло оказаться не самой лучшей идеей, как и всегда. Зайдя в свою комнату, Майк плюхнулся на широкий диван, отыскал в огромных подушках бутылку мартини поистине титанических размеров, 1,75 или даже больше, выпитую на треть, открыл и из горла сделал несколько больших глотков – только кадык ходил. Потом по-мальчишески подтащил под себя ноги и побултыхал бутылкой в воздухе: – Скажи мне, Тэдди, все эти девчачьи штучки – действительно так важны? – расстегнув последнюю пуговицу на рубашке, он стал обмахиваться полой, кровь ударила ему в лицо. – Ну в смысле, что они тебя возбуждают или как? Волосы длинные, там... Жук аккуратно прикрыл дверь в комнату, подумал и на всякий случай провернул в замке ключ. Он прекрасно знал, что Бустеру хватает пары глотков, и что пьяный Бустер – зрелище не для общественности. – Понимаешь... – он озадаченно подыскивал слова, усаживаясь напротив дивана на стул задом наперед и укладывая скрещенные руки на спинку стула. – Понимаешь, Майки... Я же мужчина. И мне нравятся женщины. Девушки. Девчонки. Длинные волосы, короткие волосы, красивое нижнее белье, груди и попки, длинные ножки... Черт, покажи мне мужика, которого это не возбуждает! Тэд запустил ладонь в волосы. К чему должен привести этот разговор вообще? К разбитому бустерову сердцу или к сексу, после которого он на время успокоится? – На! Не нервничай так! Бустер всучил ему мартини и плюхнулся обратно. Сначала хотел сложить руки на груди, но потом закинул их за голову и сцепил в замок – в обществе Тэдди и под выпивкой закрываться не хотелось. – Нууу, согласен, девчонки это здорово и все дела, – Майк причмокнул, – но что ты там про парик сболтнул, амиго? – и томно и хитро перевел взгляд на Тэда, взмахнув золотистыми ресницами. Жук автоматически принял бутылку и сделал несколько больших глотков сразу. Горло обожгло, и тепло тут же начало разливаться по всему телу. Он отвел глаза. – Ну... я был бы не против женской версии тебя, так сказать. Или хотя бы чтобы можно было представлять тебя девушкой... – он сделал еще глоток и только тут заметил хитрющее выражение лица друга. – Ой, Майки, только не говори, что собираешься напялить парик! – У меня не только парик есть, – произнес Майк загробно, а потом громко рассмеялся, отнял бутылку, сделал хороший глоток и сунул ее обратно в руки Тэдди. – На самом деле! На самом деле, я би, но ты уже это знаешь! Иии… короче, когда я был меньше, ну, в смысле, еще физически меньше, еще дома! Я ммм… подрабатывал в барах, ну ты понимаешь! Он активно жестикулировал и посмеивался, в то время, как тэдовы брови ползли всё выше. – В этом времени я тоже попытался, но оказался для них крупноват! – Бустер хихикнул. – Но я все-таки герой, а не стриптизер! – он воздел палец и покачал им у носа Тэдди. – И даже не эротическая модель… но у меня много всякого добра! Он вскочил на ноги и заметался, довольно сильно качаясь и проносясь перед оторопевшим Тэдом то джинсовой задницей, то торсом. Жук знал, что он иногда снимается для журналов в нижнем белье, и всё такое. Но это была реклама белья, а уж точно не эротика... По крайней мере, он так думал. Он действительно считал, что его друг был столь же непорочен, сколь и наивен. Тэд попытался себе это представить, но было трудно. Как натурал, он не интересовался такими вещами, но разве в подобных заведениях не оказывают еще и интимные услуги? Нет, только не Майки, он бы на такое не пошел... Мысли у Тэда путались, Бустер мельтешил перед глазами, и мартини ударил в голову. Он потряс ей, встал и решительно приглушил свет до интимного полумрака, а потом словил Бустера за плечи и сурово заглянул в глаза: – Надеюсь, ты хотя бы не в гей-клубах это делал? И тебя там не трогали? Всякие мужики. Лицо бустера расплылось в широкой хитрой улыбке: – Тебя это смущает, да, Тэдди? Тогда я хочу тебя смутить. Только обещай не смеяться, а то я тебя знаю! Майк вывернулся из крепкой хватки и направился в сторону смежной комнаты, где обустроил импровизированный гардероб, движением манекенщика снимая, наконец, рубашку. Около двери он развернулся: – Сядь на диван и жди меня! Майк был пьян и переодевался с угрюмой решимостью человека, которого отвергает любовник. На самом деле Бустер мог и разрыдаться, такое с ним бывало. Выуживая вещи из шкафа, он постоянно тер нос, сделав его розовым. Впрочем, мартини побеждал, расслабившееся тело давно хотело ласки, поэтому Майку нравилось чувствовать себя немного извращенцем. У него действительно был парик, длинный, удобный, медового цвета. И еще у него было белье, белое и кружевное, прозрачное – лифчик, трусы и подобие корсажа, такое же легонькое, как лифчик без всякого поролона и трусики без тканевого слоя. Чулки у него тоже были – бежево-золотого цвета. И еще обычная белая рубашка, которую он со вздохом накинул сверху на это великолепие, достойное первой брачной ночи. Майк сделал три глотка из заначки текилы и осознал что ему, наконец, все равно. – Тэдди, ты можешь глаза закрыть на две минуты? – пропел он в открытую дверь. Помада, точно, точно! И духи! Непригодившийся подарок девушке. Блестяще! Ладно, готово. Когда Тэд, поворчав, согласился, Майк одним глазом проверил его честность, и, обнаружив его с ладонью на лице – тихонько пробежал через комнату и плавно опустился перед диваном на колени. Он не стал мешкать и уложил обе руки на бедра Синего Жука, у которого голова слегка закружилась из-за закрытых глаз выпивки. Поэтому, когда на него пахнуло духами, а бедер что-то коснулось, он вздрогнул и резко открыл глаза. Некоторое время Тэд потрясенно перебегал взглядом с прозрачных треугольников на груди на корсаж и чулки. Между ног Майку он старался не смотреть, кружево совсем ничего не прикрывало, вдобавок кусочки ткани просто терялись на мужском накаченном теле. Он открыл было рот, но тут заметил, что губы у Майка подкрашены помадой. Выглядело всё это настолько до комичного странно, что ему пришлось совершить гигантское волевое усилие, чтобы не разразиться обидным смехом, который наверняка убил бы нежного Майки. – Ты серьезно, Буст? – получилось даже почти ровно, голос лишь слегка дрогнул. – Ааабсолютно, – пропел Майк снизу уже совсем нетрезво. Он смущенно кашлянул и улыбнулся. У него самого от нелепости ситуации слегка мозги отказали, поэтому он втянул воздух через нос и, склонившись, стал расстегивать тэдовы домашние брюки, не обремененные ремнем. До этого Майк наглаживал ему обе ноги, а теперь слегка их развел, втискиваясь между ними, занимая до черта много места и банально нависая над пахом мистера Корда, который смотрел на друга с некоторым сомнением. И у которого что-то поворачивалось и щелкало в мозгу. Если подумать, ему такие даже нравились – выше него ростом, с широкими плечами и длинными светлыми волосами. Он даже припомнил, что в колледже у него была похожая девчонка. Правда, она ему так и не дала... А вот Майки, кажется, готов давать ему что угодно и как угодно. – Ох, Буст… – возможно, ему стоило бы подыграть и выдумать для Майка на сегодняшнюю ночь женский аналог его имени… Но почему-то не хотелось. Хотелось откинуться на локти и позволить Майку делать, что он задумал. При мысли о том, что его давненько никто не соблазнял (если уж честно, то вообще никогда), губы у Тэда разъехались сами собой в довольной усмешке. Майк от собственных решительных действий задышал чаще, покраснел сильнее – и он не медлил. Брюки Тэда оказались расстегнуты и слегка спущены, член под трусами поглажен и оценен. Пока нет. Бустер привстал, изогнулся и ртом дотянулся до тэдова живота, лизнул пониже пупка, а руками полез под майку, гладя и чуть царапая пальцами. Короткими движениями он облизывал все доступные участки кожи, а потом лизнул член через ткань. Тэд любовался откровенно на Бустера, непозволительно красивого и лицом и телом, оставляющего на его смугловатой коже бледные следы помады. И копна медовых волос была ему удивительно к лицу, хоть он и продолжал выглядеть как начинающий транс. Но его красил сильный румянец на скулах и ушах, и полуоткрытый от частого дыхания рот, и то, как он прикрывал золотистые ресницы... Жук охнул, когда Майк запустил ладони ему между ног, зная, что того прикосновения к ляжкам и заднице с ума сводят, хотя сам Тэд, еще не осознавал эту закономерность. Но все эти действия возымели эффект – член Тэдди всё же поднялся, на белье проступило мокрое пятно. Бустеру пришлось убрать копну волос набок, но это не заботило и не отвлекало его, уже в край возбудившегося от процесса. – А ты добиваешься своего, да, Майки? Тот повел бровью, соображая, и оторвался от объекта своего желания, решив глотнуть воздуха, выпрямился и откинул прядки. Глаза у него блестели, на губах частично сохранилась помада, и он произнес, облизнувшись: – Иначе бы я не прославился, Тэдди. И, улыбнувшись, словно из рекламы, убивающей наповал домохозяек, картинно оттянул резинку трусов, дав члену буквально выпрыгнуть оттуда. Тэду это было не особенно нужно, но Бустер облизнул собственную ладонь и начал с различимым хлюпаньем ему дрочить. Жук хотел что-то сказать насчет бустеровой «известности», но засмотрелся на его действительно блестящую улыбку и упустил момент. А в следующую секунду ему оставалось только снова охнуть и зажмуриться, потому что прикосновения к члену были действительно приятными, а звук, с которым это происходило – очень развратным. – Мистер Корд, – произнес Бустер игриво, но охрипшим от желания голосом. – Вам нравятся девушки, которые всё берут в свои руки? Он улыбнулся этой скромной остроте и вновь весь изогнулся, располагаясь между ног Тэда. Прикрыл глаза и приоткрыл рот – и наконец лизнул ствол вверх долгим движением. Он проделал это несколько раз, выдохнул, а когда взял головку в рот – замычал, и вот этот-то звук, в отличие от грудного голоса – вышел даже очень женственным. Сдерживаться в присутствии Майки было незачем, и Тэд тихо прерывисто застонал и инстинктивно положил руку ему на голову, зарывшись в искусственные, но всё рано очень мягкие волосы. Несмотря на свои размеры игрока в американский футбол, Бустер умудрялся оставаться удивительно изящным, изгибаясь всем телом и явно получая удовольствие, облизывая чужой член. Получалось у него это не в пример лучше, чем геройствовать, а может, причиной тому служила его сильная к Жуку привязанность, но невозможно было оставаться равнодушным, глядя, как он старательно втягивает щеки, как аккуратно дышит через нос, почти не выпуская, как со вкусом обводит головку языком. И, вероятно, к этому моменту уже умирает от желания. Поэтому Тэд потянул его на себя, с некоторым сожалением отрывая от своего члена. Он заставил Бустера встать на диван на колени по обе стороны от его бедер, так что теперь уже он сам упирался лицом в его рельефный живот. У Бустера перед глазами изрядно поплыло, щеки загорелись с новой силой. Для равновесия ему пришлось крепко взяться за тэдовы плечи. – Теперь я еще и сверху, – хохотнул он, чувствуя себя явно несколько крупнее, чем надо, побаиваясь навалиться на Тэдди, поэтому, обретя равновесие, весь вытянулся. Тэд предпочел игнорировать нелепые попытки Бустера юморить, хотя и считал их ужасно милыми, но ему об этом было лучше не знать, иначе есть шанс, что его потом не заткнешь. Он ничего не ответил и проскользил ладонями от талии до упругой задницы Майка, утвердил их там, слегка поглаживая. Языком он провел длинную дорожку по животу вниз до тонюсенькой резинки трусиков, заставляя Майка тихо застонать, потом вздохнуть и откинуть голову слегка назад и набок, тяжело дыша. Наклонившись вперед, Тэд уставился Майку прямо в пах. Здесь кружевное белье было особенно неуместно, оно совершенно не скрывало ни мягких светлых волос, выбивавшихся по краям, ни набухший и покрасневший член, который чудом еще не выпал из этого крошечного кусочка ткани. Жук сглотнул. Он делал это с Майки раньше, но использовал только руки, потому что даже с ним желания сосать чужие члены не возникало. Но сегодня... почему-то хотелось сделать это для него. Майки был податливым и напористым одновременно, и отторжения эти мысли не вызывали, и потому Тэд наклонился еще ниже и языком провел по твердому члену прямо поверх белья. Бустер раньше не задумывался, что Тэд всегда трогал его только руками, но под мартини и возбуждением ему не было обидно. Ему просто было хорошо, а когда он почувствовал прикосновение языка и в сознании ясно проявился факт «мне ж сто лет никто не отсасывал» – Майк прерывисто застонал. Он сам не знал, откуда в нем берется этот звук, но именно он подстегнул Тэда обхватить губами влажную головку, сквозь облепившее ее кружево прекрасно ощущая вкус естественной смазки, с силой толкнуться в нее языком, и еще раз, и еще. Вопреки собственным опасениям, неприятно ему не было. Хотелось, дать Майки ощутить что-то, что Тэд пока едва ли мог выразить словами. Что он здесь по своей воле. Что ему совсем не противно брать у него в рот. Что ему с Майки в принципе – не противно. Что даже наоборот. Зубами стянув кружево пониже, Тэд посасывал головку уже напрямую, удивляясь тому, какая она горячая, и сжимал ягодицы Майка крепкими ладонями. От этого прикосновения по всему телу Бустера словно распространилось электричество, лаская его внутри и проходя по горлу. Майк закусил нижнюю губу и захныкал, покачивая бедрами. Правильно истолковав невысказанную просьбу, Тэд отстранился и повалил друга на большие подушки, сделав это проворно и аккуратно, заставляя Бустера громко выдохнуть от смены положения и от восхищения, как Тэдди удается управляться с его крупным телом. Майк задышал чаще, грудь у него ходила ходуном, когда он понял, что Тэд его рассматривает, собственнически, немного придирчиво, но без явного неодобрения. Под этим взглядом Бустер неосознанно закусил губу, длинные светлые пряди разметались по дивану, лицо и шею заливал румянец, губы припухли и покраснели уже без всякой помады, голубые глаза заволокло туманом опьянения и желания... Тэд стащил с Бустера неуместную рубашку, которая уже и так наполовину сползла с плеч. Попытался расстегнуть корсаж, не смог, некоторое время возился с мудреными застежками-завязками, ругаясь вполголоса, наконец справился и откинул деталь гардероба в сторону. Теперь на Бустере был минимум женского белья... плюс чулки. И он продолжал выглядеть нелепо, но это было скорее мило, чем неприятно. По ногам, обтянутым гладкими чулками, всё равно хотелось провести рукой, насквозь мокрые трусики облепляли член, и сам Бустер всем своим видом просил, чтобы его взяли, хотя на самом деле в голове у него был полный сумбур. Тэдди его раздевает. Раздевает. Сработало? Да, сработало, как бы глупо это ни было... Майку стало стыдно под его взглядом, стыдно за свой вид, свой член, и свою выходку, он одеревенел. Но Тэд наклонился, целуя припухшие губы, проходясь языком по белым зубам и не отказывая себе в желании погладить крепкие ноги поверх чулок, и Майку оставалось только издать жалобный «ох», а потом застонать в поцелуй, невнятно проговаривая: – Тэдди-Тэдди-Тэдди... Перед глазами у Жука поплыло от выпитого, от горячего Бустера, прижимающегося к нему, просящего... Бустера, который, если быть честным с самим собой, был ничуть не хуже любой девчонки. А может, даже и лучше – подсказывало Тэду собственное возбуждение. Ни одна девушка не хотела его так сильно, никто из них не умел так красиво улыбаться, и ни у одной не блестели так глаза... Жук выпрямился, стянул с себя футболку, быстро избавился от штанов и белья и устроился между широко разведенных ног. Майк, после поцелуя дышавший со всхлипами, смотрел на это завороженно. Майки действительно был би, или как это называется умным словом – пансексуал, испытывающий влечение не к телу, а к личности партнера. Поэтому страсть Тэдди, еще полчаса назад объяснявшего ему прелести женских тел, заворожила Бустера, и он не услышал треска своих кружевных трусиков, которые, не выдержав напора, порвались у Тэда в руках, когда он порывисто дернул их вниз с бедер Бустера. – Извини, – смущенно пробормотал Жук, откладывая бесполезные кусочки ткани в сторону. – За что? – глупо переспросил Бустер. Он пожирал глазами обнажившегося Синего Жука и его чуть менее геройское, зато самое сексуальное тело, из тех, что он видел. Тэдди был плотным, крепким, и, когда он стоит над тобой, хмурясь, создается ощущение, что он словно к прыжку готовится. Обычный... мужчина, темноволосый, с волосами на руках и теле, и с ним Бустер в нелепой пародии на транса, с разведенными ногами. Представив, как они, должно быть, смотрятся со стороны, Майк не выдержал и откинулся назад, хохоча и прикрывая лицо рукой: – Я красотка! – сообщил он сквозь ладонь и смех. – Ты – пьяный Бустер! Надо же было так напороться, – Тэд закатил глаза, но тут же наклонился к лицу Майки и добавил, чмокнув его в губы. – Но красотка. Совсем, как мне нравится... И поддел парик за край, стаскивая его с Бустера и отбрасывая в сторону. Вот теперь Майки приобрел действительно соблазнительный вид. Немного смятые волосы всё равно легли красивыми волнами и шли ему гораздо больше прямого парика, а из всей одежды остались хорошо сочетавшиеся чулки и маленький лифчик. Бустер взъерошил мокрую челку, решив немного покрасоваться под взглядом Тэдди, но тот, вместо дальнейшего любования, неожиданно для Майка наклонился и без предупреждения лизнул его между ягодиц, дразня языком кольцо мышц и лихорадочно соображая, что же использовать в качестве смазки. Раньше они выкручивались по-разному, он даже не всегда толком понимал, как именно, но Бустер всегда умудрялся доставать из воздуха различные скользкие... штуки. Какие-то масла, крема, черт знает, что еще... Майк застонал, громко, несдержанно, удивленно. У него задрожали ноги, и он с трудом нашел в себе силы зачастить: – Тэд! Тэд! Я же смазку купил! Нормальную, как надо… – О, правда? Молодец, Майки, – Жук оторвался только чтобы сказать это и продолжил вылизывать колечко, чувствуя, как оно дрожит и раскрывается, впуская внутрь его язык, и как дрожит и почти кричит от этого Майк, и, черт возьми, это стоило того. А Бустер услышал, что он молодец, и дальнейшие его мысли утонули в стонах, стыде и по-дурацки сокращающихся мышцах, которые мучал язык Тэда, делая его ужасно скользким. Его трясло, он охал, в голове проносились отрывки мыслей на счет того, что если Тэдди делает это – значит, еще есть, на что надеяться? Он обычно использовал пальцы, терпеливо смачивая их слюной, и никогда – язык… У Майки от осознания этого закружилась голова, и он упустил момент, когда горячий рот пропал, между ягодиц мазнуло холодом, а Тэдди вдруг снова оказался над ним, приблизился к лицу, и Бустер доверчиво раскрыл губы для поцелуя, но вместо него услышал над ухом чуть насмешливое: – Давай ее сюда скорее. Бустер выдохнул, смешно захлопав глазами: – Что?.. А... А, боже, где же она... Кровать! Тумбочка... Я принесу! – и он чуть не уронил Тэда, начав поворачиваться. – Господи, да лежи ты, – Жук мягко, но с силой уложил его обратно. Всё крепкое тело Бустера практически превратилось в кисель, так что тот с дивана-то встать не сумел бы. Тэд поднялся на ноги сам и прошел к прикроватной тумбочке. С Бустером ему было на удивление комфортно наедине, пускай тот и бывал нелепым или раздражающим, несерьезным или глуповатым… В Бустере не было ничего плохого, Тэд не мог злиться на него дольше десятка секунд, зная, что Майки на самом деле – глубоко несчастный человек. У глубоко несчастного человека в самом же верхнем ящике тумбы обнаружилась стопка женских журналов с ним, умопомрачительно красивым, на обложках, прозрачный тюбик, лак для ногтей и три зеркальца. Тэду не просто не хотелось злиться на Майки – он хотел бы сделать что-то, что в его силах, чтобы на красивом его лице как можно реже возникала грусть. За последние полгода, что они провели вместе, для Тэда это стало будто само собой – так же важно, как деятельность Лиги. Бустер дожидался его на том же месте, старательно смиряющий дыхание, красиво разложивший руки-ноги, повернувший голову ему навстречу и так чарующе улыбнувшийся, что Тэд не смог бы не улыбнуться в ответ. Он скользнул на диван, снова устраиваясь между ног у Майки, чуть повозился, не сразу разобравшись в темноте, как открыть мудреный тюбик, а затем на ладонь ему полился прохладный гель, и он помедлил, согревая его, прежде чем снова прикоснуться к Майку. Было скользко, легко и горячо, на два пальца в себе, вошедшие по костяшки, Майки длинно замычал, закинул руки наверх, чуть изогнулся и устроил ноги на бедрах Тэда, упершись в них ступнями, забавно смотревшимися в чулках. Стало удобно выгибаться, он чуть приподнял бедра и начал покачивать ими, расслабляясь. Смазка хлюпала, а пальцы внутри него всегда смущали Бустера сильнее самого акта, но он не должен был упускать Тэдди, поэтому откинулся и нежно застонал, приоткрыв рот. Звук вышел красивым и возбуждающим, Майки откликался на каждое движение внутри него, и Тэд заслушался, стоны ему нравились всегда, сколько себя помнил, и сейчас хотелось услышать больше, и чтобы они принадлежали только ему. Он разводил и сводил пальцы, проворачивал и проникал глубже, старательно растягивая. За их не очень большой опыт сексуального знакомства он уже выучил чувствительные места Майки и безошибочно нащупал простату, аккуратно погладил, заставив Бустера поджимать пальцы на ногах, а потом неуклюже приподнять задрожавшие ноги. Одна ступня в чулке уперлась Тэду в грудь, другая повисла в воздухе, и он тут же принялся покусывать косточку на лодыжке. Майки застонал громче, вцепляясь в подушку под своей головой, выгибая шею и произнося на выдохе: – Тээээд... Тэдди... Возьми меня... – он громко задышал, кинул из-под ресниц взгляд и закусил нижнюю губу белыми зубками. – Я хочу быть твоим… Возьми меня... Конец фразы перелился в стон, и Тэд не заставил себя просить дважды. Бустер бывал капризным, но умел он и вот так – просить искренне, до головокружения откровенно, заставляя поверить в собственную неотразимость. Глядя Майку в глаза, он вынул пальцы и размазал остававшуюся на руке смазку по собственному члену. Все так же, не разрывая зрительного контакта, закинул ноги в чулках себе на плечи, склонился к самому лицу Бустера и раздельно озвучил мысль, внезапно отчетливо загоревшуюся в мозгу: – Ты и так только мой, – и поцеловал, завладевая языком Майка, входя в его тело медленно, но не останавливаясь ни на секунду, до половины и глубже, внимательно следя за его лицом. У Тэда были темные, жутковато блестящие в почти полном отсутствии света глаза. «Мамочки», – пронеслось в голове у Майки, а потом еще – «о боже, да». И – он оказался растянутым до предела, тупая боль достигла края сознания, но алкоголь справился с ней за секунду. Ноги на плечах, вздернутый зад, свернувшийся в струну позвоночник – всё это запустило в его теле реакцию, он уцепился за руки Тэдди повыше локтя как за спасательный круг и застонал. Несмотря на то, что они занимались этим не впервые, несмотря на смазку и старательное растягивание, Бустер всё еще оставался умопомрачительно узким. Уже любой девчонки, даже девственницы, пронеслось в голове Тэда, не устававшего сравнивать. Он раскачивался на вытянутых руках, дышал хрипловато, иногда тихо постанывая, и покрывал влажными поцелуями шею, ключицы и грудь Майка. На руках наверняка останутся синяки, потому что силы Бустеру было не занимать, но музыкальные стоны и выражение лихорадочного удовольствия на красивом лице стоили того. – Майки, так ты хотел? – низким голосом спросил Тэд, прикусывая мочку его уха и ускоряя толчки. – Да… даааа, боже мой... – Бустер прервался на стон, сцепил руки у Тэда на затылке, задевая кожу короткими ногтями. – Мне так... нравится... Тэдди! – снова надрывный стон, и Майк потянулся к его губам, но поцеловал, куда попал – коротко и влажно. Движения его любовника ускорились, заставив тело испытать внезапный спазм боли и удовольствия, перед глазами побелело, он ослаб, руки упали около тела. – Тээээд... – он снова протянул его имя, срываясь на стон. – Я бы... кончил... как женщина... если б мог... За всеми этими ангельскими охами и ахами и за собственным именем, звучавшим ну очень уж порнушно, Жук даже не сразу понял, что Майки имеет ввиду. Он периодически забывал о том, что Бустеру надо бы помогать, потому что попросту не привык к сексу с мужчиной. Совершив рывок, напрягая все мышцы в теле, Тэд выпрямился и сел на диване, не размыкая контакта и устраивая Майка у себя на коленях, прижимая к себе за талию как можно ближе. И продолжил двигаться, насколько получалось, приподнимая и опуская бедра Бустера одной рукой, а вторую утвердив на его твердом члене. Вертикальное положение Майки принял с трудом, снова оказавшись здоровее Тэдди, боясь его задавить... Но поменявший направление и задвинувшийся глубже член отвлек от этих мыслей, а затем жесткая рука легла на его донельзя возбужденную плоть, и Бустер выдохнул: – Боже мой, не надо... Тэд был сильным, умудрялся приподнимать Бустера и снова насаживать на себя, скользкая, давно истекающая смазкой головка терлась о ладонь, и в теле Майка независимо от него... – О нет, Тэдди! – он уткнулся носом в его плечо, всхлипывая в такт толчкам и двигая бедрами, не в силах терпеть. И через несколько движений всхлипы превратились в негромкие вскрики. Бустер занимал всё пространство вокруг и издавал такое количество звуков, что у Тэда круги перед глазами поплыли. Всё тело будто электричеством пронзало, руки еще действовали на автомате, а вот ноги он уже плохо чувствовал. Майк был таким горячим, тесным и податливым, Тэд шумно выдыхал каждый раз, когда Бустер с хлюпаньем опускался на него. Он покрепче обхватил его за талию свободной рукой, прижимая к себе еще теснее, и прошептал в пышущее жаром ухо: – Давай, Майки... Давай кончим вместе. От этих слов внутри Бустера всё сжалось, он задрожал, а потом громко вскрикнул, обнимая Тэдди за шею и кончая ему в ладонь и увлекая за собой. Тэд застонал сквозь плотно сжатые губы, и его последней осознанной мыслью было то, что обычно они пользуются резинками, но сегодня всё вышло слишком сумбурно, и Майка, черт возьми, нисколько не волнует тот факт, что прямо сейчас он кончает внутрь его тела. – Тэдди, я люблю тебя, – тихо-тихо прошептал обессилевший Майк ему на ухо. Он продолжал висеть у Тэда на шее, хотя ноги были ватные, позвоночник превратился в кисель, а сердце пропускало удары. Тэдди так застонал, кончая в него, что Бустер даже смутился, он перебирал волосы Жука, мокрые и оттого подвивающиеся мелкими кудрями, и не хотел его отпускать. Совместный оргазм был слишком сильным, слишком интимным, он словно бы сплавил Майки с объектом его чувств, который не торопился отвечать на слова любви, и тут он всхлипнул прямо в изгиб шеи Тэда, куда и утыкался. – Эй, Буст... Ты чего? – перепугавшийся Тэд неловко погладил его по смятым волосам, по плечам и по влажной спине. – Хорошо же было? Бустер мелко закивал, с трудом приподнимаясь над ним и порывисто целуя его в губы. Еще он всхлипывал, потом по щекам пробежали две крупные слезы, и он упал на Тэда, крепко его обнимая: – Простиииии, – прозвучало приглушенно и чуть не из подмышки. – Я просто люблю тебя… Тэд. Бустер в ужасе понимал, что не сможет жить, если Тэдди оставит его или откажет ему, что у него совсем нет характера, и что весь выпитый алкоголь догоняет его, заставляя чувствовать себя несчастно и одновременно так счастливо, что он плачет. Тэд продолжал гладить подрагивающие плечи и медлил с ответом. Он не мог бы сказать с уверенностью, не продиктованы ли эти чувства большим количеством алкоголя и хорошим сексом. Бустер и раньше не раз рыдал на нем, размазывая сопли по своему лицу и по самому Жуку. Бустер раньше ни разу не признавался ему в любви, только вис на нем, строил ему глазки, хватался за его руку, и, если им случалось надолго разлучиться, встречал его совершенно разбитым. Привязанность не равно любовь, но у Тэда не было ни единой причины сомневаться в искренности чувств Майки. Он мог сомневаться разве что в собственных. – Я тебя… – начал Тэд, и Майки тут же вскинул голову, вперив в него блестящие и покрасневшие глаза. – Я тебя полюблю, Буст. Мне кажется… я уже начал. Правда. Вот здесь чувствую. Он приложил одну ладонь Бустера напротив своего сердца и легко коснулся его губ своими. В этих словах, что он сказал, он мог быть уверен. Он не соврал Майки. Он будет рядом с ним еще долго, и наверняка настанет день, когда Бустер найдет кого-то, кто сможет ответить ему такими же сильными чувствами. А пока Тэд сможет давать ему то, что у него есть – теплоту, заботу и только-только зарождающееся в груди чувство. Но пока это лучше, чем ничего. Глаза Майки засветились, когда он услышал ласковый голос Тэда. От нежного поцелуя по позвоночнику пробежала дрожь, слезы высохли, герой Бустер Голд сполз набок, оставив на груди Тэдди богатырскую руку и чуть ниже – ногу в чулке. Золотые ресницы опустились, и он начал проваливаться в сон. Впереди его ждала головокружительная, сильная и честная любовь, по крайней мере, в этот момент он ощущал, что будущее здесь.