Подарок

      За окном предательски вечерело, растворяя остатки солнечных лучей в винном бокале. Кан Соён опечаленно смотрела в окно сквозь наполненный бокал, перекатывая тягучую жидкость по стенкам, слизывая остатки с напомаженных губ. Сейчас она должна была лететь в самолёте по пригласительному билету в Париж, на показ мод, чтобы после в колонке журнала Elle Korea обыграть словами всю палитру представленных красок и образов дома Dior. Должна была… Только рейс отложен до следующего дня из-за несложившихся погодных условий. Там же она хотела и отметить свой тридцать первый день рождения. В гостевом доме, который она забронировала ещё загодя, находясь пару месяцев назад в Ницце. Мечты сбывались, но кажется, совсем не так и не в то время. Это в двадцать три ей хотелось запереться дома и, слушая любимые песни, есть в одиночестве торт, купленный в ближайшей кондитерской. Скучно. Грустно. Но, на удивление, не одиноко. Когда зазвонил телефон, Соён лениво потянулась за ним, но увидев на экране иконку подруги, тепло улыбнулась. Где бы ни была Хани, она всегда найдёт время и место, чтобы поболтать обо всём и ни о чём одновременно.       — Хэй, бэби, привет из Штатов! Как проводит свой плюс один год моя любимая подружка? — озорной голос звоном отдавался в ушах и, кажется, цеплялся за края губ, заставляя Соён улыбнуться.       — Ты не поверишь, но совсем не в Париже и даже не в самолёте на пути туда.       — Почему? — искренне удивилась собеседница. — Ты, вроде, говорила о показе Dior или я что-то путаю?       — Нелётная погода, — ограничилась коротким пояснением женщина и откинулась на кровать, устало прикрыв веки.       В просторной квартире царил полумрак, а одинокий ночник наводил таинственности, обнажая светом стройные ноги. Тишина обволакивала и лелеяла, но чего-то всё равно не хватало. Соён бы хотелось сейчас напиться (девичник был бы как нельзя кстати, но увы), забыться и секса. А ещё лучше смешать все пришедшие на ум ингредиенты в разной последовательности.       — Какая-то ты загадочная, — забеспокоилась Хани, переживая за эмоциональное состояние подруги, зная, как сильно она устаёт на работе, выкладываясь на все сто, а то и двести процентов.       — Да нет, просто устала немного. Но настроение и правда испорчено.       — А что твой массажист?       — Ты имеешь в виду Воншика? — нахмурилась Кан, не припоминая, чтобы среди ухажеров у неё был массажист.       — Он самый.       — Он главный менеджер Bodyfriend. Они лишь продают массажные кресла, — устало выдохнула Соён и поморщилась, не особо желая вспоминать данного типа и их недавнюю размолвку.       — Да какая разница, если он не делает тебе сейчас внутримышечный массаж в качестве дополнительного подарка на день рождения, то он мудак! — как всегда резко и правдиво высказалась подруга, будто забивая каждое слово как гвоздь в крышку её гроба под название «личная жизнь».       Красивая и успешная, конечно, ей не везло в отношениях, потому что их попросту некогда было заводить. Это априори казалось очевидным, и, с одной стороны, Соён прекрасно понимала, что в её ненормированный график не входят дополнительные пункты, но с другой стороны — она женщина, и ей тоже нужна ласка и сильное мужское плечо. Поэтому она искренне засмеялась на совершенно не сложные и весьма актуальные выводы-наблюдения своей подруги и мысленно подчеркнула в её словах нужное — мудак. Да, именно так. И причём с большой буквы. «Мудак на массажном кресле», — она прямо видела уже этот заголовок в своём журнале и его голую фоточку с закатанными от удовольствия глазами. И, пожалуй, первый вопрос, который она бы задала, если бы это ещё и оказалось статьёй-интервью: «На какой из режимов лучше поставить вибрацию, чтобы ты сам максимально кайфанул от себя?» Немного пошло и жёстко, но он точно такое заслужил.       — Он мудак. И козёл. Козлище! — разоткровенничалась Кан, приподнимаясь и делая ещё один большой глоток вина.       — Вермут или вино? — правильно расшифровала посыл Хани, желая лишь уточнить, насколько катастрофичен масштаб.       — Paxis Red blend, — прочитала название с бутылки Соён и наполнила себе ещё бокал.       Красное значит кровь. А её сердце буквально сочилось алыми сгустками, шипящими в груди, сжимая так, что только спирт и мог заглушить эти ранки. Жалость не лучшее из её качеств, но когда если не сейчас было утешать себя любимую, если всё буквально валилось из рук. Каждая неудача выбивала почву из-под ног и делала в то же время сильнее. А ещё эта душная погода с ураганным ветром и сгущающимися тучами, грозящими окатить весь город проливным дождём.       — Зайка, не расстраивайся, всё наладится, — смягчилась в голосе подруга, как никогда желая быть рядом, а не за сотни тысяч километров отсюда.       — Знаю. Но на душе скверно.       — Соён, козлы в нашей жизни появляются не для того, чтобы ты горевала и лила о них слёзы, а для того, чтобы делала выводы и выбирала более породистых.       — Хани!       — Ладненько, побегу, ещё много работы на сегодня. Крепко обнимаю, целую и надеюсь на встречу. Если получится, то через пару недель прилечу в Корею, тогда точно увидимся и оторвёмся. Идёт?       — По рукам.       — А кстати, подарочек ещё не пришёл?       — Пришёл? — впала в лёгкое замешательство Кан. — Подарочек? Ты о чём?       — Неважно. Тебе понравится.       Подруга отключилась, оставляя после себя лёгкое смятение и интригу. Чон Хани любила делать сюрпризы, точнее преподносить их оригинальным способом. Поэтому Кан даже как-то насторожилась, ставя бокал на стол. Любимое португальское вино щекотало ноздри терпким запахом. Рубиновая жидкость пробиралась под кожу, струясь в вены, наполняя их помесью отчаяния и авантюризма. После разговора с подругой женщине стало изумительно легко и свободно. Нехватавшего глотка воздуха, который не оседал в лёгких даже через открывшееся окно, она нашла в щебетании Хани с её незыблемыми постулатами о козлистой принадлежности многих личностей или даже особей мужского пола. Нет, Чон не являлась ярой феминисткой, она давно и счастливо жила в свободных отношениях, вкушая всю их прелесть и независимость, которую мало кто мог примерить на себя. Смогла бы так Соён? Точно нет. Чувствовать мужскую поддержку или вовсе быть без нее — только крайности, которые она могла делить в себе, выбирая то или иное. Полумеры и тона должны быть лишь в оттенках тканей. А она всегда могла схватить своего партнера за яйца, если тот слишком увлекался своей свободой и распрощаться, после жалея обо всём.       За праздными мыслями, становившимися всё расплывчатее, Соён не сразу уловила настойчивый звонок домофона. В такой поздний час она никого не ждала. Превозмогая себя и желание мысленно послать всех к чёрту, даже если это главный редактор, обещавший зайти в гости с извинениями за испорченный отпуск, женщина устало нажала кнопку «ключа» и скрестила руки на груди. В окошке видеосвязи ей показалась знакомой тёмная макушка, поэтому она уже приготовилась к стычке, принимая боевой настрой. В конечном счёте, даже если это её бывший «массажист» (умеет же Хани умело давать всем прозвища), Соён попросту размажет его по стенке. Долгожданный звонок в дверь только усилил подступающий адреналин к венам. Кровь прилила к лицу, а чуть растрёпанные волосы говорили о явной взвинченности.       — Доброй ночи. Я ваш подарок на день рождения, — мягкий, чуть с хрипотцой голос, прокатился эхом по площадке, охлаждая не хуже ведра воды.       Томный взгляд из полуопущенных ресниц. Манящие губы, с которых хотелось слизнуть капельку вина и прикусить их (особенно нижнюю). Тёмные, как смоль, волосы, разделённые на две части у чёлки, где некоторые пряди спадали на глаза. Соён, будто завороженная, застыла в дверном проёме, не понимая, что происходит. И вся её былая бравада канула куда-то на нижний этаж вместе с отвисшей челюстью, которую удалось подобрать, хотя и не сразу.       — Что? — не веря в услышанное, переспросила Кан, думая, что ей показалось и она ослышалась насчёт подарка.       — Возьмите письмо, — вежливо улыбнулся, чуть кланяясь, парнишка, а в том, что ему было чуть за двадцать, она не сомневалась, и протянул Соён конверт.       «Развлекись, как тебе вздумается. Выбирала тщательно, полагаясь на твой и, конечно же, свой вкус. Скажи, он симпатичный? Твоя Хани».       «Я для тебя шутка, Чон Хани?!» — пронеслось у женщины в голове. Подарить проститута на день рождения могла только она. И дело было даже не в том, как она додумалась до этого, а в том, что… угадала. Да, чёрт возьми! Именно это ей и было сейчас нужно. Обычная любовь (ну ладно, секс) за деньги без всяческих обязательств. Без утопания в слезах, глупых ссор и выяснений, кто прав. Без стирки белья после бурной ночи (хотя это она делает каждый раз), но это, пожалуй, аллегория.       Нервно хохотнув, Кан напряжённо отошла в сторону, пропуская молодого парня внутрь квартиры. Широкие плечи, на которые был надет тренч чёрного цвета, цепляли взгляд. Что скрывал под ним незнакомец, оставалось загадкой, которая только подогревала воображение. Строить догадки Кан любила, как и любая другая женщина. Он был на голову выше её, чуть худощав, но не казался щуплым. Возможно, этот плащ скрывал все недостатки (понятное дело!), но схватить за задницу она хотела его уже сейчас. Безумие. И откуда в ней эти пошлые мыслишки?       — Госпожа желает, чтобы я называл её как-то по-особенному или же привычным для неё именем?       Переливы бельканто, как льющееся вино в бокал, — так звучал его голос, очаровывал и погружал в какую-то особу элегию. Соён завороженно смотрела на его обладателя и невольно облизывалась, чувствуя охватывающий её жар. Бутылка вина была наполовину пуста, а может, осталась лишь четверть, но такой экспрессии собственных чувств она не ощущала давно. Нотные диезы пели мелкой капелью, унося оцепенение и превращая его в искушение собственного страха. Всё происходящее казалось безумием, и стоило лишь дотронуться до игриво улыбающегося мужчины, как он мог тут же растаять дымкой.       — Просто Соён, — тихо и как-то по-особенному соблазнительно отозвалась Кан, не узнав собственного голоса.       — Как пожелаете, госпожа.       — И… мы можем перейти на «ты»? Иначе мне будет некомфортно, — она потупила взгляд, не понимая, что с ней происходит. Почему он так на неё влияет.       — Желание именинницы закон, — ухмыльнулся парнишка и лукаво улыбнулся, скидывая наконец с себя тренч, представая в чёрной рубашке и простых зауженных брюках.       — Вешалка там. То есть в прихожей…       — Я найду, — учтиво, без всяких насмешек склонил голову молодой мужчина и ненадолго скрылся из виду.       Поправляя волосы и кусая губы, Соён в замешательстве отхлебнула из горла. Что творилось с ней — она хотела бы знать. Её бросало в жар и холод одновременно, а ноги предательски не слушались, что говорить уже о путающихся мыслях. Она будто увязла в зыбучем песке, тянущем её с неспешностью к себе, в безмерные объятия. Даже дышать стало тяжелее, как только женщина услышала шаги позади себя. Если быть откровенной, то она даже слегка расстроилась, что под тренчем не оказалось ничего. Точнее было всё, но в одежде. В конечном счёте мужчина по вызову пришёл к ней домой лично и не обязан был быть голым (или вообще, в чём они там ходят на работу?)       «Что за мысли, Соён?» — простонала у себя в голове дамочка, не зная куда деться от смущения. А после дёрнулась от неожиданности, ведь к её шее прикоснулись такие тёплые и мягкие пальцы. С удивительной умелостью мужчина массажировал шейные позвонки, вызывая дрожь и мурашки по всему телу. Плавно переходил к корешкам волос и, после возвращаясь назад, чуть настойчивее уже двигался по мышцам плеч.       — Ах, — вырвалось у неё неожиданное, от чего она вновь укусила себя за нижнюю губу и чуть зашипела от того, что слишком переусердствовала.       — Расслабься. Ты слишком напряжена, — тихий шёпот касался самого краешка уха, а в трусиках, кажется, уже стало влажно.       От его тела исходил жар, в который бросало и её. Она будто попала в котлован с кипящей лавой и ни выбраться, ни сдвинуться с места. Соён запрокинула голову чуть назад, желая чего-то большего, чем такие «невинные» манипуляции, и мысленно вновь послала подругу к чёрту, благодаря её за такой подарочек.       — Это всё так странно, и мне неловко рядом с тобой, — широко раскрыв глаза, призналась женщина и, уже не чувствуя на себе чужих рук, повернулась к визави лицом. — Как тебя зовут? Только давай без этих прозвищ по типу «Сладкий ангелок» и так далее.       — Частенько захаживаешь в стрип-клуб? — лукавый прищур, а она, будто девчонка, залилась румянцем, которую поймали на горячем.       — Я уже взрослая девочка, мне можно, — взмах накрашенных ресниц и лёгкий взгляд стервы.       «И кто ещё кого соблазнял, надо бы разобрать?» — промелькнуло у Кан в голове, и улыбка коснулась губ. Он ей нравился, больше, чем нравился. Иначе бы попросту ничего не вышло, никаких невидимых импульсов, посылаемых самими телами, никакого притяжения во взглядах и никаких пошлых мыслей, занимавших её мысли.       — Я и не сомневался, — без обиняков и осуждений смотрел ей прямо в глаза мужчина. — Ёнджун.       — Приятно познакомиться.       — Я уверен, что это будет так, — коварно провёл он языком по нижней губе и, видя, как завороженно она наблюдает за ним, прильнул к приоткрытым губам.       Он выцеловывал буквально каждый сантиметр, сминал своими губами её, покусывал, захватывая в плен нижнюю и проводя языком по нёбу, настойчиво толкался языком глубже, не давая передышки и вольностей. Соён даже не сразу сообразила, как её руки были крепко сжаты над головой. И пусть запястья немного саднили, жадное чувство обладания и подчинения только наполняли, бурля и пылая внутри. Ёнджун вжал её в стену, прижимаясь плотнее. Тело к телу, так, что даже не шелохнуться, не выдохнуть полноценно. Оттого оставалось только выдавить протяжный стон и ощутить, как он пахом трётся о бедро. В штанах мужчины было неимоверно тесно, он и сам не ожидал от себя такой прыти. Да и в целом, соглашаясь на такую авантюру, ведь платили слишком большие деньги, он не ожидал многого. Точно не того, что он будет повелевать красивой женщиной старше него. Зашипев от изнеможения и слишком большого давления в штанах, Ёнджун стиснул зубы и чуть оскалился, оголяя ровные верхние зубы. Соён тяжело дышала, вздымая приоткрытую в скромном декольте грудь, и, как на зло, тёрлась о него, нагло усмехаясь в лицо. Страстная. И красивая. От неё пахло дорогим вином и парфюмом. Она кружила голову одним колким взглядом. Ласка, нежность и животная страсть. В диких прериях только сильный побеждает и находит добычу. В жарких равнинах нет пощады никому, только ярость, только голод и необузданный бег, отдающийся учащённым стуком сердца в висках. Чуть ослабляя хватку на запястьях, мужчина склонился над ней и горячим дыханием прошёлся от губ к уху, задевая мочку носом, и спустился к шее, видя, как пульсирующая жилка отсчитывает удары. Невесомый поцелуй во вздувшуюся венку. Кан закусила губу и, запрокинув голову, подалась вперёд, вжимаясь в крепкую твёрдую мужскую грудь, ощущая, как щекочет ноздри аромат кофе и ванильных вафель. Ёнджун оглаживал спину, заодно прощупывая замок на платье, запоздало вспомнив, что оно было с запахом, поэтому коварные застёжки надо было искать впереди. Но это не мешало ему наслаждаться красивыми рельефами Соён и сжимать упругую ягодицу, по которой он нахально шлёпнул, улыбнувшись в губы, которые вновь поцеловал.       Она пьянила его, покоряла и отдавалась вся, и это подкупало и ошеломляло одновременно. Обычно он ходил на заказ к дамам, уже заведомо знающим, чего и как они хотят. С ней же было всё иначе. Она не ждала от него чего-то особенного, но будто кричала: «Бери меня всю, иначе я сделаю это с тобой первая».       Вылив остатки вина в бокал, Ёнджун вопросительно приподнял бровь, как бы спрашивая её разрешения. Знал, что она будет не против, но всё равно хотел услышать одобрение. И когда её губ коснулась лёгкая улыбка, он осушил бокал одним большим глотком, чуть нахмурившись от терпкости, увлёк её долгим поцелуем.       Соён зарылась руками в волосы Ёнджуна, массируя и чуть оттягивая. Ему же хотелось замурлыкать, припасть к ногам, оттого он чуть прикрыл глаза, выдав полустон, и опустил на неё густой тёмный взгляд из-под полуприкрытых век. Он на работе. На работе. Работе… Эхо, звучавшее в голове, становилось всё слабее, исчезая так же, как сумерки за окном. Стыдливая луна пряталась за пасмурными тучами, слабо отсвечивая сквозь них. Кан не удосужилась закрыть окна шторами, да и это было ни к чему даже сейчас. Город лежал на ладони и был как они — так же одинок, но близок в данный момент.       Ёнджун ласкал взглядом приоткрытые губы, чуть распухшие от поцелуев с нестирающейся помадой, линию изгиба шеи, которую обрамляли спутанные благодаря ему волосы. Они были такими мягкими, что он невольно коснулся прядей, заправляя их за ухо. И, проведя большим пальцем по нижней губе, замер, видя, как женщина, затаив дыхание, наблюдала за каждым его движением. Нет, он не хотел чего-то такого, он любовался, изучал, отпечатывал в памяти её родинку под левым глазом и ещё одну под губой. Поэтому, когда он нежно провёл пальцами меж грудей, цепляясь за край ткани, подбираясь к завязками, Соён закусила губы, а он еле остановил себя, чтобы не впиться в них очередным поцелуем, кружащим голову обоим.       Бушующий ураган стихал, сменяясь потоками слабого ветра, и за окном всё больше отблёскивали фары проезжающих машин. Переменчивая погода, нарезвившись всласть, утихала, выжидая очередного всплеска настроения. Сладив с завязками, мужчина с нежностью провёл по плечами, снимая мешающее платье и оставляя Соён в одном нижнем белье. Нагая и стыдливая, она вся была соткана из сталкивающихся друг с другом противоречий. Она краснела и смотрела на него властно, и Ёнджун терялся. Выжидал, пытаясь запомнить в ней каждое движение, будто ждал подсказки, но не находил.       Маленькие чёрные пуговички — он ловко расстегнул рубашку, пробежавшись по всей длине, манерно вытягивая из штанов, и скинул рядом с собой. Ёнджун раздевался не глядя, не сводя глаз с Соён, которая наблюдала за проплаченным стриптизом и жадно рассматривала его тело. Похвастаться нельзя сказать чтобы нечем, но определённый рельеф был. Она замерла за разглядыванием его плоского живота и чуть выделяющего пресса. Уже мысленно обводила языком каждый кубик, когда пряжка отвлекла от созерцания. Штаны оказались сняты в секунды, а он стоял перед ней с выпирающим достоинством из боксёров и всё так же не сводил глаз.       — Чего бы тебе хотелось? — шелестел в тишине его голос, вызывая мурашки по всему телу. Разве может голос быть таким соблазнительным, что хотелось отдаться прямо сейчас, в одну секунду?       Будто вспышка перед глазами, затуманивала всё, погружая куда-то в неизвестность. Ёнджун намеренно медленно стягивал с себя боксёры, подходя вплотную и держа за подбородок Соён, и с вызовом смотрел в глаза. Заглядывал в самую душу, касался телом и поджигал её самообладание.       — Нежности, — не раздумывая, ответила она и первая коснулась губ.       Его руки скользили по податливому телу. Слетающая бретель оголила грудь, и мужчина не стал сдерживаться, с нежностью сминал в руках, обводил большим пальцем ореол соска и, не мешкая, снял мешающий туалет, отбрасывая в сторону. Соён было неловко перед ним стоять обнажённой, будто она вернулась в свой первый раз, когда казалось всё таким странным и непривычным. А он с восхищением разглядывал её тело и, подхватывая под ягодицы, усадил к себе на бёдра, бережно относя в сторону постели. Напряжённые мышцы выступали бугорками, и Кан провела по ним пальчиками, чувствуя давление в промежности и до одурения сдерживалась, чтобы не перехватить инициативу. Нет, ей нравилась эта неспешность, лёгкая таинственность и запахи.       Ёнджун ласкал, вызывал дрожь в каждом участке тела, обжигал поцелуями, проводил языком между грудей к линии живота, и Соён замирала, выдавая протяжный стон. Выгибалась, сжимая лопатки, и толкалась ему навстречу. Её руки замерли на сильных мужских плечах, но притянуть его ближе к себе не получалось. Он больше не ведом ею. Не поддавался на провокации. И, спустившись к пупку, целовал, щекотал отросшей чёлкой живот и, прикусывая кожу чуть ниже, вновь слышал её стон. Она зарылась пальцами в его волосы, впившись ноготками в кожу, но тут же выпустила их, когда следующий поцелуй пришёлся на внутреннюю сторону бедра. А горячий язык только добавил сдавленного стона, вырвавшегося из гортани. Прикосновения к горячей плоти вызывали шипение. Ёнджун ухмылялся, ощущая влажность и нежно водя пальцами, проник сразу несколькими внутрь. Он двигался медленно, заставляя Кан томно стонать и подаваться навстречу. Она горела, сгорала от промедления. В груди не хватало воздуха, его выбивали прикосновения, создавая вакуум в сознании. И где-то далеко она слышала шелест упаковки. Без прикосновений стало неуютно и холодно. Повернув голову, она смотрела, как мужчина раскатывал презерватив, отмечая про себя свой любимый размер, и закусила губу. Не мешкая, мужчина тут же вошёл в неё, ловя улыбку на красивых губах. Она — дива, чья улыбка отпечатывалась в сердце навсегда. С оттиском вина и страсти. Нависая сверху, создавая фрикции, прикасался к губам, но лишь мазал по ним. Ему хотелось подарить ей самый незабываемый секс, не привычный рабочий трах, как бывало с другими клиентками, а нечто особенное. Довольно странные мысли, но необузданные и внезапные желания повелевали им. Он слышал её учащенное дыхание и двигался всё быстрее. Ввинчивался в неё, совершая круговые движения крестцом, вызывая громкие стоны. Выпирающие ключицы притягивали взгляд, и, на миг замедляясь, Ёнджун поцеловал впадинку, обжигая дыханием. Соён только приоткрывала рот от обрушивающейся на неё лавины, но не могла вдохнуть. Погружалась в него без остатка, до тока в кончиках пальцев. И прикрывала веки, видя яркие вспышки. Приподнявшись на локтях, захватывая в плен сладкие губы, кусая их до одури, она ловко уложила его на лопатки, оказавшись сверху. Соён ненавидела позу наездницы, но с ним всё казалось иначе. Затуманенный разум был ведом интуицией, подпитываемый обоюдной страстью.       В полумраке и тусклом свете с улицы, женщина угадывала свой силуэт в отражении окна. Смешивала себя с городом и растворялась в ночи. Ласкала руками своё тело, трогала волосы и под восхищённые взгляды возбуждённого мужчины насаживалась сильнее. Всё глубже чувствовала его в себе, ощущая внутри вот-вот взорвущиеся фейерверки. И, уперев руки в каменную грудь, мазнула волосами по лицу, вызывая у него улыбку. Вспышками уплывало сознание. Ёнджун крепко держал ее бёдра, не теряя темпа, видя, как Соён всё больше замедлялась. Она выдохлась с непривычки такой позы и уже совсем была на грани. Потому он яростнее и будто с отчаянием вбивался в неё. Тяжело дышал, сцепив зубы, ловил помутнённый взгляд, уплывающий в прострации, но ищущий поддержки в его. Потные тела, яркие вспышки под веками и пробегающий по всем конечностям ток, взрывающийся горячей лавиной внутри них. Кан рухнула на него пульсируя, сжимая внутри его извергающийся член, не в силах отдышаться. Спутанные длинные волосы щекотали ему лицо, а он обнимал её крепко, не собираясь выходить и что-либо делать дальше. Соён ещё никогда не чувствовала такого умиротворения после секса. Вдыхая запах мужского тела, прикрыла глаза и, уперевшись в него подбородком, заглянула ему в самую душу. Он её лучший подарок на день рождения.       — Не уходи, пока я не усну. Это ведь входит в твои услуги? — почему-то от такого вопроса ей стало неловко и стыдно. Стыдно за него.       Всё это время она занималась сексом с просто незнакомым мужчиной, никак не воспринимая его, как мальчика по вызову. Сколько у него таких, как она, можно было только гадать.       — Спи, — только улыбнулся он краешком губ и бережно переложил её, накрывая нащупанным с краю одеялом.

***

      Счастливая и довольная Кан выходила из аэропорта, садясь в подъехавшее такси. Тёплый ветер ласкал кожу, развевая подкрученные локоны. Женщина, улыбаясь, подставляла лицо лучам полуденного солнца. Изматывающая поездка с показами затянулась на неделю, когда она планировала не больше, чем три дня. Но это была самая невероятная неделя. Столько красок, моделей, изящества и образов она не видела давно. Соён очень повезло, и она попала не только на показ Dior, но ещё и именитого дома Chanel и Ив Сен-Лорана. Образы Gucci — она была уверена, что выделит отдельной строчкой в статье, ведь столь выдержанный и в то же время кричащий стиль мог быть только у них. Обновлённая и вдохновлённая женщина мечтательно улыбалась, вспоминая совсем недавний поцелуй с одним из менеджеров (итальянцем) на закрытой вечеринке и чувствовала себя счастливой. Конечно же, былые проблемы не улетучились, они входили в повседневность, в перерывы на обед и возможность припудрить носик. Её «массажист» объявился сразу же после дня рождения. Дико извинялся за своё поведение, плакался, что задержался в командировке и оттого не мог поздравить лично. Кан вежливо отвечала, принимала извинения, но скептицизма это никак не уменьшало. В конечно итоге некоторые мужчины нужны только для здоровья и больше с них взять нечего.       А пока женщина думала обо всём этом, ей на телефон пришло сообщение от итальянца, который переживал, хорошо ли она долетела. Возможно, обменяться номерами было лишним, но те эмоции, лёгкость и расстояние, которые внезапно сжались, чтобы после распылиться звёздными осколками, пьянили и ложились улыбкой на ровный слой любимой нестираемой помады. Витторио — имя с винным привкусом на губах вызывало улыбку и тёплые воспоминания. Жаль, что внезапный звонок портил всю приятную меланхолию.       — Доброго дня, госпожа Кан, вы уже долетели? — щебетала по телефону помощница, а Соён только тяжело вздохнула. Рабочие будни врывались в её умиротворение уже сейчас.       — Да, Минджи. И не говори, что составила мне расписание, я только прилетела.       — А-а-а… Нет, госпожа, — соврала находчивая помощница. — Но вас кое-кто искал. И ещё… Вы же заедете в офис? Для вас тут букет цветов.       — Букет цветов? — нахмурившись, перебила девушку Соён. — От кого?       — Огромный букет нежно-розовых роз, — тут же уточнила Минджи, чтобы Кан понимала масштабы и нужность её появления в офисе. — Их прислал Сон Воншик сегодня утром.       — А записки там не было?       — Есть.       — Открывай и читай мне вслух, — она уже кусала губы, ожидая очередную лестную лапшу, написанную высокопарно и от руки.       — Но это же… ваше личное. А вдруг там что-то, а я…       — Читай! — с нажимом ответила Кан, уверенная, что ничего криминального там не будет. А даже если и так, то пусть главный редактор кусает себе локти и не трепется по пустякам, делая двузначные намёки на любые обстоятельства, так и не доходя до дела.       — «Позвони, когда прилетишь. Надеюсь на нашу скорую встречу», — виноватый голос помощницы в красках передавал все тона короткой записки.       «Значит, он ждёт звонка», — задумалась Соён и провела указательным пальцем по губам. В мыслях вспышками отчётливо возникали яркие воспоминания. Тяжело вздохнув, женщина прикрыла глаза и, сведя брови, пыталась избавиться от наваждения. Надо было позвонить, тем более, что у неё имелся кое-какой подарочек. Заглянув в бумажный пакет, она начала листать контакты в телефоне. Неуверенность что-то нашёптывала на ухо, путая мысли, сводя любые порывы на нет. Что она делает? С одной стороны, не было особых причин не встречаться — обиды только съедают изнутри, но показывают изнанку лицом, а с другой — встречи она ждала. Но которой?       Долгие гудки в телефоне, и Кан хотела отчаяться, но Хани ответила в последнюю секунду сонным голосом, позёвывая в трубку.       — Что-то случилось? Сейчас…       — Четыре часа утра, — быстро глянула на наручные часы Соён, отсчитывая плюс четырнадцать часов.       — Ох, — ещё раз зевнула подруга, призывая себя к более-менее какому-то мышлению. — Рассказывай.       — Как ты нашла мой подарок на день рождения? Мне нужен его номер, — как на духу выдала женщина и закусила губу, не зная, что на такое последует в ответ.       Да, она сошла с ума, обезумела, но чего-то не хватало в поездке, несмотря на романтические лёгкие приключения. Она знала, что никогда не сможет его найти и «вызвать» ещё раз, но уже самой. Не то чтобы странно, но неприемлемо. Для неё. Превращаться в тех самых женщин, которым нравятся молоденькие парни, она не хотела. Потребительство не ее конёк, и тот день был не в счёт.       — Так сильно понравился? — лукавый, чуть с хрипотцой голос не сквозил осуждением.       — Не могу обьяснить. Когда ты уже прилетишь, нам срочно нужно выпить вина вместе, — будто отчаявшись, затараторила Кан, ероша волосы.       Она творила сумасбродство и не жалела ни капли. Её ждал букет цветов в офисе от Воншика, на телефоне смс от Витторио, а мысли витали совершенно в другом направлении. Когда она успела стать столь ветреной? Без отношений жизнь скучна, но и с намёками на них уже вязнешь в болоте.       — Что ж, я постараюсь что-то узнать, но сама понимаешь — я за полмира от тебя, — с прискорбием выдала подруга, разделяя все терзания Соён.       — Да уж. Глупая идея изначально.       — Не расстраивайся, главное, что он пришёлся по душе, остальное не так важно.       — Наверное, ты права.       Хотя нет, в кои-то веки Хани не была права. Он запал в душу, и это удручало куда больше невозможности встречи. Но даже если бы и всё сложилось, что бы она делала потом? Для чего всё это? Вопросы, на которые не было ответа. Только капризная душа требовала желаемого и точка.       Отключившись и убрав телефон в сумку, Соён устало смотрела на мелькающие смешанные краски за окном. Ещё немного, и она уже будет в городе. То ли от воспоминаний, то ли по иной причине, но её губы горели огнём, и она приоткрывала их, как рыба, выброшенная на берег, и всё включала и выключала блокировку экрана, так и не решившись позвонить Воншику. Стоит ли? Слушать новую и красивую ложь — удовольствие из относительных, особенно, когда чувствуешь её, как сахар на зубах. А с другой стороны — она была обязана отвлечься от накатывающих волнами мыслей. Все смешивалось в голове и давило в висках. Нет, снять напряжение было просто необходимо.       Грудь сжимали выхлопные газы и шум людных улиц. Расплатившись за такси, Соён вышла в Каннаме у книжного магазина Кёбо. Здесь было совсем недалеко от офиса, да и в переулках кафешки не настолько забиты туристами и обычными горожанами. Хотелось пройтись и размять спину после долгого сидения. А ещё кофе. В желудке пустовало с тех пор, как она покинула гостиницу, но в горло вряд ли бы полез кусок чего-то более сытного. Разве что чего-то сладенького. Затмевая все мысли, она уловила еле доносившийся запах вафель. Это лакомство не было её большой слабостью, а воспоминания подбрасывали совершенно иные ассоциации. Печально ухмыльнувшись, Кан поддалась внезапному искушению и вошла в неброскую кофейню, не удосужившись прочитать название.       Круглые столики из тёмного дерева, мягкие стулья, повсюду зелёные растения и приятная музыка, а ещё ароматы, щекочущие ноздри, раздражающие рецепторы — в маленьком кафе было уютно и неброско. Заняв место, Кан незамедлительно приняла из рук официанта меню. Не успела она углубиться в названия блюд, как зазвонил телефон.       — Не мог дождаться, когда ты сама мне позвонишь, — послышался чуть грубоватый бархатистый голос Воншика. — Как долетела?       — Хорошо, — устало выдала женщина, в сердцах памятуя помощницу, которая наверняка отзвонилась Воншику о её приезде.       — Мы увидимся?       — Я…       Соён осеклась, увидев вдалеке зала знакомый силуэт. Тёмная макушка мелькнула за ширмой из сплетённых реек и тут же пропала. Женщина замерла, забывая сделать вдох. Этого не может быть! Ей показалось!       — Алло. Соён! Ты меня слышишь? — забеспокоился на той стороне Воншик. — Соён?       — Д-да? Я в кафе сейчас сижу. М-м-м, — нахмурилась женщина, пытаясь вспомнить название, и быстро спохватилась, что оно написано на меню. — Simple.       — Я знаю, где это. Пять минут, и я буду. Не скучай.       Скучать ей как раз и не пришлось. Она вся подобралась, забыв, что хотела кофе. Все мысли напрочь вылетели из головы, оставив одно непреодолимое желание подняться и проследовать за таинственной фигурой в служебное помещение. Кусая губы, под трепет собственного сердца, она сидела, не шевелясь. И ждала, что вот сейчас он снова появится, и она наконец сможет его разглядеть. Безумием казался участившийся пульс. Может, она всё ещё в самолете и ей просто снится такой сон? Но вот загадочная фигура вынырнула из-за ширмы, прошла по залу вдоль дальних рядов с тряпкой и протёрла столы от пыли. Чёлка спадала на глаза, лицо сосредоточенное и невинное. Обжигая чужие приоткрытые губы, Соён сама себя одёрнула, понимая, что слишком погружается и на силу отвела взгляд. В кафе появился Воншик — он сбивал весь её настрой, всю таинственность и конспирацию. Широкая улыбка, вальяжная походка тигра и флюиды, которые притягивали многих женщин. Он мужчина с большой буквы, но такая большая сволочь, что вся эта энергетика рассеивалась уже изначально.       — Прекрасно выглядишь, — приятно улыбнулся Воншик и наклонился, чтобы поцеловать её в щёку.       Соён чуть отклонилась в сторону, и мужчине только и осталось сесть напротив и взять за руку. Тактильность — она против. Прикосновения, как безоговорочное принятие партнера, доверие на кончиках пальцев, когда не хочется отводить взгляд и ощущать кожей каждый вздох. Но больше не с ним. И изначально построенные планы рушились, потому что заставить себя общаться ещё можно, а перейти к близости будет насилием.       — Что за срочная встреча? — занимая оборонительную и воинственную позицию, с вызовом смотрела на него Кан.       — Соскучился. К тому же, у меня для тебя сюрприз, — конечно же, он не понимал и не предполагал ни одной её мысли и надеялся в очередной раз с лёгкостью взять её крепость «доверия», чтобы наотмашь открыть дверь и войти.       Обольстительная улыбка липла к лицу, и он неспешно достал из кармана пиджака чёрную бархатную коробочку. Соён поджала губы, не зная, как реагировать и, что самое важное, принимать ли такие дорогие презенты. А уж в последнем она никак не сомневалась. На неё с подушечки смотрела переливающаяся бриллиантами звездочка — кулон-подвеска на цепочке. Слишком изящно, слишком дорого, слишком лично, ведь он шептал что-то подобное ей на ухо, когда они оставались вдвоём.       — Это подарок на день рождения. Я знаю, что опоздал и провинился, но…       — Но я не могу его принять, — быстро перебила его женщина, упрямо глядя в глаза.       — Брось! Это всего лишь знак внимания красивой женщине.       Как всегда бестактно, что в его манере. Он надел ей подвеску, принимая сдержанность и еле уловимое сопротивление за строптивость. «В очередной раз поддалась», — мелькнула у неё мысль в голове и нащупала пальцами кулончик, огладив чуть шероховатую из-за обилия камней поверхность. Опуская взгляд, Соён поправила стоявший рядом с ней пакет с логотипом Dior и поймала заинтересованный взгляд мужчины, потому что изначально можно было легко догадаться, что в пакете не женская вещичка.       — Кому-то подарок? — садясь на своё место, не удержался от комментария Воншик.       — Неважно.       Ее глаза пылают гневом. Он перешёл невидимую черту дозволенного ею и оттого сузил глаза, не понимая в чём дело. Соён холодна и больше не пытается скрыть раздражённости. Можно списать всё на её долгий перелёт и общую усталость, но есть во взгляде что-то такое, что колит под грудью, заставляя морщиться.       — Кто он? — правильно расставил акценты Воншик, понимая, что зря провозгласил себя победителем.       — Какие интересные переходы, не считаешь? — медленно растягивала слова Соён, после недолгой паузы. — Или подарок красивой женщине уже не так приятно дарить?       Она плевалась ядом: сладким и тягучим, как мёд. Он лип и обжигал до неузнаваемости, меняя всё представление о ней в его глазах. Женщина впервые была довольна собой, собственной дерзостью, отрезвляющей, как пощечина.       — Я этого не говорил, — скрепил пальцы в замок мужчина, пытаясь понять, как ему лавировать под таким артобстрелом.       — Тогда не веди себя как ребёнок. Зачем ты хотел меня видеть? — устала от игр и бестолковых слов Соён. Ей хотелось поскорее закончить эту вынужденную аудиенцию и просто поехать домой.       — Хотел извиниться.       — Принято. Что дальше?       — Мы на деловых переговорах? — не выдержал такой колкости Воншик и придвинулся к ней ближе. — Я не хочу тебя терять, поэтому попросил о встрече. Мне кажется это очевидным.       Его приятная, мягкая и располагающая улыбка обезоруживала. И Соён бы дрогнула, устояла бы, но дрогнула, определённо, только в поле зрения попал Ёнджун. Всё-таки это был именно он. Случайная встреча ставила в тупик, и может, ещё можно было избежать этого зрительного контакта, только она сидела не одна, а с мужчиной, оказывающим ей знаки внимания. Да, он наблюдал всё это время со стороны за парочкой, когда наконец понял, кто сидит вполоборота к нему. Перекрёстные взгляды, как внезапная пальба, разгоняли в крови адреналин, вытесняя страх быть узнанным. Застыв на долю секунды, молодой мужчина понимал, что совершенно лишний в приватной беседе и быстро удалился, напоследок извиняясь и кланяясь.       — Кажется, этот парнишка очарован твоей красотой, — отпустил лёгкую шуточку Воншик, пытаясь таким образом разрядить обстановку. — Так почему и я не могу быть очарован тобой? Прошу, дай мне шанс.       — Мне он тоже понравился, — вдруг выпалила Соён и надменно улыбнулась. Ей нравилось злить Воншика и ставить в тупик. Конечно, он рассчитывал на белый флаг, только война закончена в одностороннем порядке без участия сбегавшей на перекур армии.       — Я пошутил.       — А я нет.       Она демонстративно встала и подошла к барной стойке, чтобы попросить администратора позвать скрывшегося в служебном помещении парня. Для Воншика это казалось за гранью. Она играла с ним, делала на зло и ни разу не сожалела, только усмехалась, растягивая алые губы в улыбке. Чёртова помада, которую хотелось стереть с губ собственными, но нельзя. Женщины бросают вызов, чтобы привлечь внимание, — он хорошо знал эту простую истину, только нигде не видел сноски, что черта «бесишь» уже подведена и дальнейшие действия уже с обратным эффектом.       — Что ты делаешь? — схватил её за руку Воншик, разворачивая лицом к себе.       — То, что хочу. Как и ты всегда. И убери руку, я не разрешала себя трогать, — почти шипела Соён, вырываясь из крепкой хватки.       Он сглупил. Не сдержался и дал волю чувствам на людях. Загнанная лань больше не боялась собак охотника, свободно и расчётливо смотрела на скалящиеся пасти, готовая в любой миг скакнуть через лохматые головы и дать дёру. Тряхнув головой, Кан будто сверху вниз смотрела на мужчину, сминая как ненужный листок бумаги в кулаке всю его браваду.       — Хорошо. Извини. Вижу, ты не в настроении, — отступил на шаг Воншик, понимая, как сильно поспешил со своей навязанной встречей.       — До свидания, Воншик.       К барной стойке подошёл Ёнджун. Он стал свидетелем обрывистого диалога и с неким испугом смотрел куда угодно, но только не на неё, не в глаза. Ему было отчасти стыдно. И неловко. И ещё голову поднимало раздражение на незнакомца, посмевшего обидеть ее, который, к счастью, быстро ушёл. Любопытство и ещё что-то, ёрзающее внутри, не поддающееся объяснению, терзало и изнывало, скуля и царапая грудную клетку. Он несмело, хотя и с напором, смотрел в глаза, а она… Они узнали друг друга, увидевшись в совершенно иной обстановке, а это разрывало всякие каноны. Обычно он не встречался со своими клиентками вне работы, всегда отказывался от встреч, чтобы не привязываться ни к кому. Делить личное и работу, как заглавное правило в его случайной «профессии», помогающей ему оплачивать свою учёбу и отдельную маленькую студию на левом берегу реки Хан.       — Это тебе, — протянула Соён ему пакет и искоса глянула на заинтересовавшуюся происходящим администратора, после чего та быстро ретировалась. — А это, — она быстро написала номер телефона на салфетке, — позвонишь и скажешь, что от Кан Соён. Он фотограф.       — Наверное, вы обознались, — предпринял последнюю попытку парень, понимая, что неловкость надувается огромным мыльным пузырем, который вот-вот лопнет, оставив после себя наготу их взглядов и не только.       Он казался себе маленьким мальчиком, к которому пришла взрослая и всемогущая тётя, готовая решить любой вопрос. Хотя так на самом деле оно и было. Ночь скрашивает моменты, иногда выдавая желаемое за действительное, а порой и вовсе обнажает чувства, отбрасывая предрассудки и условности на второй план. Ёнджун много думал о ней, даже устроился в кофейню, чтобы меньше работать по ночам, но она всё равно не выходила из головы. Было между ними в ту ночь что-то такое личное, что не хотелось делить больше ни с кем. Оно закралось куда-то глубоко под рёбра, изредка дыша, чуть сдавленно, с хрипом, но живя и согревая.       — Губы не врут и помнят всё, — еле слышно выдала она, покрываясь мурашками, и опустила взгляд, понимая, что они сейчас не там и не те, не в той обстановке и времени.       Ёнджун застыл, засмотревшись на пленительные губы, кажется, разделяя те же самые мысли, что и она. Не смея возражать, молча спрятал салфетку в карман и уже собирался уходить, когда Соён окликнула его.       — Ёнджун… — только сейчас она поняла, что впервые позвала его по имени, сократив тем самым все натянутые до этого нити. — Обещай, что сделаешь всё, как я сказала. В этот раз моя очередь быть для тебя подарком…