* * *
Люк поплескал в лицо водой, смыл мыльную пену, потянулся за полотенцем, которое пристроил на край умывальника, и вытерся. Взял прислоненные к стене костыли, доковылял до кровати и присел на нее. Он еще слышал, как Талн с доктором разговаривают за дверью. Обсуждение было разгоряченным, но велось шепотом. Люк понимал: никто не хочет, чтобы он услышал, о чем говорят. Он взял в руки однотонную голубую рубашку, которую принесла Исла, и надел, чтобы скрыть медицинский корсет. Рубашка, черные трусы и темно-синие шорты, влезть в которые ему помог доктор, выглядели дорогими; прекрасная тонкая ткань облегала тело, и Люк чувствовал себя немного неловко. Эта одежда была больше нарядной, чем практичной. Он взял пачку таблеток, выдавил две на ладонь, положил в рот. Запил принесенной Ислой водой из стакана. Ему все еще было нехорошо. Упражнения, которые заставлял делать доктор, были простыми, но после них оставалась лишь боль и усталость. Спину сводило, мышцы были напряжены. Люк завел руку назад и помассировал поясницу, пытаясь таким образом унять боль, чтобы можно было сесть прямо. Корсет давил, натирал и вызвал зуд. — У тебя есть обязательства! — взорвался стоящий за дверью Талн. — Дейд… — Говори тише! — ответил медик, и разговор снова перешел на злой шепот, слишком тихий, чтобы Люк мог что-то разобрать. Он ощущал неловкость, смущение, собственную инородность и надеялся, что мужчины спорили не из-за него. Он был благодарен этим людям, он был обязан им жизнью и своей безопасностью, однако в то же время отлично понимал, в какую опасность их ставило его присутствие. Пока выздоравливал, Люк пробовал расспросить Тална об этом месте, о Сопротивлении, об имперском присутствии на Эскаале. Однако все его вопросы вежливо отклоняли или же говорили, что владение информацией о чем-то или ком-то могло нести большой риск для них всех. Люк все понимал, но такое сводило на нет все настроение разговаривать и едва ли позволяло построить взаимоотношения с кем-то, помимо Тална, которому поручили оставаться с ним и защищать его. Но, может, это делалось специально. Талн ставил собственную безопасность и защиту Сопротивления выше, чем защиту Люка. — Ох, — прошептал он себе под нос, шевеля пальцами ноги в гипсе. — Ох, черт… Он поскреб гипсом о край кровати, недовольно шипя: — Черт, черт… Ау! Лодыжка в ответ зачесалась снова, еще сильнее. Все было бы не так плохо, если бы он мог наклониться и просунуть в гипс палец, но состояние спины не позволяло даже попытаться так сделать! Люк прислонился к стене, изо всех сил игнорируя зуд и утешая себя мыслью, что, по заверениям Дока, гипс снимут через день или два. Однообразие жизни в подполье начинало утомлять его. Полные неизменной унылости дни подтачивали силы. Он должен был быть со своей эскадрильей, на патрулировании или на заданиях и наслаждаться компанией товарищей. Он должен был вести их в бой, а потом выпивать вместе с ними за победы или поражения. Должен был быть с Ханом и Леей… Где, черт возьми, они были? Он ожидал, что его импульсивный друг с Кореллии вот-вот распахнет дверь, ухмыльнется ему, бросит какую-нибудь дерзкую фразочку, вытащит его отсюда, и они под шквальным огнем имперцев умчатся на «Тысячелетнем Соколе». А потом он встретится и обнимется с Леей; Чубакка стиснет его в крепких объятиях, и рядом будет суетиться 3РО. Однако действительность обращала мечты в дым, и теперь эти надежды стали совсем смутными. Не будет никакого внезапного спасения. Лишь очень долгое ожидание, пока имперцы не потеряют к нему интерес. Или не найдут его. Люк отбросил эту мысль, осознав, что за дверью установилась тишина. Хотелось бы ему сделать вид, что он занимался чем-то, а не пытался подслушивать, но единственное, что еще он мог делать — это спать. Так что когда Талн вернулся, Люк просто-напросто остался сидеть на том же месте. Пусть мужчина думает что хочет. — Что, — прокомментировал Талн с усмешкой и без того гнева, который Люк слышал в его голосе ранее. Однако Люк заметил, что он, несмотря на легкость, с которой говорил, серьезно озабочен, — на тусовку нарядился? Люк улыбнулся, опустив взгляд на надетую на нем рубашку. — Это, эм… не мое, — он чуть оттянул ткань на груди. — Где Исла ее достала? — Тебе этого знать не надо, — сказано это было совершенно без злого умысла и с улыбкой, как ни в чем ни бывало. Талн тихонько посмеялся над полученным в ответ вздохом и выражением лица Скайуокера, которое отражало тяжкое смирение с этим фактом, и снова сел возле двери. — Тебе тяжело. — Озвучивать это даже не было нужно, но Талн понимал, что Люку почти до смерти наскучила вся эта ситуация. — Вы поняли, да? — отозвался Люк, пытаясь привнести в интонации немного юмора, но позорно терпя неудачу. Он посмотрел на Тална и увидел на его лице точно такую же усталость. — Вам тоже поди нелегко. Нянчиться со мной. — Ага. Ты, парень, просто заноза в заднице. — Не вы первый это говорите, — Люк легко засмеялся, вспоминая о Хане. Таблетки наконец начали действовать, приглушая боли в спине и делая их более-менее терпимыми. — Но это не совсем то, что я имел в виду. У вас, наверное, семья есть… По лицу Тална прошла тень. — Нет. Он встал со стула, подошел к умывальнику, включил воду и подставил под нее руки. Люк осознал, что коснулся деликатной темы и что Талн пытается отвести внимание, спрятать свои эмоции за простыми действиями. — Мою семью тоже убили имперцы, — тихо сказал он. — Вы поэтому присоединились к Сопротивлению? — А ты поэтому присоединился к Альянсу? — вопросом на вопрос ответил Талн. Люк кивнул ему в спину: — Да. Я видел, что они сделали, что оставили после себя, и… Ну, другого выбора у меня все равно не было. Талн вытер руки и развернулся. Пару секунд он изучал Люка, а потом заговорил: — Ты выглядишь не особо взрослым, чтобы уже завести свою семью. Это были твои родители? Люк покачал головой, вспоминая тетю с дядей. — Нет, родители умерли гораздо раньше. Это были опекуны, растившие меня: тетя и дядя. — Тетя и дядя, — несколько отвлеченно повторил Талн, захваченный собственными воспоминаниями. — У меня это оказались жена и ребенок. Сын. И Люк ощутил сожаление и раскаяние от того, что поднял эту тему. — Мне… — Жаль? — в голосе Тална была некая горечь, неявная скорбь. Он упал на стул и уставился в потолок. — Ты знаешь, я даже получил извинения от Империи. Стандартное «Его Императорское Величество сожалеет о гибели вашей жены и сына во время восстания». Ну да, конечно, будто бы Император знал моего мальчика, будто он знал Каирна и его мать. Пытался переложить вину на восстание, хотя это его солдаты в них стреляли, написал: они оказались не в то время не в том месте, — голос Тална был полон издевательства, презрения и муки. Он снова поглядел на Люка. — Тебе сколько? Девятнадцать? Двадцать? — Двадцать, — мягко ответил Люк. — Совсем молодой еще, — констатировал, качая головой, Талн. — Знаешь, тебе стоило бы не лезть во все это, а ходить на свидания с симпатичными девушками, — он махнул на одежду Люка, — в клубы, на тусовки, напиваться там. А не… это… — он умолк, осознавая, что эмоции берут над ним верх. Затем глубоко вдохнул, пытаясь совладать с чувствами. — Я и так хожу на свидания. И напиваюсь. Иногда, — сказал ему Люк, стараясь, чтобы это прозвучало как шутка, стараясь помочь Талну прийти в себя. — Сколько было вашему сыну? — он не знал, почему спросил это. Нет, не правда. Он спросил, потому что хотел понять причину, по которой Талн старался не сближаться с ним. — Выживи он, и ему бы сейчас исполнилось семнадцать. Когда он умер, было четырнадцать. — На мгновение они встретились взглядами, но Талн быстро опустил глаза. — Тебе надо снова проделать упражнения, которые показал Док, — Талн махнул рукой, призывая Люка встать и обрывая разговор на предыдущую тему. Он поднялся со стула. — Давай, я помогу. Люк взялся за руку Тална, позволяя мужчине помочь ему встать и медленно пройтись по комнате под присмотром и руководством. История Тална тронула его; любопытство частично было удовлетворено, и Люк в некоторой степени понял, что двигало Талном, его боль. Понял, что, как и он сам, Талн хотел отомстить Империи, он своими глазами видел ее прогнившую суть и смерти любимых и хотел дать Империи хоть какой-то отпор.* * *
Доктор боролся с желанием вдавить педаль газа и поехать побыстрее. Он знал, Талн был прав, однако понимание не могло унять раздражения от того, что его отчитали. Но, по крайней мере, их с Талном разговор состоялся не на глазах у Ислы и не на глазах Люка — что было бы еще хуже. Доктор нажал на тормоза, чуть замедляясь, чтобы перед ним смог втиснуться более крупный транспорт. Да, надо было воспользоваться туннелями под городом и идти пешком, но это заняло бы больше времени, а график у него и так был плотным. Надо было лечить и других пациентов, и, хотя с атаки повстанцев прошло почти две недели, работы еще было полным-полно. Ездить на спидере было быстрее, да и прибегал он к этому варианту только когда время поджимало. Когда Док доехал до центральных районов города, где располагалась больница, в которой он работал, движение транспорта замедлилось; он достал из кармана удостоверение, зная, что впереди еще один блокпост. Водителю транспорта перед ним махнули, отпуская, и затем, следуя указаниям солдат, Док подъехал ближе. Он посмотрел на солдата, вставшего рядом с его спидером, и протянул документы. — Куда направляетесь, доктор Йан? — спросил солдат. — В имперский медцентр. — Откуда едете? — Я уже говорил, когда проезжал здесь ранее; я навещал своих пациентов, — он подбавил в интонации немного раздражения. Солдат махнул другому, более высокого ранга. Подошел сержант, посмотрел в удостоверение, а затем снова на Дока. — Доктор Йан, — начал он. — Пожалуйста, выйдите из транспорта. — Что? — громко возмутился Йан. Его спидер окружило еще больше солдат, и он вдруг напугался. — Что все это значит? — Выйдите из транспорта, доктор. По приказу майора Эйрна вы арестованы по подозрению в измене. Йан вылез из спидера. — Изм… Это какая-то ошибка! — заявил он. — Вы не можете арестовать того, кто занимается своим законным делом! — ему сковали руки и толкнули к уже ожидающему военному транспорту. — Я хочу видеть своего адвоката! В ответе слышалась издевка с долей веселья: — У вас, как у подозреваемого в измене, нет никаких прав на юридическую помощь…* * *
R2-D2 тихо ехал по пустому коридору имперского штаба. Было трудно выжидать и сохранять молчание, когда к нему подключали провода, тыкали в него и отдавали команды, которые приходилось перенаправлять для неповиновения. Но как только ему представился шанс, R2 тихонько активировался. Теперь его главной миссией было обнаружить местонахождение юного хозяина и воссоединиться с ним. Мимо промаршировал отряд штурмовиков, и R2 принялся деловито изучать пустую металлическую стену. На него не обратили никакого внимания, и он продолжил свое движение в направлении, откуда пришли солдаты, рассчитывая найти порт доступа к центральному компьютеру и надеясь, что юного хозяина не поймали.* * *
Заснуть Люку не удавалось. Дело было не только в раздражающей ноющей боли в спине и неспособности отыскать комфортную позу. Множество дней, проведенных без каких-либо дел, совершенно нарушили его нормальный режим сна — если те беспорядочные периоды сна, какие у него были в качестве пилота Альянса, можно называть режимом — и в последнее время он просто лежал, уставившись в темноту, оставаясь наедине со своими мыслями, и слушал храп Тална, устроившегося на матрасе, который каждую ночь расстилал на полу. Люк завидовал способности Тална засыпать в ту же минуту, как голова касалась подушки. Сегодня, однако, все было несколько по-другому, правда, конкретную причину Люк понять не мог. Он лежал как обычно, уставившись в темноту, сон как обычно не шел, но вместо усталости и раздражения Люк чувствовал, что его разум кристально ясен, в голове теснилось множество мыслей, живот тянуло от волнения. Все это напоминало ему те ощущения, когда умерли дядя и тетя; и то, как он чувствовал себя перед тем, как Империя неожиданно напала на их конвой сопровождения около системы Хастааля. Это было тревожное чувство «знания», которому он научился доверять и которое, как он подозревал, было связано с неосвоенными способностями к использованию Силы — не то чтобы он много о них размышлял или как-то развивал их после присоединения к Восстанию. Люк откинул одеяло и постарался слезть с кровати. — Т-че делаешь? — пробормотал с пола Талн. — Не могу заснуть, — озабоченно отозвался Люк. — Что-то не так. С Тална тут же слетела вся сонливость. — Что ты имеешь в виду? Болит что-то? Спина? Люк нахмурился, размышляя, анализируя ощущения. Жалея, что Бен Кеноби не научил его большему. — Нет, но совсем скоро что-то произойдет. — Ты меня пугаешь, Люк… — предупредил Талн. Нервозность, которую ощущал Люк, все нарастала. — Я не могу это объяснить, Талн. Иногда… я просто знаю… что что-то произойдет, — пояснил он с убежденностью и долей обиды. — И сейчас как раз такой случай. — Иногда? — приподняв брови, переспросил Талн. Люк кивнул. — Ага, и обычно я оказываюсь прав. — Но ты не знаешь, что именно произойдет? — Нет, но предчувствие сильное. И оно становилось сильнее, скручивая в тугой комок нервы, в кровь начинал просачиваться адреналин. Талн поднялся с пола, потянулся, поморщившись, когда хрустнули суставы. И быстро щелкнул выключателем, зажигая свет. Слова Скайуокера чем-то зацепили, вызвав неприятное предчувствие и у него тоже, и, сворачивая матрас, Талн не сводил взгляда с Люка. Тот был совсем еще молод; несмотря на все битвы, в которых он сражался, несмотря на виденные им ужасы и потери друзей и семьи, его лицо выглядело совсем юным — хоть и несколько бледным. Но теперь в нем было что-то большее: зрелость и уверенность, которой Талн прежде не видел. Юноша встретился с ним взглядом, и Талн вдруг обнаружил, что это он первым отвел глаза, выбитый из колеи. Он стянул сложенный матрас завязками, затолкнул сверток под кровать и посмотрел на Скайуокера. — И что нам делать с этим твоим предчувствием? — Готовиться, — серьезно ответил Люк и потянулся за рубашкой.