Причина любить тебя

Парень повернулся на брата и кивнул, медленно уходя из библиотеки. Она… Что? Почему? Испугалась? Неужели испугалась своих чувств или людского мнения? Неужели она бросила его? Все ответы на вопросы он собирался получить, чего бы это ему ни стоило. Он стремительно направился прочь из дворца, наплевав на стражу. В этот раз без иллюзий. Парень быстрым шагом шел по Бивресту, слыша какие-то крики мирного поселения позади себя. Многие осуждали, но подойти никто не решался. Даже стража, которая насмехалась над ним все это время. Будь его воля, он бы обязательно учинил какие-нибудь козни, но сейчас дело было не столько в нем, сколько в ней. У них обоих есть малейший шанс на счастье, которое в этот раз упускать он не хотел. Пускай цена будет велика. Да хоть все его артефакты и магия вместе взятые. Когда он подошел к Хеймдаллю, то положил скипетр в знак примирения или что-то вроде того. В ответ страж просто стоял и смотрел на Локи. — Локи, стой! Лафейсон обернулся и увидел Тора, который бежал следом за ним. — И чего ты добьешься своим исчезновением? — он был немного запыхавшимся, но продолжил. — Отец пошлет за тобой армию, ты же знаешь. Да, может, на какое-то время ты и скроешься, но насколько? Да и когда-нибудь, я уверен, ты захочешь состариться вместе со Старк, откажешься от магии, божественного титула, станешь простым смертным. Думаешь, нашего отца это остановит? В его словах был смысл. Локи выдохнул. В этот момент захотелось кинуть что-то, побить кого-то, да что угодно, просто чтобы выпустить пар и не убить кого-нибудь. Парень выдохнул и кивнул, пожимая брату руку. В этот раз действовать стоило хитрее. Нужно было убедить отца отпустить его. Навсегда. Но поверит ли он ему в этот раз? Он ведь Бог Обмана. Больше всего ему сейчас не хотелось идти и разговаривать с отцом, который, как минимум, перестал видеть в нем что-то стоящее буквально с самого рождения. Локи шел по коридорам, продумывая свою речь. Но когда он представлял высокомерный взгляд Одина, то начинал злиться, а мысли в голове сбивались в кучу. Что ж, видимо, придется импровизировать… Или говорить от сердца. Главное не вспылить. Лафейсон без стука вошел в покои отца. Двери громко стукнулись о стены, привлекая все внимание Одина. Так было даже лучше. Локи сделал серьезный вид и быстрым шагом направился к отцу, который выжидающе смотрел на сына. Он не ожидал каких-то речей. Скорее своей скорой кончины. Одно лишь «серьезное» выражение лица сына не предвещало ничего хорошего. По крайней мере, ему так казалось. Локи в очередной раз посчитал у себя в голове от одного до десяти и выдохнул, встав на одно колено и склонив голову. — Отец, — Один выгнул бровь, но перебивать не стал, — я хотел просить твоей милости и благословения. — Локи не поднимал взгляд, продолжая. — Я знаю, что для тебя давно стал пропащим, но… Любовь к нашей с Тором матери заставила тебя поменяться, верно? — он дождался кивка Одина и продолжил. — Раньше ты был груб, надменен и кровожаден. Но Фригга смогла поменять тебя. Есть ли шанс, что Эмма сможет сотворить подобное со мной? — Шанс? — Всеотец вскрикнул. — Думаешь, что ты для меня пропащий? Нет, сынок, — Один встал с кресла и направился к сыну. — Твоя покойная мать всегда говорила мне, что тот, кто способен любить не безнадежен. Ты любишь эту девушку и для тебя еще не все потеряно, сын мой. Встань! — Локи покорно поднялся. Один похлопал парня по плечу и кивнул. — Но будут условия, нарушив которые ты будешь признан предателем. Другого выхода, как согласиться на эти условия у Лафейсона не было. Его удивляло, что отец, в принципе согласился отпустить его, но спорить он не собирался. В целом, условия были не такими уж и страшными. Локи не мог вернуться в Асгард ни при каких обстоятельствах. Его дети не могли претендовать на трон, как и он сам, если женится на Мидгардской девушке. Через несколько лет после того, как он покинет дом, его силы начнут ослабевать и вскоре и вовсе пропадут. — Спасибо, отец. Парень махнул плащом и вышел из покоев отца. Было много вопросов. Примет ли его Эмма, смогут ли они жить, как это любят писать в сказках, долго и счастливо. Сможет ли он дать все, что ей нужно? Но выбор сделан и назад дороги нет. Прощай, Асгард. И здравствуй, Эмма.

POV Эмма

Я оказалась на любимом газоне отца. Опять скажет, что я совсем не ценю работу садовников. Я улыбнулась и направилась к входу, где, как и всегда, стоял Хэппи. Обычно он ждал там Питера. От этих мыслей снова навернулись слезы. И не только потому, что я скорбела… Вся эта ситуация была такой… Странной. Как я могу все еще что-то чувствовать к нему? Я выдохнула и, кивнув помощнику отца, поднялась на лифте в свою комнату. На кухне сидел отец, что-то рисуя в блокноте. Очередной костюм? Я выдохнула… После каждой неудачи, будь это проваленная миссия или просто подгоревший в тостере хлеб, он проектировал что-то новое, что-то более совершенное. Теперь понятно, откуда у меня это постоянное чувство вины. Я положила сумку на пол и стала медленно подходить к нему, потирая руку. Почему-то я чувствовала… стыд. И дело было не в том, что, несмотря на его запрет, я все же поехала в Асгард, нет. Совсем нет. Он и я оба знали, что я упряма. Дело было в Питере. Мне было стыдно перед Питером, а отец — побочный эффект. Я села рядом с ним и положила голову ему на плечо. Папа сразу же обнял меня, поглаживая по спине. Знает же, что я это люблю… И тут я не выдержала. Слезы сами полились из моих глаз, заставляя меня всхлипывать и содрогаться у отца на руках. Не делала так лет с пятнадцати. А он молчал, понимающе кивая. Уж лучше бы я не ездила никуда, лучше бы не желала разобраться в Лафейсоне. Лучше бы просто жила дальше, не думая, что сподвигло его на подлость или что он на самом деле чувствует. Жила бы себе в неведении, зато не жалела бы ни о чем. — Пока тебя не было, — он усмехнулся, — скипетр успели выкрасть. Но теперь он снова с нами… Мы вернулись с миссии буквально пару дней назад, — отец сделал паузу. Значит, пока меня не было, он снова подвергал жизнь опасности? — И сегодня мы устраиваем что-то вроде вечеринки. Так сказать, «междусобойчик» по-Старковски. Ну ты знаешь. Я засмеялась и кивнула, вытирая слезы. Да уж, это точно. Так называемые «междусобойчики» отца обычно означали, что придут все, кому не лень. — К чему я это, — он погладил меня по волосам и улыбнулся. От этой улыбки всегда становилось так тепло и приятно на душе. — Если ты не хочешь, то можешь не идти. Если тебе… Тяжело. Мы все поймем. Я лишь покачала головой. Отец всегда буквально тащил меня на подобные мероприятия, и все знали, что если меня не будет, то или я заболела или… отсутствую. Да и по всем Мстителям я успела соскучиться. Определенно нужно пойти, хотя бы для того, чтобы отвлечься. — Я пойду, — Тони улыбнулся еще шире и, прижав меня к себе еще крепче, потрепал по голове. — Па-ап, ну не надо, — я смеялась, а он все не отпускал. На отце я, честно говоря, никогда не применяла приемы борьбы, но, по-моему, самое время. Я выкрутилась из его тисков и легонько свернула руку, обездвижив его. — Я же предупреждала, пап. До «вечеринки Мстителей» оставалось всего-ничего. Сильно заморачиваться, как в прошлые разы, я не собиралась, так что просто надела брючный костюм и собрала волосы в пучок. Как и всегда, проходила данная процессия на крыше Stark Industries, так что опоздать я точно не могла… В теории. Но на практике, как и обычно, все оказывалось по-другому. По приезде я решила разобраться с вещами. Не только своими… Мне нужно было рассортировать вещи Питера по коробкам, чтобы не напоминать себе лишний раз о том, что уже точно изменить нельзя. Когда все фотографии, когда-то висевшие на стене, оказались в отдельном альбоме, а подарки по типу плюшевых медведей в дальнем ящике, оставалось только одно. Кольцо на пальце. На свои руки в последнее время я редко обращала внимания как раз по этой причине. И если и смотрела на них, то только в одиночестве. Я выдохнула и подошла к шкатулке с украшениями. Оттуда достала изящную тоненькую цепочку, которая подходила под цвет кольца и, продев ее, повесила на шею, пряча под пиджаком. Все же Питер значил для меня многое, так что просто положить последнее, что он дарил мне, в дальний ящик я уж точно не могла. И когда я все же соизволила посмотреть на время, то ужаснулась. Хотя, ничего удивительного, ведь я всегда опаздывала. Нацепив туфли-лодочки, побежала к лифту, который, как назло, не ехал настолько быстро, насколько мне бы этого хотелось. Но, когда я все-таки добралась до крыши, то выдохнула. Все встречали меня теплыми улыбками и поцелуями в щеку. А тётя Нат со своей красной помадой даже добавила мне «румянец». Все было в принципе как и всегда. Роудс — друг отца и, по совместительству, офицер Вооруженных сил США, пытался острить, что у него в целом неплохо получалось до того, как он подошел к Стивену, до которого шутки доходили лет семьдесят. Наблюдать за этим было весело. Воитель — так он себя величал — судорожно, попутно хохоча, рассказывал историю, бурно жестикулируя, пока как Стив стоял, сложив руки на груди и со своим фирменным и самым серьезным лицом Америки слушал. Когда история закончилась, он нахмурил густые брови и стоял так с полминуты, пока до него, наконец, не дошел смысл шутки. Но вместо смеха он лишь улыбнулся, хлопнув ладонью о ладонь и сказал: «Я понял». Я не выдержала и засмеялась, подходя к единственному более-менее уединенному месту. Барной стойке. Года идут, а что-то остается прежним. Я зашла за стойку и достала бутылку любимого вина. Конечно, я не собиралась выпить ее одна… Не сейчас, по крайней мере. На всех подобных вечеринках отец рассказывал какую-нибудь байку из моего детства, за что ему, конечно, огромное спасибо. Когда Нат с отцом только познакомились, на одной из подобных тусовок он рассказал ей про мою любовь к белкам. В детстве, насмотревшись «Элвина и бурундуков» я решила, что стану поющей белкой и порой пародировала их. Так после этого не только отец, но и тетя Нат стала называть меня так. Атмосфера была приятной. Все смеялись, праздновали победу. И в какой-то момент разбились на пары. Нат кокетничала с Брюсом у барной стойки, Стив беседовал с Шэрон. Она была племянницей Пегги. Той самой Пегги, в которую он влюбился еще давным-давно. Но, чисто субъективно, они с Шэрон тоже неплохо смотрелись… Отец сидел с Пеппер, а я все думала о правильности своих поступков, пока не поняла, что снова окончательно запуталась и пришла в тупик. Я смотрела в окно и попивала мускатное белое вино, крутя в руках кольцо на цепочке. От своих мыслей меня отвлекла лишь чья-то рука, нежно опустившаяся мне на плечо. Я медленно повернула голову и увидела голубые глаза. Пеппер присела рядом и улыбнулась. — О чем думаешь? — не то чтобы у нас были очень близкие отношения, но во многом наши взгляды совпадали, так что порой мы приходили друг к другу за советом. Я убедилась, что нас никто не слышит и только тогда заговорила. — Честно говоря, о своей поездке в Асгард, — я опустила взгляд и стала нервно теребить браслет на руке. — Я все думаю, для чего мне нужна была эта поездка? Месть? Нет, как я могу мстить тому, кого не считаю виновным? Тогда что? Хотела узнать, что случилось с Локи за это время? Скорее всего, но для чего? Что бы это дало мне? Успокоение? Нет, но что тогда? — Ты точно уверена, что до конца честна с собой, Эм? — я опешила. Конечно честна, почему нет? — Уверена, что именно по этой причине ты так переживаешь? — Не совсем, — я громко вздохнула, потирая глаза. — Я любила Питера. Он был моим лучшим другом, моей опорой. Когда я была с ним, то чувствовала себя в безопасности, но… Когда я с Локи, то чувствую себя такой непредсказуемой, интересной, живой. Но это все так абсурдно и странно. — Знаешь, — блондинка улыбнулась и положила руку мне, — мы ведь с твоим отцом поначалу тоже не ладили, да и у меня был жених. Не хочу сравнивать наши ситуации, но, — она показала рукой на всех присутствующих. — Жизнь вообще штука абсурдная и непонятная. Здесь, в одном здании, собрались спецагенты, филантропы, органы правительства, пенсионеры, — мы обе засмеялись и посмотрели на Стива. — И каждый из них когда-то любил или любит сейчас. И ты серьезно думаешь, что каждый раз, выбирая любимых, они считались со своими принципами? Милая, наша жизнь только и делает, что состоит из противоречий. Ведь есть вещи и поважнее принципов и, порой, даже морали. — Я улыбалась сквозь слезы и смотрела на Пеппер, которая с таким упоением продолжала свою тираду: — Да, скорее всего, какое-то время на тебя подуется отец, но, будь уверена, что он примет твой выбор и тебя. Пускай, ему будет сложно принять Локи, но… — Она усмехнулась. — Мы же девочки. А девочки должны держаться вместе, так ведь? Я кивнула и, поцеловав Пеппер в щеку, сказав лишь «люблю тебя», выбежала на улицу и стала прыгать и размахивать руками, крича. — Хеймдалль! — благо, музыка внутри играла достаточно громко, чтобы никто из гостей меня не слышал. — Хеймдалль, прошу! Я знаю, что ты слышишь меня. Мне нужна твоя помощь! Я прыгала, а моста так и не было. Честно говоря, уже почти отчаялась, как вдруг рядом со мной возникло облако зеленого дыма, из которого вышел Локи. Я сразу же бросилась к нему, крепко обнимая и прижимая к себе. — Не говори ничего, пожалуйста, — я улыбнулась и чуть отстранилась от него, — Ты уже сказал достаточно. Моя очередь. Я люблю тебя, Ло. Люблю с тех самых пор. Да, это не отменяло моих чувств к Питеру, но… — Я тараторила, пытаясь сказать все, что думаю, пока мысль не ускользнула, и я не потеряла нить разговора. — Возможно, у тебя много вопросов по поводу нас, нашего будущего, моих чувств… У меня их не меньше, но одно я могу сказать точно. Теперь я не боюсь их. Не боюсь, что они захлестнут меня с головой. Это вроде и называют любовью, разве нет? — я смеялась, а Локи улыбался, держа меня за руки. — И, знаешь… Думаю, что часть меня всегда знала, что ты не был злодеем в моей истории.