Бремя мира – любовь

      Проливной дождь. Лето в этом году выдалось на редкость противное: холодное и мокрое. Огромные капли стучат по крышам домов, маленьких магазинчиков и кафешек. Сильно пахнет озоном, сыростью, очень душно. Значит, скоро будет гроза. На улице ни души: ни людей, ни животных, ни птиц. И лишь одна единственная человеческая фигура стоит под козырьком небольшого кафе. Молодой человек ждёт на назначенном месте уже час. Он продрог, озяб, промок до нитки. Густая грива каштановых волос, чуть выше плеч, свисает паклями вниз, неприятно липнет ко лбу и шее. Букет, состоящий из розовых и красных астр, имеет уже не такой очаровательный вид, какой был у него при покупке в цветочной лавке.       А зачем он его купил, непонятно. Уже после, когда милейшая женщина-продавщица попрощалась с ним и пожелала удачного свидания с «дамой сердца», молодой человек задумался, а нужны ли цветы вообще? Он же не с девушкой на свидание идёт, идиот! Но девать их всё равно некуда, так что придётся дарить. Но ничего, ведь в запасе у него есть и кое-что другое, от чего его избранник точно придёт в восторг — корзина с самыми разнообразными сладостями: леденцами, пончиками, шоколадками разных форм и размеров и т.д. А его архангела всё нет и нет.       «Ему должно понравиться», — подумал тогда молодой человек, бодро направляясь к месту встречи. Таким шагом он придёт как раз вовремя.       И вот он ждёт. Очень долго ждёт. Однако… любимый архангел всё не приходит. Всё еще не теряя надежды, Сэм всматривается вдаль пустынной улицы, вопрошая вслух:       — Ну, где же ты?       Очередной взгляд на часы — половина одиннадцатого. Они должны были встретиться ровно час назад. Уже как час они могли быть далеко отсюда, сидеть в тихом безлюдном кафе, попивая коктейли. Они могли бы снять на денёк номер в каком-нибудь мотеле и спрятаться в нём, наслаждаясь горячим шоколадом или тёплым чаем. Но его нет…       «Не придёт… — грызёт изнутри гадкая обречённая мысль. — Обманул… Посмеялся над тобой…»       Руки опускаются, обида комом подступает к горлу. Прав был Дин, когда предупреждал, что надурит его этот пронырливый фокусник, что он, младший Винчестер, нужен ему лишь для того, чтобы поиздеваться. Потешиться над несчастным, безответно влюблённым в него ничтожным человечишкой.       «Что ж… Надеюсь тебе было действительно смешно, " — зло думает Сэм.       Он собирается уже уйти восвояси, когда вдруг картина перед глазами резко меняется. Вместо серой улицы с проливным дождём он видит большую, нет, огромную, очень красиво украшенную комнату, где помимо величественных размеров дивана и телевизора находится ещё много интересных, очень органично вписывающихся в интерьер вещей.       В беспредельном удивлении и растерянности Сэм таращится на всё это великолепие. Он не может понять, где оказался, однако это почему-то совсем не пугает юношу. В душе появляется мягкое, тёплое чувство уюта и безопасности. Ему тут хорошо, особенно после проливного дождя и холода улицы. Но тут в голову ударила нежданная страшная мысль — а не умер ли он случайно? Вдруг замерз насмерть, а это место — его персональный рай?       Отогнав мрачные мысли прочь, Сэм собирается пойти и осмотреть это место, как вдруг из-за его спины с громки и жизнерадостным «Привет!» резко выскакивает Габриэль, широко растопырив руки в стороны. Юноша подпрыгивает от испуга, едва не выронив обмякшие от воды цветы и промокшую корзину со сладостями.       — О Боже, Габриэль!       Глядя в округлившиеся от испуга зелёно-карие глаза, трикстера разрывает весёлый хохот. Он заливается смехом, валясь на широченный диван, хватаясь за живот. Отсмеявшись, Гейб всё-таки переключает своё внимание с глаз Винчестера на его внешний вид: одежда промокла до нитки, волосы свисают паклями, весь вымученный и продрогший до костей. Архангельское сердце сжимается при виде этого жалкого зрелища. Ему хочется сейчас же подойти и обнять этого бедного промокшего лосёнка, пожалеть его, рассыпаться в извинениях.       Ведь это он, Габриэль виноват в том, что Сэмми пришлось проторчать под дождём лишние час и несколько минут.       Он так увлёкся украшением их нового совместного милого любовного гнездышка, о котором его человек даже и не подозревал, что совершенно забыл о времени. А когда посмотрел на часы, наконец, спохватился и телепортнул любимого на место.       Однако собственная гордость не дала фокуснику поддаться сиюминутным желаниям. Сложив руки на груди и придирчиво осмотрев всё еще растерянного Винчестера с ног до головы, Габриэль выдаёт насмешливое:       — Ха-ха, Сэмми, Сэмми, выглядишь, как побитый жизнью огромный щенок, — и, не дожидаясь ответа от юноши, тут же щёлкает пальцами, мигом испаряя всю влагу.       Что ж, теперь одежда его человека сухая, волосы чистые, корзинка в прежнем состоянии, а вместе с ней и дурацкий, но красивый букет астр.       — Опля́! — с гордостью восклицает он, поклонившись, как артист, исполнивший свой коронный номер.       Он раскидывает руки в стороны в ожидании долгожданных объятий, но Сэм почему-то не спешит этого делать. Недоумённо взглянув ему в лицо, трикстер с удивлением наблюдает, как «мордочка» этого несчастного «глупого щеночка» из растерянного постепенно превращается в яростную.       — Я простоял на холоде столько времени… — злым шипением вырываются слова из уст Винчестера. — …Ради того, чтобы ты назвал меня щенком?!       Зелёно-карие глаза пронзают насквозь. Габриэль в полном шоке и непонимании таращится в лицо человека, для которого так старался. Приготовил для них двоих уютное гнёздышко. Не какую-то там квартиру, а целый двухэтажный дом, чёрт возьми! Даже с чердаком! Обида и злость мгновенно закипают внутри, стремительно рвясь наружу.       — Я приготовил тебе такой сюрприз, грёбанный дом, мать твою! — взрывается криком архангел, сжимая кулаки. — А ты обратил внимание лишь на это?! На чёртово нелепое прозвище?!       — ДА! — из яростного шипения голос Сэма перерастает в свирепое рычание сквозь сжатые зубы. — Потому что я ждал тебя на улице, под проливным дождём, на холоде целый грёбанный час, пока ты тут прохлаждался!       Габриэль замирает, в оцепенении глядя на парня. «Прохлаждался».? «ПРОХЛАЖДАЛСЯ»?! Злость захлёстывает архангела пуще прежнего.       — Я?! Я прохлаждался?! Я готовил сюрприз! Для ТЕБЯ! Для НАС!!! — кричит он, подходя к Сэму вплотную.       Лицо его делается пунцовым, слёзы обиды предательски блестят в медовых глазах. Быстро смахнув их рукавом лёгкой домашней футболки, Гейб поднимает голову вверх, встречаясь со злющим зелёно-карим взглядом, и едва ли не выплёвывает слова, будто яд:       — А ты, как истукан, встал на одном месте и стоишь! Ни звонка, ни молитвы, ничего! Откуда я могу знать, что тебе нужна помощь?       Если бы Сэм был чайником, из его ушей точно повалил бы горячий пар. Винчестер набирает в лёгкие побольше воздуха для резкого ответа. Однако в следующую секунду из его уст вместо тирады вылетает тяжкий усталый выдох. Он проходит мимо притихшего Габриэля, удивленного столь резкой переменой настроения, и садится на край огромного дивана.       — Нахрена было время назначать так рано? — устало спрашивает Сэм, прокручивая в голове, как специально пришёл на пятнадцать минут раньше, чем положено. — Не мог раньше подготовку начать? Или сам позвонить, предупредить, что задерживаешься?       Габриэль, было, собирается ответить в прежней манере, то есть криком, но после тоже тяжко вздыхает и садится на противоположную сторону дивана.       — Я забыл, — тихо раздражённо произносит проказник. — Люцифер меня дери…       Повисла глубокая тишина, прерываемая лишь тихим тиканьем часов. Оба, и человек, и архангел, где-то с полчаса просидели на широченном диване, на разных его концах, дуясь друг на друга, как пустые самовары. Каждый думал о только что произошедшем скандале, не переставая корить своего непутёвого обидчика и… себя. Обоих грызло изнутри чувство вины, не менее сильное, чем недавняя обида:       — «Зачем я ему это сказал? Лучше бы промолчал, честное слово…»       — «Ох, Папенька, на кой чёрт я вспылил? Что это было?»       — «Он же не специально. Всё-таки старался…»       — «А он ведь до последнего ждал меня, бедняга. Вымок весь…»       Спустя некоторое время оба окончательно остывают. Каждому отчаянно хочется прижать другого к груди, умолять о прощении, зацеловать, но оба не знают, как начать разговор. Постепенно, каждый по очереди, стараясь не шуршать, парочка начинает потихоньку пересаживаться ближе друг к другу до тех пор, пока одна большая ладонь не накрывает другую поменьше. Оба синхронно поворачиваются и тут же больно-пребольно сталкиваются лбами, одновременно вскрикивая и хватаясь за ушиб. После, не мигая, смотрят друг другу в глаза. А потом… Потом они смеются. Просто и беззлобно.       Парни, мгновенно позабыв обо всех невзгодах и обидах, валятся на диван. Завязывается короткая шуточная борьба, маленькие подушечки летят во все стороны, попадают в голову, в грудь, в живот, но, естественно, не причиняют вреда. В итоге битвы Сэм выходит победителем. Гейб, конечно, может его свергнуть, ведь сил у него немерено, однако уж очень ему нравится видеть над собой ликующую донельзя довольную мордашку Сэмми. Лось улыбается во все тридцать два зуба, на щеках видны милейшие ямочки, глаза блестят детским мальчишеским озорством. Так и тянет притянуть к себе это чудо и зацеловать. Но тут Габриэль вспоминает о кое-чём важном, о том, что следовало сделать ещё в самом начале.       — Сэм. Пожалуйста, прости меня, — твёрдо произносит архангел, беря родное лицо в ладони.       Сэм от неожиданности теряется, улыбка исчезает с его губ, но совсем ненадолго. Спустя несколько секунд он вновь одаривает любимого нежной улыбкой и, погладив золотые локоны, отвечает:       — И ты меня прости. Не стоило мне… — юноша не успевает закончить, как трикстер притягивает его к себе и целует, зарывшись руками в каштановые волосы.       А то, что произошло дальше, стало очень важным, нежным, чувственным и трепетным для обоих. Ведь это был их первый раз друг с другом. Руки легко гладили и ласкали обнажённые тела, губы страстно целовали, отдавая без остатка всю свою любовь и заботу. Один боялся сделать что-то не то, однако очень сильно старался приносить столько удовольствия своей любви, сколько хотел получить сам. Второй же действовал более уверенно, но не без волнения. Он принимал всё, что дает ему партнёр, взамен отдавая то, что тот страстно желал.       Что же было после, спросите вы? А после и человек, и его ангел уснули в объятиях друг друга. За окном уже вовсю разгуливал вечер. Дождь давно прошёл, солнце, вышедшее из-за туч, потихоньку садится, а на очистившемся небе проявляются первые робкие звёзды. У кого-то, не смотря на утреннюю непогоду, этот день прошёл просто отлично.