Лёд

      Светлый Луч был мёртв — задохнулся радиоактивной пылью. Старые многоэтажки смотрели в небо пустыми окнами, будто спрашивая богов: за что? За что чернобыльская катастрофа, за что кошмар две тысячи шестого? Но ответа они не получали. Лишь угрюмые серые тучи да вороны отражались в осколках разбитых стёкол.       Первые капли упали на дорогу, оставив тёмные пятнышки на асфальте, и начался проливной дождь, под натиском которого гнулась к земле проросшая сквозь трещины и засохшая по осени трава. Ветер бросал тугие плети дождя в открытые двери подъездов, где сквозняк играл сухими листьями и трепал спутанные волосы сломанной куклы, брошенной кем-то перед крыльцом.       В заброшенных городах и пустых дворах нашли последнее пристанище ржавые остовы советских машин, каких уже почти не встретишь за Периметром. Мёртвый город словно приоткрывал завесу прошлого. Казалось, обернись — и не останется ни следа от разрухи, улицы заполнят люди, а по дорогам поедут цветастые автомобили… Но иллюзия таяла, стоило в окне мелькнуть силуэту зомби в грязных лохмотьях, а за углом обнаружиться изувеченному аномалией трупу.       Зона ни на миг не позволит забыть, что здесь её владения.       А Лёд был такой же её частью, как твари, прячущиеся в канализации и заброшенных зданиях. Он стоял у лишённого стекла окна в одной из квартир, зажав в зубах тлеющую сигарету и глядя, как от крыш и балконов домов разлетаются брызги. Воображение рисовало жизнь такой, какой она была до Второй Катастрофы. Такой, какой она оставалась за Периметром. Светлые фантазии наслаивались на серую реальность, оставляя лишь одно — вздыхать о той жизни, которой у Льда никогда не было.       Он не мог быть счастлив, живя в деревне в паре километров от Периметра и не зная отца, о котором иногда говорила мать и которого не сумел заменить отчим. Нет, эту роль куда лучше исполнял загадочный сталкер, появившийся в жизни Льда много позже и протянувший руку, когда Зона поставила его на колени. Он был странным, этот сталкер. Странным и непредсказуемым, но единственным выжившим из тех, кто когда-то знал его отца не как человека с Большой Земли, а как сталкера.       Его и ждал сегодня Лёд. Его друг и напарник умел внезапно исчезать, мог не выходить на связь месяцами, но всегда появлялся, когда был нужен больше всего. Какими тропами водила его Зона? Что он искал, зачем уходил? Лёд пробовал задавать вопросы, но ответом ему всегда была тишина — ни единой мысли или воспоминания.       Он почувствовал изменения в ментальном фоне намного раньше, чем в конце улицы замаячила по самый нос замотанная в чёрное тряпьё, некогда бывшее плащом, фигура. У вновьприбывшего не было заметного оружия, ПДА никак не среагировал на его появление, да и что-то странное чувствовалось в нём самом. Любой нормальный сталкер предпочёл бы даже краями не пересекаться с подозрительным незнакомцем, но Лёд не стал прятаться — он так и стоял у окна, давая себя заметить. Он знал, кто это.       Сталкер не использовал ни болты, ни детектор, но проходил даже там, где с трудом проберётся обвешанный приборами человек. Миновав улицу, он скрылся за углом дома, в котором находился Лёд. Впрочем, пропал он ненадолго: вскоре в подъезде раздались едва уловимые шаги.       Лёд отвернулся от окна как раз вовремя, чтобы встретиться взглядом с нечеловеческими жёлтыми глазами. Нижнюю половину лица сталкер прятал под плотной тканью, да и капюшон никогда не снимал — наверное, скрывал ещё какие-то увечья, оставленные ему не то Зоной, не то людьми.       За минувшие три месяца многое успело произойти. Льду было, что спросить и в чём упрекнуть, но он лишь сдержанно поздоровался:       — Привет, Пятый.       Объект 5 лишь кивнул в ответ. Говорить по-человечески он не мог, но Лёд быстро пробрался ему в голову, перебирая обрывки образов и фраз и ища нужные.       «Выброс завтра. Уверен, что стоит идти?» — прочитал он чужие мысли.       — Я всё рассчитал, — подтвердил. — Выйдем из Лиманска как раз перед Выбросом и ещё успеем добраться до моего схрона.       Объект 5 со вздохом покачал головой. Лёд чувствовал его неодобрение и недовольство.       — Я не могу отступить сейчас, — с ледяным спокойствием и решимостью сказал он. — Там ещё может быть его тайник.       «А может не быть», — возразил напарник.       — Я должен проверить.       Объект 5 больше не пытался его отговорить: Лёд уже давно не был тем юнцом, что пошёл по стопам отца и по собственной глупости едва не остался гнить в радиоактивной грязи. Теперь он знал, на что идёт и чем рискует и нуждался не в присмотре, а в огневой поддержке.       Тёмные сталкеры вышли из старой квартиры и спустились на первый этаж. У выхода из подъезда устало прислонился к стене ржавый велосипед со сгнившими колёсами. С некогда красной, а ныне грязно-оранжевой рамы свисали похожие на мочалку «Ржавые волосы». Перед этим велосипедом дрожало неестественное марево, которое Лёд обогнул по стеночке. Он не чувствовал границ этой аномалии и не рисковал идти прямо к выходу в опасной близости от неё.       Дверь открылась с натужным скрипом, впустив в подъезд сырой воздух и дождь. Лёд натянул капюшон и лишь затем шагнул на мокрое крыльцо. Прохудившийся козырёк не защищал от дождя. Держа дистанцию в пару метров, сталкеры побрели по растрескавшейся дороге к затерявшемуся среди пятиэтажек «Коопторгу». В просвете между крышами однотипных домов виднелся главный ориентир — надпись «Слава труду», лишь чудом сохранившаяся со времён аварии на ЧАЭС.       Всего пару месяцев назад Лёд не рискнул бы идти этой дорогой, но сейчас Мёртвый город был и правда мёртвым. Никто не знал, да и не хотел знать, что случилось с долго удерживавшими эту точку наёмниками — может, сами ушли, а может, Зона их прибрала, не оставив даже тел. Что бы там ни произошло, сейчас возле «Коопторга» было относительно безопасно, хотя внутрь заходить всё-таки не стоило: отметая самые загадочные версии, в здании банально могла появиться пространственная аномалия.       А вот что Лёд знал точно, так это о постоянной аномалии Лиманска: Зона сделала заброшенный город энергетиков блуждающим сектором. Он появлялся в самых неожиданных местах, а со следующим Выбросом исчезал. Обычно его окружал непроходимый аномальный фронт, но порой тропы в Лиманск открывались. Не упустить момент было непросто, а успеть ударными темпами подготовиться к опасной ходке, зайти в город и выбраться до следующего Выброса — ещё сложнее.       Но Лёд не сомневался: игра стоит свеч.