may i stand unshaken

      Слабо горела мерцающая свеча, отбрасывая на стены причудливые тени. Я глядела на своё отражение в зеркале, привычным движением заплетая тонкие косички, которые потом спрячутся среди рыжих локонов. Небольшая комната погрузилась во мрак. Темнело рано, небо казалось чёрным, а снег плотной пеленой опускался на землю, предвещая наступающую метель. Деревья кренились под резкими порывами ветра. Дом скрипел, словно готов был вот-вот разрушится. Приблизившись к окну, устремила взгляд на едва заметный огонёк вдали. Может, это был свет из домиков города, или одинокий путник разбил лагерь и развёл бесполезный костёр, который скоро накроет снегом.       Внутри сидело какое-то чувство опустошённости. Ноющая тоска пульсировала где-то под рёбрами. Словно сегодня утром я ощутила другую сторону жизни с такими же другими людьми, где на секунду смогла почувствовать себя немного счастливой. Тряхнула головой, вытянув себя из трясины ненужных мечтаний, но мысли о том, чтобы уйти из собственного дома, не давали мне покоя всё последнее время.       Шумно распахнулась входная дверь. Басистый смех потряс деревянные стены, и я взволнованно взглянула на дверь в свою комнату. Когда я вернулась домой, не было ни Джима, ни Томаса, и вот, видимо, братья вернулись с очередной совместной попойки. Невольно вздрогнула, когда они начали горланить песни, принесенные из местного салуна. Надеялась, что их поведение могло потревожить отца, и Фрэнк надаёт сыновьям по шее, заставив умолкнуть. Но он никак не реагировал, будто его и не было дома. — Где наша сестрёнка?!       Опасное веселье сквозило в их голосах. Я непроизвольно, словно сработал инстинкт жертвы перед встречей с хищником, оглянулась в попытках найти место, где можно было спрятаться. — Джоанна!       Но я застыла, будто ноги совсем отказывались двигаться, приросли к полу. Лестница вне комнаты заскрипела под тяжёлыми шагами, и я затаила дыхание, ощутив, как живот скрутило в тугой узел. Дверь распахнулась резко. В ней показался Томас. Его крупная фигура занимала весь дверной проём, почти касался головой верха. Я считала отца высоким мужчиной, но его старший сын был ещё выше. — Снова скучаешь одна? — голос его был вкрадчивым и осторожным. — Я отлично провожу время и в одиночестве, Томас, — ответила я, стараясь не проявлять дрожь в голосе. — Присоединяйся, — он призывно протянул руку. — С нами весело, ты же знаешь.       Брат одновременно казался пьяным и трезвым. Взгляд был мутноватым, лицо расслабленным, но стоял он на твёрдых ногах. — Спасибо за приглашение, но я попрошу тебя оставить меня одну, — сказала я, до боли прикусив губу.       Сердце бешено колотилось в предчувствии чего-то плохого.       В два шага он преодолел расстояние между нами и крепко схватил за руку. — Хватит себя так вести, Джо, — произнёс он, сверкая потемневшими глазами. — Мы уже с тобой это проходили. Не заставляй меня переступать черту. — Ты и так это делаешь, — процедила я сквозь зубы, когда брат потащил меня за собой.       На заплетающихся ногах спустилась вниз по лестнице. Там Джим, опираясь на стол, чтобы не потерять равновесие, напевал какую-то назойливую мелодию. Увидев меня, он широко улыбнулся, расставив руки, рассмеялся и полез с объятиями, будто не видел сестру очень много лет. — Джоанна! — руки его обвились моих плеч, прижимая ближе к себе. — Любимая моя сестра!       Меня будто опустили с головой в вязкое болото. От брата несло, словно ему дерьма наложили прямо в рот. Зажмурила глаза, вдруг это помогло бы мне раствориться и исчезнуть. — Знаешь, — горячо выдохнул он в моё ухо, заставив отпрянуть. — Я смотрю на каждую девушку и вижу в ней тебя. Эти рыжие локоны… Таких ведь нет ни у кого, Джо… — Господи, Джимми, о чём ты говоришь? — Томас фыркнул, схватив бутылку с ромом из кухонного шкафа. — В ней нет ничего особенного. Очередная баба… — Но тебе всё равно нравится её трогать, — Джим мерзко ухмыльнулся и обхватил моё лицо ладонями. — Она ведь такая милая и чистая. Все остальные бабы уже давно потасканы другими мужиками, а наша Джо…       Я сдавила челюсти с такой силой, что зубы могли начать крошиться. Взяла Джимми за запястья и резко потянула вниз, освободившись из хватки потных ладоней. С отвращением в глазах смотрела на них исподлобья, сжав пальцы в кулаки, ноздри раздувались от нарастающей ненависти. — Кажется, ей снова это не нравится, — Том стоял поодаль, склонив голову на бок. — Почему ты всё время молчишь, Джо? — Джим снова протянул ко мне руки, и я сделала несколько шагов назад. — Или плачешь…       Слова горьким комом застряли в горле. Сделала большой шаг назад. Поясницей больно столкнулась с кухонной тумбой. Осознание того, что возможные пути побега отсутствовали, резко ударило меня по голове тяжёлой кувалдой. — Меня раздражает, что она постоянно сопротивляется, — Томас устало провёл ладонью по лбу и волосам, убрав капли пота. — А меня это даже заводит, — Джим поджал губы и мягко улыбнулся, смотря мутными глазами. — Такая невинная, и только наша, Том, понимаешь?       Он снова подошёл ближе и осторожно убрал за ухо мои волосы, с вожделением в глазах рассматривая моё лицо. Коснулся ладонями лица, задев большим пальцем сжатые губы. Я смотрела ему в грудь, чувствуя, как дрожит всё тело. Горло сдавило. — И всё время боится, — прошептал он, будто разговаривал сам с собой.       Мужские руки опустились на затылок, зарылись пальцами в волосы и оттянули назад, заставив с тихим шипением откинуть голову, обнажить шею. Джим приблизил лицо, коснулся носом моего лба и шумно втянул воздух в лёгкие. Сердце бешено колотилось под грудной клеткой, норовя раздробить кости. Зажмурила глаза до белых пятен.       Вспомнила молитву, которой научила меня мама. Принялась повторять в голове слова, словно это могло бы оттолкнуть братьев от меня.       Но вместо этого горячая ладонь спустилась по шее ниже. Бежать было некуда. Резким движением Джим подхватил меня на руки, выбив из груди сдавленный писк, и усадил на тумбу. Я вцепилась ногтями в покатые плечи, и брат тихо рассмеялся, убрав мои руки вниз. Для него всё это было игрой. Пальцы пробежались по ноге, и я не сдержала громкий всхлип, когда они коснулись края юбки и начали поднимать наверх. Вцепилась в его руки в попытке остановить, но рядом оказался Томас, перехвативший мои кисти. Его лицо было каменным, словно он и не хотел в этом участвовать. Но я знала, что хотел. Том любил разных девушек, любил развлекаться с ними, лишь бы получать удовольствие и чувство самоудовлетворения. Я резко дёрнула ногой, и когда не попала, он недовольно закатил глаза, схватив меня за лодыжку. Руки Джима продолжали настойчиво блуждать по моему телу. Слёзы скопились в уголках глаз, воздуха не хватало, будто кто-то перекрыл поток кислорода в лёгкие. — Я так хочу попробовать тебя первым, — прошептал Джим, притягивая к себе ещё ближе, и потёрся щекой о мои волосы.       Юбка была задрана до неприличия высоко, обнажив ноги. Он тяжело дышал, касаясь открытых участков кожи, а Томас помогал удерживать меня на месте, когда в один момент я начала дёргаться в истерике. Слёзы невольно потекли по щекам. Когда послышался звук расстёгивающегося ремня, я поняла, что Господь мне не поможет. Никто не поможет. Кроме меня самой.       Томас отвлёкся. Отпустил мою руку. Я принялась шарить ладонью по столу, пока Джим никак не мог справиться с штанами. Холодное лезвие резко обожгло кожу.       Нож.       Всё произошло в одну секунду. В несколько движений. Судорожно схватила деревянную рукоять. Замахнулась, и остро заточенное лезвие вонзилось в тыльную сторону ладони Томаса, находящуюся на поверхности тумбы. С хлюпающим звуком выдернула. Кровь брызнула на мои ноги. Замахнулась ещё раз и вонзила нож в правый глаз Джима. Теперь капли алой жидкости оказались на моём лице.       Пульс оглушительно стучал в ушах. Я не слышала криков, видела лишь, как их лица корчились от боли. Томас схватился за руку. Ему досталось меньше, поэтому я со всей силы ударила ногой в пах, выбив сдавленный стон из мужской груди. Он, схватившись за ноющее от боли место, опустился на колени, наклонился вперёд, коснувшись лбом пола.       Сквозь мутную пелену слёз перед глазами уставилась на Джима. Он кричал ещё сильнее, бросаясь ругательствами. Я спрыгнула с тумбы, и дрожащие ноги снова будто приросли к полу. Кровь лилась по его щеке. Я не могла перестать смотреть. Из него вырвался протяжный всхлип, когда он коснулся трясущимися пальцами рукояти ножа. — Сука! Я убью тебя, тварь!       Он вопил, разбрызгиваясь слюной. Нож торчал из месива мяса и крови. Я словно начала задыхаться. Будто в страшной книге или сказке. Джим сделал шаг вперёд, поднял руку в попытке меня схватить, но я проскользнула прямо под ним и толкнула в спину. Или прямо в аду. Брат склонился над столом, плечи тряслись под громкими нечеловеческими всхлипами. Кровь заливала пол под его ногами.       Краем глаза увидела, как Томас пытался встать на ноги. Звериный взгляд и гневно сжатые челюсти пробирали до костей. Тогда я, развернувшись на пятках, схватила первую попавшуюся куртку и рванула к двери. Теперь ноги не стояли на месте от страха. Теперь они несли меня вперёд, дальше от ужасов этого дома. — А ну стоять, сука! Ты не убежишь!       Распахнула дверь, и она с грохотом ударилась о стену. Сильный порыв ветра врезался прямо в лицо, раскидав волосы по плечам. Развернулась на секунду и вдруг увидела его. Отца. Он молча стоял у лестницы и курил. Лицо его ничего не выражало. Когда шаги за спиной начали приближаться, я выбежала на улицу.       Холод сразу обжигающе коснулся кожи. Кислород будто вытянули из лёгких и заморозили. Слёзы на щеках словно превратились в лёд. Из-за падающего вихрем снега было сложно что-то увидеть. Ветер оглушающе ревел, приносил чей-то неконченый крик. Но я смогла увидеть тёмное очертание коня. Он стоял прямо передо мной, покрытый белым слоем снега.       Господи, они оставили Ринго прямо так, в эту чёртову метель.       Но деваться было некуда. Не думая, я вскочила на лошадь, крепко вцепившись в неё, будто это был мой единственный друг и спаситель. Тот, кого я не потеряю даже в бушующую метель. Я громко крикнула, сдавила мощные бока Ринго, схватив поводья. И он словно понял, что мы должны были бежать.       Не знаю, видел ли Ринго что-нибудь перед собой, но он нёсся вперёд, будто знал, куда ему нужно было. Из-за воя ветра хотелось закрыть уши. Снег вихрями опускался на землю, покрывая её толстыми рыхлыми сугробами. Чёрное небо будто хотело обрушиться мне на голову и раздавить на мелкие кусочки. Высокие деревья мрачно склонялись костлявыми ветвями, норовя коснуться моего лица. Мороз превратил пушистые снежинки в острые иглы, которые вонзались в самые кости, начисто срывая кожу.       Было страшно. Сердце то бешено колотилось, то беззвучно останавливалось. Слёзы больше не катились по щекам, бушующее желание спастись разрывало душу. Лишь спустя какое-то время я ощутила настоящий холод, сцепивший все мышцы и органы. Ощутила каждую часть своего тела и поняла, что на мне не было обуви. Только одни шерстяные носки.       В таком виде мне оставалось недолго.       Ближайший город казался брошенным посреди белой пустыни. В чернеющих домиках еле мерцал жёлтый свет. Жители прятались под деревянными крышами. Мне нельзя было там оставаться. Лишь двигаться вперёд, и по возможности уйти как можно дальше.       Натянула поводья, и Ринго повернул в другую от города сторону. Дорогу быстро засыпало снегом. Конь бежал вверх по склону. Здесь замёрзшая река поворачивала вправо и уходила к бескрайним чернеющим полям. Ветер резкими порывами дул в лицо, заставляя щурить глаза. Передо мной была лишь бесконечная, пустующая и неизведанная гористая местность. ***       Когда руки стали неметь, всё тело дрожало от холода, голова горела, я остановила лошадь, заставив перейти на шаг. Снегопад прекратился, ветер казался лёгким и слабым, но продолжал покалывать щёки.       По левую сторону расположилось небольшое озеро. Оно было окружено чёрными густыми деревьями, а за ним возвышались Скалистые горы. Покрытые снегом высоченные ели величественно стояли на склонах. Теперь всё стояло неподвижно, будто окунулось в глубокий столетний сон. Воздух был свежим, холодным, словно имел какой-то тёмный голубоватый оттенок. Всё вокруг погрузилось в тишину, и я слышала медленный стук собственного сердца. Мороз сковал воды озера, в которых отражался яркий небесный полумесяц.       Среди тишины я невольно прислушалась и уловила лёгкие голоса. Нахмурила брови и попробовала присмотреться. Между тёмными столбами деревьев горел жёлтый огонёк. Голоса казались такими далёкими и недосягаемыми. Я осторожно повела Ринго ближе, невольно ощутив, как звонко стучали зубы. Лошадь подо мной тоже трясло.       Из леса вдруг выбежала собака. Из раскрытой пасти в разные стороны болтался розовый язык. Он нёсся к замёрзшему озеру, увидев, как оказалось, нескольких птиц на берегу. За ним выскочила темноволосая женщина, выкрикивая ругательства. Послышался мужской смех, и недовольная незнакомка махнула в сторону собаки тряпкой, всё равно последовав за непослушным животным. Она была низкого роста, крупная и довольно фигуристая. Я увидела, как пёс выбежал на лёд за птицами. Принялся бегать по нему и громко лаять. Женщина поплелась за ним, осторожно переставляя ноги.       Треск разорвал умиротворённую тишину. Сухой звук впился в воздух, заставив напрячь все застывшие мышцы. Женщина поднесла руки к лицу, уставившись на прыгающего пса, не осознававшего, что произошло. Сделала несколько шагов назад, вернувшись на землю.       Не знаю, о чём думала я? Наверное, о том, что я буду достаточно лёгкой для льда, но не поразмыслив о том, что собака тоже могла быть даже меньше меня, но заледеневший слой над водой неожиданно треснул. Я неаккуратно спрыгнула с лошади в снег, сразу же оказавшись в нём по щиколотку. Пальцы закоченели, и передвигать ноги было всё труднее и труднее. Оказавшись на берегу, осторожно ступила на лёд. Носки скользили по поверхности, обжигая чувствительную кожу. — Эй! Какого чёрта ты делаешь?!       Я не обращала внимания на крики, призывающие меня вернуться. Вероятно, мозг в моей черепной коробке успел знатно подморозиться. — Сумасшедшая! Вернись сейчас же!       Для собаки всё казалось игрой. Пёс увидел меня и принялся радостно махать хвостом, резво переступая с лапы на лапу. Белые линии развивались прямо под ним. — Эй, дружок, — мягко произнесла я, протягивая руку. — Иди ко мне. Смотри, как твои хозяева волнуются.       Он склонил голову на бок, высунув язык. Ноги словно окоченели и превратились в прямые деревяшки. С трудом я делала маленькие шажки к ничего не понимающему псу. Такому лохматому, с шерстью золотистого цвета. Когда я протянула руки ещё ближе, он вдруг игриво отскочил в сторону и убежал. Я недоуменно смотрела, как собака соскочила на берег и вернулась к таким же растерянным хозяевам. К слову, лица их мне показались знакомыми. — Возвращайся обратно!       Дура.       Дура. Дура. Дура. Куда я полезла?       Громко сглотнув, я сделала осторожный шаг вперёд. Всё тело трясло. Но когда последовал ещё один оглушающий треск, сердце, кажется, остановилось. Я слышала взволнованные голоса на той стороне.       На секунду подняла голову, чтобы увидеть, как юноша принялся снимать обувь, приблизившись к озеру, и лёд сломался под моими ногами. Я не успела крикнуть. Или задержать дыхание. С головой погрузилась в воду. Воздух выбило из лёгких, и все мышцы моментально окаменели. Двигаться было невозможно. Я словно оказалась в темноте, если бы она была местом. Пусто, холодно, одиноко. Грудь горела адским пламенем. Голову будто сдавило тисками. Воздух. Мне срочно нужно было вдохнуть. И я это сделала. Тело затрясло под водой. Перед глазами почернело. Казалось, будто я оказалась в бескрайнем забвении с бесконечным временем, а с самого его затягивающего дна тянулась рука. В лунном свете блестели рыжие волосы.       Может, такова моя судьба? Здесь моя жизнь и оборвётся, и наконец я окажусь в тихом умиротворении, где меня ждала она. Моя мама.       Я закрыла глаза.       Будто где-то извне, с другого мира, слабо ощутила, как крепкие руки схватили меня. Потянули наверх. А она тянулась ко мне. Хотела схватить за ногу и забрать к себе. Но в ту же секунду сквозь черноту пробился слабый свет, и в следующее мгновение я резко выпрямилась. Озерная вода лилась наружу из моего горла, и кто-то гладил меня по спине, пока я сплёвывала остатки. Я громко втягивала воздух, проходящий сквозь саднящее горло. Во рту было мерзко. Хотелось блевать. — Вот так, дорогая. Всё хорошо.       Женский голос казался приглушённым, словно я находилась за толстой стеной. Потом чужие касания стали ощущаться ещё сильнее. Ладони тёрли мои плечи, спину, руки. Я огляделась вокруг. Над моей головой была белая ткань. Напротив горел огонь. Всё тело покрыто толстыми тканями. Меня трясло, кости должны были вот-вот рассыпаться. Кто-то касался моих ног, растирая их пальцами. — Ещё немного, и она бы осталась без конечностей. Эти носки хоть чем-то помогли.       Когда мир перед глазами стал более чётким, я увидела людей. Рядом сидела та женщина, держала в руках горячую кружку и смотрела на меня, кажется, что-то говорила. Ничего не было слышно. — Дайте сюда несколько пар носков. И ещё одно одеяло.       Что-то говорил черноволосый мужчина, державший мои ноги. Лысина уже взялась за его голову. Взгляд был сосредоточен на моём лице, он что-то говорил, а я глядела лишь на его большой нос. Как картошка. Хотелось рассмеяться, да скрутилась от резкой боли в груди.       Вдруг на голову мне упала ткань, и кто-то посильнее обвязал её, чтобы она крепко держалась. Я подняла глаза и увидела знакомое лицо. Тот мужчина иностранец из города. Он встал напротив, взволнованно скрестив руки на груди. На корточках с другой стороны, рядом с черноволосым мужчиной, сидел тот самый Джон, нервно грызший ноготь. А за ними на большом бревне сидел Артур с тлеющей сигаретой в зубах. Мокрые волосы спадали на лоб, и он тряхнул головой, словно дворовая собака. На нём была лишь синяя рубашка и штаны, возле костра висела мокрая мужская одежда. На ногах отсутствовала обувь, которая, как оказалось, тоже стояла у огня. Казалось, ему было плевать на мороз. А тот самый пёс сидел рядом, с любопытством склонив голову на бок.       Вдруг я осознала общую картину. Я находилась в палатке лагеря людей, которые меня спасли и теперь пытались привести в чувства и отогреть. И это были те самые ребята из города. Они спасли меня. Господи. — Ты помнишь, как тебя зовут? — послышался женский голос над ухом, такой мягкий, нежный. — Да, — хрипло произнесла я и повторила ещё раз. — Да. Джоанна. Джоанна Старр. — Слава Богу, — произнесла она, вздыхая, и всунула мне горячую кружку, когда я начала наконец ровно дышать. — Пей осторожно, девочка. — Джоанна, как ты оказалась здесь? — мужчина, натягивающий на мои ноги носки, имел хриплый ломаный голос. — Оставь вопросы, Датч, — светловолосый мужчина положил руку на его плечо. — Самое главное, что она жива. — Чудом, — фыркнула женщина, покачав головой. — Артуром, — произнёс сам Артур и криво ухмыльнулся.       Собака вдруг подбежала ко мне и принялась обнюхивать, а затем легла прямо под бок, вынудив положить руку сверху. Я погладила мягкую шерсть, в другой руке держа кружку с горячим травяным чаем. Пёс положил голову на лапы. Все вокруг улыбнулись, глядя на нас, и я невольно сделала то же самое.