some occultic shenanigans

В доме царила тишина. Порывы ветра гудели в выбитых окнах, но и только. Даже половицы, древние как дерьмо мамонта, не скрипели под ботинками. Бакуго напряг слух. Вот всегда проще, когда огромная злобная ебанина летит тебе в рожу, размахивая кулаками и скаля зубы. Когда ебанина сидит тихо в засаде и ждёт момента для атаки — это хреново. Снова завыл ветер, но теперь к нему примешивался еле различимый шорох, похожий на звук сыпящегося песка. По наитию, Бакуго закинул дробовик себе на плечо и выстрелил за спину не глядя. Не дожидаясь реакции, он кувырком ушел в сторону, на считанные сантиметры разминувшись с когтистой лапой. Человек-змея, которому снесло правую руку выстрелом, по инерции ухнул вперёд, заливая пол кровью, и вслепую ударил хвостом. Уворачиваясь, Бакуго отскочил назад, поэтому десятиметровый хвост, — толщиной с человека, прошу заметить — врезался в кресло и кофейный столик, раздробив их в щепки. — Не рыпайся, говнюк, — скалясь посоветовал Бакуго, — тебе же будет проще, если всё закончится одним выстрелом. Наг в ответ бешено заорал и снова ударил хвостом. Хлестнул в сторону, ударил в пол, молотил без разбора, направо и налево. Уворачиваясь, Бакуго задел ногой табурет, потерял равновесие и взмахнул руками, всего на миг потеряв нага из прицела дробовика. Словно выжидая именно этого момента, тот набросился, вытянув вперёд оставшуюся руку. Всё как в тупом голливудском слоу мо. Мозг Бакуго заработал на предельных скоростях, но тело и весь мир за ним не поспевали. Дуло дробовика мучительно медленно поворачивалось к цели. Когтистая лапа слишком близко, она доберётся до его глотки раньше. «Ну и хер с ним, хоть заберу эту гадину с собой», успел упрямо подумать наадреналиненный мозг. А потом кое-что случилось. В паузу между двумя ударами сердца, быстрее чем успеешь моргнуть, ледяные колья пронзили тело нага, останавливая его движение. Вот их не было, а теперь они есть, а рука Бакуго по инерции продолжила движение, и палец нажал на спуск. Дробь пробила нагу грудь, и на пол брызнула кровь и осколки льда. Чёртов выстрел отбросил Бакуго назад, и он всё-таки повалился на пол к табурету. — Наша работа была бы куда проще, если бы ты не убивал подозреваемых прежде, чем допросить, — раздался знакомый голос. — Не гони, двумордый! Это ты его убил, между прочим, — огрызнулся Бакуго, пряча лицо в сгибе локтя и не спеша подниматься с пола. Адреналин ещё бушевал в крови и бился в ушах барабанным боем. — Хорошо, в следующий раз не буду вмешиваться, — сообщил Тодороки, ни капли не смутившись. И вот тут Бакуго не выдержал, приподнявшись на локтях он бросил в его сторону свой фирменный взгляд бешенной ярости. Тодороки стоял в проходе с фонариком в руке, и из-за света невозможно было сказать, как тот на это отреагировал. Скорее всего — никак. Не стоило больших трудов представить его скучающий покер-фейс. Извечная рожа кирпичом, на которую Бакуго приходилось пялиться практически девяносто процентов времени с того самого момента как два года назад поганец Деку их впервые познакомил. ——- «Равнодушный взгляд половинчатой твари скользнул по Бакуго как по пустому месту. В этом ублюдке точно что-то было не то. Что-то нечеловеческое, причём не в обожжённой левой половине, а в правой — белой. И это, разумеется, не считая того, что двумордый — надменная жопа. — Мидория, ты что-то говорил про напарника. — Да, Тодороки, познакомься… — С лучшим охотником на нечисть, выродок, — вмешался Бакуго, выхватывая пистолет из кобуры и приставляя его ко лбу твари. У поганой нелюди только зрачки чуть расширились, и не говоря ни слова, он снова повернулся к Деку и вопросительно поднял бровь. Высокомерный ублюдок.» ——- — Если ждёшь от меня благодарности, то иди сразу нахер, — сообщил Бакуго тёмному силуэту. — У меня всё было под контролем. Тодороки в ответ безразлично пожал плечом. — Разумеется, — произнёс он. Луч света отвернулся и осветил разгромленную гостиную, показывая насколько «всё было под контролем». Подобрав дробовик и перезарядив его, — не переставая чертыхаться сквозь зубы, — Бакуго поднялся. Он чувствовал стыд за то, как позорно чуть не отбросил коньки, и ещё раздражение из-за того, что двумордый его спас. Ему необходимо было докопаться хоть до чего-то и спустить пар. — Какого хрена ты тут машешь фонарём. Если в доме ещё кто-то есть… — То он уже сбежал, услышав первый выстрел, — закончил Тодороки. — Или не смог сбежать, так что мы всё равно его отыщем. — Не умничай, двумордый, — Бакуго толкнул его плечом и прошёл вперёд по коридору. Настроение стремительно катилось в задницу. Затылок болел от удара об пол, гордость болела от перенесённого позора, кулаки болели от желания кому-нибудь врезать. — Смотри, — потенциальная цель кулаков привлекла его внимание. Волнообразные следы в пыли вели к двери под лестницей на второй этаж. Бакуго хмуро перевёл взгляд туда, куда указывал свет фонаря. Когда он шёл здесь в темноте, — чтобы не спугнуть преступника, — он их, разумеется, не заметил. Это было несправедливо. Двумордый явился с опозданием, ему не пришлось иметь дело с бешеным нагом, а теперь он ещё и спокойно находит улики. — Я пойду первый, — хмуро заявил Бакуго, поднимая дробовик. То ли беря наизготовку, то ли угрожая врезать им Тодороки по роже, если тот попробует возразить или броситься к двери наперегонки, как младшеклашка. Хотя, конечно, это не в стиле двумордого. — С чего это? — Разве что самую малость. — Потому что я нашёл это место. И потому что я — лучший охотник на нечисть, — заявил Бакуго, уверенно хватаясь за ручку и распахивая дверь. Перед ними в темноте тонула лестница в подвал. — И кто ж тебя назначил лучшим? — прошипел Тодороки, неосознанно опускаясь до шепота. — Я назначил, — Бакуго вырвал у него фонарь из рук и посветил вперёд. В круге света появился бетонный пол и шкаф с инструментами у левой стены. Справа оставалось черно и пусто — подвал оказался немаленьким. — Иди первый, — наконец буркнул Бакуго, впихнув фонарь обратно Тодороки. — О, значит, теперь я первый? — и разумеется говнюк не мог не прокомментировать. — Будешь приманкой. Должен же ты хоть на что-то сгодиться. На миг — всего на миг, — на лице двумордого отразилось «ты хоть сам понял, что за хрень сейчас сказанул?» выражение, но быстро справившись с собой, Тодороки послушно пошёл вниз. Не медленно и осторожно, а легко, с небрежной развязностью хозяина положения. Он словно приглашал наброситься и оторвать его несимметричную бошку нахрен. Но никто не набросился, и подождав пару мгновений, Бакуго тоже спустился, ворча вполголоса: — Двумордый, какого хрена? Ты что, бессмертный? Он остановился на последней ступеньке и осмотрелся. Просторное помещение подвала делили на секции шкафы, заставленные всяким хламом. Любая куча мусора могла оказаться затаившимся врагом. — Здесь должен где-то быть выключатель, — проигнорировав его, Тодороки светил по сторонам и наконец обнаружил пустой патронаж от лампочки. Даже если тут и было электричество, идти им всё равно придётся наугад. Или нет. — Заморозь пол, — приказал Бакуго, поднимая дробовик. — Что? — То! Не тупи, двумордый. Это же наги. Хладнокровные, ну, — он раздражённо посмотрел на Тодороки. У того в глазах мелькнуло понимание, и в следующий миг от его ног во все стороны разошлась волна льда. Из темноты раздался крик боли. Не сговариваясь, они бросились на звук. Тодороки вырвался вперёд и махнул рукой, указывая Бакуго налево. — Без тебя знаю, — прошипел тот, сворачивая и огибая шкаф с другой стороны. Сразу за углом их ждал ещё один наг, наполовину вмёрзший в пол. Но вторая его половина была очень зла и готова к бою, и как только Тодороки с фонариком появился в поле его видимости, наг атаковал. Воспользовавшись этим, Бакуго зашёл из слепой зоны и ткнул дулом нагу в затылок. — Успокойся, или я сделаю из твоей шкуры ботинки. Наг послушно замер, а Тодороки — целый и невредимый, чёрт бы его побрал, — приблизился. С каждым его шагом лёд всё прочнее сковывал нага, пока тот не оказался замурован по самое горло. — А теперь слушай меня, — Бакуго наклонился к лицу жертвы, сияя улыбкой голодного крокодила. Наг дрожал. Возможно от холода. — Ты расскажешь, что вы с другом тут делали, а мы, может быть, не дадим тебе умереть. Угроза не подействовала. Ещё бы, как будто гордый нелюдь расскажет всё жалкому человеку. Взгляд нага был прикован к Тодороки и исходящему от него морозу. Главное качество хорошего руководителя — умение делегировать обязанности, когда это необходимо. — Оставляю его на тебя, — оскалившись от уха до уха, Бакуго махнул рукой и получил недовольный взгляд от двумордого. Тому явно не нравились начальственные нотки, но своё мнение он мог засунуть себе в зад. Забрав фонарь, Бакуго направился вглубь подвала, где и нашёл гнездо. Вокруг валялись наполовину обглоданные тушки собак и кошек, а в самой глубине в кожанной сумке нашёлся свиток. На свитке нарисованные змее-люди хоронили своего вождя. Не найдя больше ничего полезного, он вернулся к Тодороки, который как раз заканчивал с нагом. Тот что-то невнятно шипел, уронив голову на грудь. — Так что эти ребята забыли в городе? — спросил Бакуго, подходя ближе. Тодороки обернулся на него через плечо, и уставился на него взглядом чудовища. Так волк смотрит на жертву, оскалив зубы и готовясь к прыжку. Бакуго почти чувствовал, как у него на горле смыкаются клыки и кровь буквально замерзает в жилах. Это всегда случается. Нежить остаётся нежитью, хоть сколько там её крови в человеке. Рано или поздно, но Тодороки слетит с катушек и отпустить на свободу лёд. Но не в этот раз. Осмысленное выражение вернулось к нему, и он снова обернулся на уснувшего нага. — Кто-то влез в их золотой банк. Бакуго присвистнул. Наги — они немножечко драконы в этом смысле, и как любая чешуйчатая жопа, они обожали золото. Они в своё время выжрали всех людей в Эльдорадо, чтобы заполучить доступ к их рудникам. — А в город они тогда зачем явились? Вернуть захотели? Хотя наги и были расой, почти не контактирующей с людьми, но даже они должны были понимать, что вернуть золото не получится. Не так работает современная экономика. — Нет, — отрицательно покачал головой Тодороки. — В банке кроме золота забрали ещё что-то. Некий артефакт. — И его они пришли искать на барахолке, а когда не нашли — устроили погром, — понимающе закончил Бакуго. Сколько веков сидели эти твари в своих амазонских джунглях — так и сидели бы там. Нет, обязательно нужно было заявиться со своими средневековыми порядками. — Нужно сообщить Мидории, — после затянувшегося молчания произнёс Тодороки и вытащил телефон. Бакуго не горел желанием общаться с задротом, зато он подошёл к потерявшему сознание нагу. Гипотермия та ещё сука для этих тварей. Хорошо, что Тодороки сдержался. Каким бы не были их отношения, мысль о том, что однажды придётся выстрелить ему в голову, больше не радовала Бакуго как в первые месяцы их знакомства. Но он охотник. Самый лучший. ——— « — С чего ты взял? — утирая кровь с губы прошипел Тодороки. Их дружеский спарринг с самого начала не был дружеским. — Потому что это правда, — Бакуго весело ухмыльнулся, утирая разбитую бровь, и сплюнул в сторону. — Свою первую тварь я убил когда мне было десять. — Это была зубная фея, — зло процедил Тодороки. Правый чёрный глаз остался пустой дырой в темноту без бликов, а вот в левом зрачок сузился в вертикальную полоску. При этом голос его оставался ледяным и каждое слово звенело: — Вшивая. Зубная. Фея. По одиночке они не опаснее канарейки! — Не каждый десятилетка справится с бешенной канарейкой, которая пытается вырвать ему зубы и сожрать их, — хмыкнул Бакуго, принимая боевую стойку. Хотя его подвиг в перспективе и правда не сногсшибателен. Но ему было десять, и эта тварь его едва не ослепила.» ——— «Фея проскользнула в щель под дверью. Бакуго, почти уже уснувший в своей засаде, услышал тихий стрёкот и выглянул в приоткрытую дверцу шкафа. Фея выглядела как тощий человечек с ручками и ножками-палочками, коричневая как ветка и с зелёными стрекозиными крылышками. И она была ни черта не милая, скорее напоминая тощую бесхвостую крысу, особенно повадками. Поводив маленькой уродливой головкой, фея уставилась на подушку, на которой лежала устроенная Бакуго обманка. Куча одежды и мяч с пушистой зимней шапкой — так себе маскировка, но фее и этого хватило. Перебирая лапками она подпрыгнула и в прыжке замахала крылышками, устремившись к подушке. Улучив момент, Бакуго выпрыгнул из укрытия с сачком и даже успешно поймал фею в сетку. А та завизжала, затрещала, нити сетки вспыхнули огоньками и рассыпались, а тварь с боевым кличем бросилась Бакуго в лицо. Прежде чем он смог прихлопнуть её толстенной энциклопедией, она исцарапала ему кожу на веках и вырвала один из зубов. А хуже всего было потом объясняться перед матерью, когда она увидела трупик феи поутру.» ——- Закончив разговор, Тодороки обернулся к нему. — Нам приказали оставаться на месте. Чистильщики из Отдела уже выехали. Как только сдадим им нага, можем двигаться дальше. — Чёртов задрот, мог бы и побыстрее реагировать, — без злобы сплюнул Бакуго. — Он бы реагировал быстрее, если бы ты заранее сообщал, куда направляешься, — парировал Тодороки. Это, кстати, напомнило Бакуго об одном вопросе, который уже не раз всплывал у него в голове прежде. — А как ты меня нашёл, двумордый? Тот смерил его холодным взглядом, и Бакуго тут же пожалел, что задал вопрос. — Считай, что я шёл на запах самого самовлюблённого засранца в городе. Этот способ ещё ни разу не подводил. — На губах Тодороки коротко мелькнула улыбка. — Ах ты… — Бакуго угрожающе повернулся к нему, чувствуя, как все лирические сожаления по поводу смерти двумордого выродка мгновенно испаряются. Он задушит гадёныша прямо тут, своими собственными руками. На лестнице в подвал раздались шаги. Для людей из отдела слишком рано.