***
… С тех пор минули годы. Ким Докча с удивлением заметил, что ему уже 28. Начало его пути было воистину тяжелым. Ему всегда тяжело давались уроки выживания в лесу, но то ли природное упрямство, то ли провидение свыше, ему удавалось путешествовать без особых травм. Будучи колдуном, он мог сравнительно легко зарабатывать деньги на пропитание. По пути ему встречались и разбойники, и знатные дворяне, и торговые караваны, и такие же странствующие колдуны. Многие из последних были старше него, но намного слабее, некоторые набивались к нему в ученики, но всех их Докча игнорировал с удивительным упорством, а от особо настойчивых сбегал с помощью ветра. Были на его пути и толковые люди, у которых он и сам был не против чему-то научиться. В отличие от своих преследователей Ким быстро научился торговаться, а уж добиваться своего у него получалось чуть ли не с самого младенчества. Маги и знахари, сами того не ведая, шли на поводу у этого хитрого манипулятора. К восемнадцати годам арсенал умений колдуна был довольно разнообразен. Докча не был особо сентиментальным, но периодически всё же отправлял бывшему наставнику письма. Особенно он гордился тем, что у одного заклинателя научился видеть духов. И хотя это стоило ему довольно приличной суммы (что-что, а деньги колдун любил и быстро научился их зарабатывать) его талант позволил ему не только увидеть потусторонних сущностей, но и поладить с ними. Те тоже его многому научили. За время путешествия Докча посетил самые разные уголки континента. Там он встречал людей, огрызаться на которых у него просто не получалось, а потому те увязывались за ним. Первыми его спутниками стали молодая дворянка Ю Санга и двое её маленьких подопечных. Девушка была очень милой и умной, однако правила её рода её абсолютно не устраивали, поэтому она предпочла сбежать от семьи и брака по расчету. Ли Гильюнг и Шин Ёсунг, её маленькие спутники, были молодыми укротителями чудовищ, которых сердобольная девушка не смогла оставить одних. Ким спас этих троих от разбойников, а те увязались за ним, и прогнать их он не смог. Следом в их компанию ввязались паладин Джун Хивон и мастер чистейшей стали Ли Хонсюнг. Эти двое состояли на службе у церкви. Женщина, что всегда мечтала нести в мир справедливость, была любима светлыми богами. Храм всеми силами пытался удержать её на службе, сама она это место ненавидела. Продажные чиновники и храмовники грабили простой народ, обманывали и убивали. Хонсюнг же был талантливым защитником и кузнецом, что поддерживал её как мог. У них двоих просто не хватало сил и смекалки, чтобы свергнуть продажное руководство церкви и помочь людям. Пришедший в городок Ким Докча взялся за это дело после долгих уговоров детей и Ю Санги. Хивон была поражена тем, насколько искусную многоходовку придумал пришлый колдун, чтобы помочь им разрушить прежний храм. В святой столице, где таких как читатель считали за еретиков, черноволосый прославился как герой, и даже новое руководство храма признало его почётным гостем этих земель сейчас и в будущем. Паладин и кузнец не нашли ничего лучше, чем отправиться вслед за своим благодетелем. Вся компания долго помнила, как юноша тогда упал и чуть ли не умолял их «не делать величайшей глупости в своей жизни». Джун тогда долго смеялась и успокаивала ранимого Хосюнга. Компания Ким Докчи снова выросла. Последним звеном их команде стала драконид Хан Союнг. Её семья была потомками драконов, но своё наследие смогла пробудить только она. Отношение к ней из-за этого сложилось соответствующее. Помнится, колдун тогда вытянул её из какой-то передряги, когда сам решил на время сбежать от своих спутников. Когда он привёл черноволосую язву в лагерь, никто особо не удивился. Хивон и вовсе тогда заявила: — Без приключений ведь никак, да, Докча-сси? — поначалу Союнг пыталась уходить, но всегда возвращалась. Что-то необъяснимое тянуло её к странному парню. А потом Ким дал ей письмо. — Чуть восточнее этого городка стоит замок. Там живёт довольно древний дракон. Истинного его имени я не знаю, но с ним знаком мой учитель. Если тебе хватит духу и решимости, то ты сможешь убедить его взять тебя в ученицы, — драконид тогда впервые за долгое время расплакалась. Союнг поклялась себе ещё с детства, что никогда не проронит и слезинки, но… этот невыносимый человек, что так похож на неё саму сделал невозможное — заставил нарушить её собственную клятву. — Не думай, Дочега, что я буду обязана тебе по гроб жизни. Однажды я стану самой сильной и смогу расплатиться..... Спасибо тебе… За всё спасибо, — на следующее утро черноволосая попрощалась со всеми и отправилась в путь, а команда отправилась дальше — к морю. Век колдуна сравнительно долог, но когда Докче стукнуло чуть больше 25, ему захотелось остановиться, поэтому он осел вблизи портового городка, в самой чаще ближайшего заповедного леса, а указатели к своему домику дал лишь самым близким. Остальная часть компании осела непосредственно в самом городе, зарегистрировавшись в местной гильдии авантюристов. Хивон, узнав о решении их негласного лидера о желании поселиться глубоко в лесу, только закатила глаза, проворчав, что всё к этому шло. С помощью Ю Санги им удалось приобрести довольно просторный дом, где поселились все, кроме Докчи. Сам он всё же отстроил себе в чаще домик, где и поселился, планируя не покидать его ближайшие… лет тридцать? Так и началась его жизнь затворника и она даже затянулась бы на сомнительно длинный срок, если бы в один ужасный день на его теле не появилась метка…***
В тот день читатель проснулся рано. Обычно его день начинался с полудня, а то и обеда. Погода стояла солнечная. В домике приятно пахло собранными лечебными травами, а перед глазами мелькали маленькие духи. Сегодня ему должно было исполниться 29, и хотя его внешность перестала сильно меняться после 25, он прожил еще слишком мало, чтобы прекратить считать прожитые года. Истории внутри него пели и переливались, их было довольно много, всякая имела свою форму и характер, даже среди старейших колдунов Докча был практически самым сильным. При желании он мог купаться в богатстве и любви, его могущество было неоспоримым, хотя истинную силу видели единицы. Его историю пересказывали в самых разных уголках страны, а то и мира, но ему было совершенно неинтересно. Вместо суеты и бесконечной гонки за место под солнцем, Докча предпочел тишину заповедного леса и полки с книгами, которые он собирал во время своего путешествия. Периодически к нему заходили его друзья, рассказывали об обстановке в мире, о собственных делах, приносили новые книги. Им он был всегда рад, для них у него всегда были подарки. Однако будучи сильнейшим колдуном, ему было трудно исчезнуть совсем, потому настойчивые путники все же выходили к его домику, но тогда Ким Докча мог с уверенностью сказать, что им действительно нужна его помощь. Так вот… в то самое утро он неторопливо встал, когда солнце еще не было в зените, вышел на улицу и стал умываться. И обычная процедура бы прошла хорошо, если бы в отражении воды он не заметил темное пятно на шее, которое, стоило ему дотронуться до него пальцем, тут же нырнуло под воротник рубахи. Опешивший Ким Докча немедленно проснулся окончательно и стремительно стащил с себя рубаху. Его тело было щуплым, хотя магическая мощь внутри была просто колоссальной. И несмотря на все те нагрузки и трудности, что пришлось ему пройти, колдун так и не обзавелся крепким мускулистым телом. И сейчас на его мягком животе он с удивлением узрел нарисованного дракона, который нетерпеливо ерзал у него по коже. После прикосновения зверь снова уполз, на этот раз на спину и именно в этот момент позади раздался голос его знакомой. — Дочега? Какого черта у тебя метка дракона? — стоявшая позади Хан Союнг с удивлением смотрела на подвижную картинку. Кажется у её невезучего знакомого назревали проблемы.***
— Прекрати ворчать и дай мне обработать раны, — он неохотно вытянул раненную лапу, давая доступ к глубокой царапине, — Ну вот! Она опять загноилась. Что ты, чёрт возьми, опять делал?! Мальчик перед ним был будто маленький зверёк — настолько велика была разница в габаритах. Дракон задумчиво давал осмотреть каждую свою травму и терпеливо сносил пощипывание и резкий запах лекарственных трав. — Ну вот. Я закончил. Думаю, что через дней пять затянутся даже самые глубокие царапины, и ты сможешь лететь дальше — на Ю Джинхъюка смотрели тёмные глаза мальчишки, что уже несколько дней выхаживал его после падения. Потом черноволосый лекарь уселся рядом и достал из своей сумки толстый фолиант. Дракон заинтересованно дернул ушами и улёгся рядом с щуплой фигурой, чтобы лучше слышать очередную историю… Ю открыл глаза и приподнялся с кровати. В последнее время этот сон-воспоминание преследовал его всё чаще. Почему-то давний образ вызывал у вечно хмурого исполина тоску и тяжесть в груди. Джинхъюк был сильным драконом. Его отец и мать тоже принадлежали к этой расе, что давало ему наследственное преимущество. Силы и талант их дитя выходил за рамки и без того подавляющей энергии исполинов неба. Однако жертвой для этого стала их собственное счастье. Поначалу Ю ничего об этом не знал, но старые драконы всё ему объяснили. Его семья не была нормальной. Его родители отказались от собственной судьбы в угоду каких-то странных планов. Джинхъюк же не понимал: как можно было отречься от собственной пары? Впоследствии он сильно разочаровался в этом суждении. Его происхождение давило на него непосильным грузом. Его боялись и ненавидели сверстники, его не любили собственные мать и отец. Ничто его не держало в месте, которое молодой дракон был обязан назвать домом, и стоило ему научиться превращаться полностью и вставать на крыло, Ю сбежал. Выживать в жестоком мире, даже если ты принадлежишь к доминирующей расе, было очень трудно. Джинхъюк был молод, а потому навредить ему было намного проще, и из-за этого у него было множество стычек. У него не было ни друзей, ни союзников. Ещё молодой дракон обзавёлся просто огромным количеством шрамов. Вопреки всем невзгодам и нападениям Ю продолжал бороться и выгрызать своё место под солнцем. Так было до тех пор, пока в возрасте 15 лет он не попал в сильный шторм, с которым не смог справиться и рухнул в какой-то лес, совсем рядом с поселением людей, но найти в себе сил, чтобы отползти подальше, подросток так и не смог, потеряв сознание от ужасной боли, впивавшихся в него щепок и осколков скалы, о которую его ударило перед самым падением. Исполин неба то приходил в себя, то снова проваливался в забытие. Его организм боролся с переохлаждением от лежания в воде, что скопилась в низине после дождя, и с последствиями повреждений. Когда Джинхъюк наконец смог открыть глаза как следует первое, что он увидел, был человек. Дракон уже подумал, что тот планирует добить его, когда с удивлением понял, что тот протирает глубокую рану на его лапе и обрабатывает её каким-то отваром. Ю огляделся и с удивлением понял, что хлипкий пацан каким-то образом вытащил его из низины и перетащил в сделанный наскоро шалаш. Когда странный мальчик закончил свои манипуляции и, сложив все свои вещи, ушел, оставив на широком листе лопуха крупную рыбину, ящер прислушался к себе и с ещё большим удивлением понял, что в его теле ничего не торчит, раны почти не ноют, а где-то уже даже затянулись. Первым его порывом было сбежать, пока уязвленная гордость шептала, что драконы не должны сбегать от слабых мальчишек. За те несколько лет, что Джинхъюк путешествовал, он заработал себе довольно мрачную репутацию. На следующий день человек вернулся, обнаружив дракона бодрствующим, он не стал поднимать шум, паниковать или в страхе убегать. Вместо этого он пожелал своему пациенту доброго пробуждения и представился, уведомив, что в дальнейшем при желании самого ящера он продолжит его лечение. Ю только и смог мотнуть головой в согласии. Мысленно же он перекатывал на языке имя нового знакомого. — Ким Докча… Дракон был крупнее и старше мальчика, но тот совершенно не заморачивался. Несколько дней невольный помощник выкармливал и лечил подбитого исполина, а ещё он читал ему книги. Джинхъюк так и не понял почему не убил Докчу, а ещё ему нравились глаза мальчишки: темные и глубокие, будто сама бездна, но на самом дне мерцали маленькие огоньки звезд. Просыпаться в маленьком шалаше, ждать прихода своего со скрипом признанного первого друга, давать обрабатывать свои раны, есть принесенную еду и слушать тихий голос, что завороженно перечитывал ему очередную историю. Всё это стало таким привычным, что ближе к полному выздоровлению Ю понял, что совершенно не хочет покидать уютный мирок. Не придумав ничего лучше, он начал расцарапывать уже заживающие раны. Докча хмурился, даже злился на него, но неизменно обрабатывал царапины. Постепенно дракон стал охотиться сам, так что у него отпала необходимость приносить ему еду, но заставить его прекратить бредить травмы он не мог. И так бы всё продолжалось, если бы в один из дней Докча не прибежал намного раньше обыденного времени. — Кто-то в деревне видел тебя! Скоро сюда прибудут рыцари! Тебе нужно улетать! — Джинхъюк неверующе смотрел на маленького человека, который старательно выталкивал его из своего домика, — Ну же! Тебе нужно уходить! Пожалуйста… Дракон осторожно развернулся и уставился на расстроенного мальчика. Они оба не хотели прощаться, но остаться здесь — значило навлечь на себя неприятности. Ю впервые почувствовал горечь на языке. Так вот какого это… оставлять позади нечто дорогое… Джинхъюк осторожно наклонил голову и легонько боднул темную макушку, прикрыв глаза. Для себя он пообещал, что обязательно вернётся, только человеку ничего не сказал. После этого он развернулся и легкой трусцой отправился вглубь леса, напоследок исполин обернулся, чтобы увидеть, как глаза его друга светятся легким потусторонним светом, а губы осторожно шепчут: «Прощай». С тех пор минули годы. Ю вырос, окреп, его сила возросла настолько, что даже остальные драконы не рисковали с ним связываться. Среди других рас он прославился как Верховный король. Его боялись и уважали, его снисхождение и защиту желали многие, но никому исполин неба не доверил свою душу. У него были учитель, хорошие знакомые и должники, однако никто из них не удостоился того, чтобы Джинхъюк открыл своё сердце. Всё это досталось лишь одному — мальчику из его прошлого, его первому и единственному другу, которого спустя несколько лет он так и не нашёл в той деревеньке. Ю обосновался в горах, в далёкой глуши, где никто не тревожил бы его покой. В одной из пещер он обустроил себе жилище, что изредка покидал, дабы узнать новости в ближайших городах. Там же мужчина будто в долг своей памяти скупал книги. Из головы никак не хотел уходить тот факт, что Докча любил читать, и, видя на прилавке очередной фолиант, дракон просто не мог пройти мимо. За пару лет он скопил хорошую библиотеку, которой сам пользовался довольно редко. Его жизнь текла размеренно и неспешно, его спокойствие никто не омрачал, чужаки, что изредка забредали на его территорию позволяли ему не растерять форму. И вроде бы всё было хорошо, если бы не одна деталь, что никак не давала ему покоя. Судьба. Джинхъюк знал, что однажды в его жизни должна появиться пара, что предназначена ему самой судьбой. В детстве это казалось ему правильным и естественным. Драконы были слишком сильны, поэтому их силу должно было что-то уравновешивать. Драконьи невесты были намного слабее самих исполинов, а значит и навредить им было куда проще, вот и приходилось небесным гигантам невольно смягчать свою натуру. По молодости Ю мечтал поскорее встретить ту или того, кто разделит с ним долгую жизнь, кто должен подарить ему счастье и семью, но летели годы, детские мечты рассыпались будто карточные домики, а в душе росло неприятие. Почему, спрашивается, Джинхъюк должен был тратить свою жизнь на кого-то бесполезного и слабого? Почему он сам не может выбирать кого ему любить и любить ли вообще? И в голове после этих вопросов снова и снова всплывал хрупкий силуэт, что, обняв покрепче сумку, шептал ему слова прощания. А потом… этот день наступил. Проснувшись, дракон всем нутром ощутил, что где-то далеко есть его цель. Есть кто-то кого он должен непременно присвоить себе. Обычно сразу после возникновения подобных ощущений исполины неба срывались на поиски, но Ю не спешил. Он долго смотрел на горизонт, что загорался зарёй, после чего распахнул крылья и полетел, но не туда, откуда ему чудился зов, нет… Мужчина решил сначала навестить свою знакомую. Таким образом Джинхъюк давал отсрочку неизбежному…
***
Компания Ким Докча снова собралась вместе. Читатель ненавидел делиться своими проблемами. И, видят Боги и древние духи, если бы Союнг не застала его за разглядыванием появившейся метки, никто бы из его друзей даже не узнал о ней. Драконид была непреклонна, в отличие от своего товарища она полностью понимала чем чревато появление необычной татуировки. Драконы были опасны. Их силу невозможно было остановить ни оружием, ни магией, ни святой силой. Драконьи невесты — удивительная слабость грозных монстров. Они появлялись очень редко, и практически никогда — среди людей. Хан осматривала дракона на теле друга с беспокойством, граничащим с паникой. Часто бывало, что другие расы пытались укрыть драконьих невест среди людей, отчего в гневе огнедышащие ящеры уничтожали целые поселения, выжигая всё до тла. Со временем люди научились предугадывать и чувствовать появление нареченных, а на тех кто обладал подобной силой возложили обязанность проводить ритуал передачи. Законом было решено, что в каждой даже самой захудалой деревушке должен быть шаман или знахарь, коему под силу проводить обряд. Сейчас её друг был в опасности, силу которой даже не мог осознать. Союнг прекрасно знала, что Докча будто кальмар предпочтет скрыться от проблем или до конца притворяться, что её и вовсе нет, но именно сейчас подобное не прокатит! Сделать вид, что татуировки нет не получится! Команда собралась в рекордные сроки. Драконид взяла объяснение грядущей проблемы на себя, отправив хозяина дома переодеваться и умываться. Друзья слушали рассказ внимательно, к проблеме подошли серьезно. Общим мозговым штурмом было решено: нужно двигаться в Священное царство. Только там был шанс укрыться и что-то сделать с опасной меткой. Если они не хотят навсегда потерять товарища и друга, то им придётся сделать так, чтобы дракон никогда его не нашёл. Приняв решение компания оставила Докчу собираться, а сами поспешили в город — за своими собственными вещами. Когда две женщины, дети и кузнец покидали городские стены, внутри уже знали, что где-то поблизости появилась драконья невеста. В порту тут же поднялась суета, на улицах появились стражники, что объявляли награду за поимку нареченной небесного исполина. Друзей тщательно досмотрели, не найдя метки отпустили. Ким Докча уже поджидал их на границе леса, Хан Союнг стояла рядом. Услышав, что колдуна уже ищут, она не поленилась наколдовать повозку. С такой скоростью компания ещё ни разу ни драпала, сегодня они поставили рекорд в побеге от неприятностей.***
Ли Сольхва быстрым шагом шла за своим… лидером? Джинхъюк когда-то спас ей жизнь, именно этот невыносимый ящер приложил усилия для раскрытия её истинного таланта. В ней тоже текла кровь драконов, однако чтобы пробудить её потребовалось вмешательство извне. Сама бы она никогда не смогла провернуть подобное. Как товарищ Ю был совершенно невыносим, однако как доктор и женщина Сольхва чувствовала — её благодетель бесконечно одинок. Беловолосая знала, что настанет тот день, когда судьба сделает свой ход, и надеялась, что наконец появится кто-то, кто сможет сделать этого мужчину мягче. Когда дракон объявился в её доме и попросил пойти с ним, она не особо удивилась. Сольхва была понимающей, чтобы простить и неожиданный визит, и странную просьбу. Единственное что она не могла понять — о ком Джинхъюк всё время думал. Не раз и не два женщина становилась свидетелем, как взгляд её знакомого туманился, а руки неосознанно рисовали на земле, песке, бумаге чей-то смутный силуэт, что никогда не имел никаких конкретных черт. Потом дракон будто просыпался, и рисунок безжалостно уничтожался. Лекарь всегда мысленно задавалась вопросом: стоило ли ждать судьбу, если в сердце уже кто-то есть? Однако она никогда не спорила, поэтому без слов взяла походную сумку и отправилась вслед за Джинхъюком. Сейчас они были в какой-то непримечательной деревушке, кажется уже пятой на их пути. Дракон шёл по улице совершенно бездумно. Сольхва видела, как его шатает из-за чего он задевает случайных прохожих. Те срывались, пытались грубить, чем злили и без того взвинченного мужчину. Внезапно Ю остановился, спина его неестественно выпрямилась, а за спиной стали разворачиваться ранее спрятанные крылья. Люди же вокруг стали останавливаться. Ранее оживленная улица вдруг замерла и погрузилась в тишину. Лекарь осторожно выглянула из-за широкой спины, чтобы увидеть, как практически на другом конце, с паническим страхом на драконов смотрит молодой мужчина. Потом незнакомец в белом плаще попытался сделать шаг назад, и всё вокруг будто сразу пришло в движение. Люди в панике закричали и бросились врассыпную, Джинхъюк рванул вперед, Сольхва — за ним, Докча, который встретился глазами со своей «судьбой», развернулся и бросился к трактиру, у которого договорился встретиться с остальными, на ходу подготавливая заклятие для телепортации. … Ю не успел совсем чуть-чуть. Когда он уже протянул руку, чтобы ухватить вёрткий силуэт, тот врезался в группу каких-то людей, и их тут же охватила вспышка магии, оставив исполина неба ни с чем. Сольхва в неуверенности замерла чуть позади. Она уже представляла ЧТО сейчас будет. Прямо на глазах испуганных людей, Джинхъюк громко зарычал, его кожа стала стремительно покрываться чешуёй, на голове выросли рога, тело росло, ширилось, из-за спины показался мощный хвост. Лекарь наблюдала, как на ранее людной улице буквально за несколько мгновений появился огромный чёрный дракон, что одним взмахом шипастого хвоста снёс несколько домов, ещё несколько рухнуло, стоило ему встать на крыло. Ли Сольхва с восхищением и паникой смотрела, как людское поселение тает под струями адского пламени. Эта деревня была обречена, и она НИЧЕМ не могла помочь…***
Компания тяжело дышала после внезапного скачка. Докча же судорожно думал. Теперь он наконец осознал, ЧТО его ждёт. Общество друзей его немного душило, да и оказаться в поселении и не посмотреть хоть какие-то книги — было кощунством. Поэтому ворчащая Союнг наложила кое-какую маскирующую магию и разрешила ему пройтись по прилавкам. Чужой взгляд колдун почувствовал сразу, а когда встретился с яркими золотистыми глазами, то… сердце его рухнуло в пятки. В голове только судорожно крутилась мысль: «Его не обмануть, от НЕГО не спрятаться». И если судить по реакции того мужчины, то он действительно ощутил его присутствие. Дракон был красив. С этим читатель вряд ли бы поспорил, но душащая аура и алчный взгляд будто прибивали всё его существо к земле. Ким давненько не ощущал подобного. Будучи сильным миром сего, он редко ощущал давление, что могло хоть как-то оказать на него влияние, но… тот незнакомец был другим. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять: тот поглотит его целиком, и ничто не сможет этому помешать. До этого Докча даже не осознавал, насколько сильно он влип, теперь же ему не хотелось останавливаться, в голове роилась только одна мысль: БЕЖАТЬ! Куда угодно — главное подальше. Колдун огляделся. До святой земли осталось совсем немного, скоро он и остальные будут в безопасности… … Они попались… Попались очень глупо и наивно… Деревенька, в которой их компания остановились на ночлег после нескольких дней безумной гонки, когда ни один из них так и не смог сомкнуть глаз, ничем не отличалась от предыдущих. Граница Священного царства была так близко, а деревенька была настолько маленькой и невзрачной, что никому из команды, уставшей и взмыленной, и в голову не пришло, что здесь может быть человек, который ощутит метку дракона. Начиналось всё довольно безобидно: авантюристы решили остановиться в местной таверне, потому что бежать дальше просто не было сил. Им дали номер, принесли ужин, а потом ничего не подозревающие постояльцы заснули… Хан Союнг проснулась первой. Всё же кровь дракона давала ей преимущество перед ядами, поэтому и снотворное на ней перестало действовать быстрее. Она с некой дезориентацией осмотрела номер, прежде чем поняла, что что-то было не так. Ю Санга и дети мирно сопели у себя на кроватях, но одна из них была пугающе пуста. — Дочега? — на улице ещё только загорался холодный рассвет, а её друг был тем ещё соней. Стоило ли говорить, что драконид сочла это подозрительным. Опасения только укрепились, когда её тело натолкнулось на барьер, стоило ей только попытаться выйти из комнаты. — Подъём! — все тут же подорвались, пытаясь разлепить глаза, а ученица дракона тем временем пыталась сломать преграду. В душе она молилась всем известным богам: лишь бы ничего не случилось, лишь бы они успели… …Всё вокруг проходило как в тумане. Когда он очнулся, то лежал связанный в лодке, а откуда-то с берега доносились унылые завывания ритуальной песни. Сначала Докча всерьез подумал, что ему все это снится, пока не ощутил боль в запястьях, а на шее звякнул сковывающий его силу артефакт, тело ощутило качку, будто мужчина не был на твёрдой земле. Стоило уставшему мозгу осознать происходящее, как Ким подскочил, чуть не вывалившись из лодки, что доплыла до середины небольшого озера. На берегу стояли местные жители и постояльцы гостиницы, в которой он и его друзья ночевали, а впереди всех стоял хозяин. Теперь становилось понятно, почему его так легко поймали. Руки ему стянули верёвкой, однако это не являлось большой проблемой. Артефакт на шее жалобно звякнул и свалился ему на колени, стоило только надавить на него внутренней силой, а веревка практически мгновенно осыпалась пеплом. Докча судорожно оглядывался, потирая запястья, а ритуальная песня между тем продолжала звучать с берега. — Докча!!! — Колдун увидел, как из-за дома выруливают его компаньоны, однако тревожный крик его лучшей подруги прервал просто оглушающий рёв. Люди попадали в страхе, вода пошла рябью. Ким привстал, опасно покачиваясь, когда небо накрыла просто исполинская тень, по загривку побежали мурашки, а к горлу подступила паника. — Это же! Это же Верховный Король!!! — все жители деревни сжались на земле от страха Докча задрал голову, чтобы увидеть, как огромный угольно-чёрный дракон, заслонил небо. Золотые глаза грозно сияли, а широкие крылья создавали такие порывы ветра, что на озере поднялась ужасная качка, из-за чего мужчина с трудом поддерживал равновесие, а люди, что склонились в раболепной позе, просто сметались и катились по земле. В ушах засвистело, а потом… Ким видел, как грудная клетка этого чудовища раскалилась, и в сторону поселения устремилась волна обжигающего пламени. — НЕТ! — Докча не успел даже дёрнуться, как собравшихся накрыла волна. К его счастью в толпе оказался Ли Хонсюнг, который успел активировать магию. Его щит из чистейшей стали плавился и скрипел. Он с достоинством выдержал удар, защитив жителей, но попросту не успевал восстановиться к следующей атаке небесного гиганта. Стоило только волне пламени развеяться, как в тело, покрытое плотной чешуёй, полетели магические стрелы, заклинания, святая магия. Его друзья старались, если не убить дракона, то хотя бы оттеснить. Однако всё было тщетно, пламя уже снова было готово вырваться из пасти монстра, а на его коже не появилось даже царапины. Люди в страхе зажмурили глаза, но боли и смерти не последовало. Все с удивлением смотрели на огромную сияющую стену, что защитила их от небесной кары. Докча, с трудом удерживая равновесие в качающейся лодке, судорожно колдовал новое заклятие. Его кожа сияла тысячами созвездий, а глаза светились глубоким синим светом, на несколько мгновений людям показалось, что за хрупкой спиной развернулась пара тёмных крыльев, прежде чем всё пространство затопил ослепительный свет. Когда присутствующие смогли открыть глаза, рёв дракона стих, небо очистилось. Все выдохнули с удивлением. Ким Докча тяжело дышал, опираясь на борта своего маленького судна. Это была… победа? Он даже не ожидал, что подобное сработает. Ещё ни разу ему не доводилось использовать практически все свои внутренние резервы. Истории в его душе довольно гудели, устало ворочались, колдун чувствовал себя опустошённым и удивительно слабым. — Ким Докча, СЗАДИ!!! — Союнг дернулась вперёд, разворачивая собственные крылья, но не успела. Со спины мужчину накрыла тень и, обернувшись, он увидел янтарные глаза, которые будто сияли, смотря на него. Докча с ужасом наблюдал за стремительно приближающимся силуэтом, что никак не мог рассмотреть из-за расплывающегося зрения. После этого его сжали крепкие лапы, выбив из грудной клетки весь воздух и впиваясь в кожу сквозь одежду. — ААААААА! — это были боль и страх, потому что именно смешались в его теле. Наверное так себя ощущали загнанные в угол звери. Свет в его глазах меркнул. Он обвис в когтистой лапе под торжествующий рев. В ушах почему-то звенел голос. — Я нашел тебя!***
Просыпаться было как никогда тяжело. Ким Докча на мгновение даже подумал, что умер, но боль во всем теле будто опровергла такую гипотезу. Перед глазами стоял сумрак, однако рядом был источник света. — Сейчас ночь? — колдун с трудом поднялся с постели, чтобы с удивлением обнаружить на себе чужую одежду, которая была ему явно велика, а из-под открытого ворота рубашки виднелись бинты. Мужчине не понравился фасон его верхней детали гардероба. Сам он предпочитал что-то свободное, но с закрытым воротом, а в теперешнем облике была полностью оголена шея и выглядывали острые ключицы. Докча чувствовал себя неуютно. Он как-то неуверенно перевел взгляд на свои руки, чтобы обнаружить, что его метка перетекла на предплечье, заняв практически всю кожу. Во время его побега в попытке избежать судьбы рисунок вел себя неспокойно, порой даже становилось больно от того, как он ворочался под кожей. Союнг долго рассматривала его татуировку, когда обнаружила. Потом она честно призналась, что никогда подобного не видела и не читала. Её наставник был личностью незаурядной и увлечённой. На информацию никогда не скупился, так что Хан узнала о своих великих предках всё, что можно было узнать. Потомки драконов меток не имели, зато научились их читать. На практике драконид встречала метку впервые, но имеющихся у неё знаний хватало, чтобы сделать определённые выводы. Сейчас Докча судорожно пытался вспомнить: что там говорила ему подруга, пока он отправлял послание остальной команде… — Вижу ты проснулся. Всё в порядке? — мужчина резко вскинул голову, чтобы увидеть рядом девушку удивительной красоты. Он бы даже решил, что она принадлежит к расе эльфов или сильфид, если бы не светлая чешуя на скулах и вытянутый зрачок, за тем в глаза бросились крылья и хвост. Докче стало ясно: перед ним дракон. Становилось немного страшно. Однако страх улёгся так же быстро, как и всколыхнулся. Эта женщина была слабее его, возможно она даже не была чистокровным драконом, пробудившей своё наследие лишь через несколько поколений, а значит, он мог её победить. Колдун попытался призвать свои силы, когда осознал: он не чувствует собственного источника. Паника снова запустила щупальца в его сердце. Истории не отвечали ему, он стал видеть чуть лучше, но общее его состояние не изменилось. Неужели он настолько сильно исчерпал внутренние резервы?! Тело дернулось, по коже прокатились мурашки, и Ким наконец заметил то, на то не обращал внимание раньше. На его лодыжках были железные кольца, на которых слабо светились древние письмена. — Всё хорошо? — Ким Докча только поджал губы. Она серьезно его спрашивает?! Но гнев потух быстрее, чем разгорелся, а на смену ему пришло глухое отчаяние. Тем временем Ли Сольхва осторожно приблизилась к пациенту. Обычный человек редко становился драконьей парой. Всё же они были слишком хрупкими и слабыми. Драконы легко давили их своей мощью. К тому же, дитя, что они вынашивали, иссушало их почти до капли, поэтому им практически невозможно было пережить роды. Однако этот человек был удивителен. Когда Джинхъюк вернулся с ним, лекарь не могла поверить своим глазам: в чистой мощи она была намного слабее, и, если бы им довелось сойтись в схватке, она бы проиграла. Но несмотря на огромную магическую силу и природный талант, тело наречённого оставалось очень слабым. Её товарищ был слишком напорист и груб, когда нёс его к себе в логово, Сольхва с неудовольствием заметила обширные гематомы и глубокие царапины, что заливали всё вокруг кровью. Вылечить травмы не являлось для неё проблемой, но Ю Джинхъюк впервые за столько лет зарычал на неё, стоило ей только попытаться приблизиться к его паре. Потребовалось несколько минут уговоров, прежде чем дракон перетёк в свою человеческую форму и позволил ей оценить степень повреждений. Всё это время её покровитель не отходил от кровати, сжимая тонкую кисть в тисках своих ладоней. Светловолосая даже удивилась: настолько сильна была разница между этими двумя. Однако был момент, который её сильно настораживал. Бытовало мнение, отчасти правильное, что метка практически насильно привязывала исполинских ящеров к своим наречённым. По большей части так и было, но до настоящих чувств это всё равно не дотягивало. Сольхва повидала много драконьих пар, чтобы быть уверенной в этом, и тем подозрительней сейчас выглядел её знакомый. Как бы не велико было влияние метки, Джинхъюк просто не мог смотреть на впервые встреченного человека с таким теплом и привязанностью. В голове у неё шевелились подозрения, рой мыслей не мешал ей выполнять необходимые манипуляции, пока её вдруг не озарило. Неужели это?.. Она ещё раз внимательно пригляделась, чтобы найти некоторые черты того таинственного силуэта. Теперь в её душе зашевелились страх и вина. Прошло несколько дней и тело драконьей невесты восстановилось. Драконица ощущала, что скоро тот проснётся, поэтому мягко уговорила Джинхъюка что-нибудь сготовить. Подгоняемый мыслью, что его драгоценная пара ни в чём не должна нуждаться, дракон упорхнул скорее приготовить питательный суп, а Сольхва осталась наедине с больным. Когда человек очнулся, женщине стало ещё более стыдно. Она ничем не могла помочь ни тем, кто сгорел в пламени гнева Ю, ни этому незнакомцу, привязанность к которому у дракона с большой вероятностью перерастёт в нездоровую одержимость. У её покровителя по всей видимости и без метки были к мужчине чувства, а теперь на них наложится магия судьбы. — Не показывай ему страха, — на произнесенные слова колдун поднял на неё взгляд, — иначе будет худо. Не показывай ему слабостей и не рвись слишком сильно. Сейчас эмоциональное состояние моего покровителя ещё не совсем в порядке, и только от тебя зависит, как сильно ты пострадаешь в дальнейшем. — После чего она поклонилась и вышла, отодвинув тяжёлую штору. Про её реальный вес Докча узнал, когда поднялся и попытался покинуть чёртову темницу, но своеобразная дверь даже не колыхнулась от его попыток. С разочарованным стоном Докча повалился на мягкую кровать, после чего уставился в потолок, по которому расползлись причудливые тени. Его тело ужасно ныло, хотя ни одной глубокой раны он не обнаружил. Какое-то время Ким терпеливо наблюдал за причудливой игрой бликов, пока глаза не начали слипаться вновь, и колдун не провалился в сон. Когда мужчина открыл глаза снова, вокруг была абсолютная темнота, а на теле чувствовалась незнакомая ранее тяжесть. Ким Докча удивился: во-первых, воздух в пещере явно посвежел, видимо комнату проветрили, во-вторых, пошевелиться удавалось с трудом, к тому же ничего не было видно. Докча упрямо сжал губы. В его арсенале была одна не затратная магическая способность. Сейчас он надеялся, что ему удастся её применить. Через несколько мгновений по каменному потолку будто расползлось звездное небо, от чего все вокруг осветил мягкий голубоватый свет, и тогда для него стало возможным рассмотреть неучтённый груз, но стоило ему только опустить взор, как глаза встретились с яркими янтарными глазами монстра.***
Это было похоже на сбывшуюся мечту. Ю Джинхъюк с восхищением смотрел на человека, который стал его первым другом и верным союзником. Он первый, кто проявил к нему хоть какую-ту доброту. После лечения дракон долго всматривался в такое знакомое лицо. Докча почти не изменился, возраст не сильно преобразил его. Зато в магическом плане тот явно продвинулся. Ю Джинхъюк не признавал ни людей, ни их заслуг, все они были слишком глупы, по его мнению. Суть магии для них оставалась загадкой, для решения которой человечешки не гнушались использовать чужие жизни. Ким был уникален, раз взрастил свой талант, поистине лучший, драгоценный камень среди пустышек. Джинхъюк с удовольствием закрепил бы метку, навсегда привязывая судьбу этого человека к своей, если бы не его знакомая, что дожидалась своего покровителя в убежище. Сольхва встала между ним и его парой, стоило только выпустить его сокровище из лап. Желание испепелить помеху росло с каждым её словом, и, будь Ю чуть более упрямым, он бы так и поступил. Однако лекарь смогла достучаться до его сознания. — Пойми, Джинхъюк, он слишком слаб, к тому же ранен! Если ты закрепишь связь сейчас, человек не сможет восстановиться полностью, а дитя выпьет его до дна! — и со скрипом в сердце Верховный король отступил, позволив целителю наконец наложить повязки и залечить самые глубокие раны. Пару дней ничего не менялось. Колдун погрузился в глубокий сон, его травмы залечились под четким руководством драконицы, однако в сознание тот не приходил. Ю вымыл своего человека, переодел в самую добротную и удобную одежду, что у него была. Его вещи оказались читателю безнадёжно велики, но это только подогревало пламя в его груди. На третьи сутки человек наконец проснулся, о чём ему сообщила вышедшая из комнаты Сольхва, после чего поклонилась и покинула теперь опасную для неё пещеру. Сам Джинхъюк тут же подорвался готовить для, наверняка, оголодавшей пары. За все эти дни единственное, чем питался Докча был питательный бульон, что вливал в него заботливый дракон. Его человек лежал на покрывале, свернувшись в калачик на самом краю кровати. Ю даже застыл от умиления. Огни магического фонаря золотили его бледную кожу, из-за чего он будто сиял, как самая настоящая драгоценность. Метка приветливо ёрзала на его предплечье. Вид татуировки очень походил на самого исполина в драконьей форме, стоит только закрепить связь, как картинка приобретёт черты обоих суженных. Джинхъюк вздохнул и понёс еду обратно на кухоньку, после чего плотно прикрыл завесу и погасил огонь. В кромешной темноте он аккуратно переложил свою пару на подушки и накрыл одеялом, после чего прилёг рядом с ним. Мягкий запах и тихое дыхание успокоили его, и вскоре дракон провалился в сон. Его разбудила возня, а приоткрыв чуть-чуть глаза мужчина увидел, как маг будто подбрасывает что-то в руке, и в следующее мгновение по каменному потолку расползается звёздное небо. Восторг и удивление заставили Ю открыть глаза шире, чтобы получше рассмотреть маленькое чудо. Всё же он решил перестраховаться, а браслеты не пропускали большие объёмы магии. Какое-то время читатель смотрел на получившееся явление, а дракон смотрел на него самого, пока колдун не опустил взгляд на ниже. По драконьему телу прокатилась дрожь удовольствия — на него смотрели звезды, намного ярче и теплее тех, что светили сейчас ему с потолка. Они смотрели друг другу в глаза, и если у дракона там плескался едва различимый восторг, то в темных глазах колдуна — плохо скрываемый ужас. Ким Докча тяжело сглотнул и попытался незаметно отползти, но ничего не получилось, потому что ноги до сих пор были придавлены чужим телом. Однако уже через мгновение ярко горящие янтарные глаза были перед его лицом, а на губах чувствовалось чужое теплое дыхание. — Как… тебя зовут? — человек даже удивился. Разве этот дракон не слышал? Или ему хотелось, чтобы он сам представился? — Ким Докча… как читатель, — глаза напротив тут же засияли ещё ярче. — Ю Джинхъюк. Ты наверное голоден? — ответить Докча ничего не успел, как лицо напротив исчезло, и лишь слегка колыхающаяся тяжёлая занавеска выдавала недавнее присутствие кого-либо ещё в этой комнате. Колдун только успел осознать произошедшее, как перед его взором предстала глубокая миска с чем-то аппетитным и вкусно пахнущим. Рот тут же наполнился слюной, а желудок издал вой кита, из-за чего мужчина смутился, а дракон напротив — тихонько рассмеялся. — Кушай, — и Джинхъюк аккуратно передал миску в хрупкие человеческие руки. Взгляд потемневших глаз невольно прикипел к ранее незамеченной детали: руки его пары были хрупкие и тонкие, кожа светлая-светлая, с синими прожилками вен и едва различимыми полосками шрамов. Невольно дракон перевел взгляд на собственные ладони. Кожа на них была жестче и темнее, сами они были явно больше. В этот момент он почувствовал на себе лёгкий скользящий взгляд, из-за чего неосознанно встопорщил и пригладил видимую чешую. Всю жизнь Джинхъюку говорили, что он выглядит потрясающе, красиво, мужественно и так далее — данный аспект его никогда не волновал, но перед собственной парой, самым сладким детским воспоминанием хотелось выглядеть привлекательно, так чтобы видеть в звездных глазах восхищение, а не страх, что, кажется, получалось, потому что Докча, словив лукавый взгляд напротив, слегка покраснел и тут же уставился в тарелку. Ел он с аппетитом, восторженно сверка глазами, из-за чего хвост дракона довольно покачивался. Ким Докча же недоумевал: его накормили, вымыли, переодели, вылечили и смотрят так по странному тепло, будто он величайшая ценность в мире. Колдун был знаком с повадками и характером драконов не понаслышке, и то, что он видел сейчас в корне отличалось от его представлений. К тому же исполины неба не особо любили людей, а то и вовсе презирали. Договариваться с ними в случае чего было очень тяжело. Нет, ему конечно это было делать несколько проще, так как ящеры, видимо, чувствовали его силу, поэтому ещё готовы были слушать, но уважения к нему явно не испытывали. Ким Докча всё ещё боялся. Верховный Король, которым его назвали жители деревни, явно отличался от того, что он слышал до этого, и поэтому колдун попросту не знал как себя с ним вести. Где вечно властный и холодный взгляд? Где удушающий жар? Где подавляющее присутствие? Если не считать их встречу, разве дракон вел себя не слишком мягко? Нет, Ким Докча конечно не против! Может он даже сможет договориться, чтобы они разошлись с миром? Насколько он мог судить по слухам, Верховный Король — одиночка, которому пара была не нужна… Пока дракон относил миску куда-то за пределы комнаты, Докча поднялся и снова попытался отодвинуть тяжёлую занавеску. Из чего она, чёрт возьми, сделана?! И именно за этим занятием его и застал Джинхъюк. Не ожидая, что дракон вернётся так быстро, колдун растерялся от резкого рывка полотна и повалился вперёд — прямо на грудь несколько растерянного хозяина пещеры. По позвоночнику Ю пробежался табун мурашек. Человек пах слишком приятно, а его теплое после сна тело было слишком расслабленным и мягким — держать такого в своих руках и блаженство, и явное издевательство над собственной выдержкой. В груди зародился урчащий звук. Джинхъюк аккуратно подхватил свою пару на руки. Ким Докча был совсем легкий, и так приятно было, когда он рефлекторно ухватился за его плечи, чтобы не упасть. И всё было бы замечательно, если бы внезапно человек не завёл разговор. — Эээм… Ю Джинхъюк-а… Я очень тебе благодарен за заботу, мне было очень приятно… но я должен идти, меня ждут близкие мне люди. — плечи под его ладонями в этот момент закаменели, — эээм… Ю Джинхъюк, не мог бы ты меня опустить? Вместо ответа Ким Докча почувствовал, как хватка на его ногах усилилась в разы, а молчащая до этого момента метка тревожно зашевелилась под кожей. Дракон не отпустил его, наоборот — двинулся обратно вглубь пещеры. Паника начала назревать вновь, когда его буквально скинули на кровать, а сверху нависло чужое грозное тело. — Уйти да? — Докча буквально кожей ощущал, как нарастает давление. Страх полностью затопил сознание, и разум на несколько мгновений отключился. Колдун панически перевернулся на живот и дернулся в отчаянной попытке выползти из-под дракона. Ю Джинхъюка это только раззадорило, поэтому он крепко вцепился в заживающие бока, более не сдерживая свой вес. Человек рухнул под неподъёмной для него ношей и затрепыхался ещё больше. Когда дракон услышал, что его пара хочет уйти, сначала его накрыло непонимание, за тем — обида и гнев, сейчас же в нём плескалось мрачное торжество. Он ждал этой встречи более десяти лет, и не позволит разрушиться этому хрупкому счастью, даже если его пара противится этому. Вид перед ним был просто прекрасный, особенно когда Ю нетерпеливо дернул воротник льняной рубахи, и та расползлась на бесполезные тряпки, открывая замечательный вид на бледную спину, с привлекательно выступающими лопатками и наконец активной меткой. Клыки тут же зачесались, а рот наполнился слюной, но закреплять связь сейчас было нельзя, потому что на периферии противно звучали слова Ли Сольхвы. Однако отказать себе в удовольствии слегка прикусить чужое плечо Джинхъюк не смог, поэтому в момент, когда его зубы сомкнулись на чужой коже, человек панически вскрикнул и затрепетал. Сердце в его груди билось подобно маленькой пичужке. Казалось, что Ким Докча потеряет сознание от страха, но его дыхание вдруг стало выравниваться, а сердце успокаиваться, из запаха стали пропадать пьянящие нотки страха. — Прекрати… пожалуйста, — Ю Джинхъюк разжал хватку и медленно отстранился. Потом он осторожно перевернул свою невесту. Колдун смотрел на него со странным напряжением, из-за чего в груди недовольно заворочалось пламя, потому что в любимых темных глазах не было покорности и тепла. Дракон начинал злиться, но не предпринял никаких действий, дабы снова напугать человека под ним. — Прошу… — в тишине раздался едва слышимый шёпот — отпусти… Джинхъюк ничего на это не сказал, хотя в глазах у него в тот момент промелькнули искры боли. Дракон осторожно вытащил хрупкое тело из лохмотьев, оставшихся от рубашки, и с задумчивостью уставился на метку, переползшую на живот. Тогда он впервые с тоской подумал, что это в какой-то мере было очевидно. Драконы — моногамны, но это не значило, что их пары были таковыми. Исполины неба предпочитали жить в одиночку, но было мало рас с подобным образом жизни. Ю Джинхъюк на всю жизнь запомнил человека — первого, кто позаботился о нём без всякого умысла и выгоды, но мальчик вырос, и ему стало не до спасенного зверя. Однако и отпустить его он не мог, хотя будь это кто-то другой так бы и было. Джинхъюку не нужны ни территория, ни подданные, ни богатства, как не нужны они и его паре. Однако только с помощью своей силы и могущества, он и может удержать его. Отпустить Ким Докчу выше его сил, поэтому он бережно укутывает несопротивляющееся тело и обнимает. В воздухе же он плетёт вязь магии, чтобы его человек уснул, поэтому буквально через десяток минут раздаётся размеренное сопение, а звезды на потолке гаснут одна за другой. Дракон с ничего не выражающим лицом смотрит в лицо колдуна. У него есть ещё неделя, и только за этот короткий срок определится: примет ли человек метку сам, или же они закрепят связь силой. Свою природу Джинхъюк остановить не в силах. Именно с такими мыслями он и засыпает.***
Ким Докча с грустью понимает, что его жизнь превратилась в сплошной день сурка. Не сказать, что после его переселения в чащу леса она была наполнена постоянным движением и приключениями, но колдун всё равно мог сам выбрать чем ему заняться и куда пойти. Никто не мог запретить ему сорваться в лес за какой-нибудь травой, которая растёт у чёрта на куличиках, или целый день провести в домашней лаборатории, смешивая ему одному понятное зелье, о котором мельком упоминалось в какой-то очень древней легенде, или засесть на несколько суток с переводом очередного дряхлого свитка, что почти разваливается в руках, или выйти на несколько часов в город, узнав, что его посещает знакомый торговец книгами, который точно привёз что-нибудь интересненькое специально для него, или целый день проваляться в кровати с очередной книгой, терпя рассевшихся на голове и плечах духов, которые поселились в его доме… Словом, кому-то такая жизнь могла показаться скучной, но именно к ней и стремился Ким Докча: распоряжаться своим временем так, как требует душа, не зависеть ни от кого или чего-либо. Теперь же он снова чувствовал себя ребенком, который был заложником собственного дома и шаткой иллюзии семьи. Только теперь его контролировал не страх перед пьяным отцом или жалость перед матерью, нет. Теперь у него будто появился личный цербер, который и из комнаты ему не давал выйти. Ю Джинхъюк почти перестал с ним разговаривать, ограничиваясь редкими фразами о его самочувствии. Засыпать рядом он стал, превращаясь в дракона и полностью загораживая проход. Он не пытался ему как-нибудь навредить или угрожать, но отпускать тоже не собирался. Докче пришлось признать, что сдвинуть с места массивную тушу он не в силах. Да он даже хвост нормально приподнять не мог! Когда, с потугами и кряхтением ему всё же удавалось поднять конечность на уровень живота и начать оттаскивать, его «суженный», лукаво стреляя глазами, дергал её обратно, из-за чего колдун всегда падал на заботливо подставленную морду и обхватывал длинную шею, потому что после такого подвига ноги его не держали. А эта сволочь будто смеялась над ним! В остальное время глаза дракона были печально пусты, из-за чего Ким Докче становилось неуютно. Однако жалости он почти не испытывал. Человек чувствовал себя пленником, и как бы не было больно дракону, но он не мог принять такую судьбу. — «Клетка не перестанет быть клеткой, даже если выковать её из золота и обложить её драгоценностями», — вот о чём думал Докча, когда в очередной раз смотрел на свои голени, которые обхватывали анти магические кольца. Как бы вкусно не кормил его Джинхъюк, какую бы красивую одежду не давал, какую бы мягкую перину не устроил — колдун от этого быть заключённым не переставал. А ещё дракон невольно напрашивался на ласку, в человеческой форме он даже не гнушался лечь головой на колени своей пары, но Ким Докча никогда не давал ему наслаждаться подобным долго. Он и по имени-то дракона не называл, окрестив вредным Солнечником. Из-за чего, кстати, исполин небес показательно обижался, но злость на нём не срывал. Однако примерно пять дней спустя, если конечно человек правильно считал, колдун заметил, что выглядел его надзиратель неважно. Вечно холодное лицо слегка побледнело и покрылось испариной, глаза то светились, то снова гасли, дышал он тоже не очень хорошо. Докча смолчал через силу, но потом Джинхъюк перетёк в драконью форму. Обычно непроницаемо-чёрная чешуя была покрыта светлыми пятнами, будто трансформация произошла неравномерно. Тогда скрывать беспокойство за невольного соседа стало невозможно. — Джинхъюк-а, что с тобой сегодня? Разве драконы болеют? — Ким Докча впервые подошёл с дракону так близко по своей воле. После чего человек присел, и аккуратно переложил тяжеленную морду себе на колени. Ю Джинхъюк с трудом открыл глаза, чтобы наконец почувствовать и увидеть ту заботу и беспокойство, которое так хотел. Его невеста сидела на полу — по попе ему за такое надавать! — и медленно поглаживала по гудящей голове. Сдерживать гудящий под кожей жар становилось всё тяжелее. Это был гон, и Джонхъюк был не в силах его оставить. Раньше это конечно доставляло ему некоторые неудобства, но ни один запах тех, кто попытался навязаться ему в партнеры ему не нравился, поэтому этот период он всегда проводил в одиночку. Однако с Докчой было совсем по-другому. Его запах не был приторным или резким — он приятно щекотал ноздри, дарил спокойствие и нёс приятные нотки свежести. Человек ему нравился. К тому же, если судить по тому, как тот покраснел, когда Джонхъюк в шутку поцеловал его в щёку — он был никем не тронут. От одной этой мысли сердце заходилось ходуном, а рот наполнялся слюной. Царапины на нём уже давно зажили, а магический фон был довольно стабилен. Единственное, что терзало дракона — отсутствие явного согласия его партнёра. И он был готов подождать, но природа ему не позволила. Мимолётный акт заботы показал, что совсем уж его человеку на него не плевать, но, видимо, их связь будет закреплена против воли последнего. — " Прости меня, Докча, но я ничем не могу нам помочь. Прости. Отпустить тебя… я не в силах. Прости…»***
В тот день читатель неожиданно проснулся совершенно один. Тяжёлая занавесь была приоткрыта, однако в пещере стояла удивительная тишина. Колдун попытался позвать дракона. Неуверенный оклик остался без ответа, поэтому Докча всё же решился покинуть комнату. Жилище дракона было просторным. Выйдя из своей темницы, Ким оказался в просторной зале, где стояли диван, пару кресел, столик, даже был камин. Помимо центрального помещения ему удалось обнаружить ещё несколько комнат. Так в пещере были обустроены кухня, небольшая кладовка, библиотека — Докча едва подавил в себе желание вытащить и прочитать пару книг -, спальня дракона. Под потолком в стене имелось несколько не очень крупных отверстий, которые пропускали через себя тусклый свет. Видимо, сегодня было пасмурно. На заветную свободу его вывел каменный коридор, который к концу расширялся и выходил на плато. Выступ в скале обдувал холодный ветер, едва не сбивающий с ног. Ким с неудовольствием понял, что продрог. Перед его глазами простирался лес. Осторожно читатель приблизился к краю и посмотрел вниз. Скала была почти гладкой и не имела особых неровностей, по ней можно было только скатиться кубарем, слететь, но никак не слезть. К тому же… подходить слишком близко было страшновато. Докча ещё немного подышал свежим воздухом, наблюдая за приближающейся грозой, после чего был вынужден вернуться обратно. Своими невеликими силами он растопил камин и взял несколько книг, надеясь, что дракон ругать его не станет. За всё время исследования пещеры, Джинхъюк так и не попался ему на глаза. Согревшись и зачитавшись, колдун совсем не заметил, как быстро пролетело время, а за стенами хлынул дождь. Разморенный Ким задремал прямо на ковре. Ю вернулся ближе к ночи. Его лихорадило. Мысли уже путались в горячке гона, и была лишь одна значимая цель. Ему нужно было найти свою пару. Докча обнаружился в гостиной, перед горящим камином. Дракон, стоило только увидеть пару, потерял здравый смысл. Он упал, нависнув над человеком, и начал выцеловывать ему лицо и шею. Поначалу читатель игнорировал странные ощущения, пока из дремы его не вырвал громкий урчащий звук. Докча тут же распахнул глаза и с лёгким недовольством уставился на Джинхъюка. Его ещё не отпустила сонная нега. — Д-джинхъюк-а? Что ты делаешь? — дракон не ответил, более того он начал потираться об него своим телом и оставлять лёгкие укусы. Сон тут же, как рукой сняло. Колдуна начала затапливать паника. Он упёрся в мощные плечи и стал упираться, на уговоры дракон не реагировал. — ПРЕКРАТИ! ПРЕКРАТИ!!! — Ким Докча со всей силы отталкивал тело, нависшее над ним. Это было одним сплошным Дежавю. Несколько дней назад Джинхъюк точно так же нависал над ним, однако сейчас картину происходящего ему не освещал даже его звездный поток. И лишь яркие янтарные глаза смотрели на него из мрака комнаты. Он беспомощно трепыхался в чужих руках, хрипел, когда горло сжимала мощная когтистая рука, и плакал… Никогда в своей жизни Ким Докча не плакал, даже когда на его глазах умерла его мать, даже когда его избивали до такого состояния, что он не мог подняться, а старик лишь добавлял еще больше травм, не желая выслушивать причины. Сейчас же слезы катились из его глаз водопадом, но дракон только слизывал солёную жидкость, не прекращая вытряхивать его из одежды. Колдун никогда не имел ни с кем подобной близости, да и не особо хотел, но, видимо, Джинхъюк имел свой взгляд на этот счет. Дракон трепетал. Кожа под его ладонями была приятно прохладной и очень нежной. Даже незначительное сжатие кожи губами, заставляло расцветать на неё очередное красное пятно — следы его любви и восхищения. Будучи в горячке гона он даже не обращал внимание, что человек кричит и вырывается. Вместо этого голова была занята мыслями о том, как же красиво и гармонично на нём смотрятся следы его страсти, формируя удивительную картину, их собственную историю. Но несмотря на всю его силу, Ю Джинхъюк не позволял зубам и когтям смыкаться слишком сильно. Его парой всё же был человек, который уже попросту устал вырываться. Хвост довольно качнулся, потому что было приятно принимать эту покорность. Горячий шероховатый язык провёл дорожку от пупка, по груди, до шеи откуда перешёл на губы. Удлинившиеся уши слегка дернулись, а зрачки в янтарных глазах расширились еще больше. Его невеста больше не сопротивлялась, когда он дарил ей поцелуй. Мягкие губы послушно разомкнулись, из-за чего из груди вырвалось довольное урчание. Не этого ли он хотел? Однако хвост и крылья трепетали вовсе не от поцелуя, а от того, что должно было последовать дальше. Тугие мышцы поддавались с трудом, из-за чего Докча жалобно всхлипнул в губы своего мучителя, но того его боль не слишком то и остановила. Колдун затрясся, его губы жалобно распахнулись в немом крике. Правда долго возиться с растяжкой у дракона не было терпения. Ким Докча зажмурился, мечтая быть где угодно, проснуться после очередного реалистичного кошмара. И в этот момент он ощутил БОЛЬ. Всё, что было до этого оказалось цветочками. Его живот вздулся, настолько очевидно было чужое присутствие в его теле. — АААААААААААААА!!!!! — Ким Докча орал так громко и отчаянно, удивительно как его измученное горло вообще издало столь громкий звук. Он захлёбывался в настоящей агонии от того, что его партнёру приносило удовольствие. То что он остался после подобной боли в сознании было сродни чуду и проклятию. Джинхъюк раздраженно повёл ушами, его слух был слишком чувствительный, чтобы выносить такой громкий крик, и хотя тело пылало в горячке гона, его уши уловили крик. Дракон не нашёл ничего лучше, чем заткнуть человека поцелуем. — ММММММММ! МММММММ! — боль была слишком сильной, чтобы вынести её молча. Волшебник не раз ранился и калечился, но его ещё ни разу не заставляли кричать. Даже голодные губы, что впились в его рот не могли остановить тот голос отчаяния и агонии. Тело непроизвольно выгибалось, вертелось в попытке прекратить муку, однако соскользнуть не получалось, а потом торс и вовсе обвила крепкая рука, удерживая на месте. Какое-то время Докча ещё пробовал вертеться, вызывая всё новые мучительные вспышки, пока чужое тело не двинулось вперед, заставив его прекратить. Глаза заливали слёзы, изо рта потоком текла слюна, дрожь, что прокатывалась по телу, трясла его словно в припадке. В какой-то момент ничего не соображающий читатель ухватился за чужие плечи, царапая плотную кожу. Джинхъюк, довольно урча, облизывал его щеки. Ю еле сдерживался от того, чтобы продолжить порывистые движения. Тело под ним беспомощно обмякло, Докча чувствовал, что любое движение сейчас принесет новый коктейль боли. Его голос был окончательно сорван, поэтому всё на что он был способен, когда Джинхъюк таки двинул бёдрами, лишь хрипение и сипы. С каждым глубоким толчком в его организм проникала магия, поэтому мучительные вспышки сходили на нет, но тело не забывало, фантомные ощущения преследовали его даже в тот момент, когда от прежней муки ничего не осталось. Ким Докча, будто слепой котёнок, то хватался за чужие плечи, то внезапно перемещал руки на живот, где под кожей чувствовалось нечто пугающе огромное. Его голова моталась из стороны в сторону, будто пытаясь стряхнуть с себя непонятный туман. Дракон от таких действий закатывал глаза. В какой то момент он выскользнул полностью и сделал резкий рывок. Глаза человека тут же приобрели осмысленное выражение, а изо рта вырвался задушенный хрип, пойманный горячими губами. Ким Докча будто на несколько мгновений вынырнул в реальность, попытавшись снова выскользнуть из чужих объятий, однако чужие руки ухватились за него похлеще капкана, тяжело дыша, он снова провалился в густой туман, напоследок повернув голову, стараясь не смотреть ниже. В то же время заметивший это движение Джинхъюк вспомнил о необходимой вещи. Приближалась кульминация, его клыки удлинились, а метка на чужой коже переползла на нужное место. В момент, когда тело дракона содрогнулось в приступе удовольствия, он с тихим рыком вонзил клыки ровно в повернутую холку. Взгляд Ким Докчи снова ожил, и колдун отчаянно засипел. Это чувство… Словно его сковали тысячи цепей, словно вокруг свернулось удушающее чешуйчатое тело. По телу разлился непривычный жар, который постепенно схлынул, угнездившись где-то внутри. Наконец его накрыла приятная тьма. Человек с облегчением потерял сознание. Ю не сразу разжал хватку зубов, слизывая сладкую кровь, напитывая человека своей магией. Его сознание не надолго выплыло из горячки гона. Когда мужчина наконец разжал зубы, колдун даже не пошевелился. Дракон трепетно погладил чужую щёку, прежде чем выскользнуть из такого приятно тепла. О кончил обильно, поэтому точно был уверен, что всё получилось как надо. Сейчас же ему стоило помыть человека и перенести в его спальню до того, как его накроет очередной приступ. Это был не единственный их раз за эту ночь…***
Просыпаться было тяжело, ещё тяжелее — вспоминать где он был и что произошло. Докча даже не сразу понял, что он находится в пещере, потому что на лицо ему падал солнечный свет — совсем как у него дома. Память очень неохотно выдавала ему подробности двух предыдущих недель. У него появилась метка, он и его друзья сбежали, его поймал дракон, принёс сюда, кажется, последние несколько дней ему не здоровилось, а потом… Мысли путались, а голова будто наливалась свинцом. Ким задумчиво приподнял свою руку и заслонил её слепящие лучи и тогда заметил, что запястье обвивают уже посветлевшие синяки, а пальцы дрожат. Вторая рука была такой же. Тогда в памяти зашевелились какие-то отрывки. Колдун попытался сесть, чтобы рассмотреть себя получше, но стоило ему хоть маленько напрячь мышцы, как спину, особенно поясницу прострелила просто невыносимая боль, заставившая его застонать сквозь зубы. Ноги так и не двинулись вовсе, породив внутри волну паники. Что, чёрт возьми, с ним происходит? Любое телодвижение приносило ему муку, однако упрямство пересилило, и читатель смог перевернуться на живот, а потом, ухватившись за спинку кровати, кое-как сесть. Ноги скрывали штаны, торс — рубашка, однако из-под них выглядывали бинты, заставившие мужчину замереть. Почему их так много? Даже когда дракон только принёс, разодрав когтями, их было явно меньше. А потом, голову прострелило… — Н… а.да! — голос дрожал и не слушался, горло ужасно болело — снаружи его покрывали кровавые метки, а внутри сказывался недавний крик. Пока Докча был без сознания, Ю вымыл его и перетащил в другую комнату. Серые глаза вновь налились расплавленным золотом, и Джинхъюк снова прижимался своим крепким телом к измученному человеку, покрывая бледную грудь багровыми засосами. Читатель пытался сопротивляться, но ничего не получалось, экзекуция повторялась… — Хххх! А… м… — читатель безлико уставился в потолок, ожидая, когда дракон им наконец насытится. Он уже не чувствовал собственное тело, однако изредка до его сознания всё же доходили какие-то позывы, заставляя подать голос. Его мучитель довольно щурился, сжимал безвольную тушку, прижимая плотнее к себе. Внизу всё хлюпало, и этот звук грозился преследовать Докчу, как самый ужасный кошмар. Потому что мучащее его прошлое уже никогда не случится, а вот происходящее сейчас грозило повторить ещё не раз. На бледной коже не было живого места, некоторые раны даже кровоточили. Колдун прикрыл глаза, ощущая приближающуюся кульминацию. До следующего приступа будет около двух часов. Ему было необходимо набраться хоть немного сил… Ким в ужасе сжимал свои волосы. Это… Это было правдой? Ю Джинхъюк… он это сделал? Руки задрожали сильнее, как и напряженная спина. Сколько суток прошло? Он был всё это время без сознания? Его друзья… они же ищут его? Они спасут его? Погрузившись в свои мысли человек даже не заметил, как в комнате появился кто-то ещё, до тех пор, пока кровать сбоку не прогнулась, а его самого не обняли за плечи. Докча просто окаменел. Дракон потёрся щекой о его волосы, оплёл талию хвостом и тихо намурлыкивал какую-то песенку. Он совершенно не чувствовал вины. От этого становилось только горче. Ю Джинхъюк действительно не чувствовал вины. Он плохо помнил самый пик гона, но мог контролировать себя в начале и конце, поэтому некоторые сладкие моменты его памяти всё же достались. У него до сих пор по спине бегали мурашки от воспоминаний, от того как было приятно. Но ещё приятнее было осознавать, что всё получилось: связь закрепилась, ибо метка увеличилась в размерах, а внутри его пары он чувствовал ещё пока слабый очаг. Значит у них будет дитя. Осознание этого превозносило его на небеса. Дракон тихонько урчал и прижимал к себе своё сокровище. Ким Докча сидел неподвижно, но постепенно его спина расслаблялась, после чего он опёрся на чужую грудь, вызвав у ящера волну умиления. Джинхъюк больше не терзался мыслями о возможной взаимности, потому что не могло быть и речи, чтобы его пара его покинула. Теперь они связаны, и осознание этого приносило сладостную эйфорию, не замечая как кричит при этом чужая душа. Подняться с постели, да даже сесть нормально колдун не мог ещё несколько дней. Вылезти из зарешеченного окна оказалось практически невозможно. Поэтому мужчина решил ещё раз рассмотреть спуск по скале. Даже если был огромный шанс сорваться, Докча был готов рискнуть. Впервые он вел себя настолько безрассудно. Пока дракон возился с чем-то в кладовке, человек выскользнул по знакомому проходу на улицу. Каменный выступ был сырым и холодным, значит в тот день действительно был дождь. Босые ступни неприятно холодила горная порода, а с долины завывал ледяной ветер. Разум отстранённо отметил, что в ближайшие несколько суток опять будет ливень. При таком раскладе был риск сорваться со скалы, но Ким Докча уже даже не задумывался об этом. Его вела цель — спуститься отсюда, но стоило ему приблизиться к краю, как лоб стукнулся о стену магического барьера. Даже не осознавая ситуации до конца, человек отступил и растерянно потёр свой лоб. Глаза вновь уставились в пустоту, прежде чем дрожащая ладонь вновь устремилась к невидимой преграде, от прикосновения к которой по поверхности разбежались волны. В отчаянии хотелось упасть на колени и громко завыть. Ю Джинхъюк нашел человека на выходе из пещеры, когда тот не обнаружился в комнате. Ким Докча стоял, обдуваемый холодным ветром. Его кожа уже посинела от холода, особенно босые стопы. Зрачок неконтролируемо сузился, и дракон в мгновение ока подлетел к замершей паре, поднимая ту на руки. Он отнёс Докчу в подобие гостиной, укутал в плед и обтер горячей тряпкой замерзшие ноги. Колдун даже не пошевелился за это время. Его задумчивый взгляд был направлен в никуда. Джинхъюка это маленько беспокоило. Весь остаток дня он просидел рядом со своей парой, бережно обнимая согревшееся тело, пока человек не уснул, привалившись ему на грудь.***
Ким Докча в очередной раз проснулся из-за жара, что раскатывался по всему телу огромными волнами. В последние несколько дней ему было действительно плохо. Поначалу ему казалось, что он попросту простыл, всё же не следовало стоять на холоде после того огромного стресса на организм. Однако горячий чай не помогал, а тело под конец дня уже просто выкручивало из-за жара. На мышцы то накатывала странная истома, то они хаотично сокращались, особенно на животе. И так продолжалось на протяжении всего дня. Дракон куда-то улетел с утра, а ведь он явно знал что к чему. Может это он его чем-то и опоил? В полном раздрае колдун с трудом задремал, провалившись в странное забытье. Ю Джинхъюк не очень хотел покидать свою пару, но требовалось проверить окрестности и барьер вокруг них. Всё было в порядке, но из-за размера территории он смог вернуться только вечером, когда на небе снова загрохотал гром и ливанул дождь. В пещере было тихо. Видимо человек уже спал. После дня закрепления связи дракон переселил свою невесту в их общую комнату. Как бы не сопротивлялся Докча, он всё равно в холодные ночи подкатывался под бок к теплому ящеру. Джинхъюка это более чем устраивало. Сейчас же он шёл после душа в их комнату, когда в нос ударил терпкий запах, заставивший его остановиться, а затем сорваться чуть ли не на бег. Картина, что предстала перед исполином неба, запомнилась ему на всю оставшуюся жизнь. Ким Докча выгибался на разворошенной постели, скинув с себя рубашку, выставив на обозрение бледную кожу, аккуратные ключицы и мягкий живот. Его руки лихорадочно шарили по собственному телу в поисках источника дискомфорта. Темные глаза заволокла белёсая пелена, а из не до конца восстановленного горла вырывались легкие хрипы. Ю Джинхъюк в шоке застыл, после чего по его телу прокатилась волна возбуждения. Зрачок неконтролируемо расширился, и непослушные ноги сделали шаг в сторону лежанки. Ким Докча горел. И пламя, что прокатывалось по его тело, заставило скинуть рубашку и измученно выгибаться на мягкой постели. Глаза заливали слёзы и пот. Он даже не заметил, когда вернулся хозяин пещеры, потому что сознание уже не справлялось с нагрузкой. А потом к нему прикоснулось нечто прохладное, проведя дорожку от живота до груди. Такую волну облегчения он ещё никогда не испытывал. Было так легко и приятно, что он неосознанно потянулся за незамысловатой лаской. А потом ещё и ещё, и ещё… Джинхъюк завороженно наблюдал, как его пара тянется за легкими прикосновениями. Он уже догадался что произошло, но почему-то тянул переход к самому сладкому. Задумавшись он совершенно пропустил момент, когда человек заскулил и перевернул несопротивляющегося дракона. Исполин неба с любопытством наблюдал, как ранее зажатый Докча шустро стаскивает с себя остатки одежды, принимаясь за чужую. Бледное тело в забытье тёрлось о твердую кожу, даже не задумываясь о последствиях. Терпение дракона лопнуло. Ю Джинхъюк с рыком поменялся местами и вцепился в чужие губы, попутно потянувшись за смазкой. В тот раз его человек кричал и сопротивлялся, а сегодня он добровольно насаживался на широкие грубоватые пальцы, доверительно хватаясь за широкие плечи. Дракон с рыком закончил растяжку и сделал стремительный толчок. Человек под ним шокировано распахнул глаза и широко распахнул рот. Ю было невмоготу ждать дольше, поэтому он сорвался на резкие глубокие толчки. Ким Докча доверчиво жался, обхватывая широкую талию ногой. Вторую обвивал мощный чешуйчатый хвост. Джинхъюк с восторгом наблюдал, как его Докча закатывал в удовольствии глаза, выгибался до хруста и негромко постанывал. Оргазм был подобен вспышке. Дракон в наслаждении расправил крылья и встопорщил чешую. Его пара плотно сжималась вокруг него, принимая всё, что он давал. Постепенно нега схлынула, а крылья и чешуя легли на место. Ю завороженно поглядывал на звёздочки в глазах читателя, не спеша выходить из разморенного тела. Прошло наверное с десяток минут, когда колдун внезапно дернулся, а его тело снова напряглось. Верховный Король с нетерпением наблюдал, как ясные до этого глаза снова заволакиваются пеленой, а бледные хрупкие руки, подрагивая, тянутся к крепким плечам. Джинхъюк на пробу качнул бёдрами, получив в ответ тихий стон и задрожавшее тело. Это была длинная ночь…***
Следующие несколько дней Докча потратил, чтобы прийти в себя. Ему было одновременно стыдно и противно. Он сам набросился на Джинхъюка? От осознания этого факта ему хотелось истерично смеяться. Он проснулся на следующий день после особо сильного приступа, чтобы с удивлением понять, что жар прошёл, а сам он ничего не помнит. За окном было солнце, которое было уже в зените. Рядом спал дракон, крепко обнимающий его за талию и плечи. Кое-как выскользнув из удушающего захвата, Ким понял, что не может встать, потому что ноги его совершенно не слушаются, а поясницу простреливало так, как будто у него радикулит. Ему срочно требовалось умыться, чтобы привести мысли в порядок, и, видимо, к желанной воде придётся ползти… — Проснулся? — горячие руки обхватили торс прежде чем удалось сползти с кровати на пол. Ю тянуло на нежности, что было не редкостью, но не с утра. Подобное было только… когда он… Читателя будто парализовало, когда он наконец понял, что именно произошло. Он мог злиться, обвинять, что этот Солнечник ему что-то подсыпал, но ведь здравый смысл говорил ему, что дело тут вовсе не в этом. Колдуну стало противно от самого себя, поэтому он на время выпал из реальности. В то время как Джинхъюк ласково потирался щекой о теплое плечо и тихонько урчал себе под нос. Подумать только… самый грозный исполин неба, которого боялись не только остальные расы, но и собственные сородичи ластился к своей паре подобно робкому котёнку. Кто бы знал — не поверил. Мысли Докчи наконец вынырнули из того хаоса, что воцарился там после осознания произошедшего. — Мне… мне нужно принять душ, — голос хрипел, потому что не успел восстановиться до конца, а горло снова перенапряглось. Ю плавно поднялся и подхватил свою пару, направившись в купальню. В тёплой воде сведённые судорогой мышцы наконец расслабились, но оттолкнуть по-прежнему льнущего к нему дракона не было сил. А ещё Ким чувствовал себя немного странно. Его тело словно приобрело что-то новое и непонятное. Он никак не мог сформировать свои ощущения полностью, но что-то в нём явно изменилось, и дело было в каком-то аспекте драконьей магии. Колдун тихонько поднял взгляд на Джинхъюка. Тот явно знал что с ним происходит и смотрел с каким-то странным ожиданием. Докча что-то упускал, но слабость и небольшая тошнота мешали ему спокойно думать. Он привык убегать от проблем, поэтому убедил себя, что ничего не происходит, что всё в порядке, что все пройдёт… … Не прошло. Его больше не лихорадило, и приступов подобных недавнему больше не было, зато через неделю его вдруг вырвало прямо с утра. Пустой желудок судорожно сокращался, что казалось — вылезет наружу. Начались постоянные приступы слабости, судороги ног, рук, колдуна стало знобить. И панацея во всех случаях была одна — Ю Джинхъюк. Его благословение, которое от обычного присутствия рядом стабилизировало его состояние, и проклятие, потому что он явно всё знал и именно он был повинен во всем этом. — Позови Ли Сольхву. Она ведь умеет лечить? — утро второй недели его недомогания началось с просьбы. Принёсший завтрак дракон застыл на месте. — Мне нужно, чтобы она меня осмотрела, — и тогда Ким впервые увидел, как всегда горящие нежностью к нему глаза наполняются бешенством. Чешуя на теле встала дыбом, оскалились клыки. Дракон выглядел грозно, однако читатель не спешил бояться, потому что не боялся смерти, а самое страшное он уже пережил. Так он думал… — Ни. За. Что! — Ю выплёвывал слова, на каждый свой шаг. — Но Я…! — и в этот момент его тело сковало, будто стальными тисками, а в пещере послышался ужасный рёв. — ТЫ ТОЛЬКО МОЙ! — Джинхъюк нависал над ним ощутимой угрозой, потом его глаза сверкнули, а колдун понял, что его тело начинает двигаться не по его воле. До этого сжавшееся в защитном положении тело расправлялось, а его голову будто сковали тиски чужой воли. — НИКТО НЕ ИМЕЕТ ПРАВА ДАЖЕ СМОТРЕТЬ НА ТЕБЯ. ТЫ ЛЮБИШЬ ТОЛЬКО МЕНЯ… — Нет!.. — ТЫ БУДЕШЬ ТОЛЬКО СО МНОЙ… - НЕТ! Воля Докчи корчилась и сопротивлялась, из-за чего его глаза крепко зажмурились, а голова моталась из стороны в сторону, будто в лихорадке. Постепенно его сознание будто засовывали в клетку, и как бы сильно он не кричал, его рот в реальности не издавал ни звука. Так он и оказался ловушке собственного сознания.***
Это было подобно кошмару. Бесконечному, ужасному кошмару. Читатель никогда не думал, что однажды жизнь сделает так, что он будет в состоянии управлять своим телом исключительно ночью, когда тиски чужой воли всё же немного отступали. В остальное время он будто наблюдал за собой со стороны. Его тело ему не подчинялось. Поначалу он думал, что дело в самом драконе и его магии, пока до него не дошла одна простая истина.Драконы могут внушить страх и уважение, но не могут навязывать свою волю.
Всё дело было в его метке. Через неё Джинхъюк получал контроль над своим суженным, но чтобы не спать исключительно с куклой он давал временный контроль. Хотя Ким Докча предпочёл бы в эти моменты в реальности не оказываться, поэтому он закрылся. Вместо этого он решил попробовать действовать наоборот. Каждый сильный колдун умел не просто чувствовать своё ядро маны, но и входить в подсознание, чтобы увидеть его. Читатель тоже умел это делать, но без надобности так глубоко он никогда не спускался. Его ядро было приятного тёмно-синего оттенка, с яркими белыми искрами, пробегающими по поверхности. Само подсознание походило на огромную библиотеку. Тут жили его истории, они ухаживали за его ядром и питали его. Докча решительно двигался между стеллажами. Впереди виднелся тусклый свет. Именно там было то, что он искал, но когда шкафы наконец закончились, Ким в шоке остановился, после чего ему пришлось зацепиться рукой за полку, чтобы не упасть на ослабевшие ноги. Рядом с его ядром парило ещё одно — поменьше. Чёрное, как самое непроглядная ночь, но иногда на поверхность будто пробивались фонтанчики теплого света. Чужак оплетал его собственный источник и будто напевал что-то. А ещё его сферу оплетала непонятная сеть. Плотная, её невозможно порвать, но вполне можно попытаться стянуть. Колдун решительно приблизился к ядру и тихонько окликнул свои истории. Когда непонятная сетка была стянута, его источник заискрился ярче, но соседний, чужой будто стал тянуть его силы ещё больше. Докча уже думал коснуться канатов, что сцепляли дуэт, как его сознание будто бурным поток подхватило и понесло на поверхность, а в темноте будто раздался оглушительный рёв.Ким Докча проснулся.
В пещере не было никого, кроме него. Блокаторы Джинхъюк снял, поэтому сейчас ничего не сдерживало его магию. Метка тревожно шевелилась под кожей, чувствуя, что задумал её носитель. Колдун подорвался очень резко, быстро откинул одеяло и побежал искать себе одежду. Вытянув первое, что попалось ему на глаза, он быстро натянул это на себя и, подвязываясь прямо на ходу, рванул к выходу. Пещеру всё так же окружал барьер, но теперь он не являлся для него преградой. Ещё Киргиоз ворчал, что его ученик слишком прыткий — для Докчи никогда не было особо трудным обойти любой барьер. Старый колдун как-то сказал, что когда-нибудь мальчишка и сквозь стены проходить научится, лишь бы избежать проблем. Пройдя невидимую стену, Ким сорвался вниз. Ему ещё никогда не доводилось активировать магию полёта на ходу, однако сейчас это было жизненной необходимостью. За спиной у колдуна развернулась пара темных перьевых крыльев, его тряхнуло и подняло в воздух потоком встречного ветра. Ещё никогда Докча не развивал такой скорости. Ему, конечно, и раньше приходилось использовать эту магию во время боя, чтобы разогнаться на достаточно высокой скорости, но в этот момент, это было его единственным шансом вырваться из кошмара. Ким максимально тщательно спрятал своё присутствие, попросив об этом мелькающих рядом духов, и на всей возможной скорости рванул вперёд. Ему требовалось улететь как можно дальше, прежде чем использовать телепортацию прямиком в Священное государство. Мужчина надеялся, что его друзья сейчас там. На крыльях колдун летел всю ночь, его тело продрогло от холодного ветра, что дул в долине. Живот почему-то сжимало незнакомыми спазмами, из-за которых он был вынужден останавливаться. И чем дальше читатель улетал, тем чаще приходилось делать перекур. Ближе к рассвету Докча остановился и лег подремать, в душе молясь, что дракон если и обнаружил его пропажу, то хотя бы не сразу его найдет. Рядом летали духи, что тревожно шептались и делились с ним крохами своей магии. Такой щедрости от них Ким ещё не разу не видел. Обычно это он выбрасывал им немного сырой маны В любом случае, колдун чувствовал, что ему это было нужно, потому что прошло больше часа, а его магия восстанавливалась почему-то очень медленно. Ну зато боль немного отпустила. Ближе к раннему утру, когда солнце уже поднялось достаточно высоко, Докча начертил магический круг, потому что не был уверен — хватит ли ему сил совершить далёкий пространственный скачок. В лесу поднялся нехороший ветер, поэтому мужчина спешил как мог. Спустя минут двадцать опушку, где он остановился озарило мягким светом, а сам Ким пропал из этого места. Никто, кроме зверей не слышал, как небо над лесом сотряслось от ужасного воя…***
— Ю Миа! Ю Миа, где ты? — заостренные ушки маленько черноволосой девочки дернулись, и она оторвалась от созерцания красивых рыбок в пруду. Ей частенько хотелось их схватить, но папа ей не разрешал лазить в воду, боясь, что она утонет. Глупый папа совсем ничего не понимал! Зеркальные карпы, если бы они были людьми, в этот момент могли вздохнуть с облегчением. Маленькая бестия попыталась тихонько уползти в другое укрытие, как её за талию подхватили такие родные бледные руки. — Папа! — ребёнок обернулся, чтобы увидеть как приятно сияют глаза её родителя. Мие нравились глаза её отца. Пусть его внешность казалось самой обычной, девочка точно знала, что её папа был самой необыкновенной личностью. Докча только тяжело вздохнул, когда увидел, что коленки и ладошки девочки снова в грязи, а любопытный нос в саже. Ну и что ему делать с этим непоседливым ребенком? Мужчина развернул свою маленькую принцессу и посадил к себе на руки, а та шустро ухватилась за его шею. Ей только недавно исполнилось три года, а она уже была такая шустрая! Колдун пригладил растрепанные волосы своей дочери и направился обратно в храм, где у него были некоторые дела. Прошло примерно четыре года с тех пор, как он сбежал из логова дракона. Когда он прямо посреди службы в храме появился в вспышке света, многие прихожане пали на пол. Там же он и потерял сознание. Упасть на пол ему не позволил архангел, одни из немногих, что проживали в священном городе. С Михаилом у колдуна были далеко не дружеские отношения, их можно было даже назвать врагами, но почему-то именно он взялся за его лечение. Именно этот невыносимый мужчина говорил с ним, рассказывал о его состоянии, пояснил, что именно с ним происходит, именно он рассказал, что Докча носит под сердцем дитя дракона. Словом, они наконец поладили, чему одновременно радовалась и раздражалась Уриэль — его местная фанатка. Чем-то Ким приглянулся этому архангелу, так что она была самым верным его соратником на священной земле, именно она и Михаил запечатывали его метку. Татуировка дракона после закрепления связи стала крупнее. Сам вид дракона немного изменился: его глаза стали синими, а на крыльях и позвоночнике появились блики звёзд — вот такой была его окончательная метка. После запечатывания она поблекла и перестала двигаться. Однако даже так оставалась одна серьезная проблема. Сам факт беременности Докча довольно долго не принимал, потом его несколько дней лихорадило, накатывали панические атаки и истерики, но, когда он впервые почувствовал, как маленькая ножка аккуратно пихает его в руку, его сердце дрогнуло. Колдун не мог убить эту жизнь, и тут были виноваты не столько его нежелание и догматы священной земли, сколько законы природы, что защищали маленьких исполинов неба ещё в утробе матери. Беременность давалась Ким не легко. Его друзья, что приехали в Священное царство сразу после получения письма после его долгих поисков, помогали чем могли. Плод пил его магию, однако ему требовалась она и из вне. Союнг и её наставник, что прибыли к колдуну на помощь были вынуждены вливать в него драконью магию — лишь бы Докча остался жив. Спустя месяцы мучений на свет появилась малышка Ю Миа, которую приняли все члены их компании. Докча боялся, что в его душе родится неприятие, но стоило ему взять ребёнка на руки, как в душе зародилось некоторое умиротворение. За время плена у дракона и его беременности Ким не очень следил за своим внешним видом, поэтому его волосы значительно отросли. Малышка очень любила если не хвататься за них, то просто зарываться носом. Друзья этой особенности умилялись особенно сильно. Маленькая принцесса совершенно не походила на своего человеческого родителя. В наследство от него ей достался лишь тёмный цвет волос и слегка синеватые глаза. Однако на их дне не блестели маленькие звезды, волосы были довольно послушными и вились на концах, её кожа была темнее, а черты лица хранили в себе сущность её второго родителя, даже уши не походили на человеческие. Однако Докча всё равно её безумно любил и баловал. И так же сильно его в ответ любила дочь. Миа частенько рассматривала своего отца. После её рождения он остриг волосы, но на виске оставил длинную прядь, которую заплетал в тонкую косичку. — Так делают все колдуны, у которых появляется семья, — девочке нравились волосы её отца. Они всегда пахли чем-то неуловимо знакомым — травами и свободой. Глаза её отца были будто самая глубокая бездна, что пугала всех своим холодом, но для неё и его близких она светилась самыми яркими звездами. Черноволосая принцесса любила его ласковые руки, что ласково гладили её по головке, если у неё что-то получалось. Кожа у её Докчи почему-то была неестественно бледная. Порой Миа жалела, что она почти ничего не унаследовала от этого человека. По вечерам её папа рассказывал ей самые увлекательные и интересные сказки. Единственное, что омрачало жизнь девочки — у неё не было второго родителя, а рядом с единственным крутилось слишком много посторонних. И если компанию авантюристов она ещё хоть как-то терпела, то многочисленных почитателей практически ненавидела. А ещё ей было безумно скучно. Судя по рассказам, её папа — сильнейший колдун континента. Так почему же он сидит в это чертовом королевстве? Почему не путешествует как раньше? Эти вопросы без конца мучили черноволосую головку, пока в одни из дней к ней не пришла идея: если папа не хочет показывать ей мир за пределами маленькой страны, то почему бы не посмотреть самой? Она ведь обязательно вернётся до заката. Поэтому в один из солнечных деньков маленькая девочка, пока Докча был в храме тихонько пробралась на отъезжающую повозку, где заснула в предвкушении, даже не подозревая какую панику она вызвала своим исчезновением… Ну а пока её отец в панике метался сначала по парку, где оставил дочь, а потом по улицам, девочка выехала за пределы Священного царства. Что ж, первый опыт можно считать неудачным. Именно с такими мыслями Миа смотрела на высокого человека перед ней. Когда повозка, в которой она уснула, добралась до ближайшего городка, девочка тихонько слезла и растворилась в незнакомых улицах. Если в месте, где она жила местные в основном носили одежду светлых тонов, расписанную рунами, то здесь маленькую бестию ожидало куда большее количество цветов. Правда подавляющее большинство предпочитало черный, коричневый и серый, и хотя фасоны значительно отличались от того, что Миа видела раньше, ей довольно быстро наскучило рассматривать проходящих мимо людей. До обеда она без особых проблем осматривала необычную для обыденности среду, пока не натолкнулась на подозрительного дяденьку. В отличие от сверстников маленькая принцесса была намного сильнее и выносливей, но даже она знатно устала и проголодалась, без остановки бродя по шумным улицам. И стоило только ей присесть на лавочку, как через короткий промежуток времени к ней поспешил подсесть незнакомый мужчина. — Привет, малышка. Ты потерялась? — Миа нахмурилась. Вот уж чутьё на плохих людей у неё было папино, поэтому она легко разоблачила этого слащавого человека. Тот явно хотел ей навредить. Однако губы её расплылись в широкой улыбке. Незнакомец уже потянулся к, как ему казалось, наивной жертве, как бестия спрыгнула со скамеечки и рванула в неизвестную сторону. Маленькие размеры тела позволяли ей петлять в плотном потоке людей, однако преследователь оказался упёртым. Рано или поздно он бы догнал уставшую малышку, если бы она вдруг не увидела впереди странно высокого незнакомца. Почему-то именно к нему малютка и решила обратиться за помощью. Мужчина уже свернул в тихий переулок, когда черноволосая принцесса нагнала его и вцепилась в плащ. — Спасите, пожалуйста! — её синеватые глаза с мольбой смотрели в серые, цвета сумрачного неба. В этот момент из-за поворота наконец вырулил преследователь. Стоило ему начать требовать, чтобы тот отдал малышку по-хорошему, как саму Миа подхватила сильная рука, а на ушко тихо шепнули: — Не смотри, — после этого раздался крик и какой-то бух. Они отошли на какое-то расстояние, прежде чем незнакомец спустил девочку с рук. — Спасибо огромное, если бы не вы, то. Ой! — Джинхъюк с неким недоумением наблюдал, как за его плащ прицепилась причудливая заколка. Он сам не мог понять: зачем взялся помогать этому ребенку, пока с шоком не наблюдал, как рассеивается ранее наложенная магия, и на светлом детском лбу появляются маленькие рожки. — Ну вот! Я же обещала папе… — дракон осторожно присел перед маленькой бестией, чтобы получше рассмотреть маленькие выступы. Это точно были драконьи рога. В детстве у него тоже были такие. Теперь Ю внимательно рассматривал спасённого ребёнка. Девочка была удивительно похожа на него в детстве! Он бы даже мог принять её за сестру — настолько велико было их сходство. А ещё… снимая заколку и надевая её на засмущавшуюся девочку, Джинхъюк вдруг ощутил смутно знакомую магию, отчего его глаза, до этого пустые, засияли, а сердце сделало кульбит. — Как… как тебя зовут? — Ю Миа. Не могли бы вы, мистер помочь мне вернуться домой? Мой папа будет беспокоиться. — Думаю, что смогу помочь тебе. Меня зовут Ю Джинхъюк. — Дракон предвкушающе оскалился.***
Тем временем Ким Докча не находил себе места. Ему не стоило оставлять свою дочь одну! Ведь знал, что она найдёт себе приключения! В последнее время в городе появилось много беженцев, и все как одни утверждали, что города и села уничтожаются огромным чёрным драконом, против которого не справляются даже сородичи. Он и раньше буйствовал, но сейчас стал особенно жесток. Колдун на эти слова сжимал руки до кровавых отметин. Когда-нибудь это должно было произойти. Но что им сделать? Что? Пока в храме велась разработка стратегии, его дочь куда-то пропала. К полудню уже была поднята вся стража, но Миа так нигде и не нашли. Докча уже хотел отправляться в другой город, в надежде найти свою дочь там. — Папа! Папа, я вернулась! — когда у самых ворот его нагнал крик, а по дороге к нему бежала его принцесса. Ким облегченно рухнул на колени, раскрывая свои объятия, куда вклинилась девочка. — Папа, а тот дядя помог мне вернуться! Мы даже полетали! — пока восторженный ребенок лепетал о полете на чужой спине, читатель чувствовал, как замирает его сердце, а глаза расширяются от ужаса, узрев прямо перед ним кошмар, что преследовал его до сих пор. Ю Джинхъюк же смотрел на него со странной улыбкой-оскалом, от которой по спине пробегали мурашки, а сердце билось сильно-сильно. В стремлении спрятать ребёнка от взора этого чудовища, колдун сжал её сильнее, а с ладоней в уставшую дочку полилась сонная магия. Девочка сразу засопела. Между двумя мужчинами установилась удушающая тишина, которую прерывали лишь шум вечернего города и ветер, что бродил у самых ворот. Ноги Докчи будто приросли к земле, налились свинцовой тяжестью, но стоило дракону только сделать шаг вперед, как мужчина подскочил и рванул назад. Дальше всё развивалось со стремительной скоростью: Ким бежал в сторону ворот, где уже всполошилась стража, Ю перетекал в свою боевую форму. Люди в Священном царстве в тот вечер были свидетелями, как небо озарилось зеленоватой вспышкой, и в следующую минуту его заслонила исполинская тень, на груди которой расползалось ярко-алое пятно, после чего на город обрушилось колоссальное количество огня. Ревело пламя, кричали люди, в небеса на крыло поднимались архангелы, а Докча просто бежал, плотно прижимая к себе дочь. — Дочега!!! — Союнг выскочила будто из ниоткуда — Им нужна твоя помощь! Драконид впервые за долгое время увидела у друга такой пустой взгляд. Даже после плена глаза колдуна оставались живыми, а сейчас они напоминали зеркало, что отражало темноту. В гневе заскрипели чужие зубы, и раздался хлёсткий удар пощечины, после чего женщина гневно ухватилась за грудки. — Приди в себя! Ты не боишься даже смерти, чёртов самоубийца! А дракона значит испугался, да?!! Ты сильнейший волшебник континента, чёрт тебя побери!!! Так спаси людей и докажи это!!! Хватит бояться прошлого!!! Но если ты сейчас ничего не сделаешь, то всё повториться по новой!!! Ты думаешь я не знаю, что все те сожжённые деревни мешают тебе спать по ночам?! Так спаси хотя бы этих людей!!! — под конец тирады глаза Ким прояснились, а душа хоть немного наполнилась уверенностью. Мужчина аккуратно протянул спящую Миа подруге. — Подержи её. И начинайте эвакуировать жителей. Когда на город была готова обрушиться очередная волна пламени, а люди в отчаянии смотрели на приближающуюся смерть, в небе вспыхнул барьер. Горожане завороженно обернулись на мужчину в белом плаще, что своими руками только что спас их от смерти. В руках у Докчи появился посох. Он редко им пользовался, но сейчас чувствовал, что это необходимо. Люди смотрели, как лёгким стуком по земле, их прославленный герой вызывает дождь, что тушит жаркое пламя, а в мирное время поливало их поля. Джинхъюк взревел не своим голосом. Читателя трясло от осознания, что будет, если дракон доберётся до него, а потому его губы плотно сжимались, тело жарило от боли, но он твёрдо стоял, возводя всё новые и новые стены. Ангелы и святые рыцари выводили людей, вытаскивали их из-под завалов. В какой-то момент на поле остались только двое — дракон и его наречённый. У Докчи уже плыло перед глазами — настолько сильная боль терзала его тело. К тому же, роды Ю Миа дались ему очень тяжело, а его источник так и не смог восстановиться до конца. Мощность его не упала лишь по тому, что за эти три года в его душе родилось множество историй, связанных с его ребёнком. Запечатление метки только усугубило его расшатанную магическую силу. Сейчас он с огромным трудом удерживал барьер, который раньше никогда бы не вызвал у него затруднений. К боли от ядра прибавлялся дискомфорт в спине. И Ким догадывался, что это было… Эта была его драконья метка, что чувствовала своего второго хозяина. Несмотря на все муки, уступить он не имел права, потому что ему не хотелось знать и думать о том, что будет в случае его поражения. Всё было терпимо до тех пор, пока на периферии мужчина не заметил маленький силуэт. Его маленькая принцесса стояла и завороженно смотрела на горячее пламя, на небесного исполина, что даже не замечала, как с волос упала маскирующая заколка. На детском лобике, чуть с боков, тут же появились маленькие рожки, а спиной развернулись маленькие крылья, что ещё не могли поднять её в воздух. Девочка завороженно шагала вперёд, вводя своего отца в шок, а когда она уже приблизилась к барьеру вплотную, он наконец скинул с себя оцепенение. — МИА!!! — колдун ничего не успел сделать: последняя волна атаки схлынула, когда дракон уже подхватил маленькую чертовку, та завороженно сидела в чуть сжатой лапе. — МИАА!!! — Зрение размывалось, ноги подкашивались, но мужчина упорно пытался приблизиться к исполину, который довольно оскалился, после чего взмахнул крыльями и стремительно улетел. — НЕЕЕЕТ!!! — Этот день стал для Докчи худшим.***
Джинхъюк объявился спустя пять дней. Всё это время Ким не спал толком. Под его глазами залегли тёмные круги, совсем такие же, когда он только сбежал из логова дракона и не мог нормально спать. Всё это время читатель разгребал завалы, хоронил людей, чинил дома. Его магическое, моральное и физическое истощение достигли пика. С друзьями, что не уследили за ребёнком он сначала поругался, отказывался слушать, пока за дело не взялся Михаил. Архангел отвесил ему затрещину и уложил спать. Усталость стала немного меньше. А потом он и Уриэль долго разговаривали с ним, после чего мужчина извинился перед компаньонами, те чуть ли не ревели, когда просили прощения в ответ. Каждый чувствовал себя виноватым. Ю пришёл к нему в дом на рассвете шестого дня, когда колдун в очередной раз сидел без сна. Появление рослой фигуры в его доме вызвало удушающую панику, и кружка, которую он держал в руках, рассыпалась при ударе об пол. — Что тебе здесь нужно?! — Джинхъюк не разозлился, когда пара закричала на него хриплым от недосыпа голосом. Состояние его человека ясно говорило, что тот всё это время себя изводил переживаниями о дочери. Но ведь это был и его ребёнок тоже. За эти пять дней они познакомились поближе. Помимо внешности Ю Миа взяла от него некоторые черты характера, однако сказывались привычки и окружение, поэтому во многих её действиях мужчина видел отражение действий колдуна, что сейчас сидел перед ним. — Ты действительно не догадываешься? — Ким крупно вздрогнул, однако страх приглушало беспокойство о дочери. — Где Ю Миа? Что ты с ней сделал? — С ней всё в порядке. Ты даже можешь увидеть её, не за просто так, конечно. — ухмылка, что расцвела на лице вторженца стала предвкушающей, — к тому же следующей моей атаки этот город не переживёт. Твоя магическая сила ведь так и не восстановилась? — Как ты?.. — Джинхъюк приблизился к замершей фигуре и, оперевшись на спинку кресла приблизил своё лицо к чужому. В глубине его души ширилось неудовольствие тем, каким измученным выглядел его человек. Дракон мысленно утверждался во в мнении, что никто не сможет позаботиться о читателе лучше, чем он. — Если хочешь увидеть дочь, то я буду ждать тебя завтра на закате за пределами городских стен. Однако помни: моё терпение не вечное. Если ты не придёшь, или на меня нападут, я унесу тебя отсюда силой, но тогда погибнут тысячи. Подумай об этом, мой наречённый, подумай… — после чего Докча остался в комнате один. На полу всё так же валялись осколки чашки, темнело пятно остывшего кофе, по щеке колдуна катилась единственная слеза.***
Читатель стоял на пригорке, обдуваемый ветром и освещенный лучами закатного солнца. Мысли его были пусты, однако на душе лежал просто огромный камень. Разговор с остальной компанией дался ему тяжело, потому что пришлось во всеуслышание признаться: у него нет сил, чтобы как-то повлиять на ситуацию. Сейчас Ким не мог защитить не то что других, а даже себя. Выход оставался один, самый горький из всех — уйти с драконом добровольно. Прощаться было тяжело, особенно друзьям, которые впервые чувствовали себя так беспомощно. Всё время колдун с их помощью выполнял самые сложные миссии. Он развивал их, по своему заботился и любил, однако сейчас авантюристы, архангелы, нелюди были не в силах сделать что-либо. Только отпустить. Потому что сладить с Верховным королём не дано никому. В этот миг они стояли у входа в город. Небо накрыла тень, и вскоре перед читателем на землю сел исполин. Ю чуть уменьшил свои привычные размеры и наклонил туловище к земле, позволяя человеку забраться к нему на спину. Докча немного колебался, но всё же осторожно забрался, Джинхъюк тут же приподнялся, не давая передумать. Колдун в последний раз взглянул на друзей и махнул им рукой, прежде чем огромное тело совершило толчок и поднялось в небо, чтобы направиться в место, которое станет для человека тюрьмой.***
— Миа! Миа! — Докча сразу же соскочил с приземлившегося дракона, подвернув ногу при приземлении, однако совершенно не чувствуя боли, потому что самым важным оставалось убедиться безопасности дочери. — Папа! Папа! — черноволосая девочка резво выскочила навстречу и поспешила вклиниться в объятия присевшего на колени родителя. За эти пять дней она узнала правду о своём происхождении. У неё, оказывается никогда не было матери, под сердцем её выносил человек, который заботился и любил три года. Маленькая принцесса довольно легко приняла этот факт, всё она была истинным драконом, на колдуна она не обижалась, любить меньше тоже не стала. Просто теперь у неё наконец появился второй родитель, который обещал ей, что скоро вся семья вновь будет вместе, и на этот раз никакие люди этому не помешают. Сейчас она действительно обнимала самого близкое ей существо, которое видимо слишком устало, что аж начало проваливаться в сон, не разжимая рук. Джинхъюк, обратившийся в человека, осторожно перехватил расслабившееся тело, позволив ребёнку выскользнуть. Докча действительно уснул. — Миа, уже поздно. Иди спать. Я позабочусь о нём. — Точно? — Абсолютно. Завтра утром ты сможешь его увидеть. Так что, чем раньше заснёшь, тем быстрее сможешь убедиться, что всё в порядке. Девочка чмокнула бледную щеку папы, повторила действие с лицом склонившегося отца, после чего скорее побежала ложиться, уже предвкушая, как завтра сможет столько рассказать папе-Докче! Ю же согнал улыбку с лица и щелчком пальцев установил на детской комнате барьер, что не пропустив внешних звуков, после чего подхватил уставшее тело и направился в купальню. Терпеть больше не было сил. В комнате дракон трепетно раздел пару и опустил в горячую воду, соскользнув следом. Метка на чужой спине свернулась клубком и сильно поблекла, заставляя Джинхъюка плотно поджимать губы. Клыки удлинились и тут же впились в оборотную сторону шеи, после чего татуировка зашевелилась и чуть-чуть приобрела краски. Человек дернулся, но в сознание не пришёл. Мужчина же соскользнул рукой ниже, прикусывая губу. За эти три года он не раз вспоминал, как касался бледного тела, как его грубоватые ладони скользили по чужой прохладной коже, как человек выгибался и стонал в его объятиях. Всё это доводило не чувствующего другого конца связи дракона до исступления. Сейчас он едва сдерживался. Тело уже забыло его прикосновения, но ничего — он напомнит. Развернув Докчу к себе лицом и, подхватив упругие бедра, Джинхъюк сделал аккуратный толчок, закатывая глаза в блаженстве. Читатель завозился в его объятиях, однако магическое и моральное истощение заперли его сознание слишком глубоко, чтобы колдун мог проснуться. Ю в блаженстве порыкивал, раз за разом проникая в принадлежащее ему тело. Всей кожей он источал магию, метка шевелилась всё более активно, становилась ярче и четче и к моменту кульминации стала даже лучше, чем была до их расставания. Джинхъюк довольно дышал, его нос зарывался в чужие волосы, губы целовали прикрытые веки. Впервые за почти четыре года ему было ОЧЕНЬ хорошо. Чуть позже мужчина немного пришёл в себя и вымыл себя и свою пару, после чего нацепил на хрупкую фигуру уже привычные вещи и утащил его в комнату. Стоило только им оказаться под одеялом, как дракон подгрёб человека к себе поближе и закрыл глаза. В эту ночь он снова почувствовал себя счастливым.***
Просыпаться не хотелось, ведь даже назойливое солнце не мешало ему и не светило в глаза, однако организм требовал хоть какой-то активности. Докча открыл глаза и с удивлением понял — ему легче. В теле наконец чувствовался приемлемый уровень магии, а само оно перестало походить по ощущениям на мешок с песком. Он отдохнул. Ему было лучше. Ким уже хотел довольно подскочить, когда поясницу разломило знакомой болью. Рука невольно метнулась на спину. Колдун опустил глаза и до побеления сжал губы. Ну да, а чего он собственно ожидал? Что дракон оставит всё как есть? Не будет трогать его запечатанную метку, не притронется к телу? Это было… наивно. — Папа! Ты наконец проснулся! — названный тут же поднял голову и, улыбнувшись, раскрыл руки, чтобы подбежавшая девочка смогла сразу запрыгнуть к нему в объятия. Миа радостно тёрлась носиком о лицо отца. Она знала, что тот ужасный соня, но сегодня ему действительно нужно было отдохнуть. Маленькая принцесса радостно рассказывала чему её научил второй родитель, когда Джинхъюк тихо проскользнул в комнату и присел на кровать. Человек в её объятиях напрягся, но отстраниться от сильной руки не посмел, позволил поставить на колени поднос и коснуться метки. Миа с интересом наблюдала теперь уже за подвижным рисунком. Раньше папа не любил показываться перед ней с голым торсом и уж тем более давать рассматривать странный рисунок на спине. Сейчас же яркая картинка сама смотрела на неё с чужой кожи. Тем временем папа Докча наконец позавтракал и соизволил встать с кровати. С удивлением девочка заметила, что походка его пока ещё недостаточно ровная. Колдун еле доковылял до гостиной, где оба дракона усадили его на диван, а Миа сбегала за книгой. До самого вечера оба исполина неба слушали плавный голос, который зачитывал им очередную историю. Ближе к ночи девочка начала зевать, и Ким, ласково улыбаясь, понёс её спать. Ноги после бурной ночи двигать не хотелось, хотя по сравнению с первым его разом было не слишком-то больно. А уж ради его маленькой принцессы он был готов потерпеть дискомфорт. Докча уложил Миа на кровать, накрыл одеялом и приглушил яркость светильников, сменив свет в них с яркого солнечного на голубоватый. Колдун на несколько мгновений даже забыл где находится, позволив губам растянуться в тёплой улыбке, а ладони плавно скользить по слегка вьющимся волосикам дочери, пока сзади его не обняла крепкая фигура. Тело читателя тут же оцепенело, а лицо превратилось в непроницаемую маску. — Пора и нам спать… — Ю ласково тёрся о чужую шею, наполняя лёгкие чужим ароматом. Это было… даже более чем приятно. Его руки уже неосознанно приподнимали тело и волокли его из детской комнаты. — П-постой! Погоди! — Докча начал слабо вырываться из чужих объятий, однако вновь оказался в ненавистной ему комнате, мельком увидев, как на детской вспыхнул барьер. Ким не успел сообразить, а уже лежал на кровати, чувствуя как становится влажной шея. Джинхъюк влажно целовал его в шею, смещаясь выше, переходя на лицо. Когда горячие губы накрыли его прохладные, колдун невольно приоткрыл рот, позволив чужому языку проскользнуть внутрь. Дракон на это прижался плотнее, руки его зашарили по бледному телу. Сам читатель оставался будто безучастным. Он не делал попыток как-то ответить на чужую ласку, вместо этого он внимательно рассматривал своего пленителя. Это был первый раз, когда они оба находились в трезвом уме и памяти. Начни он сопротивляться, особого результата то не принесёт, только разозлит. Ю тем временем начал осторожно стаскивать одежду с себя и своей пары. Человек не помогал ему, но и не сопротивлялся: послушно выпутывал руки из рукавов, сгибал ноги, когда с него стягивали штаны. Кожа Докчи ещё хранила следы вчерашней страсти, и Джинхъюк старался только закрепить результат. На шее, плечах, груди расцветали засосы и лёгкие укусы. Перед самым проникновением дракон поднял глаза на чужое лицо. Колдун пытался выглядеть равнодушным, однако лицо его покраснело, а взгляд он старательно уводил в сторону. Их глаза встретились, когда человек всё же мельком посмотрел на медлившего дракона, чтобы в следующее мгновение выгнуться от нахлынувших ощущений. Джинхъюк ласково тёрся и урчал, сжимал его тело в объятиях, обвивал хвостом и крыльями. Принимать дракона в себя было странно. Ю был большим, вторгался в его тело подобно тарану. Ким всё чувствовал, но одновременно будто и не здесь был. В какой-то момент стало горячо, а потом в основание шеи впились чужие зубы. Читатель невольно дёрнулся от боли, после чего расслабился и прикрыл глаза. Его тело оставалось безучастным, он сам- тоже. На следующее утро всё повторилось: его разбудила дочь, он позавтракал тем, что сготовил для него дракон, они почти весь день читали книги. Только вот ноги в этот раз передвигались почему-то хуже. Магическое ядро было стабильно, энергия била из него ключом, но… мышцы не слушались, не восстанавливались. Докче пришлось на пробу прогнать магию по каналам, чтобы уловить эффект, но слишком слабый, не стоящий внимания. Вечером и ночью всё повторилось вновь. Ким испытывал одно сплошное Дежавю. Его жизнь походила на заевшую пластинку. Снова. Правда однообразные будни не продлились долго, потому что в один день… колун не смог подняться с постели. Его ноги еле-еле подрагивали, однако не слушали команд. С того дня расписание немного изменилось. Передвигаться по пещере он теперь мог только в объятиях дракона, Ю стал больше внимания уделять досугу дочери, стараясь её отвлекать от беспомощного отца. В связи со слишком спокойным образом жизни Докча вскоре стал плохо засыпать, не вырубаясь даже после обычных вечерних игр дракона. Джинхъюк только рад был прижимать к себе ещё не спящего человека, хотя в отличие от него засыпал быстро, умиротворённый тихим дыханием. Потом у читателя стал пропадать аппетит. Со скрипом в сердце Верховный король обратился к целителю. Сольхва внимательно осмотрела пациента, провела короткую беседу. — Он ведь… что-то подмешивает мне в еду, не так ли? — красноречивое молчание было немым подтверждением. Ким только горько усмехнулся, сжав в руках легкое покрывало. Целительница ободряюще сжала его руку. Для остальных его проблем дала лечебную настойку и покинула пещеру, бросив на прощание печальный взгляд. Читатель мог только признательно ей кивнуть. Так потекли его дни. Миа всё меньше беспокоила его днём, занятая обучением со вторым своим отцом, посвящая первому вечера. Докча послушно пил настои, разминал самостоятельно мышцы и ооочень медленно передвигался по пещере. Потому что быстрее не позволяли ноги. Джинхъюк с удовольствием возился с маленькой черноволосой копией, носил своего человека на руках, приносил тому разные вещи, дабы тот не скучал, готовил, а в хорошую погоду он выносил колдуна в плетёном кресле на улицу — погреться на солнышке. Его мечты сбылись: у него наконец была семья, о которой он так грезил. Скоро его маленькая принцесса встанет на крыло, научится оборачиваться и отправится в собственный путь. Так летели дни, недели, месяцы, годы. Докча вдруг поймал себя на мысли, что перестаёт следить за током времени. Его Миа выросла, похорошела, совсем скоро собиралась покинуть семейное гнездо, а ведь совсем недавно она была трёхлетней малышкой, что робко держалась за его плащ и заливисто смеялась, когда он подхватывал её на руки. Его принцесса по прежнему проводила с ним уютные вечера, спрашивала совета — куда стоит направиться в первую очередь. Ким… не изменился с тех пор совсем, разве что… глаза его выцветали с каждым годом всё больше, а под ними иррационально неправильно залегали огромные синяки, придавая лицу хрупкость и болезненность. Джинхъюк беспокоился на этот счёт, но эти эмоции колдуна не достигали. Как дракон был глух к его желаниям, так и мужчина оставался глух к его чувствам. Он уже даже ненавидеть его не мог. Это не было равнодушием, но вполне можно было охарактеризовать нездоровой привязанностью. Ю с годами будто погружался в пучину безумия. Его дочь выросла, теперь он воспринимал её как угрозу для своей пары. Это был его ребенок, которого Джинхъюк по прежнему любил, но пересилить себя, перестать ревновать не получалось. День отлёта Ю Миа стал для него благословением. Докча же смотрел вслед улетающему силуэту с немой обречённостью. Дракон бережно обнял его за плечи. — Пойдём домой? — Докча согласно прикрыл глаза и позволил чужим рукам подхватить его под коленями. Его прижали к телу и аккуратно уносили с улицы. Колдун напоследок взглянул на небо, после чего размяк. Кажется сегодня его мир рухнул окончательно…