Кит настороженно сжимает пальцами кинжал около своего бедра, оценивающе смотря на оппонента. «Словно в зеркало смотрю, только он побольше» проскальзывает в голове у Когане. Он сводит брови к переносице и, внезапно услышав собственный смех, — не из своего рта, на минуту! — недовольно фыркает:
— Что смешного?
— Я был таким забавным в пятнадцать.
Эта фраза окончательно добивает подростка.
×××
В гостиной неизвестного одному, но родного другому дома стоят на столе две чашки чая, лежит красный баярд, повязки с запястий, под которыми Кит-не-Кит прячет кинжалы и сами кинжалы. Оригинальный набор, мама посмеялась бы и точно оценила бы, припоминая потом при каждом удобном случае.
— Значит, к вечеру я вернусь обратно? А ты? Сколько тебе? Двадцать два? Или говорить «мне»? Нихера не понимаю, — недовольно рычит последнюю фразу себе под нос Кит и, что удивительно, Кит, но уже другой, постарше, закатывает глаза.
Его маленькая версия — сгусток агрессии и социофобии, который не идёт на контакт ни с кем. Только с Широ и то если сильно повезёт и Марс встанет на место Юпитера в параде планет. Над этим он работал и работал в своё время, когда пришло резкое осознание, что пора что-то в себе менять, а не просто шарахаться от людей как от огня и грубить им. Но, честно признаться, не сработало до конца до сих пор. Немногословность осталась с ним что в восемнадцать, что в двадцать, что в двадцать два.
— Называй как хочешь, — пожимает плечами Кит и еле сдерживает в себе смешок. Маленькая версия задумчиво начинает жевать губу. Это нервная привычка, от которой он не избавился и по сей день. — Мне двадцать два, тебе пятнадцать. Ничего не хочешь у меня узнать?
О, мини-Кит хочет. Это Когане помнит по своим мыслям, а сейчас видит по горящим глазам. «Сто процентов хочет спросить, когда обогнал Лэнса больше, чем на десять баллов на зачётах. Или почему я до сих пор не постригся. Или…», мысли мужчины прерывает резкий вздох:
— А с какой стати я должен тебе верить?! — взрывается подросток и поднимается с дивана одним верным движением, начиная просто ходить кругами по гостиной перед окном и бормотать: — Во время тренировки меня закинуло сюда, я наверняка проиграл придурку МакКлейну в подсчёте снесённых манекенов и теперь ты говоришь что ты — это я, только старше! Какого хера?!
Кит героически, для самого себя, переносит этот всплеск ярости, ждёт, пока подросток успокоится, и равнодушно поднимает чашку с чаем, отпивая. Парню надо успокоиться и переварить бушующее море эмоций внутри себя, заключает Когане, когда мини-версия падает обратно на диван и о чем-то очень усердно думает, жуя губу активнее.
×××
На это уходит ещё почти час. Кит и забыл, как трудно справляться с его маленькой версией. Словно следить и общаться с маленьким неразговорчивым ребёнком, который усердно пытается достать из холодильника молоко и отказывается принимать помощь или хотя бы встать на стул, чтобы упростить себе задачу. Молоко все ещё где-то вне зоны достигаемости, а ребёнок, уже порядком понервничав, только после выброса энергии поворачивается к взрослому и угрюмо просит «помоги».
Ещё час уходит на то, чтобы разговорить подростка. Мини-Кит не идёт на контакт, щетинится и выматывает из Кита всю энергию. Как маленький агрессивный щенок пока на него нацепишь поводок, чтобы вывести погулять. Когане не помнит, чтобы он вёл себя настолько подозрительно и недоверчиво, хотя их в Академии учили именно этому. Особенно, если они столкнутся с чем-то непонятным и, возможно, магическим. После всего, что Кит успел повидать будучи паладином, это казалось какой-то обыденностью и вполне нормальным порядком вещей. Ну, практически. Ладно, он бы тоже удивился, внезапно встретившись с любой версией себя, но первым делом начал бы узнавать что-то стратегически важное. Но эта его версия ещё не прошла даже начальный этап испытаний в становлении собственной личности и, собственно, стратега в том числе.
Поэтому Кит начинает издалека. Он помнит, что в этот момент в его голове происходил фейерверк из вопросов, наскакивающих один на другой, начиная от «почему занавески именно белые?» и заканчивая «изобрели бесконечный двигатель?!». И это знание даёт ему возможность подготовиться морально к сложным вопросам, прежде чем спустя несколько минут разговора
монолога, честно говоря, о важности доверия между самим собой подросток открывает рот:
— Итак, — щурится мини-Кит, наконец забрав уже вторую заботливо переделанную чашку чая к себе на колени, потому что первая давно остыла, — что изменилось в этом будущем?
— В плане?
— Ты построил космический корабль? — пытливо спрашивает подросток и Когане на пару мгновений замирает. Он помнит эту встречу ещё с подросткового возраста, но он совсем не помнит что был за ответ. Семь лет довольно быстро начинают вымываться из головы, если подумать про все приключения красного паладина.
Хорошо, думает Кит, сколько ни готовься, всё равно придется импровизировать, везде соломки не постелишь. Он садится в более расслабленную позу, отпивает пару глотков чая, и кивает:
— В каком-то роде да, — всё же находится ответ.
— И что там? Какие двигатели? Какую систему ты взял за главный корпус? Далеко слетал? — мини-Кит заинтересовано морщит нос и поворачивается к столу, стараясь избегать взгляда со своими собственными глазами. Страшно и странно одновременно, Когане буквально кожей ощущает как агрессия сменяется сначала осторожным интересом, как у впервые оказавшегося дома котенка, взятого из приюта, а затем постепенно накатывающим осознанием, которое с головой накрывает в ватное ощущение спокойствия.
— Всему своё время, мелочь, — хмыкает Кит, переводя взгляд на стол. Точно. Можно ведь просто показать. — У нас будет это. Точнее, у тебя.
Приходится отставить чашку, взять баярд в ладонь, ощутить приятную тяжесть и с характерным щелчком выпустить меч. Мини-Кит сразу поворачивает голову на звук, правда, это скорее выходит по привычке, и в восторге замирает. Будь у него хвост, то наверняка уже им бы завилял.
— Но я им практически не пользуюсь в последнее время, — быстро осаживает подростка Кит и убирает баярд снова на стол. Мини-Кит насупливается и с вызовом бросает:
— Почему?
— Потому что у меня медовый месяц. Спасение вселенной произойдёт и без моего баярда хотя бы чуть-чуть, — Когане вскидывает ладонь около своего лица, демонстрируя кольцо. Ноздри мини-версии опасно дрожат и подросток очень шумно и очень тяжело выдыхает. Кит не сдерживает бесцеремонного смешка: — Что, всё ещё считаешь, что романтика это чушь?
— Отвянь, — вяло огрызается парень, и Кит понимает, что тот просто не был готов морально к этой новости. Ошеломление даже не дало нормально съязвить. — И кто?
Честно, Когане ожидал несколько другой реакции, хотя это было больше похоже на правду, чем его представления в голове о том, как его хватают за руку, долго смотрят, а потом картинно матерятся на него с очень унылым и отчаянным «как ты мог позволить нашей с тобой философии разрушиться?!». Это скорее в духе небезызвестного МакКлейна, особенно в том возрасте, в котором они были с его мини-версией.
— Скоро увидишь, — Когане злорадно прищуривается своими сапфирами и мини-версия недовольно фыркает на это с видом «ну и не хотелось». На несколько минут в гостиной воцаряется тишина. Кит думает о том, что произвел нужное впечатление на самого себя, а мини-версия явно о чем-то, что для него важнее, что он позже и произносит вслух:
— Мы нашли маму?
О, интересный перевод темы, Кит что-то припоминает такое, но Аллура даст ему по шее, если он скажет как есть, поэтому он лишь кивает:
— Нашли. И нет, не пытайся сейчас узнать как, где и почему она нас оставила. Просто… просто нашли и сейчас у нас всё хорошо, окей?
Мини-Кит захлопывает приоткрывшийся для вопрос рот и послушно кивает, опуская взгляд в чашку. Кит мягко приподнимает уголок губ и садится рядом. Наконец подросток осознал и принял факт происходящего, упираясь лбом в чужое плечо. Доверяется. Мама всегда была больной темой. В любом возрасте. Поэтому хочется его, точнее, себя успокоить. Просто погладить по волосам, обнять покрепче и долго-долго монотонно говорить себе не сдаваться, потому что в такие моменты хотелось просто услышать, что у него всё будет в порядке, что он со всем справится и сможет зажить себе в удовольствие.
Это молчание тянется дольше предыдущего. Кит чувствует, как у него колотится сердце и не может понять у самого себя или себя поменьше. Мини-Кит разочарован, что так и не узнал ответ, но так ему же будет лучше. Тогда он не понимал, почему ему солгало своё собственное «я», сейчас же может лишь грустно улыбнуться, чего он не делает, чтобы не нагонять тоску. Лишь обнимает, прежде чем подросток не отстраняется и, неловко почесав затылок, забирает чашку со стола, спрашивая уже следующий вопрос, явно сильно его волнующий примерно наравне с мамой:
— А на Земле всё ещё производят?..
— …сырные шарики? — договаривает за парня Кит и тот кивает. Когане поднимается и ненадолго уходит на кухню, возвращаясь с пачкой сырных шариков и кидая её подростку. Ребёнок. Недовольный и хмурый постоянно, но все ещё ребёнок, вон как уплетает. Конечно, «он» не был на Земле почти три года, проводя всё время на космической станции на учёбе и в вечных тренировках. Лучшим пилотом стать хотел, да? Стал.
Они спокойно хрустят шариками с любимым вкусом ещё из детства. Разговор внезапно уходит о квантовой физике и пространственно-временном континууме, заставляя Кита в очередной раз за этот день пораскинуть мозгами. Отрицать не будет, даже в подростковом возрасте его посещали довольно интересные мысли, над которыми можно поломать голову немного погодя.
×××
Через полчаса с улицы доносится шум машины и Кит только сейчас замечает, как были напряжены мышцы его плеч. Приехал. Мини-Кит, только что забравший со стола скетчбук с ручкой, чтобы наглядно показать что он имеет в виду при строении последнего лётного строя, который они только обсуждали, наоборот, напрягается. Не то чтобы Когане был сильным эмпатом, но наработанная привычка «дипломата» отслеживать напряженность при разговоре по позе, мимике и словам его ещё почти никогда не подводила. Мальчишка садится ровнее, морщит нос активнее, делает штрихи куда острее и отрывистее чем до этого.
— Я дома! — входная дверь хлопает где-то в недрах квартиры и мини-Кит садится на диване боком, чтобы держать дверной проём гостиной в поле зрения, сводя чёрные брови к переносице.
Ох, как же Кит этого ждал! Этого прекрасного выражения собственного лица, которое меняется и вытягивается по мере приближения его супруга. Потому что в свои пятнадцать этот человек — последний, кого мальчишка вообще мог ожидать в качестве роли своей пассии. Спасибо, что уже к тому моменту Кит отрефлексировал своё отношение к однополым парам и теперь не пытался хотя бы в собственной голове отрицать тот факт, что его вполне привлекают парни. Иначе что делать с ещё более агрессивной и рычащей своей маленькой версией Кит просто ума бы не приложил, а драться с самим собой ему не хотелось.
— У меня двоится в глазах? — замирает на входе в гостиную Лэнс и тут же приседает. Над его головой пролетает закрытый пенал
Когане уверен, что если бы кинжал лежал не так далеко от дивана, то полетел бы именно он и врезается в стену позади него. — Ого, значит, не двоится.
— Какого чёрта?! — сипло, почти задушено выдыхает мини-Кит, с нарастающей паникой и отчаянием смотря на свою взрослую версию. Мужчина пожимает плечами и невзначай поправляет складки на своей красной толстовке, блеснув кольцом, чтобы последние кусочки пазла в маленькой головушке сами сложились: — Вы!..
— Это то, о чем ты рассказывал? — Лэнс, кажется, вообще не удивлён, когда Когане кивает, максимально избегая обвиняющего взгляда от самого себя в свою же сторону.
Правильно, потому что Кит говорил об этом. О том, что где-то летом должно такое случиться. Поэтому у него чувство дежавю. Кубинец поднимает с пола пенал, проверяет жива ли стена за ним (там все равно осталась небольшая вмятинка на обоях), подходит к дивану, перетягиваясь через его спинку, чтобы оставить бедную канцелярию на столе, и наконец обращает внимание на подростка, раздраженно скрипящего зубами.
— Привет, мини-сыч.
— Иди нахуй, — скалится подросток и отворачивается. Категорично. Кит знает, что тот внезапно чувствует себя преданным, потому что такой подлянки от самого себя никогда не ожидаешь, — о, а это та ещё подлянка, Когане прекрасно помнит как в пятнадцать-шестнадцать лет накал страстей совсем не в хорошем смысле между ним и МакКлейном был на самом пике. Да чтобы он с таким как Лэнс?! Ещё и замуж! нет, увольте, его обманывают!
— После того, как ты послал меня нахуй, мы переспали, не советую такими словами разбрасыват… Ай! — на этот раз ему прилетает уже от супруга. Придурок, лыбится стоит, игнорируя теперь уже два осуждающих взгляда в свою сторону. Только один это чистое раздражение, а второе, как Лэнс успел выучить за годы совместного существования, обычное негодование его поведением, которое никогда слишком долго не держится на чужом лице, сменяясь равнодушием, или по отношению к нему строгой последовательностью из закатывания глаз и легкого поцелуя в щеку. — За что?!
— За словами следи, — Кит угрожающе тыкает пальцем в чужую грудь, — или я тебя убью.
Мини-версия прислушивается к этому разговору. Как минимум ко второй части, сидя после слов старшего Лэнса в лютом ужасе, краснеющими ушами и неуёмным раздражением. Где-то в глубине души когда-то на пару секунд промелькнула надежда, что со временем Лэнс станет серьезнее, адекватнее и с ним хотя бы поговорить можно будет без намеков на пошлость или драку. Но, как оказалось нет, а значит, ещё всё не потеряно. МакКлейн его боится, как думает мини-Кит, и это греет ему душу. Так же как и осознание, что рациональность осталась его сильной стороной.
«Ну почти, как жаль себя разочаровывать», мысленно поправляет себя Когане, вспоминая о том, что сам тогда думал и представлял. Рациональность и подросток-Кит вещи совместимые примерно как вода и масло — какое-то время смешиваются, а потом всё равно эмоции возьмут над ним верх, потому что Кит слишком часто подавлял в себе эмоции и копил их, в итоге взрываясь. Что, кстати, не есть хорошо, по мнению Когане и, удивительно, психолога, к которому он какое-то время ходил.
— А от кого ещё тогда ему набираться опыта! — возмущённо пыхтит на фоне МакКлейн, заставляя Кита сморгнуть пелену воспоминаний с глаз и перевести взгляд снова на него. Он упирается двумя ладонями в чужие плечи и отталкивает тушу от дивана, намекая ретироваться. Желательно в сторону ванной и помыть там руки после улицы.
— Иди уже! — закатывает глаза Когане и не сдерживает лёгкой улыбки, когда супруг показывает ему язык, прежде чем скрыться. Совсем скоро слышится звук льющейся воды. Он и правда когда-нибудь его убьёт.
— Это розыгрыш? — наконец подаёт голос подросток и Кит, переведя на него взгляд, отрицательно качает головой, вызывая у первого тяжёлый вздох со стоном боли в диванную подушку. Мини-версия молчит с минуту, пытаясь унять в себе бешеное сердцебиение, угомонить желание разораться и подумать логически. И первый вопрос, пожалуй, самый очевидный, который приходит ему на ум это: — Как?
— Как мы начали встречаться? — кивок, — не слушай Лэнса, он всегда городит меньше полезного и больше ереси, но… не мне себе же об этом говорить.
Мини-Кит пропускает лёгкий смешок в подушку.
— Как-то… само, если честно. Сначала поцелуи, потом секс, флирт, разбитые носы, всё в нашем… ладно, в моём стиле, — одергивает себя Кит и ловит настороженный взгляд из-под подушки, — скажешь, что я идиот, раз пустил всё на самотёк?
— Какой умница.
— Может быть. Но, эм. Я не умею говорить словами через рот о своих чувствах даже сейчас. А тогда, на пике подросткового возраста, это был тихий ужас. Ты сам поймёшь о чем я говорю, когда впервые осознаешь эти… точнее не так… сможешь объяснить причину твоих эмоций. Вот, — это было куда труднее, чем Кит представлял. От волнения он снова начал путаться в словах и прямо сейчас он чувствует себя родителем на уроке полового воспитания для своего ребенка.
— То есть, инициатором был я? — вкрадчиво спрашивает мини-Кит и Когане нервно фырчит.
— Как сказать…
— Я бегал за тобой несколько лет, прежде чем ты понял, что это не желание устроить тебе проблемы. А потом сломал мне нос, потому что посчитал, что я издеваюсь, — доносится от входа и оба Кита
точнее две версии одного и того же понимают, что звук воды давно стих, значит, Лэнс слышал минимум больше половины.
Уши Кита вспыхивают. Может, подросток рядом с ним и не осознаёт сейчас почему, но он лично знает — делиться чем-то настолько сокровенным ему тяжело даже с мужем.
Это было максимально трудное начало, не самый радужный период после и совсем непроходимый финал, где они тупо обменялись кольцами без клятв перед самым последним сражением за Землю, за их галактику, вселенную, реальность. Была лишь просьба выжить и оба знали, что не могут взять на себя груз ответственности, чтобы обещать выполнение этой, казалось бы, простой вещи. Потому что война — это страшно. Их отношения построены на шаткой стопочке из подростковых эмоций, чувств, импульсивных действий, болезненных расставаний и крепшей с каждый годом привязанности, сколько бы боли они друг другу не наносили. Они начали не лучшим образом, а затем, совсем юные и ничерта не понимающие в самих себе, попали в самое пекло сражений. Там было не до чувств. Было страшно, хотелось любить и быть любимыми, но не всё всегда идеально. Секс после тренировок, вправление выбитых суставов, поцелуи в места, куда следом наносилась мазь для заживления, мимолетные касания, редкие прогулки глубокой ночью по огромному замку, совместный сон. Одновременно и рядом, и совсем далеко друг от друга.
Мини-Кит ещё не знает что он, на самом-то деле, старше Лэнса, для него время в какой-то момент пошло иначе, но это и не то, что стоит знать подростку. Как, впрочем, и о пережитой боли, за которую он будет переживать ещё больше чем есть сейчас, и о проблемах, свалившихся в ту пору на его больную голову.
Между Когане-МакКлейн альянсом никогда не было всё легко и просто, как бы им обоим не хотелось бы. Может, при других обстоятельствах или в другой вселенной — да. Тогда — нет. Здесь и сейчас, имея возможность просто проваляться целый день в кровати, нашептывая друг другу признания в любви — да. Сейчас всё хорошо. Но Кит не будет замазывать тоналкой глубокий шрам на руке, а Лэнс не видит смысла перекрывать операцией свои шрамы на ногах и груди, оставленные друг на друге во время их ссор и сильных разногласий. Настолько сильных, что простой дракой дело не решалось, когда им просто надо было выпустить пар. Это их прошлое, которое предстоит ещё пережить их маленьким версиям, и за которое уже поздно стыдиться, потому что это произошло.
Кит старается незаметно выпустить весь воздух, что он задержал в груди на время своих размышлений, и ощущает теплую ладонь на своём плече. Конечно же МакКлейн знает о чем он сейчас думал и вспоминал, поэтому оказывает посильную ему поддержку.
— Значит, сломал тебе нос в начале этого… — мини-Кит, видимо тоже задумавшись о чем-то своем и не спешащий фыркнуть на этот небольшой жест любви, обводит рукой воздух, обозначая пространство между супругами, намекая на их отношения.
— И довёл до истерики, — тихо добавляет Кит и с пристыженным стоном прячет лицо в ладонях под смех Лэнса, стоящего все ещё за спинкой дивана за ним. Родные горячие ладони аккуратно массируют ему плечи, но это не мешает ему бубнеть: — Мы тогда так разорались друг на друга…
Возможно, если бы он поднял голову, то заметил бы, какие маниакальные огоньки вспыхнули в своих глазах напротив. Мини-Кит отводит взгляд и жуёт губу, мнясь и не решаясь спросить, поэтому из-за повисшей тишины начинает Лэнс, вырывая супруга из ладоней, заставляя вернуться в реальность, опуская руки обратно на колени:
— Выкладывай.
— Где вы живёте?
О. Кит помнит этот вопрос и поэтому рукой двигает Лэнса в сторону, показывая на окно. Из незашторенного кусочка видно дорожку для прогулок, домики напротив, стоящие припаркованные машины. Странно, но мини-Кит, почему-то, этого не заметил, хотя оно не удивительно — он появился спиной к окну лицом к дивану и, честно говоря, ему было не до рассматривания улицы за окном.
— На Земле.
— И чья же это квартира?
Когане-МакКлейн переглядываются между собой. По сути, это квартира Кита, но получили они её когда вернулись на Землю уже героями и были вместе. Интересно, как тогда её обозвать? «По-сути-твоя-но-по-сути-мы-в-ней-всегда-жили-вдвоем»?
— Общая. Удивительно, но ты не выселил меня отсюда ещё в двадцать, — в итоге отвечает МакКлейн и берёт чужую ладонь, переплетаясь пальцами с мужем. С одной стороны это жест, направленный на собственную защиту, чтобы не схлопотать за слова про выселение. Кит не обращает на это внимания, рассматривает своё лицо и чувствует, как у мини-версии в голове крутятся шестерёнки.
— Ладно. Но я всё ещё не верю в то, что я и этот…
уф, — выдыхает подросток и Кит чувствует, как у того вскипела голова.
— Ты сейчас вернёшься обратно, кстати, — внезапно осознаёт Кит и отпускает руку супруга, наклоняясь к столу и отдавая мини-киту его кинжал.
Их кинжал. — И всегда слушайся Пидж, потому что Холты всегда всё знают и им очень опасно переходить дорогу, понял?
— Разбе… понял, — не щетинится в итоге мини-Кит и протягивает руку самому себе. Мужчина её пожимает и прикрывает рот ладонью, скрывая за ней насмешливую улыбку от наблюдения, как парень показательно фыркает на Лэнса.
Обнимаются они все втроём, потому что МакКлейн всё равно их обоих выше и сбежать из его хватки для объятий невозможно.
×××
— Это было странно, — заключает МакКлейн и сгребает Когане к себе на колени.
Пару минут назад на этом самом месте сидел подросток Кит Когане, который внезапно узнал, что через каких-то лет семь, может чуть больше, будет супругом идиота-Лэнса МакКлейна и, честно, именно это Кит назвал бы странным — их брак, а не какие-то там перемещения во времени. Честно, они даже не пытались в итоге узнать, что тогда произошло. Вселенную не разберешь на крупицы и не посмотришь как она устроена. Может, кому-то это и надо было.
Кит лишь пожимает плечами:
— Я от тебя шарахался ещё месяц после этого.
— Не знаю, я бы наоборот начал действовать активнее, — Лэнс задумчиво трётся лбом об чужое плечо и останавливается, резко поднимая голову: — о нет, ты же никому так и не рассказал, каким красивым и мужественным меня увидел!
Кит закатывает глаза и смеётся, оставляя на губах супруга поцелуй.
Возможно, это и был довольно трудный и долгий путь для них, который начался с разбитого носа и булькающих в крови из рассеченной губы извинений, во время которых они друг другу обрабатывали только что полученные раны. Возможно, мини-Кит сам догадается, ещё за какое-то время до их первого скомканного поцелуя, как это всё произойдет.
Но это всё останется в прошлом. Кому-то это всё только предстоит пережить, а кто-то, вполне себе довольный тем, что вышло в итоге, останется на своём месте, переплетая пальцы и не стесняясь перед своим прошлым и будущем проживать настоящее именно так, как им хочется — нежно и с не хватавшей друг о друге заботой.
