Глава 2
19 сентября 2023 г. в 11:18
Исин явно вызывал не только у меня какие-то приятные эмоции — каждая женщина, что шла по улице, обращала на него внимание, ведь у него действительно было на что посмотреть. Он был ухоженным, красивым китайцем, которого только в музее с табличкой «Не трогать» выставлять, но такой экземпляр достался мне, а значит, только я и могу о нём заботиться. Из-за таких мыслей появлялась гордость за себя, и, уже улыбаясь, я шла под руку со своим личным роботом, ведя его к ближайшему супермаркету, где привыкла закупаться продуктами на неделю вперёд. Пускай многого не требовалось, ведь роботы не питаются так же, как обычные люди, я всё равно спрашивала, не хочет ли он что-то специальное: моё фирменное блюдо или же нечто попроще.
— Я могу есть всё, что ты готовишь, только в небольших количествах, потому что наши организмы, если их так можно назвать, отторгают чаще всего всё человеческое, — проговорил Исин. — Ну, в смысле, еду. Многие эмоции нам не чужды.
— И вы даже своеобразно умеете любить и быть верными? — я взяла корзину для продуктов и передала её Исину, а потом пошла вдоль рядов овощей с южных земель. Чжан кивнул на мои слова, а я вновь подхватила его под руку и дошла до батата.
— Да. Мы умеем даже это, — и после этого пришлось выбрать самые лучшие овощи, чтобы не задерживать очередь, и пойти к кассе.
Могло показаться, что если женщины живут слишком долго без мужчин, они начинают их ненавидеть — всё это ложь, грязная и поганая, ведь на самом деле мы очень уважаем их. Наши благородные мужчины уходят на войны, дерутся за нас, за нашу страну, и это не значит, что где-то тайно в душе мы испытываем к ним ненависть. Я не знала ни одной девушки, которая набрасывалась на парня, не знала о случаях насилия, ведь их действительно не было, и знала, что если в нашей стране наступит мир, все мы будем счастливы. Да, нам, женщинам, придётся долго отвыкать от роботов, от их помощи и того, что они заменяют нам противоположный пол, потому что мужчины — тоже люди, со своими эмоциями, чувствами и потребностями. При всём при этом Исин мне напоминал больше мужчину, чем искусственно созданную машину — сразу же подхватил пакеты, умудрился придержать дверь, а потом и вовсе стал расспрашивать о районе города, в котором мы жили.
— Говорят, здесь в своё время часто были революции, восстания, людей буквально заставляли отсюда уходить и переселяться, убивали прямо на улицах, а однажды правительство даже подорвало жилой дом, — проговорила я с придыханием. Меня очень тревожила многовековая история моего города, потому что чего только не случалось, но мне удавалось находить лишь крохи подлинной истории, того, что было на самом деле, и то многое хранится в засекреченных архивах. По долгу службы мне приходилось там бывать, и я даже вскрыла одну из печатей — случайно, если честно, — и была наказана большим штрафом, пускай прочитала оттуда лишь одну строчку «…усилить охрану правительственных зданий вследствие частых поджогов гражданскими». — Это… очень ужасно, на самом деле. Почему правительство было тогда таким жестоким?
— Потому что женщин у руля не было, — проговорил Исин, и я кивнула — действительно, тогда не было женщин-правителей, но, думаю, если бы сейчас во главе страны стоял мужчина, он бы не отправлял столько лет мужчин на верную погибель. Мы, женщины, за мир, мы не созданы для войны и насилия, ведь все конфликты можно решить при помощи слов и диалогов. — Лин Шу, — он обернулся ко мне, и я кивнула, давая понять, что мне комфортно в данный момент с ним разговаривать, — когда мы придём домой… ты расскажешь мне обо всём подробнее?
— Что из «подробнее» тебя интересует? — я вынула карту, чтобы войти в собственный дом, и прислонила её к считывателю. Поняв, что в ближайшее время мне надо вписать в квартиру робота, чтобы ему тоже выдали такую карточку и стали начислять налоги, которые он будет оплачивать самостоятельно, я взвыла — сколько сложностей нужно пройти, чтобы вписать кого-то в свой дом. Но ладно, прорвёмся — и не через такой бюрократический ад проходили в своё время.
— Искусство, политика, люди, — я немного вздрогнула от слова «политика», так как в ней не принимала участия, но стоило отдать Исину должное — кажется, он даже не заметил того, что меня покоробило это слово. — Ну… если я скажу, что и ты сама меня интересуешь, как ты это воспримешь?
— Буду знать и приму к сведению, — я набрала код на двери и вошла, а Исин, зайдя в квартиру, сразу же поставил пакеты на пол и закрыл за собой дверь, перехватывая у меня специальную карточку. Он очень быстро учился всему новому, и я одобрительно кивала на все его действия, в особенности на то, как он раскладывал продукты по полкам в холодильнике — всё аккуратно, красиво, так, как я люблю, будто бы его под меня настраивали и подстраивали, что было очень приятно. — У нас в обществе принято открыто выражать свои эмоции и чувства, не стоит стесняться, если… если, конечно, ты знаешь, что такое смущение.
— Мы способны испытывать все сложные эмоции без вреда для себя, — и я удовлетворилась этим ответом.
Прежде всего мне стоило приготовить ужин: завтра не было возможности готовить, так как я планировала провести Исину небольшую экскурсию по предприятию, на котором работала, ведь это было не запрещено и очень даже поощрялось — роботов необходимо социализировать, они тоже должны найти своеобразное призвание. Пускай и говорят, что таким организмам лучше не лезть в рестораны и педагогику, но я не знала учителя лучше Хуана Цзы Тао, который ежедневно без устали учит молодое поколение, готовое принимать в себя знания. Наш славный Китай был первым по рейтингу среди стран с самым высоким интеллектом, и я гордилась своей родиной, ведь столько умов было воспитано искусственным интеллектом, что в далёком прошлом было лишь на уровне книг и фантазий разных авторов, коих считали сумасшедшими.
Я читала много книг прошлых эпох, портила зрение и нервы, стараясь при помощи словаря разобраться в разных старых словах, но по окончании чтения оставалась удовлетворённой: мне нравились и сюжет, и язык, и персонажи, и я даже находила параллели со своей собственной жизнью, которая текла лениво, как ручей. Так интересно — раньше моя жизнь показалась бы плодом воображения, а сейчас это банальнейшая реальность, в которой нет места фантазии, ведь фантазия реализуется ежечасно, ежесекундно, как только человек этого захочет. Это ужасало и одновременно притягивало, но мы привыкли так жить, привыкли с благодарностью смотреть на портрет Главной мамы и кланяться ей, как только видели — она самая лучшая для нас, самая любимая, важнее родной матери, которая вскормила своим молоком и дала жизнь.
— Мне о себе рассказывать нечего, — проговорила я, заваливаясь на диван после того, как приготовила еду — во время готовки я старалась ни с кем не разговаривать и вообще не отвлекаться, потому что часты были случаи, когда я просто сжигала кастрюли, а потом плача покупала новые экземпляры. Самое ужасное, по моим предпочтениям было недостаточно много хороших кастрюль, но всё же находила что-то стоящее спустя несколько дней поисков. Но стоили ли многие дни поисков одного испорченного обеда? Нет. — Завтра я отведу тебя к себе на работу и ты узнаешь, как я живу там, как работаю. Это сегодня выходной. А так я ухожу рано и прихожу поздно, потому что нет домашних животных, а до недавнего времени и робота тоже не было.
— Когда девушки получают робота, они имеют право на больший отдых, — проговорил Исин будто бы механическим голосом, и я вздрогнула — примерно так говорила моя преподавательница в университете, славившаяся тем, что вживила себе в мозг небольшой чип, который собирал информацию, хранил её, а потом мог в нужную минуту устами женщины сказать всё, что надо. Кстати, это полезное изобретение, я даже думала тоже нечто такое себе вживить, но стала опасаться, что такой чип будет чересчур мешать в реальной жизни, а потому от затеи отказалась, но маленькая мечта запоминать всё при помощи всего-то искусственно вживлённого осталась. — Это закреплено в законах, это нормально.
— Мне надо будет подписать много бумаг, а также тебя привести, — я вздохнула. — Ладно, ничего страшного.
Как только любой робот создаётся, на него уже готова пачка документов, а нам, их владельцам, остаётся лишь официально заявить о наличии у себя определённой модели — никто за нас ничего не сделает, мы не совсем маленькие дети, которых нужно водить за ручку, мы взрослые и умеем всё. Главная Мама каждый день в экране телевизора, либо же искусственный интеллект, который принимает её обличье на себя, так как у правительницы явно много дел и весьма мало времени, объясняет нам, как жить правильно, как дружить, и всякое по мелочи: куда можно обратиться за помощью, какие центры для той или иной помощи существуют. Лично я была ей благодарна за это: все документы у меня в порядке, все налоги уплачены, а ещё по её советам я сразу же нашла себе работу, которая неплохо оплачивалась и имела перспективы в будущем. Жаль только, что порой я за это будущее боялась, но Бинь Фэй и её робот давали мне понять, что будущее стабильно, никуда не убежит и не отыграется на моих нервах, потому что всё давно обозначено, всё давно распределено, всё давно записано, словно в книге судьбы.
— Вообще, наш мир достаточно интересный, я думала, вы обо всём знаете, — проговорила я, глядя на Исина, который тоже, видимо, расслабился и выглядел как совершенно обычный человек, если бы не небольшие светящиеся маячки, которые сразу кричали о том, что этот мужчина — робот. — Единственное, что огорчает меня и многих других девушек — это войны. Мы их здесь не чувствуем, но… на границах, наверно, страдают люди, потому что там боевые действия и происходят. Нам, правда, ничего не рассказывают и не показывают.
— И всех мужчин туда забирают?
— Всех без исключения. Старый ты, молодой — заберут, чтобы отдал долг родине, но никто не возвращается, писем нет, и я… я не знаю, где мой отец, уже долгое время, — Чжан поднял на меня вопросительный взгляд, и я шестым чувством поняла, что раз у меня есть отец, то должна быть и мать, но матери в квартире он не наблюдал — лишь фотографии нашей с ней небольшой семьи, где я, вся такая счастливая девочка, обнимала маму за шею. — А мама… она погибла несколько месяцев назад. Несчастный случай на работе, расследуют до сих пор. Была крановщицей, упала, попала в котлован. Мне выплатили компенсацию как единственной родственнице, но её еле хватило на кремацию.
— Что такое кремация? — я застыла на месте в ожидании ещё одного вопроса и, как только он задал тот самый вопрос, вздрогнула. — И… что значит «погибнуть»?
Я не смогла внятно ответить — слёзы застлали глаза, а потом дыхание прервалось, но я смогла взять себя в руки, пускай Главная мама говорила, что слёзы и другие эмоции — это нормально, их надо выплёскивать, а остальные сёстры должны нам помочь в нелёгкой борьбе с собой. Мама тоже говорила, что слёзы — это норма, только не рассказывала, как бороться с негативом, с разрывающими изнутри чувствами, когда лишаешься самого дорогого и любимого, что есть в этой жизни. Я сидела тогда в конторе, старательно на бумаге разбирая дело, которое мне дали, и совсем не ожидала, что прямо во время работы мне позвонит мама, потому что знала — у нас запрещены любые средства связи. На экране была наша с ней совместная фотокарточка, и я тогда улыбнулась приятный воспоминаниям — надо же, до сих пор в памяти живы моменты, когда мы с ней выехали на море и даже немного покупались.
Только вот, когда я ответила, меня ждал совершенно не мамин голос, а чей-то чужой, холодный, говорящий «здравствуйте, вы подписаны как дочка в контактах, ваша мать умерла», и тогда мой мир остановился. На вдохе я почувствовала, как защемило грудную клетку, на выдохе — как покатились по щекам слёзы и началась самая настоящая истерика, пускай не такая сильная, какой она могла быть, будь я чуть младше. Но всё равно известие о смерти матери подорвало меня, подорвало моё здоровье, а потом я вообще лишь чудом не упала в самую настоящую депрессию, только Бинь Фэй с её малышами и спасала, когда было особенно тяжело жить. Главная мама говорила, что если мы испытываем потребность в самоповреждении или же вообще желаем убить себя, то нам следует обратиться в кризисный центр, обсудить свою проблему там, а уже потом принимать взвешенное решение. В основном оно сводится к тому, что надо продолжать жить дальше, как бы больно ни было, и если мы хотим от этой боли избавиться, нам следует принимать таблетки и посещать центры, где нам окажут помощь.
Я не знала, как было больно моей маме, когда она падала, но я знала, как было больно мне от осознания, что я осталась в большой квартире одна, без никого, без родственников, с практически пропавшим без вести отцом и тревогой, которая сжирала последние нервные клетки. Я не спала ночами, не ела и не пила, пока через месяц такой жизни не стали происходить необратимые последствия организма, который пришлось буквально чинить, ведь наши тела — те же самые машины, нуждающиеся в подпитке. Я пошла к одной докторше, которая смогла подобрать мне правильное лечение, и теперь шла на поправку, а сейчас с заботами о новом члене общества буду восстанавливаться быстрее, улыбаться и гулять больше. Жизнь создана для того, чтобы прожить её, и ладно, пускай она является разочарованием, всё равно есть в ней какая-то прелесть.
— Есть такой… эпизод в человеческой жизни, когда человек доходит до тихой гавани и засыпает навсегда, — начала осторожно говорить я. Когда-то мне говорили, что с детьми надо говорить о смерти максимально осторожно, чтобы у него не осталось никакого страха и были лишь мысли, что данный процесс — это норма, и я поступала примерно точно так же. — Это может быть для некоторых людей больно, а для некоторых нет. Их дух уходит, остаётся только тело, и тело мы кремируем — сжигаем его, а пепел развеиваем. Я развеяла пепел мамы над одним из сохранившихся рисовых полей после того, как получила на это разрешение от властей, потому что мама очень сильно любила наши поля.
— То есть мы можем умереть в любой момент? — спросил Исин, и я кивнула. — Надо же, быть человеком, оказывается, не настолько и весело, как я думал. Но есть ли в людской жизни что-то хорошее? Не везде же беспросветный мрак.
— Конечно есть, — я улыбнулась. — Моя работа. Но о ней я тебе расскажу завтра, хорошо? Пора готовить ужин, а то заболталась — надо ещё к завтрашнему дню подготовиться и ложиться спать.