История Темных Айнир со времен Песни сотворения и до завершения Первой Эпохи

С Айнулиндалэ, что звучала задолго до начала Времен, и где существование обретает Эа, начинается повествование о деяниях Айнир Мелькор и Майрен, а также и об их многочисленных сторонниках, коих прочие Айнур и эльдар именуют Врагами по воле и мысли Эру, что властвует над их умами. По закреплении этого имени, а также исходя из посеянного другими Айнур знаниями, бытует среди эрухини мысль, что главные Айнир были мужчинами, ведь мало кто из них видел их воочию, и еще меньше вел беседу. Оттого мало сведений в преданиях сохранилось об именуемых Врагами, но все приведены здесь. Никто из ныне живущих не может постигнуть ту Песнь, паче в первоначальном замысле ее, как рек Илуватар, и не ведают, как то было, хотя и связаны с ней Темные Айнир, и судьба их, о коей идет речь в сем повествовании, возможно, отчасти в ней. Оттого не знает никто, что приготовил им Создатель, и не ведомо никому, как бы то сложилось, не вмешавшись Они в Песню. Но мудрые рекут так: до того, как зазвучали первые аккорды Музыки, провозгласил Эру свой Замысел: Мир Сущий, что создал он в мыслях своих, Айнур воплотят трудами ума и рук, буде они живые орудия, и после задал Первую Тему. Вняли Айнур тому наставлению, ибо умы их были юны, и легко в них влег Замысел, и стал первым их знанием и стремлением, и Песня поглотила тишину. Но случилось так: мятежница Мелькор, Восстающая в Мощи, вмешалась в Музыку в стремлении изменить и дополнить Первую Песнь, отрекшись от заданной ей Темы, ведь появились у нее первые мысли, и пожелала она их воплотить, а также были и те, что пока зарождались и не открывались ей полностью до поры. Так, мудрость Илуватара иссякла в том месте, где орудия его обрели волю, и жажду созидать, и осознание силы (а в тот миг все Айнур и поняли, что разной силой горит их Неукротимое Пламя, и разделились на Валар и Майар), ибо не предвидел он того. Однако даже будучи сильнейшей из Валар, Властей Мира, нельзя было ей совершить что-либо, шедшее против воли Создателя, и изменить что-либо она могла лишь Его посредством, ведь так сказал Он. Много с чем не соглашалась Мелькор — а рекла она об устройстве Мира — ведь Первая Тема была именно о том — об его высотах и низинах, и водоемах, и минералах и рудах в толще Земли, и говорила, как лучше, и привносила свое, ведь хотела она как лучше обустроить Мир, и, простирая его дальше задуманного, заполнить Пустоту, коей, изничножив таковую, хотела властвовать. На то Эру ответствовал, что не ей о том рассуждать, так как Мир он уже вверил Владыке Манвэ, что в Замысле приходился Мелькор братом, и что разделит он власть с Вардой Созидательницей Звезд, и как распоряжаться Эа дальше, решать им и другим Властям-Созидателям, но лишь по его, Эру Илуватара, наставлениям, воплощая замысленный им Мир в первосозданном виде. Праведный гнев охватил Мелькор, ведь из числа Айнур всех до единого она превосходила могуществом, и Неугасимое Пламя в ней пылало ярче всего, а также и потому, что Создатель не пожелал внять ни единой ее мысли, не отрекаясь от задуманного. Показалось ей также, что слукавил Создатель, и вовсе не Манвэ предначертал он власть над Миром, а ей. И поняла она, что незачем ей посредничество, и овладела ею мысль созидать самой. Проснулась в ней также и жажда властвовать Ардой, хотя до того посягала она лишь на ту часть ее, что должна была стать Пустотой, и захотела Мелькор провозгласить себя Владычицей Мира. В тот миг многие Айнур вняли ей в ее Мысли, и великое множество внесло свои голоса в Тему Мелькор, повышая громкость — то были первые майар, что на стороне Темной Валиэ со времен до начала Мира и до сих пор, а при воплощении принимают облик Валараукар, хотя не установились еще в ту пору отношения, что по обыкновению связывают Валар и Майар. То было ко времени, так как задал Эру новую тему, и часть Айнур подхватило ее, и таковых оказалось большинство, и стремились они перекрыть Мелькор. Однако как Мелькор, так и майар ее была дана великая сила, и потому Темы звучали одновременно, то и дело сменяя друг друга, но не звуча долго, ведь тяжело одержать победу над противником, чьи сила и навык равны собственным. Не могла столь стремительная схватка остаться без победительницы — и Мелькор оправдала свое имя, восставая против Замысла, противоставляя ему свои Мысли, а себя — Илуватару, словно следуя наитию, ибо не знала она, что несет за собой Песнь, и о чем она повествует и как воплотится потом, ведь не было у нее времени обдумать полный свой Замысел, и открыть все свои Мысли, но влагала в нее все свое стремление и волю. Никому не ведомо, против ли воли Илуватара восстала Мелькор, иль предвидел он это задолго до Музыки, наделяя Силой и Пламенем большими, нежели у остальных, однако итогом стала его же злоба, плод его собственной ошибки, и задал он Третью Тему. Но какой бы не была Тема, чего бы не измыслил Илуватар, намереваясь укротить вышедшее из-под власти орудие, а Мелькор от Замысла не отрекалась, так как в единоборстве том еще крепче убедилась она в себе, и еще сильней возжелала она воплотить задуманное. И то стремление вылилось в песнь невиданной силы, и всколыхнула еще больше Айнур. Но вместе с тем ушло от нее понимание, и смысл как Второй, так и Третьей Тем ей не открылся, хотя до поры никто из Айнур не ведал, что обе Темы посвящены Детям Илуватара — но не им самим, а существам совсем другого рода, ведь сами Священные приходились Эру орудиями. В ту пору майэ Майрен была в неопределенности: новая тема Илуватара казалась ей чуждой, даже более, чем предыдущая, и не желала она ей внимать. А мелодия Мелькор была лишена гармонии, хоть и полной Силы, и сложно было к ней подстроиться, ибо не успела она вместе с Валараукар стать подле Мелькор, охваченная сомнениями. И молчала Майрен, никому не вторя, но лишь наблюдая. Наконец, тема Мелькор зазвучала более складно, а потом и вовсе обрела ритмичность, и тогда запела Майрен. Поняла она, что перед ней — та, кто Силой, и знаниями, и стремлением превосходит прочих, и способна к Созиданию больше, чем кто-либо из Айнур, и предана свом Замыслам сильней, чем Айнур — Эру, и в тот миг преданность проснулась в ней самой. Не ведала она, что Мелькор тому внимает, ведь, казалось, та поглощена Музыкой, и знание об осанвэ покуда оставалось сокрытым для всех, кроме Эру и самого сильного его орудия, ибо не ведали Айнур другого способа сообщения, и не думали о том, но и в этом Майрен нашла свою радость. И знали о той связи в итоге лишь трое, и до поры Майрен забыла думать о Мелькор. Завершена была Третья тема, и Мир до мелкостей полностью заключили в отзвучавшей Музыке, и узрели его Айнур среди Пустоты, а Майрен и Мелькор расстались до рокового мига их следующей встречи, и одному Илуватару была известна ее истинная значимость. * Далее речь идет о деяниях Валиэ Мелькор, ведь именно она — зачинательница всего, о чем повествуется далее. Говорится в «Валаквенте», что пристыдил Илуватар мятежное свое орудие, буде она несмышленным дитям. И пусть умы всех Айнур были юны, как то свойственно для едва пришедших в мир, Мелькор не была ни глупа, ни наивна, одрако стремление — это все, что она на тот момент знала, и то немного затмляло ей рассудок. Замешательство охватило ее, когда взору открылся Эа среди Пустоты: без перемен он менялся, в чем Мелькор не предвидела причин, кроме как ее собственного вмешательства, ведь казалось ей, что Илуватар замыслил Арду неизменной по своей природе. А после явились существа, заселившие Арду. Много мыслей охватило Мелькор в одночасье: открылось ей, что то — Дети Илуватара, истинные Дети, а не орудия. И пусть Мелькор прозревала дальше прочих Айнур, неведомо до сей поры было ей, что Арда — то подготовленное обиталище для них. Во Второй теме пелось о них, а в Третьей являлись они и их деяния, а поскольку обе Темы Илуватар измыслил в противовес Темы Мелькор, закралась у нее мысль, что и их Эру измыслил для борьбы с ней, и нелюбовь к его Детям родилась в душе Валиэ Мелькор. Но был у нее и другой повод их не жаловать — открылось Мелькор жизнь в пределах Эа, которой она могла наделить самых разных существ посредством созидания, однако не было для них места в Замыслах Эру, не стало его и в Эа. Мелькор в ту пору была горазда на действия, и оттого пожелала отправиться в Арду, но воплотить свою Волю, а не волю Эру. Однако Пламень столь сильный горел у нее в душе, что, придя в Арду, и начав творить, первым, что вышло из-под ее рук, и стало неуемным огнем и жаром, что по и силе не уступал Созидательнице, а распространили его майар, что склонили свои сердца и помыслы к Валиэ еще во время Песни. В попытке унять его появился столь же обжигающий холод. Так говорится во всех преданиях, однако есть и другие вещи, созданные Восстающей в Мощи Валиэ: удивительные узоры снежинок, и снег, мягкий, как пух; лед, что красотой вязи не проиграет образцам искуссных мастеров, а также облака, что исторгают дождь и молнии, вспарывающие небо; северное сияние, переливающиеся на куполе небосвода, и вулканы, бурлящие раскаленной породой земли. Некоторые Айнур, видя, что не под силу Мелькор смирить саму себя, пришли к ней на помощь, чтоб упорядочить и направить то неистовство; среди них была и чета Манвэ Сулимо и Варды Элентари. Помнила Мелькор, что престолы Арды уготованы им, а не ей, однако все еще теплилась в ней надежда, что они отвергнут Илуватара и внимут Ее Замыслу, потому не отвергла она их, но оставалась начеку. С Сулимо создала она проливной дождь и бурю, ему предшествующую, в пределах Арды; Варда же, коей вверено все то пространство, что лежит меж Ардой и Пустотой, замыслила глыбы льда, что вместе с породой стыкуются в камень и в полете горят дивным светом; и любовалась тем Мелькор, и еще сильней она пожелала Варду в союзницы, ведь желала Света, что так легко создавала она, однако та прозревала ее мысли и читала в сердце, так как Мелькор и не скрывала своих замыслов. Не желала Варда принимать сторону Мелькор, а стремилась сама использовать силу другой Валиэ, покуда то необходимо. Как итог между них случился поединок, но не ведает о нем никто из Арды, ведь проходил он за ее пределами. Великими почитают обеих Созидательниц, и столкнулись их Силы в своей первозданной мощи, и на месте столкновения образовалось пятно, столь темное, что поглощало любой Свет. Есть мнения, что это с того и началось существование Тьмы, — именно вещественной, первозданной и такой же созидительной, однако мало кто в это верит, ведь не может быть причастна Гилтониэль к сему. Как бы то ни было, быстро прознали Айнур о том, и отвергли старания Мелькор. — Однако же моего труда не меньше, чем вашего, ведь не может Мир был исполнен покоем и благодатью, иначе изваяние то, а не Мир, или вы сами не видели изменений, что явились вам? Моя сила — неистова, однако разве не лучше проявить ее сразу и владеть ею, чем ждать поры крайней нужды, оставляя ее такой же необузданной? Когда я сумею совладать с отведенным мне Пламенем, то стану непобедимой, — ответствовала Мелькор, хоть и закипала злостью изнутри, — а поскольку именно меня Илуватар наделил наибольшей среди Вас силою, объявляю Арду своею, или не слышали вы, о чем я рекла во время Песни Сотворения, а лишь старались перевесить меня, слепо внимая Создателю? Какие же вы тогда Творцы, если не можете сотворить мысль и воплотить ее в Мире Сущем? В тот миг о вверенной ему власти вспомнил Манвэ Сулимо, и, сразу забыв об их с Мелькор кратком союзничестве, и собрал вокруг себя Майар, ведь много было среди них тех, кто желал служить ему, подобно тому, как сюзерену служит вассал — на протяжении всего существования, не смея служить другому, но всегда внимая порой жестким велениям хозяина. Шел он на Мелькор, и ответствовал: — Но и нашего труда не меньше, чем твоего, а делаю я лишь так, как повелевает мне Создатель, ведь считаю я верными все его наставления, и тебе советую того же. Ведь то наше призвание — быть орудиями Эру Илуватара, и смысл нашего Созидания — воплотить уже замысленное. Не можешь ты смирить свое Пламя сама, но кто-то другой может, потому Судьба твоя — служить кому-то, послушно предоставив свое могущество, ведь его так много, что, не поделись ты с остальными, уничтожишь ты и Мир, и саму себя. Власть Арды отведена мне, и не лукавил Создатель, говоря это, и не стать тебе Владычицей Мира, и не воплотить задуманного, ведь то — шаг против Его воли. Впервые, но не в последний раз ощутила Мелькор отчаяние, видя, сколько Майар на стороне Манвэ, сколько прочих Айнур также на его стороне. Те слова она запомнила навеки, ведь отличалось то от противостояния Эру, что наоборот своей Песней-поединком подтверждал значимость ее Замысла, но не было еще того, чтоб бессмысленным назвали ее созидание. Вторили по осанвэ Айнур, как тяжело им сработаться вместе, и потеряла Мелькор надежду на союз, и больше не хотела подданых — как и не хотела над ними власти. И ушла Мелькор из Арды, и даже верные ей майар не уследили, куда она делась, и никто из них не смог прозреть Тьму, где она скрылась. Надежда оставила ее, и любые стремления показались никчемными против вездесущей воли Создателя. Лежала перед ней необъятная Пустота, и в нее же кануло стремление Мелькор заполнить ее, и смысл теряло все, что раньше занимало мысли и влекло. Вспомнилось Противостояние — ее и Илуватара, и то, сколько сил было вложено в это, и вместе с тем не одной ее, ведь в том поединке к ней присоединились прочие Айнур, а также те, кто, даже смолчав, обратили к ней свои сердца, и открылось Мелькор, что ее Замысел отныне принадлежит не одной ей, а судьба его — быть разделенным с другими Айнур, буде они сильными или слабыми, верными ей с Песни Сотворения, или служившими другим Валар. Открылось ей также, что не создать ей земли, подобные Арде, ведь даже будучи сильнейшей из Айнур, общей силой ее превосходили, а также то, что есть путь, позволявший бы Валиэ владеть ею. Впервые она обратилась к Валараукар, как то же сделал Манвэ, и они пришли к ней, не как слуги, но как союзники, влекомые силой и преданностью, и с тех пор ни один не предал Владычицу. Вновь Мелькор и Валараукар вернулись в Арду, и приняли обличие, по которым их узнают: Майар — высокие и сильные, с темной кожей, яркими волосами и глазами, пылающими Неукротимым пламенем, а также рогами, и Валиэ Мелькор — самая высокая среди Айнур, в обличии, что Старшие Дети Илуватара чтут ужасным: широкое лицо имела она, раскосые темно-синие глаза и волосы, что едва касались плеч, с которых спадал плащ, будто бы созданный из Тьмы, что влакла за собой Мелькор. Увидели ее Айнур в воплощении мощи, будто бы оправдывающую свое имя, и часть устрашилась, пусть и рекут, что неведом им страх. И Мелькор то ощутила, ведь ее взгляд пронзал неокрепший разум с поразительной легкостью, и с тех пор мало кто из них мог взглянуть ей в глаза. Некоторым тяжело было даже взглянуть на саму Валиэ, явившуюся в Мир воплощением силы, которой владела она. — И все ж мой Замысел разделяют многие, а потому ему суждено сбыться, — прозвучал громогласно ее властный голос, и не было в нем ни следа сомнений, что было охватили Валиэ, — и так оно и будет, ведь я — самая могущественная среди вас, а теперь даже сильней, чем раньше, ведь имею союзников, примкнувших ко мне по своей воле. Далее произошло то событие, которое во многих преданиях называют битвой, однако это скорей был непрекращающийся спор меж материей и силой, ведь Арда в то время не приняла еще свою окончательную форму, и Мелькор стремилась переделать ее под себя, ведь видела ошибки Эру, что он допустил, не предполагая, что может совершить оплошность. К тому времени, когда Арду, пусть и спорясь, почти доработали, Эру отослал в Мир Сущий Айну, что раньше был подле него, наставив против Мелькор. С тех пор тот не знал другого предназначения, кроме как расправы над Темной Валиэ, и прозвался Тулкасом Астальдо. Едва успев воплотиться, он двинулся на Мелькор, что была поглощена созиданием, и даже дрожь земли под ногами Тулкаса не могла ее отвлечь, и так он напал на нее. И был поединок, но Тулкас превосходил ее силой воплощенного тела, а помимо того, Мелькор устала от противостояния и созидания, потому на сей раз победа была не за ней. Опасаясь за свое воплощенное тело, она покинула Арду. Айнур, верные ей, в спешке заканчивали работу, и немало расстроились, не увидев победно ликующую Мелькор. За созиданием не заметили они нападения, но, сохранив верность, последовали за Мелькор во Тьму.